The Tudor's lute

1533 год, Рождество О как прекрасна ты, неотразимо, Как властна ты заставить все забыть, Твой нежный смех - улыбка Серафима, И я тебя не в силах не любить. ( с.) Бальмонт - Ваше Величество, эта девочка просто волшебная! Маленькая звездочка! - лопотала Мария Болейн, держа свою племянницу на руках. Малышка Елизавета мирно сопела во сне, именно во сне она казалась ангельским ребенком. У нее уже сейчас был виден своевольный характер, она так отчаянно кричала и плакала, когда чего-то сильно хотела, что у нянек закладывало уши. Конечно же, никто не смел сказать об этом королеве. Анна, несмотря на первую неудачу, обожала свою дочь. Она пожелала сама кормить ее грудью, но король запретил это делать. Та была огорчена, ей хотелось больше времени проводить с Елизаветой. Все заметили, что несмотря на то, что малышка родилась девочкой - мать безумно любила дочь. Сейчас, молодая королева сидела на кровати вместе с сестрой и гладила малышку по рыжему хохолку. Джейн, вместе с Элизабет спрятались в темном углу, среду других фрейлин и продолжали вышивать белье принцессы: - Так отец ничего не говорил тебе о предстоящем браке? - нахмурилась Элизабет, глядя на сестру, которая была разочарована, во взгляде читалась полнейшая отрешенность. Она, до этого самая искусная среди них в вышивке уже трижды за час уколола себе пальцы. Светлое лицо Джейн покрылось алыми пятнами - прошлую ночь она проплакала у сестры на плече, хотя редко давала волю своим эмоциям. - Нет, так ничего и нет, приходил сегодня, но абсолютно ничего путного, - вздохнула Джейн, глядя на сестру с некой скованностью во взгляде, наверное думала, доверять ей или нет. В последнее время старшая из сестер стала сильно замыкаться. Элизабет решила более не колыхать эту тему, но все же с холодностью произнесла: - Многие мужчины приходят в твою жизнь с такой помпой, как и наш отец, строит из себя важную птицу... Но большинство из них и гроша не стоят, лишь возводят вокруг себя замок чудес, в котором никогда не поселятся. Так и тут - он обещал что подыщет жениха, но на самом деле так ничего и у него не получилось... - То есть, ты утверждаешь, что мужчины глупцы, лицемеры и высокомерные выскочки? - вмешалась Элеонор, которая сидела рядом с Мадж. В последнее время, эта девушка стала вмешиваться в чужие разговоры, причем вела себя заносчиво и высокомерно. И Сеймур прекрасно знала почему - потому что вовремя раздвинула ноги перед королем, в то время как Анна была в уединении. После этого мерзкого поступка, Элизабет просто не желала иметь какие-то общие связи с этой девушкой, и то, что она вмешалась в разговор абсолютно ее не радовало: - Я не сказала про всех, Элеонор. Я сказала что многие из них такие. Войдут в твою жизнь - наплетут тебе всякой глупости, а после оставят тебя ни с чем. Она опустила глаза, сдержавшись, чтобы не кинуть в девушку презрительный взгляд. Та высокомерно посмотрела на нее и тихо сказала: - Что ты можешь знать о мужчинах? Единственный мужчина, который обратил на тебя внимание - твой престарелый муж. И то - не смог тебе заделать детей. Сеймур подняла голову, после тихо произнесла: - Королева запретила перепалки, сейчас огонь разжигаешь ты, и не советую тебе его разжигать первой - сгоришь сама, есть такая старая поговорка, - тихо, но уверенно произнесла девушка, в глазах той промелькнул яркий огонек, или же это был блик от камина, в котором игрались алые лепестки. Джейн аккуратно тронула сестру за руку, а после тихо зашептала: - А ты...