Глава 15
13 апреля 2017 г. в 20:33
— Добрый день Кисе-сама, — два представителя заказчика поклонились вошедшему в двери Кисе. — Мы из журнала «Shoxx» и хотим подписать с вами контракт.
Кисе, не ожидавший такого напора, сел на стул, который ему заботливо подставила дочь владельца агенства.
— Я рекламный менеджер компании Mizuno, — представилась девушка представитель, — мы — крупнейший производитель брендовой спортивной одежды. Нам нужно лицо для продажи новой коллекции, которую мы будем продвигать через молодежный журнал «Shохх».
— Из-за вашей растущей популярности, — продолжил второй представитель, — молодости и увлечении спортом вы нам очень подходите. Так же мы хотели взять небольшое интервью. Ведь вы кумир современной молодежи.
— Я? — Кисе растеряно смотрел на них круглыми от удивления глазами. — Ничего подобного.
— Ну как же, — не согласился с ним представитель компании спортивной одежды, — вы добились успехов в спорте, хорошо учитесь, уже состоялись, как модель. На вас хотят равняться. Вам хотят подражать. Вас даже называют Поколением Чудес.
Кисе потер глаза. Этого еще не хватало. Тот путь, который он прошел, Кисе не пожелал бы даже врагу.
— Мы опубликуем вашу фотосессию и поместим ваше лицо на обложку. Мы уже поговорили с представителем вашего агентства и знаем, что вы работаете по системе 30/70, поэтому мы назначим минимальную сумму которая будет прописана в вашем контракте, — рекламный менеджер журнала протянула ему сложенный пополам лист бумаги.
Кисе с сомнением развернул его. Всего одно число, кривовато написанное шариковой ручкой. Чувствуя, как задрожали руки, подсчитал нули. Досчитал до шестого. Сбился. Начал по новой. Насчитал семь или восемь нулей.
— Но мы доберем приемлемую сумму с помощью премиальных выплат, что составят такую же сумму, как и в записке.
Кисе все еще пытался сосчитать нули. Каждый раз их получалось разное количество. Такие же премиальные? Эти же деньги не пойдут через агенство, это же деньги самой модели. Вся эта огромная сумма. Где, в чем подвох?
— Вы согласны, Кисе-сама? — требовательно спросил менеджер марки одежды.
— Мне нужно ознакомиться с контрактом, — Кисе все еще не верил, что эта огромная сумма денег может стать его.
— Конечно, конечно, — менеджер агенства протянула ему ворох бумаг.
Контракт оказался двойной. Сумма стояла та же самая, что и на записке. Указывалась возможность премиальных. Кисе внимательно прочитал обязанности сторон и причины расторжения, но так ничего криминального и не нашел.
— Я еще школьник и мне приходится ходить на тренировки, — опасливо предупредил он рекламщиков.
— О, это без проблем, — закивал рекламщик журнала, — сообщите нам удобное для вас время, и мы подготовимся.
Кисе внимательно прочитал контракт еще раз. Никакого подвоха он не нашел. Попросил ручку и чуть дрогнувшей рукой подписал оба контракта: с журналом и торговой маркой спортивной одежды.
С остальными формальностями было покончено быстро. Представители поблагодарили его за быстрый ответ и удалились. Кисе остался с менеджером агенства наедине.
— Кисе-кун, — европейка невинно хлопала густо крашенными ресницами, — директор распорядился, что со следующего контракта вы работаете с нами по системе 50-на-50. Поэтому вам нужно остаться и подписать дополнительное соглашение к контракту с нашим агентством.
Это было странно. Обычно добавляют ежемесячные выплаты, но процент с контрактов не меняется никогда. В этом агентстве хотят сделать именно так. Европейцы, что с них взять. Видимо так они привыкли работать там. Но, собственно, это их дело. Кисе отказываться не собирался.
Подписав нужные бумаги, он затолкал в сумку свой экземпляр и пошел к выходу.
— Кисе–кун, — девушка остановила его и вышла из-за стола. Подошла поближе и смотря в пол ярко покраснела, — а у тебя есть девушка?
