Операция "Спасение"

А в чердачном помещении в это время отчаянно ругались Крис Харгенсен и Билли Нолан. — Лепестки? — шипела Крис как рассерженная кошка. — Вот почему ведро было таким лёгким, да? Ты, подонок, нарочно всё это подстроил, чтобы посмеяться надо мной! — Заткнись! — шикнул на неё Билли. — Надо убираться отсюда, пока никто сюда не сунулся. — Да пошёл ты! — она залепила ему пощёчину. Билли в ответ заехал ей по лицу — не в полную силу, но она всё же отлетела к стене, правда, сразу же вскочила. — Ты у меня получишь! Билли схватил её за руку и потянул к окну. Под злобное шипение Крис они оба выбрались наружу, затем Харгенсен вырвалась и пробормотала: — Уж они у меня получат! И Кэрри, и её друзья. А особенно ты, паршивый... Билли снова замахнулся на неё, но ударить не успел — сзади послышался чей-то голос: — Простите, что мешаю вам выяснить отношения, но попрошу минуточку внимания. Крис резко развернулась. Конечно же, Оливия. Понятно, чьих затянутых в перчатки ручек это дело. Ну ничего, она им ещё покажет. Крис сжала кулаки. Это кукольное личико скоро перестанет быть кукольным. — А вот и наша Орлеанская дева объявилась, — она шагнула к Оливии, но та вытянула руку — без перчатки, — и Крис шарахнулась от ярко и остро вспыхнувшего в ладони пламени. — Что это? Какой-то фокус? Зажигалка? — Пошли отсюда, — Билли потянул её за руку, но тут из темноты вышел высокий парень, вслед за ним — растрёпанная девчонка и мальчишка лет двенадцати. — Никуда вы отсюда не уйдёте, пока не выслушаете нас, — заявил парень. — Вы оба — просто мерзкие любители поиздеваться над слабыми. — А ты кто такой — местный святой? — Билли уже примерился заехать ему, но тут слово вновь взяла Оливия. — Кэрри не может отомстить вам, но мы сделаем это за неё. Я хочу, чтобы вы хоть раз почувствовали себя на месте тех, кого вы унижали... на месте Кэрри. Неприятно, когда ситуация выходит из-под контроля, правда, Крис? — Да пошла ты, — Крис снова шагнула к ней, но пламя вспыхнуло жарче, и она попятилась. — Дешёвая фокусница — вот ты кто. — Да кем вы себя вообразили? — у Билли вырвался нервный смех. — Мы — странные дети, — почти торжественно ответила лохматая девочка. — Эй! Вы тут кое-что забыли! — послышался крик сзади. Крис и Билли синхронно обернулись к окну. В тёмном проёме висело, покачиваясь из стороны в сторону, металлическое ведро с кровью. — Очередной фокус, — фыркнула Крис, но тут ведро медленно описало дугу и перевернулось. Вся с таким трудом добытая свиная кровь вылилась на модные джинсы Билли и не менее модную кофточку Кристины, растеклась по волосам, затекая в глаза и уши. На миг Харгенсен показалось, что её хотят утопить в крови, и она закашлялась, отчаянно размахивая руками. Пахло просто отвратительно... а ещё слипшиеся ресницы и этот жуткий солёный вкус во рту... — Бежим! — Билли, кое-как протерев лицо, ухватил Крис за руку и потащил за собой. Они почти добежали до машины, как вдруг на пути у них возник мальчишка. Он широко раскрыл рот, и оттуда, как из бездонного колодца, стали одна за другой вылетать пчёлы. «Нет. Этого не может быть. У меня галлюцинации», — подумала Крис, но тут пчела больно ужалила её в шею. Другая пчела укусила Билли — тот взвыл и выругался. Ему удалось распахнуть дверцу машины, и он бросился внутрь, Крис рванулась следом. И они бежали — неслись прочь, превышая всякую возможную скорость, спасались от того страшного и непонятного, что свалилось на них, тщетно пытались стереть с себя кровь и отмахивались от уже давно не преследующих их пчёл. *** Когда шум мотора затих вдали, Хью уже загонял последних пчёл обратно. Миллард, цепляясь за выращенный Фионой плющ, осторожно спустился на