На части

      Вся жизнь Канды Юу была сплошной иллюзией. Но очень качественной иллюзией, стоит признать. Стоит поверить во что-то, как оно исчезает, не оставляя после себя ничего, кроме гадского чувства горечи в душе. Душе, которая Юу, по его же мнению, уже и не нужна. Он и без неё отлично прожил бы.       Алма так не считал. Наивно думал, что Юу преувеличивает. Мечтал, что эта иллюзия, в которой они с Кандой жили и мучились, когда-нибудь исчезнет и всё изменится в лучшую сторону.       Когда-нибудь…       «Когда-нибудь» для Алмы не настало. Он не дожил до этого дня. Он оставил Юу одного.       «Почему?» — хотелось крикнуть Канде. Хотелось, чтобы Алма ответил на этот грёбаный вопрос. Хотелось, чтобы взрослые с ним не заискивали, не боялись смотреть в глаза и больше не ставили опытов.       Канде хотелось, чтобы все они, наконец, сдохли.       Линали Ли его взглядов категорически не разделяла. Хотя опыты ставили и над ней. Хотя ей тоже было больно и плохо. Хотя они и были похожи.       Кроме желаний, разумеется.       — Я хочу, чтобы война поскорее закончилась! Тогда мы с братиком сможем вернуться домой. Всё станет как прежде, — всякий раз улыбалась Линали, когда они с Юу сталкивались ночью и смотрели на звёзды. Далёкие, манящие и… лживые. Они ни разу не исполнили желания Канды, чтобы всё закончилось. И Алма ожил.       — Я хочу, чтобы… — начинал мальчишка, замолкая под доверчивым взглядом Ли. — Чтобы твоё желание исполнилось, — бурчал он. Не стоило рушить надежды китаянки его мечтами.       — Правда?       Линали было куда возвращаться. У неё был Комуи. У Канды не было с самого рождения ничего, кроме этих идиотских сил, которые он ненавидел всей душой, которая ему к чертям не сдалась, если честно.       Ли хорошая. Она по-своему нравилась Юу. Даже Алму чем-то напоминала, отчего сердце сжималось и становилось тяжело дышать. Потому он держал свой язык за зубами, а злые мысли в голове. И лишь кивал головой.       — Правда. Пошли спать.       — Когда всё закончится, я попрошу братика забрать тебя с нами. Тебе понравится в нашей деревне. Спокойной ночи, — кивнула девочка, когда они дошли до поворота. Юу, на удивление, не успел отреагировать на эти слова. Лишь пришёл в замешательство.       — Будто я вам нужен.       Несмотря на слова, Канда был рад. А потом он заметил его. Алму Карму. Живого и невредимого, в окружении этих опротивевших лотосов, застилавших абсолютно всё.       Канда, не веря своим глазам (что было правильно), сделал пару нерешительных шагов. Алма, заметив это, усмехнулся и сказал, что Юу совсем как девчонка какая. И все сомнения на счёт материальности мальчишки у Канды отпали. Кто, как не он, Алма, мог сказать подобное ему с таким вот выражением лица? Явно не Линали!       — Так ты жив! — с гневом и радостью вперемешку крикнул Канда, бросаясь со всех ног к Алме, приветливо распахнувшему объятия.       Иллюзия — гадкое слово. До невозможности отвратительное своей ложью. Уж Канда знает.       Стоило ему протянуть руки к Карме, как тот, слегка грустно опустив уголки губ, исчез. Просто взял и исчез.       Рухнув на колени, Юу пусто смотрел вперёд и продолжал улыбаться. Улыбка будто примёрзла к губам, не желая сходить так просто, как исчез Алма. Улыбка ведь была хоть в какой-то степени настоящей. А он нет. Его ведь нет.       Увёл Юу в комнату Мари, почему-то решивший прогуляться на ночь глядя.

***

      Канде осточертели эти лотосы, как Лави и Аллен — эти чёртовы кроль и клоун — вместе взятые. Он сказал бы, что до глубины души, но… но. Тема пройденая, и не раз.       Юу все эти годы множество раз видел Алму. Он всё время улыбался, звал мечника, распахивал объятия и, уже закономерно, исчезал.       — Я думал, что ты рядом, — сказал Юу Алме, когда Мояши переместил их с помощью Ковчега подальше ото всех. За это он был ему благодарен. Но самым главным было отнюдь не это. Алма был жив. Жив, чёрт возьми!       — Но стоило мне протянуть руку, как ты исчезал. Всё время.       Канда не плакал. Канда был рад. А Алма плакал, просил прощения, пока было время.       — Знаешь, Юу, — сквозь слёзы улыбнулся Карма, — а мне все эти годы сны снились. В них был ты. И странные помещения, чем-то похожие на Азиатское отделение. Я всё время звал тебя, но только ты ко мне приближался, как исчезал. Всегда.       Канда скрипнул зубами. Прижал к себе рассыпающееся тело друга сильнее, не желая отпускать и терять его больше никогда.       Только вот отпустить придётся. Потерять тоже придётся, потому что у них не то что вечности, у них и пары лет в запасе нет.       Иллюзия разрушалась. Но…       —… слишком поздно. Слишком поздно, чёрт возьми, — глядя на прах, оставшийся от Алмы, повторил Юу. Подняв глаза, он увидел это предательски чистое небо, на котором не было ни единого облака. Оно не предвещало дождя…       … хотя Канде показалось, что идёт самый настоящий ливень. Со вкусом соли.