Элизабет, тебе передали письмо. Томас Уайетт, отдам без свидетелей. Девушка быстро кивнула и вернулась к вышиванию, разглядывая как вокруг плачущей малышки сгрудились кормилицы, а мать с грустью смотрит на то, как Елизавету уносят из покоев. После пристально смотрит на Элеонор и усмехается. Элизабет видит в этом что-то другое - она знает, что эта девушка не сможет заменить Болейн - он влюблен в нее, Генрих продолжает посещать покои Анны. И достаточно регулярно. Несмотря на хорошее расположение духа, Элизабет не решалась подходить к Анне - ей было страшно заговорить с ней на тему гаданий, которые оказались неправильными. Сеймур теперь реже оставалась наедине с королевой, Болейн не попросила ее помощи за все эти месяцы. Это радовало девушку - лишний раз убеждать кого-то в чем-то она не хотела, да и ошибаться тоже. Но в то же время, Элизабет прекрасно понимала, что она не ошиблась - Анна истолковала карты так, как захотела. Она очень хотела сына. Как ей хотелось видеть карту с ребенком - девушка же не была уверенна до конца, что все будет так, как представила это Болейн. Время клонилось к вечеру, намечался веселый ужин с прекрасным спектаклем и артистами. Все обитатели двора с нетерпением ожидали этого события уже полтора месяца. Фрейлины отправились по своим комнатам, переодеваться в наряды, многим из дома прислали новые одежды, на Джейн вместо привычных золотистых платьев фрейлин было нежно-зеленое платье с пояском на тонкой талии. Волосы она спрятала под французский чепец - в последнее время у нее вошло в привычку носить именно их. Элизабет быстро переоделась в свое светло-голубое платье - которое, хоть и было не новым, но безумно шло к ее трогательному образу. Каштановые волосы она запрятала под такой же чепец, как и у сестры. Как только Леди Рочфорд, одетая в изысканные ткани покинула комнату, Джейн отдала записку Элизабет и та тут же развернула ее. Очередные стихи. Об Анне. Порицают ее. Пробежавшись глазами по кусочку бумаги, Элизабет посмотрела на сестру и хмыкнула: - Довольно недурно, вот только не следует оставлять это здесь - если кто-то заметит - проблемы будут и у нас и у Уайетта. - Он совсем сошел с ума, - прошептала Джейн, прижав руки ко рту, как только прочитала записку, заглядывая через плечо сестры, - так страдать и так долго! - Это и есть любовь, сестрица... И чаще всего, она именно такая - безответная. Даже наша с тобой мать говорила так... - Элизабет опустилась на кровать, аккуратно подобрав подолы платья. Почему-то ей стало так одиноко и холодно на душе, что она аккуратно протянула руки к старшей сестре, как маленький ребенок тянется к своей матери. Джейн, непонимающе глядя на прежде уверенную в себе сестру, обняла ее в ответ и промолчала на ее следующие слова: - Я никогда не познаю что такое любовь. Что такое настоящая любовь, пусть даже и безответная. Ведь можно любить, даже не состоя в браке. Правда, Элизабет было не отказать в выдержке, спустя считанные минуты она была невозмутима и спокойна. Выйдя из своей комнатки, они увидели, как королева разговаривает с Маргарет Уайетт. Ох, знай та рыжеволосая какие стихи пишет ее брат про ее собственную подругу и королеву... Элизабет едва улыбнулась. Услышав шаги позади себя, королева обернулась и, оглядев сестер, едва заметно нахмурилась. - Джейн, Маргарет, можете идти, - Элизабет, которой не сказали покинуть комнату не смела выпрямиться. Болейн аккуратно подошла к ней и мягко произнесла: - Встань, Элизабет Сеймур, - та поднялась, но все же не смела поднять взгляд, королеву кажется забавлял ее неуверенный вид. - Что случилось? Ты раньше меня не боялась? Уважала меня... - Я до сих пор безумно уважаю вас, - выпалила вдруг девушка, не понимая, почему кончики ее пальцев холодеют. - Или ты думаешь, что я расстроена из-за твоих глупых предсказаний? - произнесла женщина, и черные глаза сверкнули во тьме. За окном уже появлялись звездочки - вестники ночи. - Нет, Ваше Величество... - выпалила Элизабет, вновь опустив глаза. Болейн улыбнулась, глядя на нее и тихо сказала: - Ты правильно сказала - не стоит загадывать будущее, я сама все узнаю. Меня интересует другое... Элеонор стала делить моего мужа со мной. Конечно же, Генрих любит меня, - в голосе Анны прозвучала толика неуверенности, но она тут же выправилась, - но