***
Финальная игра на Зимнем кубке началась бойко. Средняя школа Хирамине любой ценой решила отобрать Кубок у зазнавшейся Тейко. Собственно говоря, Тейко было с чего зазнаться. Указания капитана были четки и своевременны. Куроко был незаметнее призрака. Мидорима не промахивался. Аомине остановить было невозможно. Мурасакибара не пропустил ни одного мяча. Разрыв в счете неуклонно рос. К середине игры на табло горело 120:0. У команды Хирамине не было ни единого шанса. Все, кроме Куроко и Мурасакибары набрали свои тридцать очков. Что делать вторую половину игры, никто не знал. — Мурасакибара, давай в нападение, — распорядился Акаши, — Аомине, уступи ему место. Мидорима встань в защиту. Кисе, следи за трехочковой линией. Вторая половины игры началась с дружного смеха команды соперников. Они почему-то решили, что громадный Атсуши не годится в нападение. В ответ на смех, Мурасакибара опустил голову и отросшие фиолетовые волосы совсем загородили лицо. Наверное, плохая была идея поставить центрового в нападение. У него что-то не ладилось. Кисе уже видел Мурасакибару в деле и не мог понять, что с ним происходит. Акаши, наблюдая, хмурился, кусал губу. Под кольцом Мидорима тоже не справлялся. Прошла всего минута после начала третьей четверти, а на табло уже горело 120:4. Переживать не стоило, но просто было странно. Со стороны казалось, что Мурасакибара впервые в жизни взял мяч в руки. Спотыкался, постоянно терял мяч, не видел пасов. Акаши согнал со скамейки Куроко и сам наблюдал за игрой со стороны. Кисе посетила банальная мысль, а что, если Атсуши в больнице что-то вкололи, и теперь он не может управляться с мячом. А можно ли вообще вылечить от баскетбола? Очень уж странно все это выглядело. Перед сиреной об окончании третьей четверти, Акаши куда-то ушел. На табло 120:8, а команда Хирамине не понятно чему радовалась. В перерыве они неприлично громко ржали, пародировали неуклюжие промахи Мурасакибары. Атсуши делал вид, что ему пофигу, но по стиснутым зубам и напрягшимся скулам, было видно, что он зол, как сам черт. Акаши появился к началу последней четверти. — Убери волосы, — приказал он, протягивая сердитому Мурасакибаре резинку для волос. Спорить с капитаном Атсуши не стал. Неловко покрутил в руках фиолетовую резинку и стянул ей волосы на затылке. Получилось лохмато: не попавшие под резинку пряди торчали, свисали на лицо, да и те что уходили в «хвост», лежали не слишком аккуратно. Убрав волосы с лица Мурасакибара совершенно преобразился. То, что с длинной челкой казалось ленивым прищуром, оказалось сосредоточенным взглядом. Прямым и угрожающим. Черты лица стали тоньше, острее, опаснее. В сочетании с высоким ростом, он казался настоящим монстром. С таким противником опасно было связываться. Размажет и не поморщится. Пока он, подняв руки, стягивал волосы в хвост, майка задралась, оголяя идеальный плоский живот с темной дорожкой волос, убегающей под белье. Мышцы на широченной груди и огромных ручищах вздулись. Кисе прикусил губу. По телу побежали мурашки. Непреодолимое желание обнять Мидориму, спрятаться у него на груди от вызывающей сексуальности товарища по команде. Как получилось, что он раньше этого не замечал? Может, потому что не был геем, а сейчас стал? Бред какой. Он живет у парня, занимается с ним сексом и за свое право на занудного Шинтаро он готов драться. Вывод напрашивался неутешительный. Рёта — гей, и ничего нельзя с этим поделать. Последняя четверть ничего не решала. Тейко все равно выиграет. Убрав волосы, Мурасакибара изменился не только внешне. Перестал спотыкаться и терять мяч. Используя всю свою силу, рвался напролом и забрасывал к кольцо соперников. Все шутки враз прекратились. Атсуши все