TAMASHA
Сиал знал, что Саррангед не убьет его – покалечит, может быть, но не убьет. Так оно и вышло. Когда на рассвете кланы стали слетаться к Тотенинселю – Камню Верховных, Сиал прятался от главы гидр в пещере, которую собственноручно вырубил в прибрежных скалах. Вид из нее открывался просто чудесный – из пещеры виднелся пейзаж лагуны теплого Мраморного моря, которое в эти утренние часы отсвечивало насыщенным лазурным цветом. Здесь было сыро и пахло солью, а самое главное – о пещере никто не догадывался. Обнаружить ее можно было лишь пролетев низко над поверхностью воды. Издалека доносился шум песчаных драконов, обитавших на побережье. Сейчас они торопились к Тотенинселю и подгоняли друг друга рыком и хлопаньем крыльев. Скоро на все побережье опустится благословенная тишина, и даже море не побеспокоит Сиала, поскольку на лагуну опустился штиль. Сиал глубоко вдыхал теплый воздух, распластавшись на полу пещеры и слегка высунув кончики морд наружу. Скоро, совсем скоро в его разум ворвется разъяренный Саррангед, обнаруживший отсутствие непокорного дракона. Конечно, Саррангеду нет нужды устраивать поиски – он снова воспользуется магией и Сиал приползет к Камню. Вот о чем не подумал! Сиал вдруг испуганно распахнул глаза и в одно движение рванул прочь из пещеры к Тотенинселю. Вот чего он не предусмотрел – Саррангед не упустит возможности снова унизить его! Да еще на глазах у всех кланов! Этого Сиал опасался куда больше смерти. Но с крошечным крылом, которое стало отрастать взамен оторванного, Сиал не мог лететь. Пешим путем он добрался бы до Тотенинселя к сумеркам.* * *
В сердце Серрадаса, в окружении гнезд золотых драконов, было так шумно, что драконы не могли расслышать даже мыслей друг друга. Самое древнее сооружение Алькамара – Тотенинсель, он же Камень Верховных – был скрыт от глаз сотнями разноцветных хлопающих крыльев. Восседающий на нем Матриарх миролюбиво смотрела на суетящихся драконов-представителей всех пяти стай, которые временами негодующе плевались друг в друга пламенем. Tamasha хоть и проходила регулярно, но столетия промежутков между церемониями давали о себе знать, и драконы каждый раз пытались отвоевать у соплеменников самые удобные места с наилучшим обзором. Только появление огромных консортов заставило драконов наконец разделиться по стаям и рассесться на высоких, прямоугольной формы камнях, поднимающихся над густыми кронами деревьев Серрадаса. Никто не знал, и в сущности, не интересовался, откуда взялись эти «каменные отцы», как их называли драконы. Нынче на многочисленных платформах, уступах и углублениях «каменных отцов» располагались гнезда золотых драконов, временно освобожденные для зрителей Церемонии. Джунгли Серрадаса были далеко внизу, сливающиеся в сплошное зеленое пятно, из которого возвышался гладкий серый камень гнезд. Воздух вокруг светился от теснящихся танини – крошечных духов, побочных порождений магии, маленьких, как ноготь человека. Танини тысячелетиями вились вокруг драконов, и никто в точности не знал, кто в мире появился раньше – маленькие духи, или же огромные драконы. На голове Матриарха среди золотистых шипов гребня ярко выделялись тонкие, длинные зубцы короны из редчайшего металла – белого ррения, с инкрустированными голубыми бриллиантами. Танини создали ее в незапамятные времена для золотых драконов. Корона была не просто красивой и, безусловно, дорогой вещицей – она была древним магическим артефактом. На ней было завязано множество ритуалов, позволявшим драконам жить в мире и согласии. Надетая на Матриарха, корона сливалась с чешуей и словно бы росла из головы, при свете заходящего солнца создавая сияющий белый ореол вокруг головы. Драконы благоговели перед этим артефактом, склонялись перед его носительницей. Церемония Представления проходила без изысков – молодые драконы подлетали к возлежащему на скале Матриарху и она оценивала их, после чего они возвращались на свои места. Только на Церемонии все стаи открывали разум друг другу и драконы, что остались на своих территориях, могли видеть все так, будто сами там находились. Саррангед отчаянно не хотел впускать в свой разум тысячи представителей других стай, но ничего поделать не мог – таков был закон. Он с нетерпением ждал появления Сиаллеарха с его покалеченным крылом. Чтобы успеть прибыть на Tamasha вовремя, он должен был выдвинуться пешком еще вчера. Сиала не было, и Саррангед стал волноваться. Мыслями он кинулся к дракону и услышал крик о помощи. Сиал молил помочь ему успеть на Tamasha вовремя. Ухмыльнувшись, саванэр