Глава 16
20 апреля 2017 г. в 17:42
Кисе пришел на тренировку первым. Свет в зале уже горел, в раздевалке тоже. Открыв дверь, он тут же натолкнулся взглядом на сидящего прямо перед дверью человека. Кисе вздрогнул от неожиданности. Сердце испуганно заколотилось.
— Акаши-чи, так пугать! — он пожалел, что пришел заранее. Он догадывался, зачем капитан сидит здесь.
— Я такой страшный? — Акаши поднялся с места и подошел к замершему у своего шкафчика парню.
— Нет, просто неожиданно получилось, — Акаши касался, заставляя снять лямку с плеча, и это сбивало с мысли.
Акаши властно провел по его груди, потянул за плечо, заставляя повернуться.
Кисе знал, что капитан от него хочет. Сейчас это будет жестко. Ни намека на нежность — Акаши так просто не умеет. После ласковых ненавязчивых прикосновений так не хотелось. Прямо до ужаса. Кисе судорожно соображал, как ему отвязаться от секса. Хотя бы сегодня. А потом он сумеет перестроиться.
— Акаши-чи, не надо, — чувствуя руки капитана на бедрах, он упирался лбом в прохладный металл. — Давай потом.
Руки, мнущие ягодицы, на мгновение замерли, а потом Акаши надавил на поясницу заставляя прогнуться.
— Акаши-чи, пожалуйста, я потом сам приду, — продолжал уговаривать Кисе.
Капитан не слушал. Руки переместились с бедер на член и сильно сжали. Тело привычно отреагировало на знакомые действия, но сам Кисе не хотел секса. Не с Акаши.
— Сейчас кто-нибудь придет, — беспомощно предупредил Кисе, не в силах подобрать аргументы.
— Подождут, — голос Акаши спокоен, будто не его пальцы сейчас сжимали чужой член.
— Акаши-чи, подожди, — Кисе попытался развернуться к нему лицом, чувствуя ягодицами напряженный член. — Мне плохо с самого утра. Давай потом. Я сам приду.
Акаши все же остановился, но руки не убрал.
— Пусти, — почувствовав проблески успеха, Кисе вырвался решительнее. — Меня сейчас стошнит.
Дверь в раздевалку открылась. Аомине вместе с Куроко застыли на пороге. Взгляд Куроко метнулся к капитану, потом на прижатого к шкафчику Кисе. Переместился на гадко ухмыляющегося Аомине.
Кисе вырвался из удерживающих рук, прижал ладонь ко рту и выскочил из раздевалки в туалет.
Заперся в кабинке, опасаясь, что Акаши пойдет проверять. Уселся на унитаз. Что это капитану приспичило? Вчера за целый день он даже ни разу не посмотрел в его сторону. Может, узнал про Мидориму? Не похоже. Если бы узнал, то вряд ли он дал бы ему просто так уйти. И он делал бы это только тогда, когда им точно никто не помешает. Но так, зная, что за дверью топчется вся команда и точно знает, чем занимается капитан со своим игроком?
Предупреждение: «Еще раз изменишь…» всплывшее в голове, заставило тело покрыться холодным потом. Правда, что будет, если Акаши узнает про них с Мидоримой? Ведь они не просто занимались сексом, но еще и переспали в самом прямом смысле. С Акаши он не спал никогда. Даже если был в его доме. Наигравшись, Акаши отправлял его в гостевую комнату или домой. Но не спал рядом никогда. Вряд ли какие-нибудь санкции будут применены к Мидориме — они же вроде друзья. Но Кисе не сомневался, ему достанется по первое число.
Если безэмоциональный секс с Микимото можно было назвать изменой только с натяжкой, то с Мидоримой было совсем по-другому. Тут была самая настоящая измена несмотря на отвратительный секс.
Кисе сидел на крышке унитаза, обхватив голову руками. Почему так все странно. Он совершенно не испытывал никаких чувств к капитану, но секс с ним был определенно лучше, чем с Мидоримой, чьи ласковые касания напрочь отключают мыслительный процесс. Даже с Аомине, которого он терпеть не мог, секс был лучше, даже если он больше походил на насилие. Может, в этом проблема? Просто его тело приучили к грубости? Мидорима не настаивал не заставлял, даже позволил быть сверху, и напрочь испорченному Кисе не хватило ощущений? Собственно говоря, Мидориме тоже не понравилось, хоть он об этом и не говорил, но и так было ясно. Вообще, Шинтаро не нравилось все, что не касалось поцелуев. Почему? Было совершенно непонятно. Он вообще запрещал доставлять ему удовольствие. И дело не в том, что он его не хотел. Упирающийся в живот член ясно доказывал, что их желание обоюдно. Так в чем дело-то?
