Операция "Спасение"

Когда Кэрри поднималась по ступенькам и запирала дверь бело-голубого домика, в её голове всё ещё звучал ласковый тихий голос Оливии, напоминающий колыбельную, и от него становилось спокойнее. Но стоило ей зайти в кухню, как мелодия была безжалостно прервана строгим вопросом матери: — Где ты была, Кэрри? — Просто гуляла, — голос всё-таки подвёл её и дрогнул. я не боюсь её не боюсь — С твоей новой подругой? С рыжеволосой девочкой? — Откуда ты знаешь, мама? — Кэрри похолодела. — Ты нас видела? — Миссис Снелл сегодня днём, забирая это безбожное платье, поздравила меня с тем, что у моей дочери появилась подруга. «Очаровательная девушка с рыжими волосами и в длинных перчатках», — так она сказала. Почему я узнаю о твоих подругах от чужих людей? — Потому что у тебя нет времени на меня, — тихо ответила Кэрри. — Я зарабатываю деньги на жизнь для нас обоих, — Маргарет прерывисто вздохнула. — Рыжие волосы — признак ведьмы, ты знаешь? — Мама, сейчас же не Средневековье! — Кэрри едва не рассмеялась. — В Оливии нет ничего плохого, она живёт с дедом, так же уединённо, как мы. Я могу пригласить её на чай, если ты позволишь. — Нет, — отрезала Маргарет. — Ведьмам не место в нашем доме. — Хорошо, — Кэрри потупилась. — Я хотела сказать тебе ещё кое-что... Томми Росс сегодня пригласил меня на бал, и я согласилась. Последствия этих слов были ожидаемыми, но от этого не менее ужасными. Маргарет в первые секунды потеряла дар речи, но под рукой у неё была чашка, и она выплеснула на Кэрри чай. Он был не обжигающим, а чуть тёплым, но Кэрри всё равно отшатнулась в страхе. Потом, когда к матери вернулся голос, и она стала кричать про распущенность, парней и запах виски, девушке захотелось заткнуть уши и убежать, но она заставила себя подняться и сделать несколько шагов навстречу Маргарет. Та залепила ей пощёчину. — В чулан! Немедленно в чулан и молись! — Нет, — Кэрри силой мысли остановила руку матери, занесённую для нового удара. Отчего-то она чувствовала странное спокойствие. Когда Маргарет бросилась вперёд, Кэрри остановила её, вытянув руку. Вокруг что-то гремело, чашки разбивались о стены, стол и стулья подпрыгивали, но Кэрри было уже всё равно. Пусть мать называет её дьявольским отродьем и ведьмой — если Кэрри — отродье дьявола, то Маргарет — дьявол во плоти. Она не осмелилась сказать это вслух, но зато сказала много чего другого. Что она пойдёт на бал, и никто её не остановит. Что ей не нравится жить жизнью матери. Что отныне у них всё будет по-другому. Когда она замолчала, тяжело дыша от столь длинной речи, и опустила руку, Маргарет упала на колени и начала молиться. Кэрри было тошно от этой сцены, она хотела извиниться, но поняла, что этого делать нельзя — нельзя проявлять слабость. Только не сейчас. Поэтому она бросилась в подвал за припрятанной там материей. Уж лучше она будет шить. Да, так определённо будет лучше. *** На следующий день, отправляясь на работу, мать разговаривала с Кэрри так, как будто вчера ничего особенного не случилось. Она потуже затянула пучок на затылке, сказала, что в холодильнике есть макароны и попросила дочь не задерживаться. «Ну прямо любящая мать из рождественских историй», — подумала Кэрри. Она слишком хорошо знала Маргарет, чтобы понять: она безумно боится дочери. «Ну и пусть. Я не могла поступить по-другому. Это она меня довела», — говорила себе Кэрри, пытаясь справиться с тянущим чувством вины. В школе она немного отвела душу, пробуя свою Силу на студентах. Она установила себе одно железное правило: трогай только тех, кто задевает тебя. Ей хотелось отомстить им всем, унизить их, как когда-то они её, но она сдерживалась. Например, Элен Шайрс смеялась над ней в тот страшный день в душевой, но сейчас она не делала Кэрри ничего