Кофе, котик, шинигами.

— Мейлин, вернись в большую гостиную, — тихо, но настойчиво попросил я, подкрепляя слова весьма чувственным прикосновением к её спине. — Да-а, Себастьян, — почти простонала девица и поспешила ретироваться, охваченная гаммой собственных переживаний.       Она, возможно, на меня потом обидится, потому что вряд ли ее фантазии будут иметь какое-либо продолжение. Но это был необходимый жест. Как бы ни повел себя пришелец, снайперские таланты горничной нам мало помогут. Я не питал иллюзий относительно миролюбивости жнеца в пасторской сутане. Я слишком часто сталкивался с этими существами, и разойтись полюбовно не получалось никогда. Особенно с теми, что были преисполнены этой самой «любви». «Себас-тяяяянчик!» Тьфу! Не к ночи будь помянут! — Так вот почему здесь так силен запах демона, — проговорил отец Джеймс, проводив горничную взглядом. — Я не рассчитывал, что найду Эдуарда в компании. Я даже не предполагал, что он решится искать помощи у своего соплеменника, зная вашу натуру. — Отчаяние — сильный аргумент, — улыбнулся я. — Зачастую именно оно ложится в основу контракта. На мгновение на лицо жнеца набежала тень. — Верно, — кивнул он, но на этот раз тон его голоса звучал значительно прохладнее. — Итак, где мой Эдуард? — Здесь нет никого с таким именем. Джонсон хмыкнул и толкнул указательным пальцем очки вверх по переносице. — Я слишком долго общался с демонами, чтобы не иметь представления о ваших уловках. Поставим вопрос так: где мой кот, каким бы именем он теперь ни назывался? — На территории поместья бродит довольно много этих животных, — вежливо и терпеливо ответил я, надеясь, что Томас достаточно сообразителен, чтобы в этот самый момент бежать отсюда со всех ног, пока я заговариваю зубы жнецу в доме, полном людей. — Мы можем отправиться на поиски вместе. Но для начала, мой долг дворецкого — предложить вам чашечку превосходного чая Сильвер Типс Империал. Мы приберегаем его только для самых дорогих гостей. — Благодарю, но я предпочитаю кофе, — отказался Джонсон. — И сейчас не самое подходящее время. Честно говоря, я спешу. Я не смог скрыть усмешки. По крайней мере у них были некоторые общие интересы. — Странно слышать такие слова от особы, у которой на дворе — вечность, — проговорил я. — Она играет с нами злые шутки, — парировал жнец. — Вам начинает казаться, что вы замерли в одном-единственном мгновении, а меж тем вселенная вокруг меняется, и меняются её правила, и очень часто — не в вашу пользу. А я хочу идти в ногу со временем, и для этого мне совершенно необходим мой спутник. — Какой прок с порабощенного демона? — презрительно фыркнул я, не видя более смысла притворяться. — Он ведь не служит вам так же, как тогда, когда вы были живым человеком. Да вы откровенно превосходите его по силе. Не лучше ли поискать себе более подходящую компанию? Могу рекомендовать пару знакомых… — Жнецов? Увольте! — расхохотался викарий совсем уж не благопристойным смехом. — Эти снобы разве только не плюют в мою сторону за прежнюю связь с демоном. И они плевали бы, будь то дозволено правилами. Но довольно! Мой визит и без того слишком затянулся.  Джонсон резким движением одернул полы сюртука и неожиданно громко крикнул: — Эдуард!       