равно злился. Казалось, даже воздух сгустился вокруг него. В сочетании с бешеной силой и скоростью он внушал ужас. Кисе сам опасался стоять близко, когда Мурасакибара пер в нападении. Никто из соперников даже не пытались его остановить. Наоборот, расступались при его приближении. Двухметровая громадина с ярко сияющим фиолетовым глазами шел на пролом. Через две минуты лимит в тридцать очков оказался набранным. Но разошедшийся Атсуши, казалось, этого даже не заметил. Продолжал набирать очки. Он вбивал мяч в кольцо с такой силой, что жесткий щит шатало, как на ветру, а с паркета, на том месте где отскакивал после данка мяч, отлетал лак. Игра была закончена со счетом 198:8. После игры они возвращались в школу на уроки. По времени успевали на последние два. Учиться никто не хотел. Приехав в школу, они, не сговариваясь, пошли в зал. За сорокаминутную игру они успели только размяться. Тело горело и требовало выхода энергии. Акаши даже не думал возражать. Он направился к себе в тренерскую — переодеваться. Самое подходящее время для разговора. Правильные решения нужно принимать без лишних сомнений. Но страшно было все равно. — Акаши-чи, нужно поговорить, — Кисе специально не стал закрывать дверь. Оставил небольшую щель. — Нужно, — ворчливый голос капитана из-за гардероба, где он переодевался. — Зачем снял пирсинг? — Я поэтому и пришел поговорить, — весь запал раз и навсегда решить проблему с капитаном резко пропал. Трусливая мысль, а что если отступить, наврать, а поговорить потом, в более подходящее время? Уже переодевшийся Акаши показался из гардероба. Подойдя к Кисе, он чуть тронул сережку в ухе и резко больно сжал проколотый сосок. Хорошо дрессированное тело отозвалось вспышкой возбуждения. — Я хочу проколоть второй, — капитан протиснул колено между ног Кисе, зажимая пах. Кисе набрал больше воздуха в грудь. Будь, что будет. — Я не буду с тобой больше встречаться, — громче шепота не получилось. Открыть глаза было откровенно страшно. Пальцы капитана легли на подбородок. Кисе осторожно открыл глаза. — Повтори, — ледяной тон Акаши испугал. — Я больше не буду с тобой заниматься сексом, — на всякий случай уточнил Кисе. — Пока ты в моей команде, я буду с тобой делать все, что захочу, — лицо капитана превратилось в застывшую бледную маску, только глаза ярко светились алым. — Можешь называть это, как хочешь: мы встречаемся, или я тебя использую. — Я тебе больше не позволю, — голос становился все тише, а уголок рта начал нервно подергиваться. Остановить это было невозможно. — На колени, — в левом глазу промелькнула оранжевая вспышка. — Живо. От накатывающего страха, ноги сами подгибались. Кисе понимал, что если он сейчас подчинится, то все останется, как было. Усилием воли он заставил себя стоять и упрямо выставил подбородок, маскируя страх от пылающего ада красных глаз. Акаши резко вздохнул. Почти невесомо положил руку прижавшемуся к стене парню на плечо. Несильно сжал. Кисе сам не понял, как так получилось. Он потерял равновесие стоя на двух ногах на ровном полу? Через секунду он смотрел на капитана снизу вверх. — Я не буду этого делать, — непослушными губами прошептал Кисе, смотря, как Акаши потянулся к своей ширинке. — Больше никогда! — он попытался встать, но пока на плече была ладонь капитана, это было не возможно. — Мне наплевать, — лицо капитана утратило каменное выражение, он улыбался, как самый добрый в мире старший брат. Заботливо и покровительственно. Дверь резко распахнулась. — Акаши, хватит, — спокойный, как скала, Мидорима грозно смотрел на них. Воздух вокруг него слегка потрескивал от напряжения. — Тебе ясно сказали «нет». — Закрой дверь с той стороны, — спокойно, почти не глядя на внезапно появившегося