Amarie Part III: Savaner

НОВЫЙ МИР

Взбаламутившее души двух молодых драконов событие так и осталось незамеченным в Серрадасе. Все больше времени они проводили среди людей, пряча свои лица и улыбки. Все реже они возвращались в туманный Серрадас. Сиал впервые был среди людей в их облике и открывал новые грани этого неизведанного мира. Обоим казалось, что они ничем не отличаются от толпы, и оба ошибались. Высокая, стройная фигура Сиала с широкими плечами выделялась даже под плащом, в капюшоне которого дракон прятал голову и волосы. Рядом с ним люди всегда замечали тонкую, изящную девушку с гордой осанкой и расправленными плечами. Азери так же покрывала голову плащом, в тени которого мерцали лазурные глаза. Они походили на знатных господ, спустившихся к черни из белокаменных дворцов. На Азери было платье простой крестьянки, но оно не могло скрыть узкую талию, высокую грудь, не знавшую младенцев, и тонкие белые руки, не испорченные трудом. Именно Азери пришла в голову идея об использовании танини в мире людей. Оба дракона сразу поняли суть торговых отношений, и теперь танини снабжали их сотканными из воздуха монетами из ценных металлов, на которые Сиал и Азери покупали еду у уличных торговцев. Они ели не потому, что были голодны, а из интереса. Азери нравилось пробовать цветастые фрукты, привезенные со всех уголков Алькамара. Однажды они увидели необычный фрукт лилового цвета, покрытый зелеными лепестками, топорщившимися словно шипы. Молодые люди долго хохотали, когда узнали, что люди называют это драконьим фруктом. У него был необычайно нежный, освежающий вкус и множество мелких черных семян. Понемногу они продвигались вглубь страны, к столице, увенчанной огромным замком из серого камня. Впитывая болтовню людей, как губка, они узнали, что местность называют Тураном. В основном люди здесь занимались сельским хозяйством; земля вокруг пестрела фермами, где возделывались зерновые культуры, овощи и виноград, из которого создавали необыкновенный напиток – вино. Оно хоть и имело странный вкус, но оказывало интересное влияние на голову, делая ее легкой и поднимая настроение. Порой, бродя по многочисленным холмам Турана, они видели огромные стада овец. Одним таким стадом можно было долго кормить целую стаю. Чем ближе они продвигались к столице, тем плотнее становилась застройка. Все чаще встречались деревушки из глинобитных домов. Постепенно они сменились более крупными городами с домами из камня. К столице вело множество дорог, по которым непрестанно сновали люди, с удивлением таращась на необычную пару, шагающую пешком. Мимо проносились закованные в броню люди на лошадях, иногда лошади тащили на себе груженые повозки с торговцами. Чем крупнее был город, тем бледнее можно было встретить там лица. Так Сиал и Азери узнали об отличии крестьян от горожан, посвятивших себя политике и искусству. У крестьян и жителей деревень лица были загорелые, речь грубоватой, а руки натруженными. Одевались они скромно: в рубахи и штаны непонятных цветов, подвязанные на ногах. Горожане же прятались от солнца, одежда была поинтересней, иногда встречались и чистые цвета. Прически они носили аккуратно, женщины даже создавали из волос интересные конструкции на голове, украшенные золотыми цепочками. Богатых людей Сиал и Азери всегда отличали по количеству навешанного на них золота. - Ты могла бы выглядеть так же, - шептал Сиал спутнице при виде женщины, одетой в нежно-розовое платье с многочисленными складками и пурпурной накидкой сверху. На платье виднелась красивая вышивка, притягивавшая взгляд. В волосы незнакомки были вплетены белые ленты. Женщина, а скорее молодая девушка, была прелестна в этом платье, и Сиал подумал о том, как могла бы выглядеть Азери в подобной одежде. - Нам нельзя выделяться, - хихикнула Азери, хоть и сама с трудом могла оторвать взгляд от нежного видения. Ей нравилось разглядывать красивые ткани и украшения, она живо интересовалась ими. Так они узнали о портных и ювелирах, создававших необыкновенной красоты украшения. Портные шили одежду из овечьей шерсти, льна, а иногда даже из шелка, который завозили в Туран из Льяноса – государства южнее. Шелк покорил Азери, она с широко распахнутыми глазами трогала его - нежный, воздушный, совершенно невесомый. Торговец в свою очередь глаз не мог оторвать от Азери, разве что слюна изо рта не капала на его драгоценный шелк. Он сразу понял, что девушка непростая. - Г-госпожа, - заикаясь от чести беседовать со столь знатной дамой, проговорил торговец, стягивая с головы шапочку, которой промокнул лоб. – Госпожа, у меня есть куда более достойный вашей персоны материал, который вы украсите собой, как драгоценный камень украшает кольцо… - он едва дышал, судорожно вспоминая весь свой скудный запас любезных слов. – Массун, паршивец, ну-ка зови сюда Бария и пусть прихватит с собой отрез золотой парчи, - прошипел он, пнув дремавшего под прилавком смуглого мальчонку. Тот вскочил и мгновенно удрал прочь по поручению. Продавец наконец смог вернуть взгляд на тонкое лицо Азери, обрамленное золотыми волосами, видневшимися под капюшоном. - Вот! – он вдруг ткнул пальцем ей в лицо. – Из таких же золотых нитей у меня есть ткань! Прям как ваши волосы, госпожа, - он