добавить огоньку в наши отношения не помешало бы. Элизабет посмотрела на Анну, и в ее глазах отразилось полное непонимание. Что она хочет от нее? - У тебя есть настойка, которая вернет желание? - прошептала она с горящими глазами, - я подарю тебе новое платье, все что захочешь, только скажи мне, есть у тебя такая настойка. - Ваше Величество, у меня нет никакого любовного зелья, все это глупости. Любовь нельзя создать никакой настойкой. Только Бог может послать ее... - А я и не говорю про любовь - я говорю про желание! - отрезала Болейн и посмотрела на Элизабет, - я знаю некоторые народные средства, но сама не решусь это готовить. Женщины принесли мне нужные травы, но в какой дозировке использовать я не знаю. К тому же эти женщины говорят, что не у всех есть чутье чтобы составлять их в нужной пропорции. Сами они отказались это делать. - Вы..вы думаете что у меня есть такое чутье? - прошептала та, но Анна прервала ее холодным тоном: - Есть. Я верю в тебя. Ты выглядишь гораздо умнее тех женщин. Элизабет посмотрела на нее и замотала головой: - Я никогда не пробовала готовить такие зелья...я боюсь...боюсь что если я что-то сделаю неправильно - король погибнет, меня обвинят в этом и отправят на плаху. Королева посмотрела на девушку, после ее взгляд стал более спокойным: - Ничего не будет с королем...я сама знаю эти травы - когда я болела потницей мне рассказывали о них - хуже здоровью Его Величества они не сделают. Я уверена. - Но Ваше Величество, вы понимаете, что я не могу просто так взять и составить какую-то настойку! Я не...я не ведьма! - выпалила та с ужасом глядя на Болейн. Руки девушки тряслись от гнева смешанного с животным. Анна, внимательно наблюдая за сменой эмоций девушки была немало удивлена. Элизабет всегда ей казалась уравновешенной и спокойной девушкой, сейчас же, ее трясло от ужаса. Неужели даже она боится ее? Эта мысль и пугала и тешила ее одновременно. - Ну же...тише, Элизабет, я ни в чем тебя не обвиняю. Я всего лишь прошу твоей помощи. Мне нужна эта настойка. И за Рождество нужно успеть воспользоваться ей. Сегодня...мне она нужна уже сегодня! Сеймур вздрогнула от этих слов, но уже осознала свою обреченность. За день это произошло уже дважды и она, опустив голову тихо произнесла: - Я займусь этим сейчас...только покажите где эти травы... - нет, она сдерживала слезы, ей было просто неизвестно, что делать. Она не знала, что за травы принесли королеве, так же - она прекрасно знала что любовь - неосязаемая субстанция. Любовное зелье никто не сможет произвести на свет. Анна провела ее в свои покои - комнату, где стояла изысканная мебель, широкая кровать под пологом и длинный стол вдоль окна. Именно на нем были разложены травы, которые принесли королеве. Календула, крапива, вересковые поростки, бересклетовые поростки и мальковый корень с чертополохом. Действительно - большой выбор. Элизабет не могла найти такие травы в Англии. Это были травы из Прованса, Италии - в Англии совершенно другой климат. - Все что могли найти эти женщины, - сказала Анна, совершенно не понимая, отчего глаза Элизабет загорелись - то ли от недовольства, то ли о восхищения. - Я...попробую что-то сделать, но мне нужно чтобы сюда никто не зашел. Вообще ни кто и...травы вам принесли отменные. Голос у девушки дрожал, она обернулась и посмотрела на Библию, лежащую на стойке. Кажется, совсем недавно она клялась на этой книге в верности Анне и Богу. Ее здорово тряхнуло - ее мировоззрение, как и мировоззрение любого средневекового человека держалось на предрассудках и вере. Она сама себя очень часто пугала - от своего дара, которого она стала бояться. Болейн посмотрела на Элизабет и тихо сказала: - Я оставлю себе ключ. Второй я оставлю тебе, никто тебя не потревожит, - королева развернулась и направилась к выходу из комнаты, оставив дрожащую Элизабет перед столом с травами. Ключ щелкнул в замке, и девушка оперлась руками на стол, в глазах начало темнеть. - Так, - прошептала она, приходя в себя, - успокойся. Но...