участника. — Я сам разберусь. — Нет, — рявкнул Шинтаро. — Отпусти его немедленно. Кисе стало невыносимо стыдно за свою слабость, за страх перед капитаном, что въелся в самое подсознание так, что ничем не достать. Он почти уже поднялся на ноги, как Акаши дернул его за руку, снова заставив потерять равновесие и упасть на пол. — Ты? — Акаши поднял на Шинтаро горящий адским пламенем взгляд. — Ты был моим лучшим другом. Ты в курсе, что его, — он снова дернул вниз упорно поднимающегося с колен Кисе, — перетрахали все твои родственнички? Кисе зло сжал зубы и, не дав больше к себе прикоснуться, поднялся на ноги. Мидорима медленно кивнул, глядя в лицо капитану. Между ними повисла напряженная тишина. Прямые взгляды глаза в глаза пересеклись, как клинки. Еще чуть-чуть и воздух вокруг них начнет потрескивать. Неожиданно Акаши улыбнулся и зло прищурился. Разорвал поединок взглядов и повернулся к Кисе. — И чем он лучше меня? — насмешка была только в выражении лица, а в голосе ровное спокойствие. — У него кошелек толще или член длиннее? Душная темная волна поднялась откуда-то из груди, заволокла глаза. Кисе, даже толком не замахнувшись, врезал в усмехающееся лицо, с удивлением смотря, как Акаши отвернулся и отступил. Ему показалось этого мало. Кисе уже замахнулся основательно, но был остановлен громким окриком Мидоримы. Темная удушающая волна отошла, заставляя задыхаться. — Пошли, — Мидорима бесцеремонно вытолкал его из тренерской. — Рёта, — Акаши спокойно стоял все на том же месте, будто не он сейчас получил по морде, — тренировка началась пять минут назад, — он прямо и насмешливо посмотрел в глаза Шинтаро, — вы опаздываете. Кисе с грохотом захлопнул за собой дверь в тренерскую. — Порядок? — Мидорима коснулся тыльной стороной ладони его щеки. Кисе, не глядя на него, мотнул головой сбрасывая его руку и почти бегом отправился в раздевалку. Кое-как покидав одежду, он залез в душ и до упора выкрутил горячую воду. Ему казалось, что вся кровь под кожей превратилась в лед. Он дрожал под горячими струями так, что зубы стучали. Умом он понимал, что это нервное, но холодно ему было по-настоящему. Было бы с чего. Сказал задолбавшему извращенцу, что больше не будет его игрушкой. Дал ему по морде. А в итоге даже из команды не вылетел. Наверняка, Акаши его оставил, чтобы придумать особо изощренное наказание. От воды шел пар, кожа покраснела, но кипятка не чувствовала. Из сквозной дыры, именуемой душой, тянуло смертным холодом. Успевший переодеться Мидорима вошел в душевую и, подойдя, резко выключил горячую воду, повернул кран в обратную сторону. Поток ледяной воды обрушился на голову, плечи, спину. Все нервы в теле заорали, как от ожога. Кисе даже не дернулся. Это было то, что нужно. Через несколько минут кожа начала непереносимо чесаться. Мидорима снова до предела вывернул кран в обратную сторону. Горячая вода почему-то ощущалась совсем не так остро, как холодная. Кисе ее как будто даже не чувствовал. Ледяные потоки грели гораздо лучше горячих. Мидорима снова переключил воду на холодную. Через несколько минут снова на горячую. С каждым таким переключением Кисе все лучше ощущал горячие струи. Когда после ледяной воды попытался отступить от кипятка, Мидорима совсем выключил воду и подал ему полотенце. Дождался, пока Кисе в него завернется и крепко обнял, не обращая внимания на стекающую с желтых волос воду на спортивную форму. За подбородок поднял его голову и прикоснулся губами к холодным губам. — Прости, что вынудил тебя это сделать, — у Мидоримы на пальцах пластырь был совсем мокрый. — Я не знал, что все так сложно. Кисе покачал головой. — Давно так надо было сделать, — он решительно отстранился и пошел за одеждой. — А в рожу