Сейчас Кисе даже слегка порадовался, что это было всего один раз. Если это дойдет до капитана, наказание будет не таким, как за систематические измены. А каким? Что Акаши с ним сделает?
Решив не думать о плохом, Кисе встал с крышки унитаза. Прошло уже достаточно времени, что бы убедиться, что Акаши за ним не пошел. По времени тренировка уже началась. Идти в зал нужно было все равно. В обед у них игра и размяться было совершенно необходимо.
Тренировка уже действительно началась. Акаши снова не смотрел в его сторону, будто его и не существовало вовсе. Аомине пару раз гадко ухмыльнулся, но обошелся без комментариев. Только несчастный взгляд Куроко раздражал донельзя. Не нуждается он ни в чьей жалости! Ладно хоть Тецуя молчал и ничего не спрашивал.
Когда на игру появился Мидорима и обменялся парой фраз с капитаном, Кисе начало потряхивать. Капитан никогда не отличался ненаблюдательностью и тупостью. Кисе решил близко не подходить к зеленоволосому и не смотреть в его сторону вообще. Но криво замотанная левая рука привлекала внимание, и прямо руки чесались оттащить его в темный уголок и аккуратно перемотать длинные ледяные пальцы. Может, даже удастся урвать нежный поцелуй. Кисе помотал головой, прогоняя крамольные мысли. Сейчас начнется игра, и Мидориме все равно придется размотать криво наложенные ленты.
На игру со средней Йонея Кисе выпустили в стартовом составе. Мидорима сидел на скамейке, держа в руках свой талисман — кусок зеленого мыла. Аомине совсем обнаглел и, пока они переодевались, никого не стесняясь, целовал своего Куроко каждую минуту. Тецуя смущался, краснел, но на поцелуи отвечал. Когда он вышел в зал, то вид у него был счастливый и растрепанный. Щеки горели от смущения и возбуждения, голубые глаза блестели.
Видимо, Аомине тоже был счастлив. Он развлекался и веселился, в легкую обыгрывая команду соперников. В тайм-аут утаскивал Куроко в раздевалку и выходил оттуда совершенно зацелованный. К концу первой четверти Тейко была на тридцать очков впереди, но команду Йонея нельзя было назвать слабой. Честно сказать, соперники были хороши. Некоторые из игроков не уступали самому Кисе. Но окрыленный любовью Аомине этого даже не замечал. С легкостью пробивал защиту и, развлекаясь, забивал. Шутил, кривлялся и откровенно бесил команду соперников. Те его уже потихоньку начинали ненавидеть. Но сделать ничего не могли. При малейшей попытке устроить неспортивный фол, внимательный судья безжалостно назначал штрафные. Бросая свои положенные два броска, Аомине влюбленно пялился на Куроко и ни разу не промахнулся.
По непонятной причине капитан даже не замечал, что творил Аомине вместе с Куроко. Все его внимание занимал Мурасакибара. Вялый и сонный он почти не пропускал мячи, но руки поднимал все тяжелее. Дергал плечами, будто бы пытаясь сбросить невидимую тяжесть. Часто растирал предплечья, периодически прижимал ладонь к груди. Перестраиваясь в защиту, Кисе оказался около Мурасакибары и уловил его бормотание: «Как же вы все напрягаете». Он раньше не видел, что бы пофигистичный Атсуши ленился на матчах. Может у него что случилось, а занятые своими проблемами, они и не заметили?
Глядя на него, капитан все больше хмурился, а тренер ничего не замечал. Мурасакибара в первой четверти не пропустил ни одного мяча. Во второй — два. Когда был объявлен перерыв после второй четверти, он ушел в раздевалку и улегся на лавку. Акаши принес мокрое полотенце и положил ему на лицо.
— Выйдите все отсюда, — непререкаемо распорядился капитан, указывая на дверь. — Мидорима, останься.
Пришлось, повинуясь указующему жесту, идти на лавку в зале. Аомине и Куроко не скучали, даже оставшись без поцелуев — Момои развлекала их, как могла. Кисе накрыл мокрую голову полотенцем, позволяя себе отрешиться от гомона и отдохнуть.
Капитан с Мидоримой и Мурасакибарой появились перед началом третьей четверти. Решив, что обязательно спросит у Мидоримы, о чем они там втроем совещались, Кисе начал игру.
С бешенным напором Аомине у команды Йонея не было ни единого шанса. Все пасы Куроко и Акаши доставались только счастливому Дайки. А тот забивал данки, напрочь позабыв о травмированной руке.
Играя в защите под кольцом, Мурасакибара странно споткнулся о форварда противника и осел на пол. Игра тут же остановилась. Крепко сжимая зубы, Атсуши попытался встать. Дрожащие руки и ноги не слушались. Когда у него почти получилось, центровой странно хватанул ртом воздух и снова осел на пол, плотно прижимая руки к груди. Кисе вместе с оказавшимся рядом Аомине попытались его поднять. Взгляд Мурасакибары «плыл». Кое-как они вдвоем дотащили тяжелого, как черт, громилу до скамейки и усадили. Атсуши начал заваливаться на бок.
