Операция "Спасение"

Всё это произошло так неожиданно, что Оливия не успела даже окликнуть Кэрри — она так и застыла у двери с поднятой рукой, потом сжала кулак и медленно опустила. «Дура!» — выругала она сама себя. «Зачем было сразу выкладывать всё о себе да ещё и предлагать помощь? Наверняка Кэрри приняла тебя за сумасшедшую или решила, что ты хочешь над ней посмеяться! Ну вот что ты скажешь мисс Перегрин?» Проклиная себя, Оливия зашла в магазин, побродила вдоль полок, купила пару булочек — они были самым знакомым из богатого набора продуктов, расплатилась и вышла. Забыв о правилах хорошего тона, она съела булочки прямо на улице. Позже ей пришлось зайти в другой магазин и купить воды, чтобы утолить жажду. Оставшееся до заката время прошло в бесцельном блуждании по Чемберлену. Ну, почти в бесцельном, — Оливия разобралась в хитросплетении улиц, так что какая-то польза в прогулке всё-таки была. Когда пришло время возвращаться, она пошла к заброшенному дому не прямо, а кругами, пару раз пряталась в кусты и выжидала — нет ли слежки. Ни пустот, ни людей с белыми глазами, ни даже просто любопытных не наблюдалось, и Оливия с облегчением скользнула в дом. Он был так же тих и пуст, как днём, скрипели половицы, попискивали мыши. Чтобы разогнать темноту, Оливия стащила перчатку и разожгла огонь — не то, чтобы мисс Перегрин это разрешала, но её всё равно никто не увидит. Путь в подвал показался короче, чем днём, а через открытую дверь чёрного хода веяло свежим октябрьским воздухом родного сорок третьего года. — Оливия! Ты вернулась! — перед ней замаячил почти не различимый в темноте костюм Милларда. — Фуух! — она затушила огонь в ладони. — Ну, как всё прошло? — нетерпеливо поинтересовался Джейк. — Могло быть и хуже, — она обернула плечи накидкой, которую ранее из-за жары скинула. — Я умираю с голоду. — Ужин ты пропустила, но Эмма тебя накормит, — из тени появилась Птица. — Пойдём, ты поешь и всё расскажешь, а потом я перезапущу петлю. Пока Оливия, уплетая жаркое из свинины, рассказывала о своём знакомстве с Кэрри Уайт, собравшиеся вокруг дети молчали, но едва она закончила, комната огласилась звонкими голосами. — Я бы хотела посмотреть на будущее, — заявила Клэр. — Значит, Кэрри не такая страшная, как нам показал Гораций, — задумчиво протянул Хью. — Значит, в будущем джинсы станут носить все поголовно? Вот вам и одежда для ковбоев, — присвистнул Гораций. — Она предупреждала тебя насчёт своих одноклассников — значит, ты ей понравилась, Олив, — убеждённо сказала Эмма. — Какой же я дурак — про автомобили помнил, а про самолёты забыл! — Джейк хлопнул себя по лбу. — Ничего, это мне даже помогло, — утешила его Оливия. — Теперь нас обеих будут считать ненормальными — может, благодаря этому мы сдружимся. Альма Перегрин, к её облегчению, одобрительно отозвалась о разговоре с Кэрри. — С девочкой давно уже никто не общался дружелюбно, поэтому она не знает, как себя вести, — сказала Птица. — А когда человек встречается с чем-то незнакомым, он боится этого. Неудивительно, что Кэрри сбежала. Продолжай в том же духе, Оливия. Дай девочке понять, что ей незачем бояться тебя. — Вы думаете, она захочет встретиться со мной снова? — Ты — её единственная надежда, единственная связь с внешним миром. И единственный человек, который относится к ней хорошо. Кэрри не глупа, она это хорошо понимает. Уже поздно ночью, после перезапуска петли, когда Оливия направлялась в свою комнату, перед ней в коридоре мелькнула тень, приблизилась и обрела очертания Еноха. — Прости, что не пошёл тебя встречать. Я... сам не знаю, что на меня нашло. — Ничего, я нормально