Кисе замялся, не зная, как ей повежливей отказать. Он уже и так запутался, еще и бабы ему не хватало.
— Я сейчас занят, — наконец выдал он нейтрально вежливую фразу, поклонился и вышел за дверь, пока эта девица еще чего-нибудь не спросила.
По пути в школу он наткнулся на большой плакат с его изображением. Реклама жемчуга. То самое фото, которое он забрал в портфолио и мысленно обозвал попугайским. Видимо, не только Мидорима посчитал его самым лучшим.
Уже в школе он выяснил, что его рожа не только по всему городу на плакатах, так еще и появилась во всех журналах. Девчонки жались по углам, рассматривали страницы с его рекламой и начинали истерично перешептываться при его приближении.
— Он такой сексуальный.
— Оказывается, у него пирсинг на правом соске. Интересно, а это больно?
— Как думаешь, мне пойдет?
— Дура, это же символ Поколения Чудес. Там у всех такой.
— Ты откуда знаешь?
— Это же все знают, дубина!
От этих разговоров вяли уши. Он старался абстрагироваться от этого, но выходило плохо. К середине дня его это окончательно достало, и он спрятался в своей раздевалке и завалился на любимую лавку спать.
Разбудили его приближающиеся голоса.
— Вчера в метро напротив меня такая девица села. Сиськи — пятый размер, не меньше, и как давай мне глазки строить, — заходя в раздевалку, громко вещал Дайки.
— Аомине-кун, я не уверен, что хочу это слушать, — Куроко вежливо кивнул потирающему со сна глаза Кисе.
— Да ты погоди, — отмахнулся Аомине, — дальше слушай, — он схватил своего парня за рукав, чтобы он и не думал сбежать. — В вагоне пух летал какой-то. И вот одна пушинка попала ей в нос. Она весело рассмеялась, смешно сморщилась и чихнула. Пушинка вылезла из носа вместе с соплями. Представляешь, зеленые такие потекли по ее лицу.
— Прекрати, Аомине-кун, меня сейчас стошнит, — Куроко все же отвернулся к своему шкафчику.
— Тецу, у тебя совсем, что ли, нет чувства юмора? — рослый Аомине нависал над маленьким Куроко, неожиданно легко подхватил на руки, прижимая спиной к шкафчикам и смачно поцеловал.
— Прекрати, мы же тут не одни, — пролепетал красный, как рак, Тецуя, когда Аомине достал язык из его глотки.
— Ладно тебе, тут все свои! — Аомине потянулся за новым поцелуем.
— Свои говоришь? — Куроко ловко увернулся. — А ну поставь меня на ноги!
Аомине неохотно послушался.
— Да ладно, лижитесь, я отвернусь, — Кисе стало весело от гневного ревнивого тона Тецуи.
— Аомине-кун, иди в зал. Я хочу поговорить с Кисе-куном, — распорядился Куроко.
Дайки показательно недовольно сморщился, но все же переоделся и пошел в зал. Куроко повернулся в сторону Кисе, облокотился спиной на шкафчики и сложил руки на груди.
— Кисе-кун, не мог бы ты перестать задирать Аомине-куна? — комично серьезное выражение лица Призрачного игрока.
— Не перестану, — Кисе ухмыльнулся глядя в большие голубые глаза. — Твоя ревность — гарантия того, что он ко мне больше не сунется.
Куроко нахмурился соображая.
— Сунется, Кисе-кун? — видно было, что Куроко не понимает о чем речь. Ну и слава богу.
— Послушай, Куроко-чи, — Рёта устало опустился на лавку. — Я понимаю, что ты сейчас влюблен и ничерта не видишь, но Дайки не тот человек, в которого можно безнаказанно влюбится. Его подлая гордыня вылезет в самом неприглядном виде. Можешь мне поверить.
— Я не знаю, что между вами произошло, — Тецуя не спускал с него недоверчивого взгляда. — Но я не думаю….
Дверь в раздевалку открылась и Куроко тут же замолчал. Мурасакибара прошел между ними, открыл свой шкафчик и сел на лавку вытянув длиннющие ноги.