Появившиеся медики посветили фонариком ему в глаза, осмотрели язык, смерили давление. Один из них, прижимая телефон к уху, убежал в свой кабинет. Вернулся с носилками. Кисе вместе с Аомине и Мидоримой уложили даже не пытающегося протестовать Атсуши. Акаши вместе с тренером ушли провожать его до подъезжающей скорой. Капитан вернулся довольно быстро. Подошел к сидящим секретарям и что-то долго им объяснял.
Когда он вернулся, судья объявил об окончании технического перерыва. Мидорима снял куртку, поставил на скамейку свой талисман и занял место центрового под кольцом.
Беспокойство за Атсуши мешало, не давало сосредоточиться на игре, которую и так уже можно было сворачивать. Разрыв в семьдесят очков преодолеть было невозможно. Соперники вдруг приободрились и стали двигаться вдвое активнее. Мидорима в защите был не так хорош, как Мурасакибара, но пропускал так мало мячей, что беспокоиться не стоило.
Вся веселость Аомине растаяла без следа. Он больше не отпускал дурацких шуточек, не пялился на Куроко. Предельно сосредоточенный и собранный он даже не замечал противников. Глядя на него, Кисе поражался: сумасшедше быстрый проход, до умопомрачения ленивая обводка, резкий рывок и затянутый, как в замедленной съемке бросок. Резкие смены темпа поражали. Теперь Аомине играл в одиночку против команды соперников, превосходя в защите даже Мидориму. Предельно сосредоточенный Дайки с горящими синим пламенем глазами играл сам против целой команды. Кисе хотел возмутиться, но Акаши сделал знак не мешать.
Средняя школа Йонея не могла противопоставить ничего одному игроку. Трибуны скандировали речевки Тейко, и до Кисе дошли осторожные выкрики «Вперед, Поколение Чудес» Он подавил желание схватиться за голову. Теперь дурацкое прозвище прилипнет навечно.
Последнюю четверть можно было и не играть. Разрыв стал больше ста очков. Соперники совсем сдались. Все мокрые, уставшие и морально раздавленные, они уже даже ленились ставить хоть какое-то подобие защиты. Все равно толку от этого не было никакого. Аомине забивал каждые тридцать секунд. Через десять минут игра закончилась со счетом 31:203.
Уйдя в раздевалку, Акаши тут же взялся за телефон. Пока переодевался, он непрерывно разговаривал с тренером, уехавшим в больницу вместе с Мурасакибарой. Ставил в известность о происшествии их куратора по баскетболу, учителей и школьный совет. Он же звонил родителям Атсуши, сообщая, в какой больнице находится их сын и почему.
— А мы разве не пойдем в больницу к Мурасакибаре? — спросил Куроко уже на автобусной остановке.
— К нему пока не пускают, — Акаши, наконец, убрал телефон в карман. — Возвращаемся в школу. Навестим его попозже.
До школы ехали молча. Каждый прокручивал в голове моменты игры, стараясь догадаться, что же случилось с ленивым обжорой.
На пороге школы их встречал куратор баскетбольной секции. Сообщил, что школьный совет принял решение отправить их всех по домам до выяснения обстоятельств. Счастливые Аомине с Куроко смылись без промедления. Акаши покачал головой, сообщая что останется.
— Кисе, за мной, — процедил капитан, заходя в школу.
Пришлось тащиться, не обращая внимания на печальный взгляд зеленых глаз в спину. В школе было тихо — шли уроки. Судя по направлению, Акаши вел его в сторону пустующей сейчас тренерской. Не нужно было иметь «семи пядей во лбу», чтобы догадаться, зачем. Кисе судорожно размышлял, как бы ему опять отказаться от секса. Второй раз отмахнуться плохим самочувствием не получится. Не проканает. Ну и что теперь делать?
— Раздевайся, — приказал Акаши, как только закрыл на замок дверь тренерской.
Кисе так ничего толкового и не придумал. От ледяного тона капитана из головы выветрились последние мысли. Он растеряно потянулся к пуговицам рубашки, всматриваясь в пылающие алые глаза. «Сейджуро и так уникум, но такое давление не выдерживает даже он». Эти всплывшие в памяти слова разбудили поток коротких мыслей. Должен быть всегда достойным. Идеальным. Абсолютным. Он помощник тренера. Он капитан. Не уследил. Не принял меры.
— Не надо, Акаши-чи, — Кисе отпустил, так и не расстегнутые пуговицы рубашки, и с сочувствием поглядел на капитана.