Я внезапно почувствовал головокружение и дурноту. Жнец произнес приказ, который невольно задел и меня. Понадобилось несколько мгновений, прежде чем взгляд мой прояснился, и я увидел кота Томаса, покорно идущего к своему хозяину. Мордочка его исказилась мукой и страхом, зеленые глаза с мольбой смотрели на меня. Но должен ли я вмешиваться? Мой долг — служить графу Фантомхайву. Помощь Томасу, каким бы занятным ни было мое времяпровождение с ним, в мои обязанности не входила. — Плохой, очень плохой котик, — глумливо произнес Джеймс Джонсон. — Ты постоянно нарушаешь правила, и за это тебя следует хорошенько наказать. Неимоверным усилием Томас повернул голову в мою сторону и сдавленно мяукнул, последний раз прося вступиться за него. Но если я это сделаю… Если будет попран один из фундаментальных законов — мою кисть украсит точно такая же метка, и тогда последствия будут непредсказуемы. Только приказ контрактора мог бы дать мне право… — Себастьян! — крик хозяина разорвал тягостно-вязкую атмосферу холла, и тут же на верхней площадке появился он сам, разумеется, крайне недовольный. Он увидел меня и открыл было рот, чтобы выбранить, но заметив невредимого Томаса и нашего незваного гостя, строго осведомился: — Себастьян, что здесь происходит? Мейлин сказала, что нам нанес визит некий викарий… — Сиэль прищурился. — Ну, разумеется, с её-то зрением она не отличит жнеца и от табуретки. — Он пришел за Томасом, мой господин. — Но кот не выглядит умирающим, — удивился Сиэль. — Как я и говорил, это был обычный обморок, — сказал я, — но дело в том, что этот господин утверждает, что он прежний хозяин Томаса. — Простите, настоящий хозяин Эдуарда, — перебил меня со сладкой улыбкой отец Джонсон. — Как видите, мой кот признал меня. — Не по своей воле, — пояснил я. — Кроме того, я полагаю, что именно отец Джеймс Джонсон нанес ему те ужасные раны и сулит сделать это вновь. В подтверждение моих слов Томас печально мяукнул. Граф нахмурился. — Если это правда, то я требую, чтобы вы немедленно убирались вон. Я не потерплю живодеров на пороге моего дома! — Только после того, как заберу своего Эдуарда, Ваша Светлость, — Джеймс улыбался, но в его голосе явственно звучала угроза. — В ваших интересах не препятствовать мне. Рука моя скользнула за полу фрака, и пальцы нащупали прохладное серебро столовых ножей. Я ждал. — Что ты можешь знать о моих интересах?! — язвительно рассмеялся мальчик. — Ты полагаешь, что можешь запугать меня, жнец, переодетый священником? Но в моей жизни случались вещи и пострашнее. — Да, я вижу, — произнес Джонсон. — И вполне соглашусь, что нет более страшной вещи, чем контракт с демоном. С этими словами жнец наклонился и, изловчившись, схватил Томаса за шкирку. Морок прервался — кот начал извиваться, истошно визжа, но он был бессилен против хватки отца Джеймса.       Граф Фантомхайв выпрямился, дотрагиваясь до повязки на глазу. — Мне плевать на то, с чем ты согласен. Немедленно отпусти кота моего дворецкого и уходи. — Да простит Господь этого юного грубияна, — улыбнулся Джонсон, поворачиваясь, чтобы уйти. — Более у меня нет причин оставаться в этом негостеприимном месте. Пойдем, Эдуард. — Себастьян! — черная повязка полетела на пол. — Я приказываю, освободи Томаса, а этого, так называемого, «хозяина» вышвырни вон! Невежливо с твоей стороны так надолго покидать наших гостей. — Да, мой господин! — я даже не пытался скрыть удовольствия, с которым произносил эти слова. — Вот как? — жнец перестал улыбаться, взгляд стал жестким и колючим. — Вы хотите ограбить меня? Попробуйте. Еще один порабощенный демон мне не помешает. Юноша, вы уверены, что готовы расстаться с вашим слугой? — О чем он говорит, Себастьян? — смешался мой господин. — Понятия не имею, — ответил я, вытаскивая ножи. — Я не собираюсь расставаться с вами, пока контракт не будет исполнен. — Ах, какая чудесная наивность! — жнец перехватил Томаса левой рукой, а правую запустил в карман сюртука и извлек оттуда цепочку, на конце которой висело маленькое серебряное распятие. — Связь между демоном и