землю. Львиная доля успеха странных детей принадлежала ему — это он в день перед балом пробрался на чердак и подменил металлическое ведро с кровью на пластмассовое с цветами, заботливо выращенными Фионой. После этого оставалось лишь спрятаться и ждать. — Здорово мы их шуганули, правда? — спросил он у Оливии, натягивавшей перчатку. — Теперь они расскажут о нас всему городу, — встревоженно заметила Фиона. — Им всё равно никто не поверит, — махнул рукой Енох. — А нас здесь уже очень скоро не будет. Что следующее в плане, Олив? — Дождаться, когда Кэрри пойдёт домой, перехватить по пути и предупредить о матери. — Думаешь, она не знает? — Уверена, что знает. И готова убить свою мать — но мы не можем этого допустить, понимаешь? Мы должны защитить их обеих друг от друга. Надо спутать карты Маргарет Уайт. — И каким образом? — полюбопытствовал Миллард, надевая брюки. — Я не знаю, — Оливия опустила глаза. — Может, зайти в дом вместе с Кэрри и сказать Маргарет, что мы забираем её дочь с собой. Может, не стоит ждать утра, а взять Кэрри в сорок третий год прямо сейчас. Может... — Ясно, будем действовать по ситуации. Обожаю это, — Миллард стал застёгивать рубашку. Енох настороженно огляделся. Вокруг них никого не было — все веселились в здании школы, но осторожность следовало соблюдать. — Миллард, ты можешь помолчать? — О’кей, — согласился невидимка и следующие пять минут действительно хранил молчание, но потом не выдержал. — Прекрасная это была задумка с цветами, Оливия! — У меня ничего не вышло бы, если бы не ты и Фиона, — возразила девушка. Первоначально странные дети хотели отправиться в Чемберлен полным составом, но мисс Перегрин решительно возразила. После долгих споров было решено остановиться на компании из пяти человек: Оливии, как подруге Кэрри, Енохе, твёрдо заявившем, что он больше не отпустит Оливию одну, Милларде с его невидимостью, к тому же самом любопытном, Фионе, чьи способности нужны были для выполнения плана, и Хью, не желавшем расставаться с Фионой. Джейк и Эмма тоже рвались, но Птица сказала, что у Джейка будет другое задание, а Эмма нужна, чтобы подготовить дом к прибытию новой гостьи. Именно произнесённая со стопроцентной уверенностью фраза мисс Перегрин о новой гостье заставляла Оливию так нервничать. Птица уверена, что у странных детей всё получится, она доверяет им, и ей, Олив, особенно, — что же будет, если они не справятся? — Когда Кэрри будет возвращаться домой? — вырвал её из размышлений Енох. — Самое позднее в половине двенадцатого она должна быть уже дома. Енох взглянул на часы. — Сейчас половина одиннадцатого. У нас есть минимум полчаса. *** Бал постепенно заканчивался, и пары начали расходиться. Кэрри всё ещё пребывала в состоянии сладкого оцепенения, но к нему примешивалась медленно нарастающая тревога. мама как там мама она будет волноваться Они с Томми собирались заглянуть в «Келли Фрут» и перекусить гамбургерами, но эта идея всё меньше и меньше нравилась Кэрри. Она должна вернуться домой как можно скорее и сказать маме, что всё прошло хорошо. Мама не будет злиться, если Кэрри вернётся раньше обычного. Возможно, они даже смогут спокойно поговорить. Потом Кэрри соберёт вещи, а на следующее утро уедет в другое место и время. — О чём задумалась, Кэрри? — окликнул её Томми. «Какие вещи могут понадобиться мне в тысяча девятьсот сорок третьем году?» Она едва не задала этот вопрос вслух, но удержалась. Томми, скорее всего, подумает, что она слишком много выпила, а этого Кэрри хотелось меньше всего. Вспомнив слова матери о пьяных женщинах, она вздрогнула. — Холодно? Я могу дать свой пиджак, — Томми, как настоящий джентльмен, уже стал расстёгивать пуговицы, но Кэрри