Алый взгляд напротив чуть посветлел, а в левом глазу проблеснул оранжевый всполох. «Глаз меняет цвет, когда Акаши в чем-то не уверен».
Ощущая себя так, как будто бросается в клетку с голодными львами, Кисе шагнул к капитану и крепко обнял. Так, чтоб не вырвался.
— Все хорошо, — почти шептал Кисе обнимая жесткие каменные плечи. — Ты тут не при чем. Ты ни в чем не виноват. Это не твой провал.
Только сейчас стало очевидным, что Акаши ниже его. Рёта слегка коснулся губами красных волос на макушке, имитируя жест заботы и поддержки, как давным давно, в прошлой жизни, это делала мама.
— Так бывает. Иногда люди болеют, — тихо продолжал уговаривать Кисе, с осторожным облегчением отмечая, как расслабляется напряженное тело в его объятиях. Что б ускорить этот процесс он стал легонько поглаживать по спине. — С Атсуши все нормально будет, вот увидишь. Никто тебя не винит. Да и игру мы выиграли, вон какой Аомине-чи у тебя есть. Не надо так переживать. Все же хорошо.
Поток успокоительного бреда не хотел заканчиваться. Кисе никак не мог себя заткнуть, даже если бы и хотел.
— Я сделаю все, что ты хочешь, но секс тебе сейчас не поможет. Тебе просто надо отдохнуть, — плечи под его ладонями были уже не такими напряженными.
— Не указывай мне, что делать, — голос капитана звучал приглушенно. Но тон был мягким и слегка ворчливым.
— Я и не думал. Нас всех отпустили не просто так. Расслабляться иногда просто необходимо, — Кисе сам не верил, что кажется ему удалось заговорить ярость капитана. — Хочешь чаю? Пойдем, сейчас в буфете никого нет. Хочешь, я с тобой пойду?
Кисе больше не знал, что еще предложить. Если уж и это не сработает, то вариантов больше нет.
Акаши высвободился из объятий и отступил на шаг. Алый взгляд был спокойным. В его глазах больше не было того пылающего ада.
— Позволишь угостить тебя? — и, не дав отреагировать на вопрос, потянул его к выходу, открывая дверной замок.
В школьном буфете действительно было пусто. Только пара буфетчиц суетилась раскладывая выпечку и конфеты. Акаши спокойно сел за пустой столик и снисходительно позволил Кисе купить два стакана с чаем. Пользуясь тем, что капитан не слышит его разговора с буфетчицей, он мстительно попросил в стакан Акаши насыпать тройную порцию сахара.
Но Акаши, кажется, даже и не заметил переслащенного чая. Пили они молча. Сказать друг другу было нечего. Гробовое молчание тяготило, давило на нервы. Кисе глотал кипяток, стараясь избавиться от неприятной компании поскорее.
— Акаши-чи, у меня работа завтра с утра, — Кисе не спрашивал, а, набравшись наглости, утверждал.
К его удивлению Акаши даже не изменился в лице. Просто молча кивнул.
— Ты домой? — они все же допили чай и выходили из школы.
Акаши покачал головой.
— Мне нужно поговорить со школьным Советом, — и, не прощаясь, развернулся, направившись в сторону учительской.
Вдохнув свежий уличный воздух, Кисе почувствовал, что его трясет. Нервно и неприятно. Спина была насквозь мокрой. Неужели получилось? Даже не верилось, что таким способом можно избавиться от секса с капитаном. Просто обнять и успокоить. Интересно, а Акаши хоть кто-нибудь когда-нибудь обнимал?
Руки все еще дрожали, пока он доставал телефон. Одно непрочитанное сообщение от Мидоримы. «Придешь?»
Кисе привалился к воротам раздумывая. Что делать? С Мидоримой было хорошо, уютно. Они может быть посмотрят фильм, сделают уроки, а потом что? Опять секс? Разбираться еще и с этим дико не хотелось. Ему сегодня два раза пришлось отмазываться от Акаши.
Секс с Мидоримой был не плохим. Нет. Отвратительным. Но неизбежные поцелуи пьянили, кружили голову. От ласковых прикосновений чужих губ тело таяло, хотело большего, чем невесомые поглаживания. Мидорима был почему-то против дрочки и минетов. На своем опыте зная, каково это, когда заставляют против воли заниматься этим, Кисе не мог настаивать. Снова мучиться со смазкой, презервативом, смотреть на влажные от боли ресницы, цепляющиеся за постельное белье длинные пальцы, чтобы не выдать истинных чувств, было жутко нехорошо и неправильно. Честно говоря, не стоило этого делать и в первый раз.
Набив сообщение «Извини, у меня работа с утра», Кисе пошел в сторону метро.