я хотел ему дать с самого первого дня. Зато теперь я свободен, кажется. Кисе шагнул к Мидориме, целуя благодарно и нежно. Когда они вошли в зал, Акаши уже был в смежном зале и на тренажере. Под кольцом шло бурное обсуждение. — Я чувствую такую силу, — Мурасакибара рассматривал свою ладонь, будто в первый раз видел. С силой сгибал и разгибал пальцы. — Я могу все. — Не зазнавайся, — Аомине все еще в школьной форме лениво катал мяч ногой, — я все равно выиграю вас всех. Дайки подхватил сумку со скамьи у стены и пошел к выходу из зала. — Ака-чин, а мне тоже можно не приходить на тренировки? — Мурасакибара повернулся в сторону капитана. Акаши спустился с ленты тренажера, повернулся, накидывая полотенце на плечи, и нахмурился. — Нельзя, — он выключил агрегат и вошел в зал, доставая из корзины мяч. — Ну, Ака-чин, я же не собираюсь проигрывать. Моя сила возросла, — Мурасакибара продемонстрировал широченную кисть руки и сжал пальцы в огромный кулак, — сейчас я могу победить даже тебя. Акаши нахмурился еще сильнее и вплотную подошел к центровому. На фоне высоченного игрока капитан казался маленьким и никчемным. — Докажи, — он бросил мяч мятежному игроку. — У тебя пять очков. Капитан встал под кольцо. Мурасакибара из-под длинной фиолетовой челки со страхом посмотрел на него сверху вниз. После первого забитого мяча, страх ушел. Мурасакибара играл все увереннее. Кисе, прикусив губу, наблюдал за поединком. Что-то творилось с капитаном. От спокойной продуманной манеры игры не осталось и следа. Акаши суетился, делал совершенно бестолковые обманки и, кажется, вообще не замечал соперника. Мяч просто сам исчезал из его рук. Всего несколько часов назад в игре со средней школой Хирамине все было, как обычно. Капитана явно что-то выбило из колеи, и Кисе точно знал, что. Счет был уже 4:0 не в пользу Акаши. Ощутимый укол совести, что капитан Поколения Чудес из-за него сейчас опозорится перед всей командой, заставил опустить голову. Вся команда с неверием наблюдала за разгромом непререкаемого авторитета — Акаши Сейджуро. — Глупо слушаться того, кто так очевидно слаб, — осмелевший Мурасакибара, чеканя мяч, повернулся к членам своей команды. — Я заброшу последний раз и буду делать все, что захочется. Например, не ходить на тренировки. Напряженный Акаши молчал. По вискам текли капли пота. Пальцы судорожно сжимались и разжимались. Алая челка падала на лицо, скрывая выражение глаз. Смотреть на это было невыносимо. Пусть он гад и извращенец, но быть опозоренным таким образом не заслужил. Иррациональное чувство вины не давало просто наблюдать. Все же Акаши помогал ему. По-своему, по-скотски, но помогал. Кисе не выгнали из школы. Частично своим успехом он обязан баскетболу, в частности — Акаши, что сделал из него знаменитость. А сейчас капитан не справлялся со своими эмоциями из-за него. Сильно закусив губу, Кисе продвинулся вперед. Он сильно сомневался, что сможет обыграть Мурасакибару, но должен был сделать хоть что-то. Встать рядом с Акаши он просто не успел. — Знаете, почему я всегда выигрываю? — тихий голос капитана в низком поклоне склонившегося перед своим игроком. — Потому что я всегда прав! Акаши резко вскинул голову. Алые пряди разлетелись с лица, показывая неестественно широко раскрытые глаза, сузившиеся в точку зрачки и пылающий оранжевым левый глаз. Свет как-то странно падал на его лицо. В глазах вокруг алой радужки светилось яркое кольцо, прозванное газетчиками Кольцом Императора Акаши. Все мгновенно изменилось. Движения капитана стали несколько ленивыми, тягучими. Он больше не суетился и не спешил. Он будто заранее знал, что сделает Мурасакибара, куда пойдет и как будет двигаться. По распахнувшимся фиолетовым глазам