Roommates

•Annies — Энн, — Люк постучался, но дверь не открыл. — Да, входи, Люки, — я прикрыла компьютер, чтобы не было лишних вопросов. — Я тут сидел один, гонял балду и вспомнил, что ты обещала рассказать мне свою грустную историю взамен на мою, — он присел на край моей кровати, улыбнулся и подмигнул. — А, да, ну, дай мне секундочку, — я пыталась вспомнить какую-нибудь историю из своего прошлого, но почти все самые интересные касались одного и того же, о чем я не хотела рассказывать Люку, по крайней мере сейчас. — Ты можешь рассказать о том, что тебя тревожит сейчас, но я не настаиваю, — он теребил край моего пледа. — Когда мне было восемь лет, нас с Чарли отправили в лагерь, потому что родители посчитали ненужным наше присутствие дома, когда они решают проблемы с разводом. И вот в последний вечер нашего пребывания в другом конце штата, когда мы все жарили зефир на костре, а взрослые рассказывали страшные истории, к нам вдруг пожаловал медведь. Безумно огромный, мать его, гризли. Буквально из неоткуда и за долю секунды он оказался прямо за моей спиной, — я усмехнулась. — Я сидела там и ждала того, что должно было произойти. И самым странным было то, что мне совсем не было страшно. И не потому, что в школе учат не бояться медведей, ведь они чуют страх, нет, я просто понимала, что могу умереть прямо сейчас, в эту секунду и я смирилась с этой мыслью в одно мгновение. Дети в восемь лет не должны так думать, Люк, — я снова улыбнулась и помотала головой, так, будто была разочарована в самой себе. — Но он просто ушёл, оставил меня целой и невредимой, так сказать, после чего одна огромная слеза скатилась по моей щеке. И даже сейчас мне кажется, что плакала я не из-за того, насколько это было страшно. Родители были несказанно рады, что он ушел не тронув меня, а после они ещё долго называли меня героем, рассказывая это историю всем, даже первому встречному. Но будем честны, какой из меня герой? Ты же улавливаешь суть? — я с улыбкой посмотрела на него, а после закусила губу. — Конец. — И как часто тебя посещают суицидальные мысли, Лайн-Хаустер? — Достаточно часто, Хеммингс. — Ладно. — Ладно. Мы молчали, пауза слишком затянулась, я не хотела просто молчать после этого, но понимала, что он совсем не знал, что мог мне сказать. Не каждый день с тобой делятся подобными откровениями. — Нет, не ладно, — он придвинулся ближе ко мне. — Я хочу попробовать отвлечь тебя. Прежде, чем я успела осознать то, что происходит, мы уже целовались. Думаю, мы оба понимали насколько это глупо и неправильно, но какая-то часть меня ликовала, что это наконец-то произошло. Я коснулась пальцами его щёк, понимая, что это не должно продолжаться, но тем самым, намекая, что я хочу, чтобы он продолжал. Он отстранился, и прежде, чем я успела подумать о том, что я почти ни о чем не жалею, он сказал следующее: — Сработало? Я молча кивнула несколько раз. — Ты же понимаешь, что это ничего не значило и между нами ничего не изменилось после этого? Я повторила предыдущий жест. — Отлично, — он встал и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.