плохого. Вот Тина Блейк пихнула её плечом в столовой, проходя мимо. Буквально через несколько секунд стакан с апельсиновым соком вылился прямо на её джинсы. Тина раскричалась, обвиняя Донну Тибодо в неуклюжести, та что-то возмущённо проговорила в ответ, а Кэрри отвернулась, пряча улыбку. Или тот случай, когда Рой Эвартс назвал её свиньёй, а дверца шкафчика открылась сама собой и стукнула его по затылку... Или карандаш, соскочивший со стола и воткнувшийся в руку Джессике Апшоу как раз тогда, когда она примеривалась запустить в Кэрри комком бумаги. Кэрри пьянило осознание собственной силы, и она жалела лишь об одном — что в школе в эти дни не появлялась Кристина Харгенсен. Уж она-то бы не прошла мимо Кэрри, не задев её, и та тоже бы её задела... Чуть-чуть. Думать об этом было приятно, но ещё приятнее было, когда Томми Росс помахал ей рукой на прощание. Вот он, её первый мост к новой жизни. Конечно, Кэрри не строила воздушных замков. Чуда не будет: Томми не влюбится в неё на выпускном балу, как принц в Золушку. Даже если он один раз поцелует её, этого уже будет много. Кэрри всегда смущалась, думая о поцелуях. О них она знала только понаслышке, от матери и Оливии. Мать с отвращением говорила о запахе виски, а Оливия вздыхала, вспоминая Еноха. Глядя на разрумянившееся лицо Оливии, Кэрри сама краснела. Задумавшись, она едва не прошла мимо Оливии и заметила её, лишь услышав оклик: — Эй, Кэрри! — Олив помахала ей. — Как дела в школе? — Лучше, чем раньше, — улыбнулась Кэрри. Вчера она не решилась рассказать о приглашении Томми, но сейчас, когда в подвале спрятано полусшитое платье... Сейчас самое время. — Сейчас самое время, — словно подслушав её мысли, сказала Оливия. — Я хотела тебе кое-что рассказать, но для этого будет лучше пойти ко мне домой. Ты не против? «Не смей заходить в чужие дома», — предостерегала мать Кэрри, бывшую тогда совсем малюткой. «Но сейчас я уже не маленькая», — мысленно возразила ей Кэрри. «И, кроме того, у меня есть Сила». — Я-то не против, а твой дедушка? — Он... — Оливия замялась. — Он уехал. На целый день. «Строй мосты, а не стены». Кэрри тряхнула головой, поправила выбившиеся пряди, глубоко вздохнула. — Я согласна, — сказала она. Домик Оливии был мал и выглядел заброшенным даже снаружи, когда же Кэрри зашла внутрь, то застыла в нерешительности. Тут так пыльно и пусто... и кое-где слышен писк мышей. Неужели тут действительно можно жить? — Присаживайся, — Оливия проводила её на кухню — самое чистое из всех помещений. У стола стояли два стула, а на нём — тарелка с вишнями, бутерброды и кувшин с соком, тоже вишнёвым. — Поешь, — Оливия, как настоящая хозяйка, разлила сок по стаканам. — Мне надо многое тебе рассказать. От такого предисловия у Кэрри сразу пропал аппетит, но из вежливости она откусила кусок бутерброда. Хлеб с сыром и помидорами — ничего, вкусно, только суховато немного. — Ты сама их делала? — Нет, их приготовила Эмма. — Та самая Эмма, которая училась в Кэрнхолмской школе? Она тоже здесь? — Да... точнее, не совсем здесь. Послушай, Кэрри, я должна признаться, что я тебя обманывала... частично. Просто ты не готова была услышать правду, — выпалила Оливия. — Какую правду? — Кэрри непроизвольно сжала руку в кулак. — Кэрнхолмская школа — не школа, а дом для странных детей. Таких, как я или ты. Ты ведь не только мысли умеешь читать, верно? — Откуда ты знаешь? — по спине Кэрри пробежала струйка холодного пота. Несмотря на Силу, она вдруг почувствовала себя слабой и беззащитной. — Прочитала вот здесь, — Оливия протянула ей книгу. Кэрри в изумлении уставилась на обложку: «Взорванная тень: реальные факты и выводы по истории Кэриетты Уайт». Она открыла книгу и удивилась ещё больше — та была издана в 1981-ом году. — Но сейчас же семьдесят девятый