— Я устал, — объявил фиолетововолосый и, поставив локти на колени, подпер голову.
— Ты в порядке, Мурасакибара-кун? — Куроко всматривался в неестественно бледное лицо.
Кисе пригляделся к громиле повнимательней. Длинные руки и ноги еле заметно дрожали. На лбу испарина. В руках нет никакой еды.
— Целый день сплю и меня тошнит, — пожаловался Атсуши. — Все уроки проспал. Ладно еще, Мидо-чина нет сегодня.
— А где он? — Кисе тоже его сегодня не видел ни на тренировках, ни в школе.
— Говорит, что заболел. Может, это из-за ногтя? — Мурасакибара пожал плечами.
— Ты бы сходил в медпункт, — посоветовал ему Куроко.
— Не хочу, — скуксился верзила, прям как маленький. — Меня и так с этим синяком на плече по врачам затаскали.
Кисе его больше не слушал. Паника вперемешку с беспокойством крепко поселилась в голове. Ведь вчера еще с Мидоримой все нормально было. Они даже сексом занимались. Неужели из-за этого? Твердо решив после тренировки пойти к нему, Кисе вышел в зал.
— О чем секретничали, девчонки, — Аомине кинул в него мячом, как только он переступил порог.
— Не твоего ума дело, Аомине-чи, — Кисе обратил внимание на коробку с утяжелителями. На себя Дайки уже нацепил самые большие.
— Давай сыграем? — Аомине подпнул коробку поближе к Кисе. — Хочу размяться как следует.
— Ну давай, — Кисе выбрал для себя утяжелители и плотно закрепил на запястьях и лодыжках тяжелые браслеты.
Играть с Дайки всегда было сложно, но интересно. Мидорима говорил, что он играет слишком высоко. Кисе присматривался, как это делает Аомине и с упорством маньяка пытался повторить, скопировать. Позже к ним присоединились Мурасакибара и Куроко. Играли двое на двое. Аомине с Куроко, а Мурасакибара с ним. Поначалу вялый Атсуши разошелся и перестал пропускать мячи. Правда, обыграть Аомине им все равно не удалось.
Переодевшись, Кисе вылетел из зала первый. Беспокойство, слегка отступившее на время тренировки, вернулось и начало пожирать его кишки. Ноги сами несли его к дому Мидоримы. В голове крутились самые фантастические версии болезни Шинтаро.
Привычный к тому, что Мидорима открывает дверь, едва он успеет позвонить, Кисе растеряно ждал, прислушиваясь к звукам шагов в квартире. Мидорима открыл спустя секунд десять.
— Привет, ты как? — Кисе всматривался в спокойное лицо без всяких признаков болезни. — Мне сказали, что ты болеешь.
— Уже хорошо, заходи, — Шинтаро дождался, пока гость переступит порог. Не дав разуться, положил ладони ему на плечи притягивая к себе. Наклонился, дразня невесомым дыханием, и коснулся губами уголка его губ. От нежной ласки сердце забилось чаще, Кисе подставил лицо приоткрывая губы. Шинтаро так же ласково поцеловал другой уголок губ, мягко коснулся ямочки под нижней губой и отстранился.
— Ну что встал, заходи, — насмешливый голос.
Кисе разочаровано облизнул покалывающие губы и все разулся.
— Что это? — в комнате Мидоримы столик был накрыт клеенкой. Фигурки разных размеров некоторые сломанные, некоторые целые были аккуратно расставлены рядами. Несколько тюбиков с клеем, кисточки и маленькие баночки красок стояли на столе.
— Оха Асса сказал, что мне нужно починить все, что сломано, — Мидорима жестом пригласил его сесть.
На экране шел какой-то аниме фильм. Мидорима убавил звук и осторожно сел на мягкую подушку. Внезапно Кисе понял, чем болеет Мидорима. Просто он мучался от той же самой проблемы, что недавно Куроко. Видно опасаясь, что кто-то заметит лишнее, не пошел в школу.
— С тобой все в порядке? Я тебе ничего не… повредил? — Кисе наблюдал как неяркие красные пятна выступают на худых щеках.
