Кофе, котик, шинигами.

— Что ты делаешь? — спросил я, тщательно растирая сливочное масло с сахарной пудрой и капелькой рома для бретонского пирога. За спиной раздавались деловитое шуршание и скрип дверей буфета. — Ищу что-нибудь съедобное, — ответил Томас. Я повернулся к нему. — Не валяй дурака. Тебе не требуется человеческая пища. И лучше бы тебе не менять форму — с минуты на минуту придут слуги. — Тебе легко говорить, — фыркнул демон, сверкая передо мной голой и почему-то полосатой задницей. — На тебе ведь нет клейма, а у меня так мало радостей в жизни. — Как будто я в этом виноват! Превращайся, я налью тебе молока. Томас сморщил нос и заявил: — Молоко налей своему хозяину, он его, вроде, любит. А я хочу кофе! — Кофе? — Да, кофе. Черный, горький, крепкий кофе с южноамериканского континента! Слышал о таком? Единственный нормальный напиток в этом мире. Не то, что молоко или этот твой… чай. — А что не так с моим чаем? — елейным голосом спросил я, делая шаг в его сторону. Бровь Томаса дернулась, но мозгов у него все-таки хватало. — Не привык, — буркнул он.       Я хмыкнул, залез в буфет и достал из него красивую жестяную банку с кофейными зернами — подарок юному господину от торгового партнера в честь заключения сделки. Граф не пьет кофе, и банка стояла в дальнем углу просто в качестве сувенира. Там же нашлись мельничка и медная турка. — Умеешь? — спросил я, вручая Томасу все необходимое. — Только очень быстро. Они уже просыпаются. — Я мигом, — хитро подмигнул он. — Душу готов продать за хороший кофе. Я нашел этот каламбур действительно смешным.       К тому моменту, как позевывающий Бард появился на кухне, Томас сидел в уголке и чинно лакал из миски кофе, прикрыв морду пушистым хвостом. Он ведь понимал, что кот, пьющий кофе, выглядит почти так же, как, допустим, кот читающий газету или курящий сигару. Остается надеяться, что голодный век не привил Томасу и этой привычки.       Нежно-розовый, припущенный в белом вине лосось лег на тарелку поверх сочных листьев салата. Прищуренные от наслаждения глаза кота внимательно следили за мной. Я наливал чай в изящную чашку из новой коллекции китайского костяного фарфора. Взгляд Томаса стал безумным.       Мейлин опрокинула ведро с водой для мытья пола. Пока внимание всех было сосредоточено на огромной мыльной луже, я улыбнулся и показал демону клыки, предупреждая заранее, что примерять завтрак моего хозяина к своему седалищу во второй раз не стоит. Томас сделал вид, что согласился. Круглый, сложенный ковшиком язычок звучно щелкал по обжигающей кофейной глади. Вместе с пирогом мне пришлось готовить легкий кофейный мусс, чтобы у слуг не возникло вопросов относительно ароматов, витавших по кухне. Все готово — можно подавать завтрак. Плечи Томаса дернулись, словно от смеха. Я приложил палец к губам и покатил тележку с завтраком для юного господина. В том, что Томас не удержится от озорства я, на всякий случай, не сомневался. Однако, ему лучше не попадаться на месте «преступления». Ибо кто, как не дворецкий семьи Фантомхайв поставит носом в угол неучтивого гостя?       В спальне графа Томаса действительно не было, но весь пол и постельное белье оказались усеяны следами кошачьих лап, которые побывали в синих чернилах. Сиэль мирно спал, непривычно раскинувшись «звездой». На обеих щеках его тоже красовались веселые «автографы» демона. Уверен, Светлость даже не почувствовал. Интересно, чего ты добиваешься, Томас? Впрочем, выходки его довольно невинны. Пока… А уж я прослежу, чтобы они таковыми и оставались.       Юный Фантомхайв не успеет проснуться до того, как я приведу все в порядок. Конечно, это — нарушение его очень давнего приказа, но я мог его и подзабыть, верно? Все-таки, я не самый молодой демон. Я улыбаюсь, раздумывая, стоит ли мне касаться своими «грязными лапами» благородных щечек. Нет, пожалуй не стоит. Мне хочется посмотреть на его гримаску, когда он увидит себя в зеркале и, конечно, разозлится, а я обязательно прысну в перчатку. Я не откажу себе в таком удовольствии. Томас прав, у нас в человеческом мире немного радостей.       Томас появился только к полудню. Все это время я чувствовал, что его сознание болтается где-то в окрестностях поместья, но мне было совершенно не интересно, чем он там занимался. Собственно, я не переживал бы, даже если бы он исчез совсем. Одной проблемой меньше. — Ми-бемоль, мой господин. Повторите этот такт снова. Сиэль фыркнул, дернул плечом и без удовольствия, зато совершенно правильно, выполнил требуемое. — У нас сегодня и без музыки куча дел, — проворчал он. — Вот и сделаем её чуточку меньше, — обворожительно улыбнулся я. — Вы снова пропустили ми-бемоль. — Гррр. На твоем месте я бы не о бемолях беспокоился, а о том, что мы предложим Гробовщику в качестве платы за информацию, — сощурился Сиэль. Я отложил ноты и откинулся в кресле. — Мое предложение, продемонстрировать ему этот урок. Должно рассмешить до колик. — Ублюдок, — сообщил мне хозяин и с остервенением принялся заучивать проклятый такт с ми-бемолем. — Вы делаете успехи, юный господин. Скрежет его зубов заглушил звук распахнувшейся оконной рамы. Величественный силуэт кота предстал перед нами в лучах солнечного света. Томас грациозно спрыгнул на пол и направился к нам. — От кота и то больше пользы, чем от твоих уроков. Немедленно убери эту мерзость, Себастьян. Сиэль брезгливо отодвинул кончиком туфли здоровенную дохлую крысу, которую Томас с достоинством возложил к его ногам. — Да, мой господин. Я вздохнул, встал с кресла и подобрал трофей за длинный чешуйчатый хвост. — Молодец, Томас, — Светлость присел на корточки и почесал кота за ушами. Томас ласково урчал и жмурил от удовольствия бесстыжие глазищи. Почему-то мне захотелось его придушить, как ту крысу. Я мог бы притащить сотню дохлых крыс к ногам моего господина. Только боюсь, он не станет чесать меня за ушами. Он даже спасибо не скажет. Интересное дело… Я что… ревную?       