остановила его. — Спасибо, не надо. Послушай, — она глубоко вздохнула. — Всё было просто замечательно, я тебе очень благодарна, но... мне надо вернуться. Я не могу идти с тобой в «Келли Фрут». — Даже просто перекусить? — лицо Томми вытянулось. — Но это же твой единственный выпускной бал! — Я понимаю. Но я всё равно хочу вернуться пораньше. Мама будет волноваться, а я не хочу... чтобы она меня убила или чтобы я убила её — Ты, наверное, очень сильно её любишь, — Томми посмотрел на неё с уважением, и Кэрри снова охватило странное чувство — желание заплакать и засмеяться одновременно. Чтобы скрыть выступившие слёзы, она отвернулась и быстро вытерла глаза краем шарфа. томми ты замечательный но ты ничего не понимаешь — Хотел бы, чтобы у меня была такая дочь, как ты, — продолжал Томми. Кэрри посмотрела на него с удивлением, и он махнул рукой. — Не обращай внимания. Я часто говорю всякую ерунду. Похоже, я много выпил, — он усмехнулся. — Может, ты и права — не стоит идти в «Келли Фрут» и подкреплять эффект от вина пивом. — Нет-нет, ты можешь идти куда хочешь, я тебя не держу, — испуганно возразила Кэрри, продолжая обдумывать его слова о дочери. Было что-то очень важное... что-то, связанное с ребёнком... — В любом случае я должен проводить тебя до дома, а там… Пойду куда-нибудь. к сью сью снелл моя первая моя любимая Обрывок чужих мыслей вспыхнул в голове у Кэрри, и она вспомнила. «Это было в той книге, которую написала Сью. Она была беременна, и у неё случился выкидыш. Если бы не это, она бы родила ребёнка от Томми». Картина Сью — бледной, растрёпанной, шатающейся, со стекающей по ногам кровью, — встала перед Кэрри так ясно, что она затрясла головой, отгоняя видение. не могу я этого допустить не должна Томми посмотрел на неё встревоженно, но Кэрри этого даже не заметила — так она была поглощена увиденным. Измученное лицо Сью сменилось двумя другими — неестественно искажёнными, залитыми кровью. Несмотря на это, Кэрри их узнала — Крис Харгенсен и Билли Нолан. Вокруг них пылали обломки машины, и Кэрри снова стало страшно. что это я ведь это не делала что я вижу прошлое или будущее — Кэрри! — Томми дотронулся до её плеча, и она вздрогнула, словно её окатили холодной водой. Ей в самом деле было холодно, ночной ветер трепал шарф и давно раскрутившиеся локоны, проникал под платье. Кэрри обхватила себя руками, словно пытаясь защититься — вот только от чего? — С тобой всё в порядке? — продолжал допытываться Томми. Кэрри перевела на него взгляд и только сейчас сообразила, что они почти дошли до её дома. — Да, — слова звучали глухо, словно из-под земли. — Спасибо, что проводил. Лицо Сью вновь встало перед глазами, и Кэрри решилась на отчаянный шаг. — Беги к Сью, — торопливо заговорила она, разрушая свой первый и единственный мост. — Я знаю, это она попросила тебя пригласить меня на бал. Скажи ей, что ты её любишь. И ещё... кажется, у неё... у вас будет девочка. В другой ситуации изумление, появившееся на лице Томми, было бы даже смешным. — Что? Кэрри, откуда ты... Сью беременна? — Да. Она любит тебя и... Скажи ей, что я прощаю... тот случай в раздевалке. — Но Кэрри... Подожди! — он собирался кинуться за ней, но Кэрри поспешно отступила. — Не надо, Томми. Если ты её любишь, иди к ней. И она пошла к дому так быстро, как только могла. Ноги от непривычной обуви болели, и она ужасно боялась сломать каблук, но останавливаться было нельзя. Пусть Томми уйдёт, пусть... Кэрри сама не понимала, почему это так важно, но обернулась она, уже стоя у двери и положив ладонь на дверную ручку. Двор перед домом был пуст. томми ушёл вот и хорошо всё правильно *** В доме было темно и тихо. Первым делом Кэрри сбросила