Уже дома, рухнув на постель в своей одинокой квартире, он пожалел, что не пошел к Мидориме. Можно ведь было и не заниматься сексом. Просто поговорить, расспросить, откуда такая нелюбовь к оральному сексу. Просто делать уроки, ощущая себя тепло и спокойно. Заняться чем-нибудь. Может быть, даже вытащить Шинтаро в кино и в темноте зала украсть у него несколько поцелуев, испытывая головокружительный коктейль из легкого стыда, тлеющего удовольствия и сладковатого ощущения чего-то запретного.
Мидорима, наверняка, будет ворчать, что фильм тупой, попкорн вредный, а сам Кисе — нахальный. Но все же будет нежно целовать его в темном зале кинотеатра, в кабине лифта и уже дома, не дав даже снять обувь. Так нежно и сладко, что невозможно оторваться, отстраниться. На такие поцелуи можно только послушно отвечать. Скользить пальцами по рубашке, воровато расстегивая пуговички на воротнике. Запах самого Мидоримы свежий, с терпкой ноткой, пота и горьковатой от туалетной воды. Можно было бы прижаться к его шее, слизывая неповторимый аромат, как мороженное. Когда он провел бы языком по косточкам ключиц, Шинтаро бы выдохнул и прикрыл колдовские зеленые глаза. Длинные сильные руки крепко прижали бы, заставили немного отклониться, открывая шею. Доверчиво и покорно принимать ласки влажных губ.
Школьные штаны стали жать просто невыносимо. Кисе сердито убрал руки от ширинки, которую тер, замечтавшись. Ну и о чем он думает, озабоченный придурок? Надо было дать сегодня Акаши его выебать, чтобы больше мыслей о других парнях не возникало.
Злость накручиваться не хотела. Член неприятно упирался в ткань трусов и требовал немедленных интенсивных действий. А что, это ведь просто фантазии. Кому от них плохо? Никому. Кто об этом узнает? Никто, — решил Кисе и расстегнул ширинку.
На чем он там остановился? Мидорима целовал его в шею. Дальше? А дальше, он бы медленно расстегнул его рубашку, губами коснулся сосков, мягко шевельнул языком колечко на соске. Кисе бы терся каменным стояком о его ширинку, воровато расстегивая молнию на его штанах. Как восхитительно хорошо будет давление двух возбужденных членов. Мидорима сильно сожмет его задницу, прижмет к себе пах и начнет тереться. «Пожалуйста, позволь мне» — будет уговаривать Кисе, облизывая влажные, нацелованные губы. И Мидорима сдастся, просто не сможет отказать. Одним движением швырнет на пол расставленные на тумбочке в прихожей свои бесчисленные талисманы и усядется на нее, разводя колени. Кисе поцелует его, убеждая, что бояться нечего, проложит дорожку губами по горлу, груди, лизнет оба соска, вылижет идеальный живот, собирая свежий островатый вкус, мягко коснется губами низа живота, а потом, глядя в, наверняка, потемневшие зеленые глаза, оближет темную от возбуждения головку члена. Он будет сосать, как самый настоящий пылесос, пока Мидорима дрожащими руками не притянет его голову и не двинет бедрами вверх, перекрывая воздух, заставляя почти подавиться, и начнет неконтролируемо трахать его в рот так, чтобы от недостатка кислорода закружилась голова, и легкие начали гореть.
Кисе распахнул глаза и остановил быстро скользящую по члену руку: «Господи, о чем я думаю?!» Надо не так. Мидорима же не любит минеты, значит, настаивать не надо. Значит, надо думать о другом.
Пускай Мидорима расшвыряет свои талисманы и усадит его на освободившееся место. Несильно давит на грудь задевая сосок, заставляя отклониться, шире развести колени. Мидорима опустится на колени и стянет очки. Невинно и беззащитно будут смотреть зеленые глаза.
Кисе резко выдохнул, сильно у основания сжимая член. Не хватало еще кончить на середине сладкой фантазии. Несколько выдохов помогли слегка успокоиться. Его руки ласкали тело следуя за фантазией.
Мидорима мягко обхватывает губами его член. Нежно скользит языком по возбужденной плоти. Контраст горячего рта и холодок влажной от слюны плоти, наверняка, был бы восхитительным. Длинные холодные пальцы касаются мошонки и осторожно давят на анус.
Кисе вернул руку на член. «Я совсем дурак, да?»
Прикосновения Мидоримы мягкие и заботливые, ласково разглаживали нежную кожу, осторожно касались, не настаивая, не насилуя. Кисе бы замер на мгновение и подался ближе, позволяя. Ему, все что угодно. Даже это. Длинные, сильные, колдовские, волшебные пальцы резко проникли внутрь.