контрактором куда более хрупкая, чем кажется. Рвется моментально…       Я уже летел в его сторону, чтобы успеть застать врасплох, пока жнец болтает, однако тот с не уступающей мне ловкостью уклонился, и мой кулак врезался в дверной косяк, оставляя в нем вмятину. — Целься точнее, — зевнул хозяин, наблюдая с лестничной площадки. — Тебе это все потом ремонтировать. — Не беспокойтесь, Ваша Светлость, я не слишком утомлюсь, — отшутился я. Джонсон с любопытством смотрел на меня, цепочка обернута вокруг ладони. Он думает, что образ креста остановит меня? Нет, здесь что-то другое. Жнец выглядит слишком уверенным в себе. Это не к добру. Но делать нечего. Приказ прозвучал. Я вновь атакую, метнув ножи. — О, как прекрасно они начищены! — восторгается Джонсон. — Эдуард, тебе следует брать пример с Себастьяна.       На лакированный паркет пролилась кровь. Судя по выражению морды Томаса, он совершенно не разделил восторги владельца по поводу начищенных ножей, торчащих из его собственного бока. — Подлец! — в бешенстве заорал граф, едва не вывалившись через перила. — Отчего же? — притворно оскорбился Джонсон, прижимая к себе Томаса, которого он использовал как щит. — В отличие от вашего дворецкого, я не собираюсь красть чужие вещи. Томас захрипел от боли, кровавые кляксы появились на светлой краске стен. — Заберите! — серебро полетело мне под ноги. — Вы очень любезны, — холодно проговорил я. — Но поведение ваше возмутительно. Совершенно очевидно, что вам нельзя доверять животных.       На этот раз я успел ударить, прежде чем викарий увернулся. Удар пришелся по левому плечу, отчего рука его разжалась, и Томас смог вырваться. Он неловко плюхнулся на живот и, прихрамывая, отбежал на полтора ярда. Жнец, однако, устоял на ногах. — Ради бессмысленного детского каприза, — он смотрел на меня с нескрываемой жалостью. — Ты не мог найти себе более достойного хозяина, демон? — Мы не идеальны, — пожал я плечами. — Впрочем, мне явно повезло больше, чем Томасу. Он не рассчитал своих сил, связав себя с таким отборным негодяем. — Но наши души вкуснее, — поддразнил Джонсон. — Душа праведника скучна и пресна. Ни остроты, ни пикантного послевкусия. — Это верно, — согласился я, — однако, обилие острого легко может испортить самое лакомое блюдо. Количество специй нужно рассчитывать очень точно… — Может ты уже перестанешь делиться секретами демонической кухни? Мне неприятно слушать, как именно ты собираешься меня сожрать! — Простите, юный господин, я немного увлекся.       Следующая моя атака была блокирована предплечьем Джонсона, который силой и ловкостью не уступал мне самому. Со жнецами драться непросто, но тот же господин Грелль гораздо чаще подставляет свою неприятную физиономию под подошвы моих ботинок (мало с чем сравнимое удовольствие!), а с этим представителем их подслеповатого племени было немного… труднее. Лицо Джеймса оказалось очень близко к моему. — А знаешь, ты нравишься мне все больше, — прошептал он так тихо, что мог услышать только я. — Твое упорство делает тебе честь. — Я стараюсь быть хорошим дворецким своего господина. — И станешь таким же для меня.       Ослепительный, невыносимый блеск. Внезапно я потерял ощущение твердой поверхности под ногами, центр тяжести резко сместился, перед глазами заметались белые вспышки, удар по спине выбил из легких воздух. Я обнаружил, что лежу посреди лестницы вверх ногами — непонятно как, но жнецу удалось дезориентировать меня! — Себастьян! — Я в порядке, Ваша Светлость, — сказал я.       