— Нет, все нормально, — заверил его Мидорима. — Просто немного… — и отвернулся к окну подбирая нужное слово.
— Растянул, — подсказал Кисе улыбаясь.
Мидорима слегка покраснел и кивнул.
— Я пытался починить свои старые фигурки-амулеты, — он настойчиво сменил тему. — Сейчас я все уберу.
— А могу я помочь с починкой? — Кисе указал на все еще сломанные вещи.
Мидорима тут же вручил ему клей и кисточку. Сам взялся за краску — закрашивая места склейки.
На экране у него шел какой-то мозгодробительный аниме фильм. Мидорима то и дело косился на экран, задумчиво хмурился и чему-то явно сердился.
— Что это ты такое смотришь? — Кисе с интересом наблюдал еле заметную смену выражения лица.
— Какая глупость, — от неосторожного движения Мидоримы упала еще не склеенная фигурка. — Это же надо быть таким тупым! Зачем показывать свои документы тому, за кем ведешь слежку? Как это он не мог вспомнить голос? Ему удостоверение спецагента за красивые глаза выдали что ли?
Кисе заинтересовано хмыкнул и всмотрелся в фильм. Тот был явно не для тупых. Детективный сериал с элементами мистики. Сложные многоходовки главных героев грузили мозг по полной.
— Нет, ну зачем приходить к убийце и в открытую заявлять, что он детектив? — хмурился Мидорима.
— Ну, чтобы сбить с толку и посмотреть, что он будет делать, — предположил Кисе, намазывая клеем один из кусочков фигурки слона.
— Так и знал, что все модные фильмы — дерьмо, — пробубнил себе под нос Шинтаро, макая кисточку в краску.
На том моменте, где детектив приковал себя наручниками к серийному убийце, нервно отбросил кисточку и ушел на кухню. Загремел посудой. Вернулся через десяток минут, подавая чашку и палочки.
Поставил на стол свою и осторожно сел на подушку. Кисе невольно засмотрелся на его лицо. Мидорима смотрел фильм с явным интересом, но явно ему что-то не нравилось. Фильм подходил к концу. Детектив, так и не сумев ничего доказать, стал вытирать ноги главному убийце.
— Зачем? — этот сюжетный ход для Кисе был непонятен от слова совсем.
— Отсылки на католическую религию, — пояснил Мидорима. — Там главный святой, догадываясь о том, что его скоро предадут, мыл ноги своим ученикам. В этом фильме очень много отсылок на Библию. Яблоки — символ грехопадения, тетрадь — символ чернокнижника, крашенный рот бога смерти — намек на геев.
— Еще и это! — как оказывается много Кисе не заметил, но смотреть эту мозголомалку во второй раз он вряд ли бы стал.
Со смертью детектива Мидорима забрал чашки и ушел на кухню. Кисе аккуратно выставил на стол последнюю склеенную фигурку и посмотрел на часы.
— Пойду я, а то метро скоро закроется, — он заглянул на кухню, где Шинтаро мыл посуду.
Он тут же выключил воду.
— Может останешься? — вытирая руки полотенцем, попросил он.
Кисе замялся. Зачем это Шинтаро? Неужели хочет повторить недавний опыт с сексом? Ему же явно не понравилось. Тогда зачем?
— У меня нет смены одежды на завтра, — нашел оправдание смутившийся гость.
— Хорошо, — подозрительно быстро согласился Мидорима, — помоги мне с перевязкой и можешь идти. А то мне самому правой рукой неудобно.
Кисе взглянул на мокрые бинты на больном пальце и согласился.
На удивление, аптечка у Мидоримы была небольшой. Кисе помог осторожно снять мокрый пластырь с больного пальца. Все было не так ужасно, как он видел в прошлый раз. Никакого кровавого месива, просто ровная площадка там, где должен быть ноготь.
— Сначала надо вот этой мазью намазать, — Мидорима протянул ему тюбик.