Кисе выгнулся на кровати, хватаясь за член. Но было поздно. Яркая волна удовольствия прокатилась по телу, вспыхнула под закрытыми веками. Теплая влага пролилась на живот, пачкая школьную рубашку.
Он резво вскочил с постели и кинулся замывать следы. Полностью стирать рубашку было негде. Тело после оргазма размякло и шевелиться не хотело. Сейчас, сбросив лишние гормоны, собственные фантазии казались дикой извращенной тупостью. За них было стыдно. Ладно еще никто никогда не узнает. С утра надо было на работу. Чтобы больше дурные мысли в голову не лезли, он занялся делом. Просматривал в интернете фото других моделей — готовился к съемкам спортивной марки одежды.
Когда утром он пришел в студию, его ждали с распростертыми объятиями. Напоили кофе с конфетами, сделали укладку, макияж. Все ему старались угодить, ходили вокруг, как будто он был известным певцом, актером или же топовой моделью. Это было, мягко говоря, непривычно. Столько внимания к своей персоне он не видел даже в лучшие времена своей детской модельной деятельности. Съемки растянулись на все утро, аж до самого обеда. Сделали небольшой перерыв и продолжили. Видно, попасть сегодня в школу было не суждено.
Закончив, Кисе обнаружил, что вполне успевает на вечернюю тренировку. Черт с ней, с учебой. С волшебным карандашом Мидоримы, что лежал, как великая драгоценность, в самом укромном месте, ему никакие экзамены не страшны.
Теперь баннеры с его физиономией висели по всему городу. На него непрестанно косились в метро, показывали пальцем на улице. Глупые школьницы постоянно просили автограф. Это отвлекало, расслабляло. Всегда приятно, когда случайные люди говорят тебе теплые добрые слова. Едва он вышел из дверей студии, на телефон пришло сообщение о поступлении денег на счет. Вся сумма прописанная в контракте, плюс небольшой процент премиальных. Остальные премиальные поступят после заключительных съемок.
Тех денег, что пришли, вполне хватало на оплату школы и долга Мидориме, причём даже еще оставалось после этого. Кисе шел по улице, смотря в телефон, считая на калькуляторе обязательные расходы и соотносил их с доходами. Людской поток недовольно ворча, огибал его, рассеяно бредущего по улице. Сейчас его мысли были далеки от того, чтобы помнить, куда он идет. Он просто шел по тротуару, смотря в телефон. Все сосчитав, он все поднял голову и заметил, что забрел в «спальный» квартал. Без колебаний свернул в ближайший узкий безлюдный переулок. Он еще раз открыл сообщение о приходе денег. Сумка упала с плеча на асфальт. Он бессильно опустился на попавшуюся ступеньку ведущую к чьей-то двери и стыдно, по девчачьи разревелся. Кошмар остался позади. Слезы неконтролируемо текли по щекам, щекотали запястья, когда он тер глаза. Чего он ревел, сам не мог объяснить. Все ведь хорошо. Просто замечательно. Неприлично отлично, что даже не верилось. Откуда слезы? Хорошо еще никого не было. Никто не видел его позора, а случайным жителям домов, что смотрели в свои окна, не было никакого дела до одиноко плачущего подростка.
Все прошло. Все закончилось. Теперь он точно доучится в школе. Теперь у него точно есть будущее. В перспективе перестал маячить мерзкий секс за деньги, за лишнюю монету. Закончилось время объедания парковых деревьев, соскребания ритуального риса с пыльных подоконников. Можно не бояться, что его выгонят из квартиры, да черт возьми, если такой контракт подвернется еще раз, он сможет купить собственную или даже целый дом в пригороде. Теперь он будет нормально есть, нормально жить. Больше никаких голодных обмороков. Никаких старых исстиранных водолазок, никаких грязных рубашек, которые можно носить только под школьным пиджаком. Нормальная одежда, нормальная еда, нормальное жилье, отличная школа. Он выдержал. Он справился. Сам.
Еще бы и с личной жизнью разобраться. Кисе усмехнулся растирая красные от слез глаза. Разберется, никуда не денется. Сидя прямо тут, он открыл присланный хозяйкой квартиры скриншот платежа за квартиру и перечислил деньги на счет Мидоримы. Для оплаты школы нужно было тащиться в банк.
Зазвонил телефон. Номер был неизвестным.
— Кисе Рёта, здравствуйте, — этот серьезно-насмешливый тон невозможно было не узнать. Опять Микимото. — Надеюсь вы не заняты. Я хотел бы с вами поговорить.
Кисе подавил желание немедленно сбросить звонок. Что-то он в последнее время стал вести себя как баба: ревет ни с того ни с сего посреди улицы, возникает желание бросать трубки, истерит, отмазывается от секса плохим самочувствием. Надо завязывать с этим. Выяснить чего этому козлу от него надо.
