Операция "Спасение"

Прижимая к груди пакет с продуктами, Кэрри медленно поднялась по ступенькам маленького белого домика, увитого ненавистным вьюнком, открыла дверь и зашла внутрь. Немного повозилась с замком и прошла в гостиную, где над швейной машинкой склонилась её мать. я не боюсь её. не боюсь Маргарет оторвалась от шитья и подняла на дочь свои тёмные глаза. — Ты сегодня долго. — Да, мама. Соуса не было, пришлось идти в дальний магазин. — Поставь продукты в холодильник и иди к себе. — Хорошо, мама. Вот так, вот так. Всё очень просто. Конечно, лгать матери — грех, но она ведь не солгала. Соус она купила в дальнем магазине — не потому, что его не было. Просто ей хотелось подольше побыть на улице... может, она хотела встретить Оливию. Да, она определённо ждала этой встречи. Кэрри опустилась в кресло-качалку и задумалась. Странная эта Оливия с непроизносимой фамилией. Говорит, что над ней смеялись в школе, но Кэрри ей не верит. Она красивая — тонкая, высокая, с огненно-рыжими волосами. «Все рыжие — ведьмы», — всплыло откуда-то из подсознания. Возможно, это были слова матери? «Но я тоже ведьма, мама». Пусть Оливия и похожа на ведьму — но она заступилась за Кэрри, она не испугалась Их. Она не испугалась, даже когда Кэрри влезла в её мысли. Девушка потёрла лоб — голова всё ещё немного побаливала. Нет, нельзя читать чужие мысли — так она может лишиться своей силы. В голову Оливии она заглянула совсем ненадолго — приподняла занавеску, скрывающую чужое окно, мельком обозрела всю картину и пошла дальше. Но самое главное было выяснено — Оливия не часть очередной шутки Их, она совсем из другого места и времени, и она действительно хочет помочь... Времени? Откуда эта странная мысль про время? Кэрри тряхнула головой. Поразительно, но она не испугалась даже того, что открыла почти чужому человеку свой главный секрет. Если Оливия и скажет кому-нибудь, что Кэрри умеет читать мысли, ей не поверят. Но Кэрри почему-то была твёрдо уверена, что Оливия не скажет. Она перебралась из кресла на кровать и уставилась на комод, вернее — на лежащую на нём щётку для волос. «Поднимись. Ты должна подняться. Ну же!» Раз! Щётка взлетела в воздух, покачалась и беззвучно плюхнулась на пол. Кэрри до боли сощурила глаза, глядя на неё — никакого эффекта. Пришлось помочь себе рукой — после взмаха кистью щётка подскочила, стукнулась о потолок и упала на комод. Ладно, могло быть и хуже. Кэрри откинулась на кровать, в висках стучало. Ей стало душно, и она с тоской повернула голову в сторону окна. надо открыть его но у меня нет сил встать а зачем вставать? Кэрри уставилась на ручку окна, и та медленно, повинуясь её взгляду, повернулась. Внезапный порыв ветра распахнул окно — Кэрри едва успела вытянуть руку и затормозить его в нескольких дюймах от стены. Вот так. Очень хорошо. Вместе с прохладным дуновением ветра с улицы донёсся чей-то голос, заглушающий слабое бреньканье гитары. Должно быть, какая-нибудь подгулявшая компания возвращается из бара. Кэрри с привычной, внушённой матерью, неприязнью подумала об автостоянках, придорожных мотелях и запахе виски. Голос был хрипловатым и не попадал в ноты, песню Кэрри не знала и разобрала лишь несколько строк: — Когда ты научишься строить мосты вместо стен, О да, дружок, строй мосты, а не стены... Компания удалилась, а Кэрри продолжала лежать на постели, прикрыв глаза. В последнее время её часто клонило в сон днём — наверное, сказывались возрастающие способности. Она в самом деле заснула, и ей приснился