Прикасаться к наверняка нежному участку кожи ватной палочкой с мазью было страшно. Кисе медленно и очень осторожно чуть коснулся поверхности пальца — даже не палочкой, а самой мазью.
— Ай! — Мидорима тут же отдернул руку.
— Больно? Извини! Извини! — Кисе виновато смотрел в смеющиеся зеленые глаза. Схватил его руку подул на больной палец и только сейчас до него дошло.
— Шутка, — Мидорима улыбался. — Мажь смелее. Мне не больно.
— Мидорима-чи, это бессовестно, так пугать! — Кисе уже смелее мазал место будущего ногтя.
— Врач сказал, что через неделю образуется ногтевая пленка, и начнет расти новый ноготь. Тогда я снова смогу бросать, — он протягивал ему непромокаемый пластырь с куском бинта.
Кисе закончил с перевязкой больного пальца и хотел уже встать.
— Куда? А все остальные пальцы, — он вручил ему обычный пластырь. В зеленых глазах затаилась хитринка. — Не хватало что бы с ними что-нибудь случилось.
Кисе взялся перематывать остальные длинные пальцы. Руки у Шинтаро почему-то были ледяные.
— Спасибо, — улыбнулся Мидорима, когда с перевязкой было покончено, и сжал его руки в ладонях и поднес к губам. Он медленно и ласково целовал костяшки пальцев Кисе, пристально глядя ему в лицо.
От мягкого прикосновения губ сердце заколотилось, как сумасшедшее. Дыхание сбилось почти сразу. Невозможно было отвернуться от сияющих теплом зеленых глаз. Он сам поддался вперед, опуская руки. Остановился в милиметре от его лица.
— Останься со мной сегодня, пожалуйста, — дразнящий шепот напрочь отключал мозг. Губы снова покалывало в ожидании.
Не соображая, он согласно кивнул и тут же почувствовал желанное прикосновение. Ласково, медленно, невыносимо нежно кончик языка очертил контур губ. Мягкий поцелуй в верхнюю, поцелуй в нижнюю — заставляя задыхаться. Кисе старался перехватить инициативу, ловя ускользающие губы.
Когда тепло начало собираться в паху, Мидорима отстранился.
— Пойдем спать, — свеже перебинтованные пальцы пригладили волосы, растягивая мутную дымку одури.
Кисе сейчас был согласен на все, что угодно.
— Иди в душ, а я пока постель разберу, — довольный Мидорима встал со своей подушки.
Напоминая себе бестолковую амебу, Кисе поплелся в ванную. Штаны невыносимо жали.
Встав под упругие струи в душевой кабине, он догадался сделать воду похолоднее, сбивая тянущее возбуждение. Задумчиво прислонился лбом к холодной стенке. Почему он так реагирует на простейшие поцелуи? Влюбился? Тогда почему же это не прошло после секса? Может, надо повторить еще раз? Повторять еще раз эти мучения не хотелось до зубовного скрежета.
Дверь в ванную открылась.
— Я принес тебе полотенце, — Мидорима, не стесняясь, вошел, раздвигая створки душевой.
Замерев на мгновение, он стянул с себя очки и откинул в сторону футболку. Оставив на полу штаны, под удивленным взглядом он шагнул в кабину прямо в трусах.
— Мидорима-чи, ты что делаешь? — Кисе смахнул воду с лица.
— Схожу с ума, — чуть слышно пробормотал Шинтаро. — Пришел помыть тебе спину. Можно? — он показно взял мочалку и начал ее намыливать.
Кисе удивленно смотрел на намокшие свежезамотанные пальцы, непривычно беззащитное выражение лица без очков. Все доводы и возражения, если они вообще и были, исчезли, когда Мидорима добавил теплой воды и потянул его плечо разворачивая к себе спиной.
Осторожное скольжение по плечам, шее. Завораживающе медленные, расслабляющие. Густая мыльная пена скатывается по спине между лопаток, очерчивает изгиб поясницы, забирается в ложбинку между ягодиц. Нежные, но сильные, чуть прохладные пальцы, неспешно разминающие плечи. Теплая вода скользит по коже, дразнит приятной щекоткой. Нежные пальцы чуть трогают лопатки. От горячего пара или, может быть, возбуждения нечем дышать. Деликатные осторожные губы чуть трогают позвонок на шее, прокладывают невесомую дорожку по плечам. Мыльные ладони скользят по груди, трогают соски. Чей-то глухой стон отражается от пластиковых стен, глушится текущей водой.