стало понятно, что Мурасакибара испугался. — Не зарывайся, Атсуши, — Акаши держал в руках мяч. Страшные глаза светились из-под челки, вновь упавшей на лицо, — любой, кто играет против меня, никогда не победит. Мурасакибара в защите не устоял на ногах. Что сделал капитан, было неясно. Вместо того, чтобы хоть как-то бороться за мяч, ничего не понимающий верзила раз за разом падал на задницу, стоило только капитану чуть взглянуть ему в глаза. Всего через пару минут капитан снова вернул свой пьедестал лучшего из команды лучших. — Ну и ладно, — Мурасакибара обижено пнул скамейку, — я домой. Завтра появлюсь на тренировке. — Я передумал, — Акаши улыбнулся расстроенному игроку. — Можешь делать все, что хочешь, пока мы побеждаем. От этой улыбки по спине поползли холодные мурашки липкого страха. Улыбка безумца, законченного психа и совершенного маньяка была совсем не похожа на привычную улыбку доброго покровителя. Так было еще хуже. — Вас всех касается, — капитан потерял интерес к разбитому мятежнику и повернулся к Кисе и Мидориме. — На нашем уровне пустая трата времени — заставлять всех работать слажено. Гораздо эффективнее перестать подстраиваться. Для Поколения Чудес командная игра более не имеет значения. Вы тоже можете больше не ходить на тренировки. Но теперь вводится минимальная квота на тридцать очков, кто не набирает — уйдет из команды. — Кто ты? — Куроко смело выступил вперед. Акаши остановился на пороге зала. — Ты чего? — сумасшедшие разноцветные глаза смеялись, — Я все тот же Акаши Сейджуро, Тецуя. Спокойно повернувшись, пошел к себе, показывая, что тренировка окончена. — Бред какой-то, — Кисе упирался лбом в дверцу своего шкафчика в раздевалке. — Акаши-чи как-то резко изменился. — У него даже аура изменилась, — Мидорима нервно застегивал голубую школьную рубашку. — Левый глаз сменил цвет. Раньше это было вспышками. — Не похоже на неуверенность, — Кисе забрал у него моток с пластырем, быстро и уверенно перематывая длинные пальцы. Мидорима в ответ только кивнул. Выходя из зала, Мидорима остановился и прислушался. В тренерской были слышны голоса. Нет, один голос, только с разной интонацией. Подойдя поближе, они заглянули в щель неплотно прикрытой двери. Акаши стоял перед зеркалом и разговаривал сам с собой. — Хватит, тебе пора отпустить меня, — Кисе много раз слышал такой тон. Он появлялся, когда Акаши был чем-то недоволен, но тщательно скрывал. — Ты, Сейджуро Акаши, собрался проиграть? — сбив челку на глаза капитан спрашивал в зеркале самого себя. — Как ты допустил такое? Этого никогда не должно произойти! Я прослежу за этим. — Я бы не проиграл, — Акаши откинул волосы с лица и убеждал сам себя. — Ты всегда должен побеждать. Не важно, против кого ты играешь, не важно, что случится, победа — это все, что имеет значение. Победитель имеет все, проигравший — просто пустое место, — левый глаз вспыхнул особенно ярко. — Ты прав, — тихо сказал капитан, бессильно опуская руки. — Я всегда прав! — ухмыльнулось отражение. Мидорима потянул Кисе за руку прочь от тренерской. Почти неслышно ступая, они вышли из школы на свежий воздух. Закончившие занятия школьники, пользуясь хорошей погодой, торчали на улице, не спеша расходиться по домам. — Может, нужно кому-то сообщить? — Кисе крепко держал Мидориму за руку. Шинтаро пожал плечами и остановился. Победно окинул взглядом бездельничающих учеников. Через секунду он целовал своего парня у всех на виду под громкие крики и свист подростков.Глава 20
18 мая 2017 г. в 22:26
— Я уже говорил тебе, что все учить нужно вовремя, — Мидорима явно сердился, нервно подергивая очки. — Твоя безответственность и безалаберность приведут к провалу на экзаменах. Нельзя так запускать учебу.