Что ж, дело принимало дурной оборот. Хозяину лучше убраться отсюда подальше. Но как предупредить его? Пока он здесь, мы оба уязвимы для Джонсона. И, дьявол, я с трудом могу пошевелиться! — Вам все еще интересно продолжать? — возле моего лица появились черные остроносые ботинки. — Я получил приказ, — улыбнулся я. — Даже смерть не остановит меня от исполнения. — Я знаю, — Джонсон склонился надо мной. — А будешь ли ты по прежнему верен хозяину, если я освобожу тебя от печати? — Если пальцем дотронешься до моего хозяина… — Зачем мне мальчишка? — фыркнул жнец. — Без твоей силы, он не отличается от тысяч других детей. Я убью его, ты сбежишь, а я, получается, не получу никакого вознаграждения за потраченное время? Я не согласен.       Я тоже был не согласен, поэтому собрался с силами и, оттолкнувшись ногами от края ступеньки, перевернулся через голову, приземлился на корточки на полу и кинулся на Джонсона. И опять этот ужасный слепящий свет!       Проще будет построить новый особняк, чем отмывать тут все — мрачно подумал я, наблюдая, как уже моя собственная кровь капает на паркет из-под нитей серебристой цепи, опутавшей меня, подобно паутине. Цепь, словно раскаленный нож сквозь масло, прошла сквозь мою одежду и распорола кожу. Ощущения знакомые. Разве только без мерзкого запаха бензина и лязга стального полотна. Недурное исполнение. Интересно, что сказал бы Уильям Т. Спирс про эту, безусловно не сертифицированную, косу смерти? Уверен, он бы позеленел от зависти.       Жнец с явным удовольствием разглядывал творение своих рук. — Итак, где же она? — пробормотал он себе под нос. Я незаметно развернул руку ладонью наружу, прижимая тыльную сторону с печатью к бедру, но мой жест не укрылся от внимания противника. — Благодарю вас, — искренне сказал он, освобождая мою кисть и стаскивая с нее растерзанную перчатку.       Я не сводил глаз с распятия, которое вдруг стало испускать странное черно-лиловое свечение. Похоже я поторопился с выводами — то, что я видел теперь выдавало свою принадлежность скорее тьме. Тому, чем являюсь я сам. Жнецы не выносят даже нашего запаха. Джонсон же без тени брезгливости держал в руках средоточие демонической силы. Распятие вытянулось, превращаясь в узкий черный кинжал. Если бы он попытался отрубить мне руку, скажем, обычным топором — невелика беда. Коса смерти нанесет более ощутимые увечья, но этот кинжал… Мне и господину действительно угрожает огромная опасность. Кроме того, теперь я знал каким именно оружием изранили Томаса, но боюсь в моем окружении не окажется демона, способного помочь уже мне.       Было уже неважно, увидят ли мой истинный облик посторонние, хотя в душе (назовем ее так) теплилась надежда, что никому из гостей не приспичит гулять сейчас по особняку. Я полагался на навыки господина Танаки и умение наших слуг развлечь гостей таким образом, что некоторое время им будет не до нас. Впрочем, стоило ли надеяться управиться со всем быстро, если неизвестно было останемся ли мы все в итоге в живых?       Я рванулся, клубы черного дыма поглощали сияние серебряной цепи, путы немного ослабли, но все же недостаточно, чтобы я мог освободиться. — И стоит ли тратить силы? — с издевательским сочувствием спросил Джонсон. Острие кинжала проткнуло кожу возле печати и сдвинулось на пол дюйма, разрывая рисунок, а с ней и мою связь с господином. — Себастьян! — закричал Сиэль. Я повернул голову.       Граф держался за правый глаз. Он тоже чувствовал это. Чувствовал как слабеет наш контакт, как удушающая пустота одиночества заполняет его разум, и к горлу поднимается леденящий ком ужаса… Меня же охватило неистовое бешенство. Какой-то ничтожный жнец отбирает у меня мою законную добычу. Да что он о себе возомнил?       