добралась. Ты ведь был в столовой и всё слышал, — Оливия сама не понимала, почему говорит так холодно. Как будто она не огнём, а льдом управляет, честное слово! — Да, конечно. Я просто хотел сказать... Если тебе понадобится моя помощь — я готов. — В чём ты можешь мне помочь? — и откуда этот ледок в голосе? — Если тебе будет угрожать опасность... — Енох, Кэрри — не чудовище, она просто запуганная девушка, у которой вдруг проявилась её странность. — Я не только о Кэрри говорю, — тихо перебил Енох. — Там ведь и её одноклассники, и учителя, и полиция... — Я сама смогу себя защитить, — температура голоса достигла арктического льда, и Оливия не выдержала. — Енох, я не знаю, почему я так с тобой говорю! Я почему-то всё время всё порчу — днём с Кэрри, сейчас с тобой. Я почти жалею, что взялась за это! — Нет, ты ничего не портишь! Во всяком случае, — Енох усмехнулся, — я напортил бы куда больше. — Утешительная мысль, — она вспомнила, что точно так же отозвалась на слова Кэрри о самолётах, и улыбнулась. — Если я начну нервничать, или заговорю с тобой учительским тоном, как сейчас, или ещё что-нибудь... просто не обращай внимания, хорошо? Я часто говорю, не подумав... — Уж не чаще, чем я, — снова перебил Енох. — Если я снова стану ворчать, выступать против Кэрри и ревновать, просто скажи, что я надутый индюк, о’кей? — Ладно, — Оливия с трудом сдержала смех. — Этого я точно не забуду. — И ещё... — Енох наклонился к ней, как будто хотел что-то прошептать, но тут послышался топоток, и в коридоре появилась белая пижама. — Прошу прощения, — Миллард проскользнул между ними. Енох закатил глаза, а Оливия не выдержала и хихикнула. — Енох, Миллард, спокойной ночи, — она шагнула в спальню и закрыла дверь. *** На следующий день Оливия вошла в петлю раньше — не в полдень, а часов в десять утра. Это произошло потому, что не было долгих лекций Джейка и мисс Перегрин и душещипательного прощания — странные дети просто помахали ей руками. «Скоро это войдёт у меня в привычку — как на работу ходить», — мысленно пошутила она, закрывая за собой тяжёлую дверь. В Чемберлене было ещё жарче, чем накануне — накидку пришлось оставить в доме. Перейдя через газон, Оливия неспешно направилась к центру города — пусть никто не думает, что она куда-то торопится или волнуется. Самолёты над головой больше не пролетали, автомобили не так пугали своим шумом, люди вообще не обращали на неё внимания. Дойдя до центра Чемберлена, она настолько осмелела, что купила мороженое в каком-то кафе и села за столик на улице. Ей вспомнилось, как она, Фиона и Эмма пытались приготовить мороженое сами — это было ещё в Кэрнхолме. Тогда Клэр подкралась незаметно и умяла зубастым ротиком половину миски со взбитыми сливками, прежде чем её заметили. Фиона вырастила чудесные мандарины и бананы, чтобы добавить их в смесь, но мороженое не застыло и получилось больше похожим на молочный мусс. Как же давно это было... Воспоминания Оливии прервал смех неподалёку. Обернувшись, она увидела компанию школьниц примерно своего возраста — они ели мороженое и оживлённо что-то обсуждали. — ... а я купила ещё за месяц до бала — шёлковое, расшитое звёздочками... — ... мама говорит, что мне не идёт красный. У неё такие старомодные вкусы! — ... завью волосы и сделаю прямой пробор. Как думаете, мне пойдёт? — Вкуснотища, — одна из девушек скомкала бумажку от мороженого и огляделась, ища, куда бы её выкинуть. Как раз в этот момент в поле зрения компании появилась нескладная фигура в длинной юбке и кофте, с пакетом в руках. Оливия тоже увидела её и почувствовала напряжение в мышцах. Кэрри Уайт. Конечно