отправил одну из старших самок на помощь юнцу. Церемония уже началась, когда Сиаллеарх наконец появился у Тотенинселя. Широко распахнутыми глазами он смотрел на собравшихся драконов и в особенности на Матриарха, которого видел впервые в жизни. Самка-гидра опустила дракона поближе к Саррангеду, и от взглядов собравшихся не мог укрыться тот факт, что Сиал не мог летать. Саррангед пристально следил за молодыми драконами, что по очереди подлетали к Аттаренсии и склоняли перед ней головы. Само собой, у стай прочих консортов молодняка было в несколько раз больше, чем у самого Саррангеда. В какой-то момент он услышал в голове самодовольные мысли Танарона – «Ширран». На взгляд Саррангеда молодой дракон по имени Ширран не выделялся ничем особенным. Как и всё племя лесных драконов, он обладал матовой чешуей серо-зеленых оттенков. Кроме того, только у представителей этой стаи на кончике морды были кожистые усы, больше похожие на шнур, которые Саррангед находил забавными. Он помнил, как будучи молодым, мечтал отгрызть эти усы у какого-нибудь лесного дракона. Тряхнув головой, Сарренгед очистил голову от воспоминаний и снова перевел взгляд на преемника Танарона. Ширран был горяч, как и любой молодой дракон, в меру доминантен, и вполне послушен. Словом, крепкий середнячок, ничего выдающегося, и если Танарон предпочел именно этого юнца, значит, ничего лучше в его стае не нашлось. При мысли об этом Саррангед едва не хохотнул. В это же время Сиал, который доселе не знал, как проводится Tamasha, вдруг похолодел. Осознание происходящего свалилось на него каменной плитой. Он понял замыслы Саррангеда, понял истинное наказание за ослушание. Не покалеченное крыло было наказанием, вовсе нет. Наказанием станет позор, который испытает Сиал перед взорами пяти драконьих стай, на глазах у Матриарха. Позор дракона, который явился на Tamasha и не смог подлететь к Матриарху… «Иверрион, мой преемник», - с не меньшим, чем у Танарона самодовольством подумал Саррангед, посылая эту мысль другим саванэрам и Аттаренсии лично. Сиал пораженно задрал головы, чтобы взглянуть на главу своей стаи. Он не мог в это поверить! Это он – Сиаллеарх должен был стать преемником! Он должен был торжествующе лететь к своему Матриарху! На него должны были смотреть тысячи глаз! Иверрион на взгляд Сиала был редкостной сволочью, даже среди гидр. Чувство собственного величия, должно быть, материализовалось в тот день, когда родился этот дракон. Иверрион был не слишком умен, но достаточно хитер, чтобы выжить с таким характером. Саррангед, конечно, мог выбрать его своим преемником, но разум Сиала отказывался это принять. В эту самую секунду поглощенный ненавистью молодой дракон понял, что Иверрион станет первым, кого он убьет. - Твоя очередь, - Саррангед насмешливо оскалил пасти, опуская взгляд на Сиала. «Я не могу», - подумал Сиал, и эту мысль услышали все драконы Алькамара. – «Я не могу лететь, потому что ты оторвал мне крыло!» Аттаренсия свесила сияющую голову со скалы и пристально посмотрела на Саррангеда своими прекрасными, как небо, глазами и на жавшегося к холодному камню Сиала, который предпочел бы умереть, чем увидеть этот исполненный любопытства и жалости взгляд Матриарха. Позор, страшный позор и кошмар любого дракона воплотился в ту ночь в шкуре молодого Сиаллеарха. Стаи читали его мысли и ощущали его смятение, страх, беспомощность. Чувства для драконов не новые, но никогда еще они не были центром внимания всех пяти кланов. Сиал озирался вокруг и не знал, что ему предпринять. Церемония должна была стать его триумфом несмотря на покалеченное крыло, но стала падением. «Это слишком жестоко даже для тебя, Саррангед», - подумала Матриарх и стала неспешно подниматься с Тотенинселя. – «Ты погубил юную душу». Она мысленно произнесла эти слова, когда почувствовала душащий молодого дракона гнев. «Амари, помоги ему предстать передо мной», - приказала Аттаренсия, встряхиваясь после долгого лежания. Сиал увидел, как с выступа Тотенинселя показалась морда молодой самочки из стаи золотых драконов. Ему не было до нее дела, все мысли занимала злость на Саррангеда, унизившего его на глазах у всех. И теперь ему предлагают, словно немощному, полететь с помощью слабой золотой самки?! НИКОГДА! Гидра зашипел, когда увидел, как амари взлетает с Камня, затем развернулся и быстро зашагал прочь, вниз, к густым джунглям, где сможет скрыться и зализать свои раны. «Вернись», - снова приказала Аттаренсия и приказ был адресован амари. Матриарх милосердно позволила Сиалу покинуть Церемонию.