Не было ничего естественнее того, как развернуться в нежных руках и, закрыв глаза, прижаться к чужому рту, целуя так же нежно, так же горячо, так же сильно; как хорошо было от этих волшебных прикосновений. Вода скользила по их лицам, попадала на сталкивающиеся языки. Кисе прижался сильнее в поисках более тесного контакта, нетерпеливо потерся изнывающим членом о мокрую ткань трусов, чувствуя точно такое же возбуждение.
Ласково, но настойчиво расцепив объятия, он опустился на колени попутно стягивая мешающуюся мокрую тряпку. Проехался губами по возбужденному члену. Мидорима резко отпрянул и схватил его за руки, останавливая.
— Кисе, не надо! — настойчиво и уверено, так чтобы бестолковому Рёте стало понятно, что действительно не нужно.
Мидорима перехватил его руки поудобнее, поднимая на ноги. Поспешно натянул мокрые трусы и выскочил из кабинки, закрывая за собой створки.
Кисе остался в одиночестве под теплыми струями. Что сейчас это было? Он, что, испугался? Или обиделся? Кисе больше ничего не понимал. То, что Мидорима его хотел, сомневаться не приходилось. Только с чего такая реакция на простой минет, что вчера, что сегодня?
Решив спросить прямо, он вышел из ванной. Вытертый и переодетый Мидорима нервно разматывал намокшие ленты пластыря с длинных пальцев.
— Мидорима-чи, ты обиделся? — с плохо вытертых волос капала вода.
— Нет, — резковато ответил зеленоволосый и отбросил в сторону мокрый пластырь оставил только не промокший на больном пальце. Снял с его плеч полотенце, осторожно вытирая желтые волосы. Закончив, он чуть улыбаясь за концы полотенца приблизил его голову к себе и нежно поцеловал влажные губы.
— Устал? Давай спать, — обожание, восторг в нежных зеленых глазах. Ну и как можно отказать?
Мидорима попридержал одеяло, пока Кисе укладывался на кровати. Потом погасил свет и забрался под одеяло с другой стороны. Как-то по-собственнически обнял и притянул к себе.
Кисе нерешительно положил голову ему на плечо, чувствуя холодные пальцы на пояснице.
— Скажешь мне, на что ты обиделся? — предпринял он еще одну попытку.
— Я не обиделся, — тихо ответил Мидорима, настойчиво переплетая пальцы свободной руки с его и поглаживая ладонь большим пальцем. На несколько минут воцарилась тишина. — Ты делал это с Акаши?
— Да, — Кисе поднял голову, решив, что Мидорима сомневается в его «квалификации».
Шинтаро не шевелился и кажется даже не дышал. Тишина давила на уши.
— Пожалуйста, не делай так больше, — попросил он, когда Кисе уже решил, что ответа не дождется.
— Хорошо, — стало ясно, что Мидорима не любил минеты, но не хотел говорить, почему. — Спокойной ночи, — прошептал он, закрывая глаза.
Шинтаро в ответ коснулся губами его лба, скользнул губами по виску, поцеловал щеку, кончик носа так легко, почти невесомо. Кисе подставил губы, но поцелуя так и не дождался. Мидорима целовал переносицу, брови, веки, очерчивал скулу.
Уставший организм среагировал на темноту, мягкую постель и расслабленность после горячей воды, неотвратимо погружаясь в сон. Последнее, что запомнил Кисе, засыпая, — это почти невесомое касание к ресницам в уголке глаза.
Ночью Кисе просыпался несколько раз от того, что ему жарко. Отодвинуться было невозможно. Мерно дышащий Мидорима тут же просыпался, обратно прижимал его к себе и снова засыпал. От него жарило, как от печки. Только руки были ледяными, Кисе прижимал к себе расслабленные длинные пальцы охлаждаясь и так и засыпал обратно. Спать с кем-то было дико, непривычно, ново.