год! Это что, розыгрыш? — Нет-нет, посмотри ещё вот это, — Оливия дала ей пару журналов и книгу под названием «Меня зовут Сьюзен Снелл». Кэрри пролистала их, широко раскрытыми глазами глядя на даты: 1980, 1982, 1986. — Сью написала книгу? Но она никогда об этом не говорила! — Ещё не написала, но напишет через семь лет... если мне не удастся всё изменить. Это книги из будущего, их купил Джейк в две тысячи шестнадцатом году. Есть одна женщина, мисс Альма Перегрин, она — имбрина. Так называют людей, которых могут превращаться в птиц и управлять временем. Она заботится обо мне, Джейке и остальных — странных детях, как нас называют. Она переместила Джейка в будущее, где он купил эти книги. У Кэрри голова пошла кругом. Конечно, она читала о подобных вещах, но только в фантастических романах, читаемых ночью, под одеялом, тайком от матери. — А... а зачем вам эти книги? Зачем вам я? — Потому что ты — такая же, как все мы. Ты тоже странная. В этом нет ничего дурного или волшебного, это просто... гены. — Я знаю, у нас преподавали генетику, — Кэрри почувствовала, что во рту пересохло. — Телекинез передался мне от бабушки. Но... как вы узнали обо мне? — Помнишь, я рассказывала тебе про Горация? Он увидел тебя во сне — вещем сне. И мы решили спасти тебя. — От кого? От мамы? — От самой себя. Оливия рассказывала долго, прерываясь, чтобы глотнуть сока и смочить горло. Она ничего не утаила — ни «красного сна» Горация, ни мини-похода Джейка, ни бурных споров детей по поводу Кэрри. Поведала она и о содержании книг, и о страшном будущем, которое ждёт Чемберлен, если им не удастся изменить судьбу Кэрри. Не забыла Оливия и историю дома странных детей, упомянув и про Пустоты, и про путешествие на корабле, и про воскрешение Эйба Портмана. — Мы потому и решили помочь тебе, что знаем — изменить будущее возможно! — закончила она. — Мисс Перегрин верит, что ты захочешь присоединиться к нам. Ты же хотела познакомиться с Эммой, Джейком и другими? Кэрри сидела неподвижно, прямая как струна, рука её соскользнула с бокала и бессильно повисла. Ей было невероятно трудно сосредоточиться, но она сумела-таки заглянуть в разум Оливии — та ахнула и сморщилась, схватившись руками за голову. столько мыслей... как сотни заполненных книгами комнат и все их я должна прочитать странные дети вот маленькая девочка с кудряшками а вот высокий юноша это енох Голова заболела, и Кэрри тоже сжала виски руками. женщина в чёрном мисс перегрин мальчик с моноклем пожар кровь перевёрнутая машина мама с ножом ведро полное крови огонь огонь повсюду огонь что это неужели это я сделала Кэрри отшатнулась, как будто её ударили по лицу. Давление подскочило, и она прижала руку к лицу, боясь, что из носа потечёт кровь. — Теперь ты видишь, что я говорю правду? — тихо спросила Оливия. Кэрри кивнула, глаза её безжизненно уставились в угол комнаты. — Они принесут на бал свиную кровь. Крис в эти дни не было в школе, наверное, она с Билли готовила эту шутку, — каждое слово давалось ей с трудом. — Кэрри? — робко окликнула её Оливия. — Тебе показать, какие у меня способности, или ты мне и так веришь? — Ты управляешь огнём, — Кэрри подняла на неё глаза — они будто песком засыпаны. — Верно, — Оливия стянула перчатки и разожгла пламя. Маленький костерок, вспыхнувший в руках, жарко пылал, рыжие, как волосы Оливии, язычки плясали, но их хозяйка явно не испытывала боли. Глаза Кэрри широко раскрылись. — Вот так просто? И у тебя не болит голова? — Раньше болела, но теперь я научилась держать своё здоровье под контролем. — Ты с самого начала знала, что я умею двигать предметы силой мысли! — Кэрри неверяще поглядела на Оливию. — Прости, но я не могла сказать это сразу, — извиняющимся тоном ответила та. — Ты бы отреагировала совсем иначе, если бы