***
На следующий день Арсений практически бежал на работу, предвкушая встречу с безымянным пациентом. Переоделся как можно быстрее и подошел к палате, надеясь, что парень уже не спит. Надежда оправдалась, и Попов заулыбался, подходя к больничной кровати: — Привет, герой. Как дела с утра пораньше? Зеленоглазый протянул руку для рукопожатия, и, когда мужчина сжал его ладонь в своей, заявил: — Я Антон. Продолжая держать чужую руку, Арсений застыл на месте, некоторое время не осознавая сказанного, а потом опомнился и завершил рукопожатие, — я рад, что ты вспомнил свое имя. К сожалению обоих, работа не позволяла Попову надолго задержаться у Антона, и врач должен был умчаться как можно скорее разгребать все дела. Парень ему понимающе кивнул, не признаваясь, что оставаться в одиночестве совсем не хотелось, и решил скоротать время, вспоминая случайные строчки из песен. Время близилось к обеду, когда Арсений вновь появился в дверях палаты, улыбаясь, как Чеширский кот, но зайти в комнату ему не позволила какая-то темноволосая девушка, невежливо оттолкнувшая доктора и кинувшаяся на шею парню. — Антон, Антоша, как я за тебя волновалась! — Запричитала она, стискивая больного в объятиях, — я так долго не могла тебя найти! Перепуганные зеленые глаза с отчаянием смотрели на Попова, и тому пришлось тактично покашлять, привлекая внимание незнакомки, и вложить в слова всю свою серьезность: — Прошу прощения, но пациент нуждается в длительном отдыхе. Не могли бы вы покинуть палату на время? Девушка отпустила Антона и, размазывая тушь по щекам, пролепетала, — конечно. Как только дверь за ней закрылась, Арсений подошел к испуганному парню, осторожно интересуясь, — как ты, Антош? Хмурясь, тот сдавленно попросил, — расспроси ее обо всём, пожалуйста. Доктор поджал губы, борясь с желанием обнять его так же сильно, как обнимала та девушка, и не спеша вышел в коридор, где снова столкнулся с рыдающей посетительницей. Завидев Попова, она подлетела к нему, умоляя рассказать ей все о состоянии Антона, но мужчина оборвал ее тираду просьбой представиться. — Я — Кузнецова Ирина, девушка Антона. Скажите, что с ним произошло? — Брюнетка вцепилась в рукав врачебного халата. Слова «девушка Антона» неприятно давили на виски, но Арсений взял себя в руки, отведя Ирину к креслам для посетителей, и объяснил ей ситуацию: — Антон попал к нам с травмой головы после ДТП, провел шесть дней в состоянии комы и вчера очнулся с амнезией. Девушка пораженно ахнула, прикрыв рот ладонью, но продолжила выслушивать слова врача. — Я могу вас попросить проводить немного времени с больным, рассказывая какие-нибудь памятные моменты? Это поможет ему вспомнить. Ирина уверенно закивала, благодаря Попова, и поспешила вернуться к своему парню, но Арсений аккуратно придержал ее за руку, — пожалуйста, ведите себя более сдержанно, ему нельзя волноваться. — Как скажете, — отозвалась брюнетка и продолжила свой путь к палате. Проводив девушку задумчивым взглядом, мужчина подошел к окошку регистратуры и попросил сидевшую там блондинку позвать его как только Ирина покинет больницу.***
Арсений нетерпеливо вертел в руках карандаш, бездумно читая одну и ту же страницу в отчете вот уже в третий раз. Почему так долго? Раздался стук в дверь, и в проеме показалось улыбающееся лицо медсестры, обрамленное светлыми волосами: — Арсений Сергеевич, вы просили сообщить вам об уходе посетительницы. Доктор сухо поблагодарил девушку, откладывая карандаш в сторону, и поднялся из своего кресла, чтобы пойти проведать Антона. Парень лежал на койке с закрытыми глазами, и Попов подумал было, что тот уснул, но пациент уловил звук открывающейся двери. — Зачем ты отправил ее ко мне? Арсений почти подскочил от испуга и виновато опустил голову: — Ты должен с ней видеться, твои воспоминания вернутся, и… — Ты понимаешь, что я не хочу этого? — Перебил Антон, принимая сидячее