Проснулся он от того, что его целуют. Сильно и голодно, забираясь языком внутрь и вылизывая его рот. Включенный верхний свет ударил по глазам. Кисе зажмурился, лениво отвечая на поцелуй.
— Вставай, в школу пора. На тренировку опоздаешь, — но вопреки словам Мидорима продолжал прижимать его к постели и настойчиво целуя.
Горячая волна пронеслась по телу. Утренняя эрекция превратилась в полноценный стояк. Судя по ощущениям, у Шинтаро была похожая проблема. Кисе нетерпеливо нырнул рукой под резинку его трусов обхватывая горячую пульсирующую плоть. Мидорима тут же прекратил его целовать и сделал попытку встать. Рёта настойчиво обхватил его за шею, притягивая к себе, скользя рукой по его члену.
— Пора вставать, — Мидорима все же вывернулся и вытащил настойчивую руку из своего белья.
— Почему? — спросил Кисе. Член готов был разорваться от прилившей крови.
— Потому что опаздывать — это очень не хорошо, — Мидорима хитро ухмыльнулся и пошел на кухню. — Умывайся, завтрак ждет.
Не понимая, что происходит, Кисе поплелся в ванную. Оказывается, Шинтаро был не только против минетов, но и против дрочки. Зато охотно подставил задницу. Что-то тут было не так, и Рёта собрался выяснить это прямо сейчас.
Мидорима чуть взглянул на вошедшего на кухню хмурого Кисе и выставил тарелку на стол.
— Садись, сейчас кофе налью, — немного сонный и растрепанный он выглядел в фартуке довольно мило. Один раз взглянув, Кисе передумал озвучивать свои претензии.
— Спасибо, но я не привык завтракать, — сообщил он, беря кружку с кофе.
Мидорима сердито нахмурился и уперся кулаками в бока. В левой руке была зажата большая деревянная ложка.
От комичной картины Кисе прикусил губу, стараясь не заржать, но засмеялся все равно, когда на него этой самой ложкой указали.
— Здоровое питание — это важно для растущего организма. Мышцы должны развиваться правильно, получая необходимые ферменты. А ты и так слишком худой, — он все же отвернулся к плите, снимая маленький кофейник.
— Мне и положено быть худым, я же модель, — Кисе покладисто ел завтрак, рассматривая округлые подтянутые ягодицы, скрытые зелеными трусами, над которыми красовался кокетливый бантик от завязок фартука.
— Заворот кишок тебе точно не положен, — заметив его взгляд, Мидорима вышел из кухни и вернулся уже в штанах и футболке. — Вот твой талисман, — он поставил на стол небольшой опрыскиватель для цветов. — Всю неделю опасайся рожденных под знаком рыб. Это тебе сулит встречу, разговор и кучу неприятностей.
Кисе автоматически кивал, почти не слушая. Никого из знакомых под этим знаком у него не было.
— А ты не пойдешь в школу? — спросил он, допивая кофе.
— Мне нужно еще пару дней, ведь я сказал, что болею, — Мидорима принес его сумку и поставил рядом. — Придешь ко мне вечером?
— Мне действительно вечером нужно будет попасть домой, — Кисе с удивлением смотрел, как Мидорима всовывает цветочную брызгалку в карман его сумки. — У нас игра послезавтра, — напомнил он.
— На игру я приду, — Мидорима слегка помрачнел.
Кисе благодарно кивнул, забирая сумку и пошел одеваться.
— Напиши мне днем, — попросил Мидорима, когда гость уже обувался.
— Хорошо, ладно, я пошел, — Кисе открыл дверь.
— А ну-ка стой, — Мидорима поправил на нем узел темно-синего галстука и притянул к себе, целуя мягко, настойчиво и головокружительно нежно. — Ну все, иди, — он оторвался, когда Кисе часто задышал и поддался ближе к нему.
Прохожие на улице оборачивались вслед парню с пылающими щеками и блестящими желтыми глазами.