я сказала это в самом начале нашего знакомства. — Я бы не поверила. — Ты бы не поверила, — согласилась Оливия. — Ты ведь сама понимаешь, что стала совсем другим человеком... со мной. — Я почти научилась строить мосты, — Кэрри продолжала глядеть в угол. — Томми пригласил меня на выпускной бал. А теперь они хотят всё испортить. Они обольют меня свиной кровью... — Что? — перебила её Оливия. — Томми Росс пригласил тебя на бал? — Да. Я собиралась тебе об этом рассказать. Но ты знала об этом раньше меня, — Кэрри криво улыбнулась и поняла, что улыбка напугала Оливию. — А мама... Правда, что она убьёт меня? Свою дочь? — её голос задрожал. — Если нам не удастся ничего исправить. — Удастся, — Кэрри поднялась так стремительно, что Оливия отшатнулась. — Спасибо, Олив. Спасибо, что рассказала. Теперь, когда я знаю, я всё исправлю. — Что ты собираешься делать? — Оливия не на шутку перепугалась. — Дошить моё платье и идти на выпускной бал. И если кто-нибудь задумает мне помешать, они об этом пожалеют, — глаза Кэрри блеснули. — Нет. Нет, послушай, — на этот раз задрожал голос Оливии. — Кэрри, ты совершаешь ужасную ошибку. Ты ещё можешь отказаться, сказать Томми, что передумала... Внутри Кэрри всё словно обрушилось. Она медленно повернулась к Оливии, чувствуя неприятный холод в груди. «Я так доверяла ей, а она хочет лишить меня единственного моста, который я могу перекинуть». — Разве не ты учила меня строить мосты? — Вообще-то нет. Ты придумала это сама, — Оливия попятилась, увидев глаза Кэрри. — Послушай, ничего страшного не случится, если ты не пойдёшь на бал. Вообще ничего не случится! Мать не тронет тебя, Билли и Крис не обольют кровью, ты не разнесёшь школу... — Я мечтала об этом, как ты не понимаешь? — голос Кэрри сорвался на визг, но она тут же взяла себя в руки. — Я хотела хотя бы раз предстать перед ними не «пудингом», «свиньёй», «мордой», а человеком, таким же, как они. Знаешь, какими словами они меня называют? Знаешь, каково это — когда тебе мажут голову ореховым маслом? Тебе никогда не подсовывали в туфли змею! — Кэрри, Кэрри, — Оливия отступила ещё дальше, вытянув перед собой руки. На миг Кэрри увидела себя её глазами, и ей стало стыдно. — Я просто хочу, чтобы они запомнили меня нормальной, — продолжала она уже значительно тише. — Всего один бал, и я уеду. Я могу даже отправиться в ваш тысяча девятьсот сорок третий год, если хочешь. Здесь меня ничего не держит. Маме будет только легче, если я уеду. Но позволь мне сделать то, чего хочу я. — Кэрри, они опозорят тебя! — в отчаянии вскрикнула Оливия. — Нет, — Кэрри покачала головой. — Я не дам им этого сделать. Теперь, когда я знаю, что они задумали, нет. — Ты не справишься одна, — Оливия непроизвольно шагнула к двери, загораживая Кэрри дорогу. — Пожалуйста, дай мне уйти, — почти молитвенно произнесла Кэрри. Оливия мотнула головой и начала стягивать перчатку. — Кэрри, послушай... В следующее мгновение Сила подхватила её, как невесомую пушинку, сбила с ног и опрокинула на ковёр. Кэрри постаралась смягчить падение, но не преуспела в этом — Оливия стукнулась плечом о шкаф. Она не потеряла сознания, но осталась лежать на боку, глядя на Кэрри глазами, полными ужаса. не смотря на меня так пожалуйста не смотри — Прости меня, Олив, — с жалостью произнесла Кэрри, глядя на неё. — Я не хочу причинять тебе боль, клянусь. Просто... не мешай мне, прошу тебя. И она тихо вышла, прикрыв за собой дверь. Оливия села, потирая ушибленное плечо. Она чувствовала невероятную слабость, ей было страшно и стыдно, но где-то в глубине души теплилось странное ощущение, похожее на облегчение. По крайней мере, больше она не будет одна. Теперь она сможет вернуться и попросить помощи у мисс Перегрин, Еноха и остальных. Но сначала нужно собрать книги.