— Здравствуйте, Микимото-сан, — это была максимальная вежливость на которую он сейчас был способен. — А мне нечего вам сказать. Ни по какому вопросу.
— Я по делу, — снисходительный тон начинал бесить. — Это на счет вашей работы в рекламе нашей компании. Нам просто необходимо встретиться.
— Я выполнил свою работу и встречаться с вами не собираюсь, — отчеканил Кисе вставая со ступеньки.
— Ничего личного, мальчик, — от вежливо снисходительного «мальчик», хотелось двинуть в челюсть этому напыщенному скоту. — Это просто бизнес.
— Свою работу я сделал. И, судя по плакатам на улице, сделал ее хорошо, — так он и поверил, что тут «ничего личного». — По всем остальным вопросам можете обратиться в мое агентство.
— Мне бы не хотелось снова отвлекать вас от работы, — в голосе Микимото явственно слышалась угроза. — Поэтому давайте встретимся в ресторане. Через час.
Кисе нахмурился и чуть сбавил уверенный шаг. Только все забыли о нем, как о модели, у которой проблемы с мафией. Напоминания об этом были ни к чему. С Микимото станется явиться к нему на съемки. Не хватало еще работы лишиться. Да и вроде ресторан — людное общественное место.
— Ладно. Через два часа в ресторане, — Кисе, не желая слушать возражения, отключился.
Что бы «убить» время до встречи с Микимото, Кисе зашел в банк и расплатился за школу. Он целую минуту пялился в платежный документ, который должен был отнести в школьную бухгалтерию и не верил, что никаких долгов больше нет. Бесцельно прошатавшись по городу, он пришел к ресторану в точно назначенное время. На самом деле он хотел опоздать. Но годами въевшаяся привычка приходить вовремя въелась в подкорку и неизвестным магическим образом задержала часы.
Микимото уже ждал его за столиком в углу.
— Я слушаю вас, — Кисе невежливо поставил сумку на соседний с собой стул и сложил руки на груди.
— Вы прекрасно выполнили свою работу, — мужчина с проседью в темных волосах хитро улыбался, — добросовестно выполнили свою часть договора. Честно признаться, я мог бы выполнить свою намного лучше, — он положил на стол бумажку с надписью «Соглашение» и мелкой подписью самого Кисе.
Кисе посмотрел сначала на злополучную бумагу, потом на самого Микимото. Хватило же ему наглости!
— Мне даже стало стыдно, — Кисе удивленно приподнял бровь, оказывается этот гад такое слово знает, — я хотел бы исправить свое упущение, а заодно предложить работу на следующую рекламную компанию. Она будет только ваша. Никаких других моделей.
— Помнится, вы сказали мне, что проститутка я не очень хорошая, — Кисе почему-то развеселился. — Не думаю, что я стал лучше.
— Ну, возможно, это я плохо постарался, — Кокити обернулся к официанту заказывая заранее выбранную еду себе и Кисе.
Рёта не стал возражать. Тем более он еще сегодня не ел. Кофе с утра не считается.
— Я не считаю, что вы плохо сделали свою работу, — Кисе проводил взглядом официанта. — Здесь написано, что вы предоставляете мне работу. Вы ее мне предоставили, поэтому я претензий не имею.
— Хорошо, — подозрительно легко согласился Кокити. — Мы можем подписать новое соглашение, если вы согласитесь работать у нас.
— С вами опасно иметь дело, — несмотря на шутливый тон начинало трясти от злости. — Такие бумаги должны оставаться в пределах договаривающихся сторон. А у вас они попадают тому, кого совершенно не касаются. Акаши, например.
— О, так вы обиделись? — Микимото сделал удивленный вид. — Я всего лишь пытался приучить вас к честности и порядочности в любовных отношениях. Будьте уверены, новое оглашение к нему не попадет.
— Даже так? — Кисе жевал принесенный салат, почти не чувствуя вкуса, — но я не нуждаюсь в нашем партнерстве. Более того, не вижу смысла.
— Давайте начистоту, — притворно разочаровано вздохнул бизнесмен, — ваши крашенные глаза указывают на то, что очень нуждаетесь. Если, конечно, вам не нравится зарабатывать на улице.
Кисе мысленно проклял визажистов, которые не оттерли водостойкую подводку и тушь с глаз после съемок.
— О, это не то что вы подумали, — он убрал руки под стол во избежание. Они так и чесались хорошенько двинуть напыщенному гаду. — Просто издержки модельного бизнеса — постоянно накрашенные глаза. Если вы хотите предложить мне работу, советую обратиться в агентство, через которое я работаю.
— Я предлагаю вам намного лучшее, чем агентство. Я предлагаю вам полноценное спонсорство, — Микимото был спокоен, как будто заранее знал, что Кисе поведется, согласится. Но он слегка опоздал. Еще пару месяцев назад, возможно. Сейчас — однозначно нет.