же, рядом со столиком стояла урна, но кому нужна урна, когда есть Кэрри Уайт? — Эй, поглядите! — девушка плотнее скомкала бумажку. — Кэрри, всё ещё протекаешь? И она запустила обёртку в Кэрри. Белый комок стукнулся об её голову, едва не запутался в густых пшеничных волосах, но всё же скатился на асфальт. Кэрри съёжилась, как будто хотела стать невидимкой, и ускорила шаг. Девушки разразились весёлым смехом, как будто услышали отличный анекдот. Оливия поднялась, чувствуя странное спокойствие. Отправила свою бумажку в урну, подошла к лежащему комку. Подняла его, вспоминая, как Енох когда-то учил её кидать мяч. «Кидай от плеча, а не от локтя. Целься вверх, а не вниз». — Эй! Вы тут кое-что забыли! — крикнула Оливия, чтобы привлечь внимание девушек. Они обернулись, и в этот момент смятая обёртка описала дугу и врезалась в лоб той, что её кинула. Оливия осталась бы полюбоваться изумлённо-возмущёнными лицами девушек, но тут невесть откуда взявшаяся Кэрри схватила её за руку и потащила за собой в проулок. Она тянула Оливию с такой силой, что той пришло в голову — а не использует ли Кэрри телекинез? — Спасибо, — уже на другом конце проулка выдохнула она и тихо, но твёрдо добавила, — но ты не должна была этого делать. Теперь Они тебя запомнят. — Пускай, — пожала плечами Оливия. — Я с ними даже не учусь. — Они найдут способ тебя затравить. Скажи, почему ты это делаешь? Почему ты заступилась за меня? — Сначала скажи, почему ты так их боишься? — Я их не боюсь. Я просто уже привыкла, — грустно ответила Кэрри. — Когда над тобой смеются, лучше не обращать внимания. Правда, иногда этого не получается, и... — она помрачнела. — Когда над тобой смеются, лучше всего давать отпор, — возразила Оливия. — Иначе они решат, что с тобой можно делать всё, что угодно. Я уверена, ты могла бы кинуть эту несчастную обёртку не хуже меня. я могла бы запустить её в них одним только взглядом а ещё я перевернула бы их стол Оливия чуть вздрогнула. Это ведь не её мысли, верно? — Прости, ты что-то сказала? — Нет-нет, — Кэрри покачала головой. — Ты вымазала Рейчел Спайс мороженым, — она неожиданно улыбнулась. — Видел бы её сейчас её парень! — Будет знать, как мусорить на улицах, — усмехнулась Оливия. — И потом, я всегда надеялась, что метание мячей, которому меня научил Енох, мне пригодится. — А кто это — Енох? — Мой... друг, — помедлив, ответила Оливия. — Но ты в него влюблена, — Кэрри внимательно посмотрела на неё. — Откуда ты знаешь? — Оливии внезапно стало жарко. — Ты что, мысли читаешь? — Нет-нет, просто... это по тебе видно. У тебя глаза блестят, когда ты о нём говоришь. — Ты прямо психолог, — Оливия снова улыбнулась. — У вас тут хорошо преподают психологию? — У нас её не преподают, и я не очень-то хорошо учусь, — Кэрри как будто испугалась своей смелости и отступила назад. — Постой, — Оливия забеспокоилась, что её собеседница ускользнёт, как в прошлый раз. — Не убегай, прошу тебя. Хочешь, я расскажу про Еноха и остальных? Мы могли бы пойти ко мне домой, выпить чаю, поболтать... Кэрри замотала головой так яростно, что волосы упали ей на лицо. — Нельзя. Мне нельзя ходить к незнакомым людям. Мама говорит, это грех. — Суровая у тебя мама. — Ты даже не представляешь, насколько, — Кэрри плотнее закуталась в кофту, словно ей вдруг стало холодно. — Я понимаю, у неё могут быть предубеждения насчёт мальчиков, но ведь я девочка, и никого, кроме старого дедушки, в доме нет, — задумчиво протянула Оливия. — Хорошо, если твоя мама боится незнакомых людей, я могу пойти к вам и познакомиться с ней. Кэрри ещё сильнее замотала головой. — Нет. Нет. Пожалуйста. Ко мне