удивительный сон. В этом сне она, Кэрри, была заперта в большом бетонном кубе — ни дверей, ни окон, одни стены. Далеко вверху синело небо, но Кэрри понимала, что добраться до него не сможет — она ведь не умеет летать. Она попыталась поднять себя саму силой телекинеза, но в висках застучало, а голова заныла от боли. Она ощупывала стены в поисках выхода, колотила по ним, но лишь обломала ногти об серый бетон. Он был тёплым, словно нагретым солнцем, и от этого почему-то становилось неприятно. Кэрри отступила на середину куба, оглядываясь. Неужели она навсегда заперта здесь и не сможет выбраться? Может, она уже умерла и попала в ад, а это — её наказание? Ей стало так страшно, что она всхлипнула, но этот звук прозвучал неестественно и заставил её сильнее задрожать. Откуда-то из глубины подсознания выплыла мысль про мосты и стены. Кэрри шмыгнула носом и вытерла лицо голой рукой — в этом сне она была лишь в длинной белой сорочке. — Господи, помоги мне, — взмолилась Кэрри и, вытянув руки, попыталась раздвинуть стены. Чувство было такое, как будто муравей пытается столкнуть гору. Вспомнился языческий миф, который они проходили в школе — что-то про грешника, катившего вверх по склону огромный камень. И ещё вспомнился Самсон, обрушивший на себя стены храма... «Ты можешь, Кэрри! Ты сильна!» — глухо, словно из-за стены, послышался голос Оливии. я не могу их опрокинуть «Давай, Кэрри! Я в тебя верю!» господи какая же тяжесть Голова, казалось, сейчас лопнет от нахлынувшей боли, вены на шее вздулись, руки ныли, но тут стены внезапно подались и рухнули — все четыре разом. Они не рассыпались в прах, но упали наружу четырьмя бетонными плитами, пересекая бездонную пропасть, отделявшую Кэрри от остального мира. Яркий, ослепительный свет ударил в глаза, заставляя заслонить их рукой. Со всех четырёх сторон ударили голоса, и когда к Кэрри вернулось зрение, она смогла различить их обладателей. С одной стороны к ней тянула худые, но сильные руки Маргарет, без устали повторяя: — Это грех, дочь моя, это грех! я не боюсь её не боюсь С другой стороны была Крис Харгенсен — она совершенно неприличным образом обнимала Билли Нолана, смеялась и строила гримасы. — Морда! Бестолочь! Пудинг! не слушай её не слушай С третьей стороны Сью Снелл прижималась к Томми Россу, и слёзы текли по её красивому лицу. — Прости меня, Кэрри, я так раскаиваюсь! ибо господь учил нас прощать С четвёртой же стороны стояла Оливия, и её огненные волосы светились в лучах солнца. Она улыбалась и протягивала руку в чёрной кожаной перчатке. — Пойдём со мной, Кэрри. Кэрри кивнула и уже готова была шагнуть на стену, ставшую мостом, как вдруг чудесное сияние померкло, и она вновь очутилась в своей спальне. *** На следующий день Кэрри была готова ко всему — начиная с того, что Оливия вообще больше не встретится ей, и заканчивая тем, что она явится с толпой любопытных. Но Оливия ждала её в том же переулке, и она была одна. — Привет, — она с явным облегчением помахала рукой. — Твоя мама вчера не сердилась, что ты поздно пришла? — Нет. Мы вообще почти не разговаривали. — Я, пока шла сюда, всё время думала — не приснилось ли мне то... ну ты понимаешь… вчерашнее. Ты и правда можешь читать мысли или... — Правда, — Кэрри глубоко вздохнула. — Но не проси меня этого делать, хорошо? От этого болит голова, и потом, трудно остаться незамеченным, влезая человеку в голову. — Ты читаешь мысли своих одноклассников? Или матери? — Нет. Я и так знаю, что они обо мне думают, — Кэрри с Оливией