Кисе, полностью осознавая вину, сидел, виновато потупив взгляд. Ну да. Виноват. Уроки прогуливал. Домашнее задание не делал. Мидорима же не проверял. Ну да, запустил, отстал. Подумаешь. У него же есть тот, кто может помочь.
— Безобразие, — все больше расходился Шинтаро. — Учебник совершенно новый, даже ни разу не открытый. Ты хоть на переменах читай, что ли. Я понимаю, что ты работаешь, но заниматься все равно нужно.
На столе лежал промежуточный проверочный тест Кисе с жирной красной пометкой «неудовлетворительно». Он пришел на урок, даже не подозревая, что сейчас будет небольшая проверка усвоенного материала, поэтому спасительный карандаш остался дома.
— Разгильдяйство и глупость… — Манэки запрыгнул к нему на колени. Важно уселся и, крутя головой, оценил ситуацию. Приподнялся на задних лапах и ткнулся носом Шинтаро в губы.
Мидорима дернул головой, убирая лицо от наглого кота. Довольный результатом кот спокойно уселся и безобидно обнюхал уголок «двоечного» теста.
— Разгильдяйство и безответственность в учебе недопустимо. Нельзя сейчас упускать знания. Потом не догонишь. Дальше будет сложне… — Манэки снова поднялся на задних лапах, тыкаясь мокрым носом в губы и медленно моргая круглыми зелеными глазами.
Кисе чуть не хихикнул. Сурово нахмуренный Шинтаро удивленно смотрел на рыжего нахала. Оказывается, Манэки не нравилось, когда Шинтаро ругался.
Это было первое, что не понравилось рыжему подлизе в любимом хозяине. До этого, видимо, он считал его идеальным. Мидорима мог делать с ним все, что угодно: теребить усы, гладить по хвосту, заворачивать в узел и таскать на себе в самых неудобных позах. Кот никогда не сопротивлялся и не кусался. Висел на руках, как ветошь, и притом громко мурлыкал и предано моргал круглыми зелеными глазищами. Но стоило Кисе коснуться пушистого нахала, так Манэки дыбил шерсть а-ля «страшный хищник», кусался, как дикий зверь, и оставлял на руках длинные царапины от когтей. А Мидориме было позволено все. Почему так, никто не мог объяснить.
В один из выходных дней Кисе проснулся от того, что Мидорима с кем-то разговаривал на кухне. Прислушавшись, Рёта решил, что по телефону. Но зеленая «раскладушка» валялась на столике рядом с кроватью. Решив проверить, он вылез из кровати и прокрался до кухни.
— В мясе высокое содержание легкоусвояемого белка. Ты должен его есть из-за минимального количества жира и отсутствия тяжелых углеводов. Кроме этого мясо богато фосфором, калием, магнием, железом. Оно способно воздействовать на кровяное давление, участвует в липидном обмене, уравновешивая содержание сахара в крови и моче, также оно снижает уровень холестерина и стимулирует работу почек, — с умным видом утверждал Шинтаро, одной рукой помешивая булькающее кари на плите, другой кормя кота с ложки йогуртом.