— Меня это не интересует, — Кисе полностью скопировал позу Микимото. — Хотите, что б я работал у вас, добро пожаловать в модельное агентство «Flash Model Management». Это мое последнее слово.
— Вы портите мне бизнес, юноша, — несчастно вздохнул бизнесмен. — А он мне очень дорог. Смотрите, как бы я не испортил вам что-то такое же дорогое. Баскетбол, например.
Кисе удивленно захлопал глазами, а потом засмеялся. Искренне, не сдерживаясь.
— Это как? — он уже закончил ужин и пора было уходить, но послушать было крайне интересно.
— Я не думаю, что звание «Поколения Чудес» далось вам так легко. Наверняка вы приложили массу усилий. Будет очень обидно и неприятно, если кто-нибудь из журналистов узнает, что ваша команда очень постаралась и переспала со всеми судьями и секретарями на межшкольных соревнованиях. Вот эта бумага в умелых руках послужит отличным доказательствам, — Кокити любовно погладил валяющееся на столе соглашение. — Надо же, какая маленькая бумажка, но от нее одни проблемы.
— Это от вас одни проблемы, — Кисе встал и положил на стол деньги за ужин. Хорошо еще, что в банке додумался снять наличку, а то пришлось бы терпеть общество этой скотины пока официанты возятся с картой. — Делайте, что хотите, только разбираться будете с нашим капитаном.
Отойдя от стола на несколько шагов, он резко развернулся и мгновенно разорвал злополучную бумажку. Потом, наслаждаясь удивлением в темных глазах, медленно разорвал половинки еще на две части. Аккуратно сложил стопкой и кинул Микимото в тарелку. Официанты провожали его удивленными взглядами.
Уже шагая по улице, Кисе пожалел о последнем своем действии. Зря он порвал это соглашение. Наверняка, у Микимото есть копия. Да и клочки бумаги в еде наверняка разозлили «жемчужного» бизнесмена. Теперь можно точно ожидать от него какой-нибудь гадости. Надо бы предупредить Акаши, на всякий случай.
По времени вечерняя тренировка уже закончилась.
— Ты где шляешься целый день? — Сейджуро не счел нужным даже поздороваться. — Опять прогуливаешь тренировки?
— Это не я! — поспешно открестился Кисе. — То есть, я не виноват. Это все Микимото Кокити. Он опять настойчиво предлагал мне секс за деньги. Когда я сказал, что тебе изменять не собираюсь, погрозился уничтожить нашу баскетбольную команду.
— И как же? — тон капитана был не сколько сердитый, сколько удивленный.
— Сказал, что все узнают, что наша команда трахается со всеми подряд за победы, — ему показалось или капитан явственно скрипнул зубами? — Что слава наша дутая, а мы не больше, чем скопище малолетних шлюх. В доказательство тряс соглашением, тем самым, ну ты помнишь, только там было не только мое имя, но и все наши. Сказал, что легко превратит подделку в правду. Я подумал, что ты должен знать.
Кисе четко понимал, зачем он целенаправленно натравливает Акаши на Микимото. Если прокатит, то вот уж будет битва титанов. Конечно же Акаши оторвет Кокити Микимото непомерно длинный жемчужный орган и засунет куда надо. Тогда уж точно Кокити больше никогда в жизни не посмеет к нему сунуться. Все-таки есть плюсы в том, что встречаешься с капитаном команды.
— Ты в порядке? — после непродолжительного молчания спросил Акаши.
— Я? Да, конечно. Этот гад трогал меня за разное, гадости говорил, на тренировку не пускал, — Кисе напустил побольше обиды в голос, — но я уже еду домой.
Нет, кажется, он действительно становится похожим на бабу. И делает его таким Сейджуро. Теперь вот врать и показно губы надувать научился.
— Если хочешь, можешь приехать ко мне, — тон Акаши стал мягким.
— Ну Акаши-чи, у меня такой тяжелый день. Работа была трудная-претрудная! Я сейчас домой приеду и сразу спать, — теперь нужно было отвязаться от его любезного приглашения любой ценой.
— Ладно, но завтра на утреннюю тренировку не вздумай опоздать, — пригрозил Акаши и связь оборвалась.
На экране телефона моргало непрочитанное сообщение. Стандартный вопрос Мидоримы «Придешь?» Да что ж за день-то сегодня такой! Всем от него что-то надо! Вчера вон от секса с Акаши удалось сбежать. Сегодня — от секса с Микимото, а потом снова от Акаши. Чувствуя себя таким героем, уж от секса с Мидоримой он как-нибудь откажется.(прим. беты: колобок какой-то)
Настрочив короткое «Нет», Кисе выключил телефон и спустился в подземку.