медленно направились вдоль улицы. — Например, сейчас они думают, что две сумасшедших сдружились, — Кэрри проводила взглядом парочку пожилых дам, смотревших на них удивлённо и с долей возмущения. — Пусть думают, — Оливия беспечно махнула рукой. — Я всё равно скоро отсюда уеду. — Я тоже, — вырвалось у Кэрри. — Как только пройдёт выпускной, сразу же переберусь в другой город. Она ждала вопросов от Оливии, но та лишь внимательно взглянула на неё. «Знает, что я не скажу ей, куда собираюсь». У Кэрри было на примете несколько городков — таких же маленьких и неприметных, как Чемберлен. Таких, в которых её никто не знает. — Прости... но где ты возьмёшь деньги? — осторожно поинтересовалась Оливия. — Заработаю шитьём, — это было правдой. У Кэрри в шкафу, под стопкой тканей и коробочкой со швейными принадлежностями уже лежали кое-какие сбережения, вырученные шитьём на дому. Достаточно для того, чтобы уехать и снять комнату на время. А потом она устроится работать или будет шить на заказ, как мать. Конечно, много таким способом не заработаешь, но ей не так уж много надо. — А что скажет твоя мать? Кэрри прикрыла глаза — она уже пожалела, что разоткровенничалась. Мать наверняка захочет её вернуть, но Кэрри к тому времени будет совершеннолетней и сможет делать всё, что захочет. Кроме того, у неё есть Сила. Никто не сможет её остановить — ни мать, ни полиция, ни даже Оливия. Впрочем, Оливия не собиралась её останавливать — она задумчиво покачала головой. — Ты расскажешь, когда у тебя впервые проявились способности? — Давно. Очень давно. Прости, я не хочу об этом говорить, — мысленно Кэрри всё ещё была в чужом городке, среди новых людей. Она может отказаться от шоколада, и тогда её кожа станет такой же гладкой, как у Оливии. Она может пошить красивых платьев и даже познакомиться с мальчиком. Красивым мальчиком, похожим на Томми Росса. «Они овладевают тобой в придорожных мотелях, дышат тебе в лицо запахом виски», — прозвучал в её голове безжалостный голос матери. Кэрри тряхнула головой, отгоняя его. «Нет, мама», — мысленно возразила она. «У меня всё будет по-другому, потому что у меня есть Сила». — Ты не против, если я расскажу про свою школу? — донёсся до неё голос Оливии. Кэрри заставила себя прислушаться. Не должна она подозревать Оливию и злиться на неё. Если верить сну — а Кэрри снам верила — то Оливия — нечто вроде доброй феи из сказок. Или даже ангела-хранителя. Кэрри даже улыбнулась, представив её с крыльями за спиной. Приняв улыбку за согласие, Оливия начала: — Там, где я училась, много странных детей. Например, Енох. Он умеет делать кукол так, что они ведут себя, как живые, — устраивают бои или помогают ему. У него в комнате куча баночек с... различными частями. Он немного высокомерный, но зато очень умный и... — Оливия явно хотела добавить что-то ещё, но смутилась. — Или Гораций. Он одевается как денди. — Как кто? — Денди, или модник. Мы над ним из-за этого подшучиваем, а ему всё нипочём. Ещё он иногда видит вещие сны, но в основном про одежду. — Неужели? — глаза Кэрри заискрились. — Настоящие вещие сны? — Но только про тех, к кому он равнодушен. Ещё есть Фиона, она настоящая волшебница в том, что касается растений. Она выращивает самые вкусные фрукты и овощи во всём Уэльсе. Она мало с кем дружит, в основном с Хью. У него настоящий талант обращаться с пчёлами — когда он рядом, они не кусают ни его, ни нас. — Надо же! — Кэрри действительно стало интересно. — И вы все дружили? — Дружили и дружим до сих