Боже, как я буду совмещать это! Я не знаю...я...я... Девушка аккуратно опустилась в кресло и прижала пальцы к вискам. В ее голове промелькнула череда воспоминаний. Она попыталась освободить разум от иных мыслей, кроме волшебного дара. Но это было достаточно сложно - они лишь слышала пульс в висках, который больно давил на глаза. "Думай, Элизабет, тебе придется это сделать, иначе никак," - девушка закрыла глаза и откинулась назад. Ну же, что может помочь? Она прочитала книги...она составляла зелья. Разные настойки, от кашля, от головной боли, от... Сеймур раскрыла глаза и резко выпрямилась в кресле. Конечно же, как она могла забыть. Этот грех уже давно тяготил ее душу, лишь стоило не добавлять чертополох. Девушка поднялась на ноги, чувствуя, что дыхание выравнивается, а сердце колотится не так, как раньше. - Энтони, как же я могла забыть про тебя... * * * - Ты пропустила такое представление, - буркнул Уайетт, словно был обижен. Элизабет протиснулась между ним и Марком Смитоном, едва не наступив тому на ногу каблуком. - Не моя вина, королева оставила в покоях, - прошептала Элизабет, сжав кулачки. Напряжение еще не прошло до конца. Хотя...оно и не собиралось проходить. Флакончик с нужной микстурой находился в широком рукаве ее платья, и ей следовало как можно скорее пробраться к королеве. - Что же ты такое натворила? - нахмурился тот, - королева была на представлении. - Ничего, - тихо произнесла Элизабет, - нужно было перебрать украшения, я забыла про это, должна была закончить с утра. Она выпалила это настолько непринужденным и обычным тоном, что Томас поверил в ее ложь, девушка сама не поверила своему мастерству. Обычно Уайетт различал ее ложь. Разглядев через толпу придворных красивых актеров в цветных костюмах, она грустно вздохнула. "Неудачный день, мало того, что пришлось готовить этот отвар, так и пропустила долгожданное представление." - Как стихи? - прошептал Уайетт, слегка отойдя от толпы, отводя девушку в сторону. Она закивала, вытащила клочок бумаги и всунула ему в руку: - Хорошие, но не приведи Господь их увидит королева. Она запретила читать твои стихи, сказала, что ты растлеваешь ими молодых девушек, - выпалила Элизабет, осознавая что несмотря на это не прекратит общаться с Уайеттом. - Конечно же, растлевает... - мужчина нахмурился, - а у тебя не будет...? - Проблем не будет, нас слишком много, никто не увидит. И она говорила лишь про стихи...не про тебя... Светлые глаза Уайетта, горевшие в свете тысячей свечей потухли в одно мгновение. Словно в зрачках все застелила пелена неопределенного тумана. Элизабет вздрогнула и аккуратно коснулась руки поэта, но он тут же отмахнулся и направился в другую часть зала, расталкивая встречавшихся людей. Сеймур вздохнула, глядя ему в след, она не знала, что так его расстроило именно сегодня, но все же девушка не собиралась лезть ему в душу. Возможно, спустя некоторое время ему станет легче, и он вновь выместит все свое разочарование на бумаге. Она прекрасно знала, что главной причиной является женщина, которой нужно незаметно передать флакон, и которая сегодня так напугала ее. Найдя взглядом сестру, та протиснулась к ней и прошептала: - Понравилось представление? - Джейн вздрогнула и кивнула, поворачиваясь к сестре в пол оборота. - Очень красивое! Особенно лебеди! - заулыбалась сестра и сложила ладони на груди, - жаль, что тебе пришлось остаться...и Элизабет...почему королева не разрешила тебе пойти? - Просто...мне нужно было закончить одно дело, Ее Величество попросила меня помочь...