нельзя! — Ладно-ладно, — Оливия успокаивающе вскинула руки. — Но просто погулять мы можем? Ты сегодня не идёшь в школу? — Я пойду туда восемнадцатого, через три дня, — Кэрри нахмурилась. — Рейчел разнесёт весть по всей школе. Они будут спрашивать о тебе. — Пошли их подальше, — Оливия понимала, что такое поведение совсем не в духе леди, но в мире подростков Ювинской школы «леди» — понятие весьма относительное. — Так нельзя, — Кэрри снова съёжилась. — Это грех. — Они бы тебя послали, да и посылают, наверное. — Мама говорит, мы не такие, как они. Они будут гореть в аду за грехи. — А твоя мама не будет? За то, что бьёт тебя? — Оливия снова ощутила ледяные нотки в голосе. Она слишком поздно сообразила, что сказала лишнее — глаза Кэрри широко распахнулись. — Откуда ты знаешь? — У тебя синяки на шее и ссадина на лбу, — выпалила Оливия. — А ещё ты говоришь о матери со страхом. Выводы напрашиваются сами. Эта последняя жёсткая фраза из детективных романов явно была лишней — Кэрри и без того напугалась. Она отступила к стене, словно пытаясь слиться с ней, а потом вдруг шагнула вперёд, низко наклонив голову и сверля собеседницу взглядом. — Не надо, — тихо но угрожающе произнесла она. — Не говори про мою маму. Ты ничего, ничего не знаешь! Оливия внезапно почувствовала себя очень маленькой и слабой, кроме того, на неё накатил стыд. Да какое право она имеет решать за Кэрри? Как она может ставить себя выше неё? Всё, что Енох говорил про надутого индюка, применимо и к ней. Она ничем не лучше Кэрри, ей просто повезло, что она воспитывалась в других условиях. Кем она себя вообразила — учительницей? спасительницей? — Прости, — на этот раз к стене отступила Оливия. — Ты права, я не должна лезть не в своё дело. Взгляд Кэрри немного смягчился. — Я выгляжу очень глупой и беззащитной, да? — Нет, что ты! Ну... беззащитной возможно, а глупой — нет! — Нам как-то рассказывали на уроках... или я в книге прочитала. Есть люди, своим поведением вызывающие желание напасть на них. Я выгляжу так же, в этом всё дело. — Это называется «виктимность», — вспомнила Оливия. — Не так уж плохо у нас преподают психологию, — Кэрри криво улыбнулась. Они немного помолчали. По проулку пронёсся ветерок, играя волосами девушек и колебля листья на деревьях. Пустая консервная банка со звоном прокатилась по тротуару, в кустах прошуршал тёмно-рыжий кот. Оливия прикрыла глаза — и внезапно почувствовала, как что-то пытается проникнуть в её мысли. Ощущение было очень странным — как будто большая мягкая птица бьётся изнутри о твой череп. «»Это Кэрри, она читает мои мысли. Она пытается понять, действительно ли я хочу помочь ей или подшучиваю», — осознала Оливия, и невидимая птица забилась сильнее, словно вырываясь из силка. кэрри я не хочу тебе зла ты же видишь кэрри дай мне помочь тебе кэрри доверься мне Неожиданно птица рванулась вверх и исчезла, как будто растаяла в тумане. Оливия прислонилась к стене, взявшись руками за виски, — голова сильно кружилась. Она ещё не решила, делать ли вид, что чтение мыслей прошло незамеченным, но Кэрри решила всё за неё. — Ты была права. Я могу читать мысли... иногда, и от этого болит голова, — виновато произнесла она, потирая лоб. — Понимаю, это звучит бредово, но... — Это очень интересно! — Оливия оторвалась от стены. — Ты мне расскажешь, как это у тебя получается? Кэрри кивнула, но тут её взгляд упал на пакет, который она сжимала в руке. — Продукты! Я должна была отнести их матери полчаса назад! Прости, Оливия, но я не могу... Если мы сможем встретиться завтра здесь же... И она кинулась в сторону дома, оставив Оливию недоуменно глядеть вслед.