Манэки сидел на высоком стуле, внимательно слушал любимого хозяина и лениво слизывал угощение. Кисе подозревал, что кот съест с хозяйской ложки хоть какашки, лишь бы на него обратили внимание.
— А ты ешь одну сплошную рыбу, — Мидорима плечом попытался поправить очки, — ее потребление может вызывать мочекаменную болезнь или дефицит кальция. Оптимальным вариантом считается давать рыбу один раз в неделю.
Кот согласно мурлыкнул и тщательно облизал длинные усы. Он внимательно следил за каждым шагом Мидоримы и, навострив рыжие уши с кисточками на кончиках, слушал и, кажется, даже головой кивал.
Кисе прижался к стенке, стараясь не заржать и ничем не выдать своего присутствия. Вот почему он думал, что Мидорима необщительный? Оказывается, ему просто поговорить было не с кем на всякие умные темы.
— Ты после рыбы становишься слишком активным. Почему не спишь по ночам? — серьезно спросил Мидорима и замолчал в ожидании ответа. — А ты еще и ешь после шести. Если так будет продолжаться, я буду отбирать у тебя тарелку, — уперев руки в бока он многозначительно указал на кота ложкой.
Кисе даже слегка обиделся. Раньше этой ложкой указывали на него. Обычно после слов «сядь и ешь».
Манэки громко протяжно мяукнул.
— Знаю я, что все кошачьи — хищники. Но это не повод шуметь, лазить по шкафам и воровать конфеты. Ладно бы ты их ел, как Мурасакибара. Они же по всей квартире на полу валяются!
— Мррррр, — Манки прищурил зеленые глаза с вертикальным зрачком.
— И не вздумай больше притаскивать их на кровать, — продолжал отчитывать его Мидорима.
— Мяу! — оправдывался кот.
— Ах это Кисе?! — рассердился Шинтаро. — Сейчас мы у него спросим. Кисе, хватит подслушивать, иди сюда.
Рёта все-таки засмеялся и, повинно опустив голову, подошел к Мидориме.
— Это не я! Честное слово, — пошутил он.
Мидорима, не слушая, притянул его к себе и поцеловал.
После этого разговора Манэки не перестал катать по полу конфеты в шелестящих фантиках, но на кровать больше не приносил.
Сегодня Кисе получил твердую F по химии и зачем-то решил пожаловаться Мидориме. Он, конечно, подозревал, что будет много занудства, но не думал, что столько. И с чего это Шинтаро так завелся? Кисе прикусил губу. Манэки подал замечательную идею.
— Впереди годовые экзамены, — Мидорима сбавил тон, чтобы кот не подумал, что он снова ругается. — А ты…
— Я хочу тебя поцеловать, — Кисе смотрел на него влюбленными глазами. — Можно?
— Нет! — запальчиво рявкнул Шинтаро. — Я тебя ругаю за запущенную учебу, а ты не понятно о чем думаешь!
Кисе показно облизал губы и расстегнул пару верхних пуговичек на рубашке. Зеленый взгляд зацепился за открывшийся кусочек кожи, а потом поднялся до блестящих губ.
Манэки снова ткнулся носом ему в лицо.
— Уйди отсюда, — Мидорима сердито прогнал кота со своих колен и встал. — Тебе все равно придется…. — он замолчал, смотря, как Кисе откинулся на спинку стула и потянулся, демонстрируя идеальное гибкое тело — …все выучить. Пересдать и переписать ошибки… — теперь Рёта сполз ниже по стулу, развел колени и сжал двумя руками ширинку. — … то есть контрольные.
Было так странно соблазнять кого-то. Но чрезвычайно интересно наблюдать, как с Шинтаро слетает весь налет правильности и собранности. Он путался в словах, забывал, что хотел сказать. И все это из-за него. Это было лестно и волнующе. Хотелось продолжать, посмотреть, что будет дальше.