На этот раз радости на лице «священника» поубавилось, цепь жалобно зазвенела, а мне удалось высвободить левую руку. Печать была прорезана пополам, и сила контракта слабела каждой секундой. Но ничего, я еще успею изорвать мерзавца на мелкие куски! Если только удастся до него дотянуться… — Не смотри на меня с такой ненавистью, мальчик! — захохотал Джонсон, не поворачиваясь к Сиэлю. — Я оказываю тебе великую услугу, освобождая от связи с этим ничтожным душекрадом! Пока ты юн, пока твоя зависимость от него не стала абсолютной — ты можешь начать все с чистого листа! — Как заманчиво! — Фантомхайв отнял руку от глаза и выпрямился. — Но ты ли откликнулся на мой зов в ту минуту, когда я смотрел в глаза смерти? Ты ли дал мне то, о чем я молил? Чистый лист… Я прожил во тьме и грязи достаточно, чтобы потерять вкус к чистоте. Себастьян, ты собираешься стоять столбом вечно?       Никто во всей вселенной не знал моего господина так хорошо, как его покорнейший слуга, чтобы услышать едва уловимую дрожь в его голове. Произнесенный холодным, презрительным тоном, на деле этот вопрос скрывал в себе крик отчаяния. Мой господин боялся вновь остаться один, наедине с этим жестоким миром, и, что еще страшнее — наедине с самим собой. Ведь, как известно, самые страшные враги — внутри человека. Однако сейчас я действительно был весьма ограничен в действиях — коса смерти с демоническими добавками была вдвое неприятнее просто косы смерти. С помощью силы я ничего не добьюсь. — Простите, юный господин, но боюсь, нам и вправду придется уступить этому… человеку, — горестно, как мог, произнес я. — Неужели? — усмехнулся граф. — А кто сказал, что я разрешу тебе нарушить наши условия?       Говоря это, он начал спускаться по лестнице — маленький и важный. Не самый разумный поступок с его стороны, но возможно я смогу выиграть немного времени. Джонсон, однако насторожился и резко дернул цепь, принуждая меня приблизиться. Мои когти почти коснулись его бледной щеки, когда лезвие кинжала укололо мне шею. Жнец перевел на меня взгляд: — Какое же имя тебе дать? У моего слуги должно быть благородное и элегантное имя. Себастьян звучит, как собачья кличка. У меня дернулась щека. Дьявол! Уже каждый жнец знает… — Его зовут и будут звать СЕБАСТЬЯН! — загремел Сиэль Фантомхайв, бросаясь на Джонсона с тростью наперевес.       Если бы я умел, я бы умилился. Абсолютно точно почувствовал бы себя польщенным подобной привязанностью хозяина ко мне. Но мне было не до этого. Господин выбрал ужасно неудачный момент для безрассудного поступка. И как, скажите на милость, я смогу его спасти?       Ответ пришел моментально. Едва коснувшись мягкими лапами моих плеч и затылка, обрызгав белоснежную сорочку теплой кровью из свежих ран, нежно скользнув серебристо-черным мехом по щеке и направляя острые крючья когтей в лицо своего бывшего контрактора.       У меня есть пара секунд, чтобы освободиться, пока два маленьких безумца не поплатились жизнью за отвлекающий маневр.       Но что это? Томас целит вовсе не в Джонсона. Его мохнатая туша врезается в юного господина, отбрасывая того от жнеца. Так на чьей же он стороне?       Сиэль падает навзничь. Томас разевает клыкастую пасть над его испуганным лицом. Я становлюсь тьмой. Уничтожить их! Разорвать, стереть в порошок всех! И жнеца и вероломного демона!       Темная энергия, вышедшая из-под контроля образовала вокруг меня неистовый водоворот, я слышал треск цепей и собственный крик триумфа в предвкушении кровавого пира.       