положение, — я уже узнал все, что хотел: меня зовут Шастун Антон Андреевич, мне 27 лет, по профессии я менеджер, а моя семья предпочла забить на меня после восемнадцатилетия. Позволив пациенту высказаться, Попов вот уже в который раз за последние два дня занял стул для посетителей, придвинутый к койке и с каплей укора посмотрел на раздосадованного парня: — И ты не хочешь знать, почему у тебя напряженные отношения семьей? Шастун ядовито улыбнулся, пристально наблюдая за мужчиной, — о, я прекрасно знаю, почему. Арсений повел бровью, отчего-то сомневаясь, стоит ли уточнять, но все же задал вопрос: — Расскажешь? Зеленоглазый поманил мужчину пальцем, веля тому приблизиться, и Попов с опаской приподнялся с жалобно скрипнувшего стула, наклоняясь к лицу парня и готовясь выслушать секрет. Но длинная рука в мгновение ока вцепилась в загривок врача, не давая ему отстраниться, и Антон, сделав небольшое усилие, грубо и отчаянно поцеловал сомкнутые губы. Поцелуй получился смазанным — почти сразу Шастун оттолкнул Арсения, с вызовом посмотрев в его широко распахнутые глаза и процедив: — Вот за это. Попов чувствовал себя жалко, делая пару шагов назад и трусливо убегая из палаты. Но мыслей в голове металось столько, что картинка перед глазами размывалась, а дышать становилось труднее. Зачем, Антон? Арсений знал, что не сможет вечно избегать своего пациента, но сейчас ему требовалось время, чтобы взвесить все «за» и «против». Незавершенный отчет тоже давил на мужчину своим существованием.***
В восемь вечера дальше тянуть с разговором стало невыносимо — волнение за состояние парня перекрывало любые опасения. Стоя у палаты, Попов сделал глубокий вдох и медленно выдохнул, коротко постучав в дверь, и, не медля ни секунды, распахнул ее, заходя вовнутрь. Зеленые глаза загнанно смотрели на него из-за белого одеяла. — Антон, я... — начал мужчина, подходя ближе, но его снова перебили. — Ты ненавидишь меня, я понял. Голос Шастуна звучал так разбито, что захотелось стиснуть того в объятиях и начать не переставая извиняться, но Арсений лишь присел на край больничной кровати, возобновив заготовленную речь: — Я хотел сказать, что всё в порядке, — быстрый взгляд на Антона, — и что я мог бы ответить тебе взаимностью, но, пожалуйста, пойми: у тебя есть девушка, которую тебе предстоит вспомнить. Парень грустно рассмеялся: — Она мне как чужой человек. Как смутно знакомое лицо, которое периодически видишь в толпе. Я не хочу узнавать ее. Попов отрицательно помотал головой, и Шастун откинул одеяло, усаживаясь рядом и свешивая ноги вниз: — Почему ты не хочешь дать мне шанс? — Вернись под одеяло. — Арс! Мужчина развернулся к парню, сверля его недовольным взглядом, но робкие объятия выбили из него уверенность. Тихий шепот щекотал шею, заставляя прикрыть глаза. — Я хочу быть с тобой, а не с ней. Борясь со своими демонами, Арсений прижал Антона к себе, сразу почувствовав как тот расслабился, и погладил его по голове. — Хорошо, но обещай, что будешь слушать, что говорит тебе... — Попов в последний момент передумал использовать слова «твоя девушка» и быстро исправился, — Ирина. И хотя никакого желания общаться с назойливой девушкой у Шастуна не было, он согласился.***
Ранним утром, пытаясь привести себя в порядок после тяжелой ночи, полной раздумий и самокопания, Арсений сделал вывод, что ему могут смело завидовать пациенты больницы — таких впечатляющих синяков под глазами не было ни у кого. Когда он добрался до работы, Шастун еще спал, что немало огорчило врача, ведь без утренней беседы с этим своенравным парнем бумажная волокита казалась еще скучнее. К счастью, Попову удалось выкроить время на недолгую встречу после завтрака и получить порцию объятий и улыбок. Какая-то собственническая часть души Арсения искренне надеялась, что Ирина забудет прийти или вообще забудет об Антоне, но та все же явилась, и мужчине