пор, встречаемся, переписываемся... У нас было очень интересно! Миллард, например, мог оставаться незамеченным любое количество времени. Бронвин с лёгкостью переносила тяжести. А ещё была малышка Клэр, близнецы, которые почти ни с кем, кроме друг друга, не разговаривали, и Джейк с Эммой. В последнее время они стали встречаться. — Чему же вас там учили? — Тому же, чему во всех английских школах. Это было довольно скучно, но зато играть всем вместе — очень весело! Оливия даже разрумянилась от воспоминаний. Кэрри поспешно напомнила себе, что зависть — это грех, но всё же не могла удержаться от восклицания: — Хотела бы я познакомиться с ними! — Это не так уж и трудно. Мы часто встречаемся, я могла бы и тебя пригласить. Они не будут над тобой смеяться, уверяю тебя. Они совсем не такие, как твои одноклассники. — Откуда ты знаешь? Ты ведь не знакома с моими одноклассниками. — Я видела парочку вчера днём. Скажи, у вас все девчонки такие, как эта Рейчел? — Есть ещё хуже. И кажется, они идут сюда, — Кэрри напряжённо смотрела за спину Оливии. — Что? — та развернулась и увидела компанию девушек и парней, направляющихся в их сторону. Они весело болтали... все, кроме одной. Сьюзен Снелл. Идеальная, кукольная девочка с молочно-белой кожей и светлыми волосами. В начальной школе Кэрри мечтала быть похожей на неё, пробовала даже подружиться, но Сью, Хорошая Девочка, местная Снежная Королева, смотрела сквозь неё. Крис Харгенсен, смуглая пухлогубая брюнетка, первой заметила Кэрри с Оливией. Она что-то сказала своей компании, и все визгливо рассмеялись. «Как шакалы, честное слово», — подумалось Кэрри. — Пойдём отсюда, — она потянула Оливию в сторону, та упиралась. — Надо показать, что мы не боимся их! Кэрри потянула сильнее. Краем глаза она видела, что Крис направляется к ним, но Сью перегородила ей дорогу и что-то говорит. До слуха Кэрри донеслось «оставь их в покое», «что они тебе сделали», «тебя и так чуть не выгнали». Затащив Оливию за угол, она остановилась. — Кто они? — был первый вопрос Оливии. — Брюнетка — Крис Харгенсен, блондинка — Сью Снелл. Остальные — «банда» Крис. Не ходи туда, прошу. Возвращайся назад другой дорогой. — Но я сумею себя защитить! Кэрри с сомнением поглядела на её тонкие руки, затянутые в кожу. «Перчатки… Почему она всегда носит перчатки?» Объяснение про ожоги казалось правдоподобным, но лишь на первый взгляд. — Кэрри, тебе надо перестать их бояться. Они ничем не лучше тебя. Не бойся защитить себя словами и, если до этого дойдёт, Силой. Я имею в виду, физической силой, — поправилась Оливия, но у Кэрри всё равно возникло чувство, что она произнесла слово «сила» как бы с большой буквы. — Мне надоело всего бояться, — тихо произнесла она. — Скоро мне идти в школу, и я снова встречусь с Ними... «Строй мосты, а не стены», — пронеслось у неё в голове. Да, именно так. Она будет строить мосты — и не беда, если кого-нибудь с этого моста придётся спихнуть. — Я их не боюсь, — тихо и внятно произнесла она. — Просто сейчас мне надо успеть домой, потому что мама... и её не боюсь никого не боюсь — ... будет волноваться. Пожалуйста, Олив, иди домой другой дорогой. Я просто… ты ведь такая же как я Олив — ... не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. — Не волнуйся, — Оливия потрепала её по плечу. — Ничего со мной не случится. И она направилась прямо в сторону компании. «Как ягнёнок, идущий к волкам», — подумала Кэрри, но потом поняла, что Оливия больше напоминает ангела с огненным мечом, идущего, чтобы покарать грешников.