Смысл в жизни

Человек у стены не мог стоять. Он висел. В горло был вбит стилет: пропоров плоть насквозь, он пригвоздил его к стене. Кровь заливала обгоревшее тело, чернела, смешиваясь с пеплом и копотью. Кишки чудовищными червями сплелись у его ног. - Отец… - Летард, - Кней, переборов рвотный рефлекс и страх, подошёл ближе и тронул приятеля за плечо. - Оставь меня, - еле слышно пробормотал. И почти крикнул: - Отойди! Кней сконфужено убрался в сторону, недобро глянув на Летарда. Вокруг уже собирались люди. Взволнованно переговаривались, переглядывались, кивали неоднозначно головами. - Это – кара божья, - в конце концов заявила одна из старух. - Странный он человек. Злой. – Поддержали, заволновались люди. - Да-да. – Кто-то сплюнул. – Помните, в одиночку трёх человек порешил. - Четверых. Он по пьяни и не такое вытворить может. - Да и к трезвому к нему не подходи. Злой он. Не наш. Недолюбливали Летарда люди. Побаивались. Видели они в нём что-то нечеловеческое. Родители его, сестрёнка маленькая – золотые люди, а он… может, проклятый, может, одержимый. Кто его знает? Вот смотришь на него – человек как человек. А разозлишь, так лицо прям изменится: глаза чёрные, злые, как огонь в них горит, оскал как у зверя дикого, так и ждёшь: вот-вот клыки появятся и кинется на тебя. Да и просто зыркнуть может так, что аж сердце замирает. Кому ж такой понравится? Толпа шепталась, припоминая подобные деяния и ситуации. Шепталась неприятно, вызывая тревогу и отвращение. И желание убраться подальше. Летард встал с колен. Шатаясь, как пьяный, подошёл к телу отца. Постоял перед ним с минуту, бормоча что-то. «Ворожит», с уверенностью сказали в толпе. Коснулся груди в области сердца и, продолжая что-то сбивчиво шептать, медленно развернулся и побрёл куда-то. На его побелевшем лице не отражалась ни одна эмоция, глаза были пусты и растеряны. - Нечистый человек. - В Лес, видать, пошёл. - Да туда ему и дорога! Люди пошумели ещё немного и стали расходиться. А чего ещё ждать? Да и темнеть начинает. Страшно. Летард шёл, не видя пути. Его глаза нашли какую-то точку где-то вдали и смотрели лишь в неё, не отрываясь ни на секунду. В его голове крутились обрывки воспоминаний, унося сознание в дни минувшего прошлого: мать, готовящая для них что-то вкусненькое, недовольно ворчит на Иду, путающуюся под ногами, отец сидит рядом, мастеря что-то, и смеётся тому, как Ида, надувшись, идёт наверх. К Летарду. К Лету, как она его называла. «Лет, поиграй со мной? Лет, мне су-у-учно! Лет, а ты знаешь…» Он остановился на берегу реки. Реальность постепенно возвращалась, начинала давить своей безысходностью. Летард перевёл взгляд на воду. Быстрое течение тёмно-синей с розовыми полосами, отражающей небо воды, с белыми бородками пены. Чуть поотдаль высокий мост. Летард не раз здесь был. Не раз отмечал, что этот мост как-то странно на него действует. Успокаивает. Приводит в себя. Он поднялся, опёрся о перила. «Падать будет высоко». Резкие порывы ветра треплют волосы и как бы подталкивают в спину. Летард наклоняется и долго смотрит в воду, как заворожённый. Голова начинает кружиться. Всё, что есть сейчас в сознании Летарда – белые бородки пены. Он наклоняется всё ниже и ниже, словно пытаясь рассмотреть поближе, перевешивается через перила. Ниже… Ниже… Ниже… Стрела прошуршала оперением перед самыми глазами Летарда, заставив моргнуть, вздрогнуть и отшатнуться прочь. Закатный мост находится довольно далеко от границы Сумеречного Леса. Он считается безопасной территорией, но без нужды тут старались не ходить. Говорят, видели, как по этому мосту что-то ползло в Лес. Особенно не верили, но проверять – так ли это, желающих находилось немного. Доказательств не было, но Закатного моста всё равно сторонились. Естественно, то, что Летард частенько здесь бывал, не ушло от внимания толпы. Это обстоятельство только подкрепляло и добавляло достоверности сплетням о том, что человек он тёмный и с нежитью, наверняка, якшается. Не любили люди Летарда. Мысль о том, что «нежить» потеряла страх настолько, что вот так, запросто и без подготовки нападает на случайных путников, Летарда не слишком шокировала. Удивило другое. «Стрела. Давно ли они освоили луки?» Те существа, что громили и жгли дома, что убивали людей, крайне редко использовали оружие. Да и пользовались они, если всё-таки пользовались, ножами, или чем-то вроде короткого меча, на подобие гладия. Точно не известно потому как оружия своего они не оставляли. Догадались по форме и размеру ран на трупах ими оставленных. Летард стоял в ступоре, не двигаясь. Ничего не происходило. Тишину нарушало лишь журчание воды под мостом, да его собственное сбитое дыхание. В ушах слегка звенело. Переведя дух, Летард медленно развернулся и не спеша подошёл к воткнувшейся в берег стреле. Наклонился, осторожно выдернул из глинистой почвы. Хорошая стрела, ровная, прочная. Стальной наконечник причудливой формы, с зазубринами выполнен так, что просто так из мяса не выдернешь. Если попытаешься вытащить – разорвёшь плоть ещё сильнее. Серые перья неизвестной птицы прикреплены так, чтобы обеспечить долгий и ровный полёт. В оружии Летард разбирался. Понял быстро, что чудища, о которых люд рассказывает, такого оружия не сделают. Да и зачем им? Они и безоружные людей только так потрошат и жрут. Чуть-чуть успокоившись, Летард решил идти обратно. Стрелу хотел прихватить с собой, да только длинная она слишком – куда спрячешь? Подумать надо. А возвращаться всё равно придётся. Ночевать теперь негде, придётся проситься к знакомым и друзьям. Летард надеялся, что таковые у него ещё остались.