надоевшие туфли — странно, как она раньше не замечала их неудобства? Правда, перед балом голова у неё была занята совсем другим. Она осторожно прошла в свою комнату, то и дело оглядываясь — матери нигде не было. «Наверное, она уже спит», — успокаивала себя Кэрри, снимая розовое платье и переодеваясь в ночную рубашку. «Ей не за что на меня злиться, ведь я вернулась даже раньше обычного». После всех пережитых эмоций её немного трясло, поэтому она отправилась в кухню — выпить воды. Когда Кэрри поставила графин на место, вспыхнул свет. Маргарет стояла у косяка, скрестив руки на груди, и сверлила дочь глазами. При одном взгляде на неё Кэрри почувствовала, что ноги начинают подгибаться. не смей её бояться не смей — Здравствуй, мама. Маргарет продолжала молчать. — Я пришла даже раньше, чем обещала, видишь? — на кухонных часах было одиннадцать ноль пять. — Всё прошло просто замечательно, мама! Никто надо мной не смеялся. — У тебя в волосах цветок, — Маргарет разомкнула губы. — А, это, — Кэрри осторожно высвободила белый цветок вишни и бросила на стол. — Меня выбрали королевой бала, представляешь? Меня и Томми Росса. Мы с ним танцевали... — Грешница, — прошептала Маргарет. — Нет, — Кэрри постаралась говорить твёрже. — Послушай, мне надо с тобой поговорить. Завтра утром я уезжаю в другой город, где буду жить с такими же, как я. Куда уезжаю — не скажу. Я просто... Мне надо жить самостоятельно, своей жизнью. Я знаю, мы с тобой часто ссорились... давай хотя бы этот вечер проведём мирно. Вот. Она это сказала, и ничего страшного не случилось. — Деньги у меня есть — немного, но на первое время хватит, — добавила Кэрри. Она сама удивлялась своему спокойствию — как можно говорить таким холодным голосом, когда внутри всё дрожит? — Бежишь от меня, — шепнула Маргарет, бессильно опуская руки — они были пусты. — Беги, грешница. Господь всё равно настигнет тебя. — Не говори так, мама. господь будет милосерднее тебя мама — Моя дочь-ведьма бежит от меня, чтобы нести грех в другие города, — Маргарет упала на колени. — Господи, за что? — Не надо, мама, — Кэрри осторожно подошла и опустилась рядом с матерью. В этот момент она чувствовала странную жалость. — Я буду не одна. Со мной будет Оливия и её друзья. — Помолись, грешница! — глаза Маргарет сверкнули, и она схватила дочь за руки. — Помолись со мной... в последний раз. Кэрри не хотелось молиться, поэтому она просто закрыла глаза и приникла головой к плечу матери, шепчущей знакомые с детства, но неразличимые слова. Как хорошо было бы проститься прямо сейчас и уйти... вырви его и отбрось от себя Чужая мысль ударила в голову, заставляя вскинуться. Кэрри краем глаза уловила блеск металла, и в следующий момент правое плечо пронзила острая боль. Ошеломлённая, полуослепшая от боли, Кэрри упала на пол, чувствуя, как по ночной рубашке стремительно растекается что-то тёплое. — Ты ранила меня, мама, — слова давались с трудом. — За что? — За всё, — почти торжественно произнесла Маргарет, снова поднимая нож. — За то, что ты ворожея и водишься с рыжими ведьмами. За то, что ты грешница, танцующая на дьявольских сборищах с парнями. За то, что ты родилась на свет! — Нет! — Кэрри перекатилась в сторону, и следующий удар пришёлся по ноге. Маргарет занесла нож в третий раз, неумолимая, как Господь в Судный день. От третьего удара Кэрри чудом увернулась и поднялась на ноги, шатаясь. Мать медленно двигалась к ней. — Не надо, пожалуйста! — Кэрри вытянула вперёд руки. — Не заставляй меня этого делать! Плечо словно горячими щипцами терзали, голова кружилась, и сосредоточиться было очень трудно. Взмахом одной руки Кэрри выбила у матери нож, другой отбросила её к стене. Маргарет упала, но