Я бережно подхватил лишившегося чувств господина и бегло потянул носом воздух, но не уловил запаха человеческой крови. Томас не ранил графа, однако у меня нет более оснований ему доверять, а тем более демонстрировать сколь-нибудь деликатное обращение. Чтобы не оказаться раздавленным, демону приходится принять человекообразный облик. Он барахтается подо мной, как упавший на спину жук. Цепь, все еще опутывающая меня, слабо дергается, но у Джонсона не хватает сил оттащить меня от своего бесценного Эдуарда. — А теперь приведи хоть один разумный аргумент, за то, чтобы твоя смерть была быстрой, — прорычал я, задыхаясь от злости и резко обострившегося чувства голода.       Однако реакция Томаса удивила меня.       Ему удалось высвободить руки и прижать мою голову вплотную к себе. — У нас есть шанс все исправить, — прошептал он. — Только решай быстро, очень быстро. Твой хозяин спит и когда он проснется, ваш контракт будет, как прежде незыблем и нерушим, если ты… согласишься заключить еще один со мной! А потом убивай меня, …если захочешь. — Что ты несешь? — скривился я. Давление цепи стало сильнее, я начал сползать со своей жертвы. — Скорее! Не теряй времени, просто доверься мне в последний раз! — Томас крепче вцепился в меня. — Один из твоих ножей повредил и мою печать, а значит Джонсон временно потерял надо мной контроль, но в тот миг, когда я назову тебя своим господином, я стану тем, кем когда-то был и тогда… — Но цена?! Ты же знаешь, что должна быть плата! Я же не могу предложить тебе свою душу! Томас разжал руки, и я увидел его улыбку и хитрые зеленые глаза. — О, не беспокойся, — сказал он. — Ты отдашь мне… Его последние слова утонули в моем громком смехе. Ради такого я действительно был готов решиться на такую безумную и идиотскую затею, как контракт с другим демоном. Ведь я должен быть для своего господина дьявольски хорошим дворецким! — Я согласен, — произнес я.       Улыбка Томаса стала еще шире. Зеленая вспышка мелькнула у меня перед глазами. Огромный кот подскочил высоко в воздух, затем приземлился мне на спину и ударил лапой. — Мерзавец! — завопил я, чувствуя жжение чуть ниже заднего кармана брюк. В конце-концов, печать можно было бы оставить и в более… приличном месте. Хотя бы на носу. Но не на… — Приказывайте же, мой господин, — услышал я его голос. Я обернулся. Джонсон изменился в лице, он выпустил цепь из рук, и она превратилась в крохотное распятие.       Я поднялся с пола и взял юного господина на руки. Мой новый слуга стоял рядом, ожидая приказа. Как он и говорил, заключение контракта со мной вернуло ему прежнюю силу и истинный облик. Больше не было запретов. На плече Охотника Бездны светился мой знак. — Исправь свою первую ошибку, Томас. — Да, мой господин, — могущественному Охотнику не было нужды становиться человеком, чтобы уметь говорить, хотя немного странным было слышать высокий голос Томаса от создания размером с добрую лошадь и клыками размером с мое предплечье.       Все встало на свои места. Охотники Бездны — особая каста демонов. Они редко идут на контракты с людьми — слишком велика их сила, чтобы тратить её на низменные человеческие желания, и слишком легко эти создания поддаются власти чувств. Поэтому Джеймсу Джонсону не составило труда подчинить себе Томаса и заставить того пойти на нарушение контракта. Чего абсолютно точно не могло случиться со мной, что бы там ни утверждал, павший жертвой личной привязанности, демон.       Охотник облизнулся на жнеца-отщепенца и нежно (как мне показалось) заурчал. — Не будет у меня дворецкого, — скорбно подытожил отец Джеймс и, схватив свою косу смерти, бросился наутек, высадив плечом входную дверь. — Только не топчите клумбы с маргаритками, — предупредил я напоследок Томаса. Ответом мне был рычащий смех, да черный хвост с серебристой кисточкой мелькнувший в дверном проеме.