Кто бы сомневался, что когда Томас прыгнул в окно отъезжающей в Лондон кареты и нагло улегся поперек колен хозяина, то со стороны последнего не поступило ни единого возражения. Кот обвился большой муфтой вокруг юного господина и запустил «моторчик». Сиэль разомлел было, но встретив мой пристальный взгляд, кашлянул и наигранно поежился. — Он очень кстати, сегодня весьма холодно. — Естественно, мой лорд. Ведь июль на дворе, — свою шпильку я отпустил с особой учтивостью. Граф поджал губы и сделал вид, что задремал. У Томаса вновь вздрогнули плечи. Вот ведь вздорная тварь! Ну и ладно. Пусть лежит и приносит пользу. Хотел бы я посмотреть на того идиота, что рискнул бы напасть на мальчика, охраняемого двумя демонами. Будь то человек или… Образ господина Сатклиффа с висящим на его блудливой физиономии Томасом мне очень понравился. Вместе с хорошим настроением обязательно приходят интересные и свежие идеи. Ведь рассмешить привередливого Гробовщика довольно непросто. Наконец карета остановилась возле похоронной лавки. Едва я открыл дверь, как демон вскочил с колен Сиэля и порскнул наружу. — Эй! — крикнул граф. — Куда ты? — Кажется, там крыса пробежала, — равнодушно ответил я. — У котов-крысоловов сильный охотничий инстинкт. — А-а, — протянул Сиэль. — Надеюсь он не попадет снова в беду. Я надеялся на обратное, но вслух этого не сказал. Я помог хозяину выбраться из кареты, и мы вошли в лавку. ***       Шел третий час кошмарной пытки под названием «Рассмеши Гробовщика»… Честное слово, хуже только приступы идиотизма у наших слуг накануне большого приема. Единственный зритель наших с графом унижений лежал головой на столе и с глупой ухмылкой грыз свое отвратительное «костяное» печенье. — Не смешно, — заключил он, сдувая крошки с отполированной собственными локтями столешницы.       Я перестал петь государственный гимн, перевернулся с головы на ноги и тщательно поправил одежду. Интересно, если я ему руку оторву, он найдет это забавным? Судя по выражению лица юного господина, его посещали те же мысли. Запас шуток стремительно истощался. Если в качестве последней попытки я станцую голышом канкан на столе — это будет последним, что Гробовщик увидел в жизни. Обещаю!       Скрипнула, открываясь, дверь. Мы оглянулись. Знакомая пушистая тень проскользнула в лавку. — Мяу. Гробовщик замер с печеньем в зубах. Томас прыгнул на стол, смахнув хвостом пыльный тряпочный букет за десять пенсов. — Привет! Кто это к нам пришел? — заулыбался Гробовщик. — Ты случайно не заблудилась, киска? — Не отвлекайся, — раздраженно сказал граф. — Это всего лишь кот моего дворецкого. — Вы шутите? — Гробовщик так удивился, что даже привстал. Затем его скрытое широкополой шляпой лицо повернулось ко мне. — Это правда? — Мой господин не опускается до лжи, — строго сказал я. Рука с длинными ногтями протянулась к голове Томаса, но замерла на полпути. Кот равнодушно посмотрел на Гробовщика, затем развалился на столе и… принялся делать то, чем по преданию лондонского Ист-энда обычные коты занимаются в свободное от еды и сна время. — Отвратительно, — скривился Сиэль. — Не то слово, — согласился я.       Гробовщик же… Что взять с пошлой личности? Он, конечно, покатился от смеха. И ржал минут десять, пока его не одолела икота. Томас прекратил вылизывать части тела, кои в приличном обществе не демонстрируют и изумленно таращился на бьющегося в конвульсиях информатора. — Если бы я знал, что вас смешат такие безобразные вещи… — сказал я, когда Гробовщик отсмеялся. — О нет, ты ошибаешься, дворецкий, — махнул рукой он. — Меня насмешили совсем другие вещи. Юный граф, похоже, готов добиваться своего любыми способами. Правда, нэкомата? — он улыбнулся и погладил Томаса по спине. Я обратил внимание, что кончик хвоста зверя задергался. Если я хорошо знаю кошек, то этот жест означал, что Томас очень зол. Любопытно. — Что значит «нэкомата»? — тут же спросил въедливый Сиэль. Гробовщик оставил Томаса в покое и откинулся на спинку стула. — Ничего особенного, граф. Это по-японски. Так называют очень крупных кошечек. Итак, вы о чем-то хотели меня спросить?       Утробно урча, Томас прижался к моим ногам. Шерсть на загривке стояла дыбом. Я наклонился и потрепал его по голове, вполне разделяя его чувства. Гробовщик почему-то солгал. Господин Танака, знакомя меня с фольклором Японии, упоминал в своих рассказах нэкомат. Так назывались не просто «крупные кошечки». Нэкоматы — крайне опасные и жестокие демоны принимающие обличье кошек, и встреча с ними не сулит ничего хорошего. Оснований для подозрения во лжи господина Танаки у меня, совершенно точно, не было.