ничего не оставалось, кроме как отвлечь себя работой и молча сидеть в кабинете, отгоняя посторонние мысли. Как только двери больницы закрылись за Кузнецовой, Попов сорвался с места и в несколько шагов достиг двери палаты, чтобы обнаружить за ней подавленного и потерянного Антона, сидящего на краю кровати. Мужчина опустился перед ним на колени, пока внутри будто зарождался ураган, и еле заставил себя говорить: — Что произошло? Переключив внимание на взволнованные голубые глаза, парень обхватил себя руками, не желая раскрывать правды, но ложь казалась ему во много раз хуже. — Арс, мне кажется, я начал ее вспоминать. Арсений закрыл глаза и сдержанно кивнул, после поднимаясь с пола и устремляя взгляд в дальнюю стену — лишь бы не смотреть на Шастуна, пока бесцветным голосом озвучивал вопрос: — Что вспомнил? Понимая, что своими словами разрушит шанс на их совместное счастье, Антон сжался, низко опуская голову, но все-таки заговорил: — Мы ездили в Италию вместе с ней и парой друзей. Там было очень хорошо, интересно. Номер в отеле был замечательный, города красивые. Нам всем по-настоящему понравилось, — голос парня дрогнул, — я хотел сделать ей предложение, но так и не решился. Шастун боялся устанавливать зрительный контакт с мужчиной, но не мог хотя бы не взглянуть на него. Арсений провел рукой по лицу, шумно выдыхая, и повернулся к выходу, напоследок добавив: — Будь, пожалуйста, счастлив с ней. Ураган, бушевавший в душе Попова, бесследно исчез, оставив после себя одни обломки. Понадеявшись на счастливый исход, он принял необдуманное решение, и теперь за него поплатился — всё честно. На протяжении недели, остававшейся до выписки Шастуна из больницы, Арсений заходил в его палату лишь по необходимости, не позволяя себе ничего выходящего за рамки отношений доктор-пациент. Память восстановилась почти полностью, физическое состояние пришло в норму, а значит причин держать Антона в больнице не оставалось. Уходя в сопровождении своей девушки, парень надеялся хотя бы поймать взгляд Попова, но мужчина предпочел скрыться за дверью своего кабинета.***
Арсений отчаянно пытался забыть. Прошло шесть дней, и он почти убедил себя, что больше не думает о зеленых глазах своего бывшего пациента, что может спокойно работать, не срываясь на персонал за небольшие косяки, и что не спится ему вовсе не из-за раздражающих мыслей. Единственным выходом он видел рутину. С самого утра Попов сидел за своим столом, зарывшись в многочисленные бумаги, когда из приемной раздался шум и громкий возглас медсестры: — К нему сейчас нельзя! Спустя секунды дверь кабинета с грохотом распахнулась, ударившись о стену, и перед Арсением возник взмыленный, тяжело дышащий Шастун. — Выслушай меня, и не смей ничего говорить, — приказал он, игнорируя умоляющий взгляд Попова. Мужчина попытался встать, но Антон вытянул вперед руку, запрещая подниматься с места. — Ко мне вернулась память, и я вспомнил кое-что, о чем моя девушка, — парень скривился, произнося это слово, — не посчитала важным упомянуть. Встретив непонятливый взгляд Арсения, Шастун продолжил: — Она изменяла мне, Арс. И в тот день, когда я узнал об этом и выскочил на улицу, чтобы убраться от нее подальше, меня сбила чертова машина! Антон повысил голос, привлекая внимание любопытного медперсонала, и завершил свою речь: — Эта стерва использовала мою амнезию, чтобы вернуть наши развалившиеся отношения. Замолкнув, парень передал ход ошеломленному всей ситуацией Попову, едва сумевшему подобрать слова: — Прости, что отдал тебя ей. Не глядя захлопнув за собой дверь и шагнув к письменному столу, заваленному бумагами, Антон схватил Арсения за ворот светло-голубой рубашки и наклонился к его лицу, жарким шепотом сообщая: — Уже простил. — И подарил доктору сумасшедший, опьяняющий поцелуй. Медсестры, собравшиеся за дверью, дружно похоронили свои мечты захомутать красавца-мужчину.