— Нужно прямо сейчас начинать, — теперь Кисе его отвлекал тем, что откинул голову назад, выставляя шею со свежим засосом напоказ и расстегнул еще одну пуговку. — … Проверять … я буду… работы….твои. А ну его! — и перегнувшись через стол Шинтаро прижался губами к губам коварного соблазнителя.
Коварный соблазнитель крепко прижал к себе строгого репетитора, расстегивая на нем рубашку.
— Ты чего делаешь? — Мидорима отстранился и хмуро посмотрел на него.
Широким легким движением Кисе смахнул все учебники и тетради со стола и уселся на него, расстегивая ширинку.
— Давай быстрее, я не могу больше терпеть, — жалобно попросил он, выпутываясь из одежды.
Растеряв последние крохи самоконтроля, Мидорима помогал ему стягивать джинсы вместе с трусами, отрывать нерасстегивающиеся пуговицы на рубашке, поминутно целуя приоткрытый рот.
Остатками нерасплывшихся мозгов Кисе сообразил, что Мидорима может ломануться за смазкой. Он поймал правую руку Шинтаро и сунул в рот свободные от пластыря пальцы. Ледяные конечности контрастировали с горячим языком, заводя до предела.
Мидорима чаще задышал и неловко избавился от штанов и трусов.
— Нужна смазка, — он попытался уйти. Кисе намертво вцепился ему в руку с удвоенным усердием вылизывая пальцы.
Глядя в потемневшие зеленые глаза, покачал головой и шире развел колени.
Шинтаро все же отвоевал из влажного рта пальцы и ткнулся ими в расслабленное тело. Видно было, что правой рукой ему не удобно, но и Кисе был категорически против долгих прелюдий. Решительно оттолкнул швыряющуюся в его заднице руку и подтащил Шинтаро к себе.
Мидорима размазал слюну по члену и вошел медленным, но неотвратимо сильным движением. Кисе выгнулся на столе и застонал. Он больше сам насаживался, цеплялся за край стола, сам регулировал скорость. Мидорима шумно дышал, по вискам ползли капли пота, но послушно делал то, что хотел распростертый на столе парень.
Жесткая столешница явно была не приспособлена для секса. Было неудобно и жестко. Треногий столик покачивался, стоило только вдавить в себя Шинтаро. Высокому Мидориме тоже было не слишком удобно. Зато он попадал как раз туда, куда нужно.
Приятное жжение нарастало в яйцах и поднималось вверх по телу. Резко ногами притянув к себе Шинтаро в очередной раз, горячая волна оргазма потекла по коже и выплеснулась на живот теплой влагой.
Мидорима застонал всего через мгновение. Он двинулся сам, сбивая, ломая темп заданный Кисе, присосался к губам и кончил внутрь сжимающегося, подрагивающего тела.
— Я и не знал, что меня заводит твоя ругань, — Кисе сполз со стола, пытаясь придать себе хоть немного приличный вид.
— Я тоже не знал, — пробурчал Мидорима, плюхаясь рядом с ним на стул и косясь на раскиданные по полу учебники и тетради.
— Ругай меня почаще, — Кисе отпихнул ногой валяющийся учебник подальше. — Пошли в кровать, а то шея теперь болит.
— Я сделаю массаж, — Мидорима пошел вслед за полуголым Рётой, оставляя все валяться, как есть.
Любопытный Манэки вылез из своего кошачьего домика и придирчиво обнюхал тетрадь. Отгибающийся уголок приятно щекотал нос и усы. Манэки потерся сильнее и в порыве чувств ухватил уголок тетради зубами. Бумага интересно зашелестела. Рыжий кот прыгнул на свою новую добычу, чтобы она и не думала сбежать, и начал методично раздирать тетрадь на мелкие клочки.
Строгий хозяин, занятый массажем и любимым парнем ничего не слышал.