но я такая медленная, что все это растянулось надолго. Джейн, как и ожидала сестра, не поверила, в ее скептически-оценивающем взгляде закралось подозрение. Мало кто видел Джейн другой - выражающей эмоции, которые были в ее глазах. Элизабет это чувствовала. Но, по своему обыкновению, сестра так ничего и не сказала. Она хотела поделиться своими переживаниями с сестрой, но не могла, просто не смела. Ее посчитают сумасшедшей. Много лет назад ей так и сказали - нельзя говорить такое - иначе тебя никто не поймет. Элизабет отпив немного вина из кубка, увидела что и Анна и Генрих поднялись со своих мест и решили немного развлечься и потанцевать. Элизабет протиснулась сквозь толпу, чтобы посмотреть на короля и королеву, но все же, целью ее было не это. Анна кружилась в танце, несмотря на беременность ее фигура оставалась такой же прелестной, глаза горели пуще прежнего, щеки порозовели. Она выглядела просто роскошно и прелестно. Генрих смотрел на нее с прежним восхищением, и Элизабет просто не понимала, зачем королеве возвращать его - сейчас они танцевали страстно, прижимались друг к другу ближе, чем положено в танце. Неожиданно, девушка уловила на себе взгляд темных глаз королевы и кивнула ей. Анна слегка повела головой в сторону и улыбнулась. "Господь, лишь бы Томас не видел этого танца", - подумала про себя девушка. Она подобралась ближе к месту Анны и посмотрела на веер королевы, которая оставила его на столе. Она хотела подложить маленький флакончик под веер, но почему-то ее руки затряслись от ужаса. А если кто-то увидит, место королевы находится на возвышении, вещи королевы трогать их нельзя. Элизабет вздрогнула и быстро засунула флакон с настойкой обратно в пышные рукава. Она просто не могла, впервые ее так трясло. Нет, Сеймур не может быть настолько незаметной. Девушка спустилась вниз, к столу, где сидели остальные фрейлины, она уловила взгляд королевы и помотала головой. Анна нахмурилась и, посмотрев на музыкантов, продолжила танцевать, как ни в чем не бывало. Элизабет дрожала от ужаса, она встала именно в том месте, где королева должна пройти к своему месту после танца. И спустя полминуты страстный танец закончился. Анна направилась именно через то место, где стояла Элизабет. Пройдя мимо, девушка склонила голову, а Анна коснулась ее рукой своей, Сеймур разжала руки. Флакончик оказался в руках королевы. Она не повернулась к девушке, лишь направилась к своему месту, чтобы успеть добавить его в кубок Генриха. Тот же, тем временем разговаривал с Томасом Болейном, и именно сейчас можно было добавить зелье в кубок. Руки девушки тряслись от ужаса, сомнения на время улетучившиеся, но сейчас весь ужас вернулся. А вдруг она в чем-то ошиблась и все испортит? Что если будет именно так... На глаза девушки навернулись слезы, она прижала рукав ко рту, стараясь не всхлипнуть в голос и выбежала из зала, сталкиваясь с другими парами. Она не оглядывалась назад, а когда ощутила, что сестра схватила ее за руку, Элизабет тихо всхлипнула и выбежала из зала. Она ничего не видела, глаза затуманены слезами, ее руки похолодели. Девушка свернула за угол и вдруг ощутила, что наткнулась на кого-то. Подняв голову Элизабет прижала руки ко рту, стараясь сохранять спокойствие. Томас Кромвель внимательно посмотрел на девушку. Одет во все черное, в руках - папка с бумагами, мужчина тихо произнес: - Что с вами, леди Отрэд? - он явно заметил, что глаза девушки покраснели. Щеки Сеймур порозовели, но она совладала с собой: - Я...нет все хорошо...Господин Секретарь... - девушка вздрогнула вновь и опустила глаза, ее всегда пугал этот человек. Кромвель внимательно посмотрел на нее, и заметив ее испуг, смешанный со слезами и смущением, мужчина аккуратно достал белый платок и отдал его девушке. - Успокойтесь, леди Отрэд. Не стоит плакать в то время, когда весь двор веселитс, - Элизабет подняла голову и посмотрела на Томаса с удивлением: - Спа...спасибо.. - тихо всхлипнула она, но платок не взяла, а едва слышно выдохнула,- все хорошо... Больше она ничего не сказала, лишь вновь побежала к своей комнате, прижав пышный рукав к лицу. Кромвель посмотрел ей в след и, нахмурившись, направился в зал.