тут же встала опять и потянулась к ножу. — Нет! — Кэрри Силой отбросила нож подальше и прикрыла глаза, представляя себе сердце матери. Большой красный комок мышц... а есть ли вообще сердце у той которая бьёт ножом свою дочь — Кэрри! — сквозь заволакивающую сознание красную пелену прорвался голос Оливии. Рыжеволосая колдунья ворвалась в комнату и замерла, руки в чёрных перчатках опустились. Вошедший следом юноша с арбалетом в руках стоял в растерянности, не зная, куда его направить. — Ведьма, — прохрипела Маргарет, пытаясь расстегнуть одежду на груди. Кэрри чувствовала, что её сознание вот-вот разорвётся между матерью, Оливией и юношей с арбалетом... а надо было ещё что-то делать с дикой болью в плече и кровью, струящейся по ногам. — Кэрри, не делай этого! — Оливия бросилась вперёд и встала между матерью и дочерью. Её глаза казались просто огромными, в них Кэрри видела собственное отражение — маленькое, с искажённым болью и ненавистью лицом. — Олив, осторожно! — юноша поднял арбалет, но Кэрри махнула рукой, и оружие, вырвавшись у него из рук, пролетело через всю комнату и ударилось о стену. — Не надо, Енох! — грудь Оливии тяжело вздымалась. — Кэрри, пойми, мы можем всё исправить! Просто оставь её здесь и уходи, прошу тебя! — Слишком поздно, — удерживая мать одной рукой, другой Кэрри оттолкнула Оливию — как могла мягко. Оливия удержалась на ногах, но тут же опустилась на колени. Где-то на границе сознания Кэрри слышала крики Еноха, и это мешало сосредоточиться. я должна остановить сердце матери — Нет, Кэрри! — Оливия, удерживаемая Силой на месте, рвалась подняться. — Ты можешь уйти! В сорок третий год! Оставь мать и уходи! — Она ударила меня ножом! — от одной мысли о ране плечо заболело сильнее. — Пусть это будет на её совести! Если ты убьёшь её, пути назад уже не будет! Вспомни, что я говорила про странных детей! Хриплый, срывающийся голос Оливии замер на самой высокой ноте. На мгновение в комнате наступила тишина, прерываемая лишь судорожными вздохами Маргарет, а потом Оливия запела — слабым и дрожащим голосом. Twinkle, twinkle, little star, How I wonder what you are! нет только не эта песня только не сейчас Кэрри в отчаянии закрыла глаза, но вместо материнского сердца перед ней предстали корзина, полная вишен, книга, лежащая на столике в кафе, вишнёвые цветы, падающие на волосы, и полыхающий в ладонях Оливии огонь. Then the traveller in the dark, Thanks you for your tiny spark... учись строить мосты а не стены ибо господь учил нас прощать As your bright and tiny spark, Lights the traveller in the dark, Смятая обёртка из-под мороженого и вишнёвый сок на пальцах. Рыжие волосы и рыжий огонь. Рассказы о странных детях и мысли, беспокойно мечущиеся в голове. Тёплые сумерки и прохладный ночной ветер. Though I know not what you are, Twinkle, twinkle, little star. Пальцы Кэрри разжались сами собой, и Маргарет грузно рухнула на пол. Колени у Кэрри дрожали, ночная рубашка насквозь промокла и прилипла к телу. Девушку с ног до головы била дрожь, и она обхватила себя руками. — Пойдём с нами, — Оливия поднялась и, пошатываясь, направилась к ней. Кэрри ухватилась за протянутую руку, как утопающий за соломинку, и, как слепая за поводырём, пошла за Оливией к двери. Енох, успевший подхватить арбалет, спешил следом. Маргарет стояла на коленях и молилась, беззвучно шевеля губами. Отрезок пути до двери на улицу Кэрри преодолела, не думая ни о чём. Боль в плече становилась сильнее с каждым шагом, и на последнем шаге она просто не выдержала. Мир вокруг стремительно потемнел и стал сужаться до размеров дверного глазка. Последнее, что услышала Кэрри перед падением во тьму — испуганный вскрик Оливии.