снова промокнул лоб шапочкой. - Нам это не нужно, - процедил Сиал на ухо Азери. – Пока, во всяком случае, - уже помягче добавил он, видя, как пальцы Азери порхают над нежно-голубым шелком. Когда они ушли ни с чем, торговец наконец позволил себе глотнуть воздуха. Ему казалось, что только что его лавку посетила богиня. Жизнь заиграла новыми красками при мысли о том, что богини ходят среди людей, и невысокий, невзрачный мужичок, знавший толк разве что в тканях, вдруг подумал, что надо бы милостивее обращаться с несносным Массуном. Кто знает, может быть, богиня однажды одарит его своей благостью. Азери навсегда запал в душу прекрасный материал, который она могла бы носить. И пока они гуляли с Сиалом по городку, она мечтала о том, что когда-нибудь облачится в золотое, как ее волосы, одеяние и выйдет к восхищенным ее красотой людям. Сиала же в этот момент занимали другие думы. Уже много недель он пытался найти человека, который смог бы рассказать ему больше о мире людей. Сиал давно понял, что в компании с Азери этого не случится, поскольку при виде его спутницы все они только и умели раскрывать рты, как рыбы, выброшенные на берег. Но как заставить ее усидеть в Серрадасе, пока сам он будет здесь? Погруженные каждый в свои мысли, они достигли площади – центра любого поселения, где всегда бурлила жизнь. Сиал увидел установленную виселицу, нынче пустую, множество толстеньких торговок по периметру округлой площади. Помотанные жизнью толстушки с раскрасневшимися щеками продавали цветы, пирожки, орехи и всякие мелочи вроде лент и украшений из меди. По площади сновала разношерстная толпа, всюду стоял гомон – люди готовились к выходной ярмарке. На помосте виселицы стоял худощавый человек в светло-серой рубашке навыпуск и что-то громко декларировал, разбрасывая в толпу листки. Подобрав один из таких листков, Сиал увидел непонятные знаки и с досадой понял, что не умеет читать. Он сунул листок в руки Азери, отвлекая ее от мыслей. - Нам нужно научиться читать. - Зачем? – задумчиво спросила та, вертя в руках листок. - Чтобы знать, что люди здесь написали. Много позже Сиал узнал, что люди любили писать, и писали много. Для собственного удобства Сиал выделил целую категорию, куда занес писчих, летописцев, поэтов, всевозможных ученых и прочих бумагомарателей. Впрочем, писали не только на бумаге. Сиал замечал выдолбленные в каменных табличках знаки у статуй, которые становились все масштабнее по мере продвижения к столице. Иногда видел свитки из кожи, которые передавали друг другу добротно одетые мужчины, местами встречались тонкие деревянные дощечки, на которых люди писали сажей. Все больше погружаясь в человеческий мир, он узнал, что из-за отсутствия привычной для драконов памяти предков люди вынуждены передавать знания другим поколениям на бумаге. Обычно это были не свитки и не отдельные листы, которыми люди пользовались в быту, а целые книги с сотнями таких листов. Они назывались страницы. Он услышал слово «библиотека», которым называлось хранилище, где могли находиться тысячи книг. Именно это место он и намеревался найти. Может быть, ему повезет, и там он найдет того, кто научит читать. Сиал пребывал в твердом убеждении о том, что должен знать все о мире, где хотела остаться Азери. Он должен суметь парировать любой ее аргумент. Он должен отговорить ее. Устройство быта людей показалось Сиалу несложным. Все можно было добыть, используя звонкую монету. Люди преклонялись перед ней, словно этот кусочек металла был их царем и богом. В привычном мире Сиала бал правила сила, в мире людей это было золото. Любой богач мог нанять вооруженных людей, закованных в броню и получить силу. Тот, у кого не было монет – находился на обочине жизни и никаким образом не мог попасть в избранное общество. Иногда монеты можно было отобрать у другого, как удалось Сиалу забрать силу Харрахи. Здесь это считалось преступлением и нечестивца ждало короткое правосудие. У драконов убийство собрата преступлением не считалось, более того, саванэр владел их жизнями и в любой момент мог прервать их. Сиал обнаружил аналогию у людей, когда они с Азери попали в большие города. Это было рабство. Один человек мог владеть жизнью сотен и разменивать их как его душе будет угодно. Иногда они могли видеть, как стража казнит раба прямо на месте, без причин, безо всякого правосудия. Рабов в Туран завозили с севера – Омана, а также из земель далеко на юге – Тивока и Тамаксеса. Работорговля была выгодным делом, всего-то требовалось снарядить корабль, отправиться в плавание и там, на месте, набрать сильных мужчин и женщин, лишить их свободы, сломать волю и привезти сюда под вооруженным конвоем. На вырученные деньги успешный работорговец мог снарядить за новой партией целую флотилию. Все это они узнали, попав однажды на невольничий рынок. Сиалу казалось вполне логичным, что слабые находятся под полной властью сильного, ведь именно в таком мире он вырос. Чего он не мог понять – это подчинения этих людей, слабых и сломленных. Неужели им жизнь была дороже подобного жалкого существования? Азери так и вовсе была в ужасе, когда увидела, как плетью подстегивают невольников. Среди них были и мужчины, и женщины, грязные, исхудалые, многие были больны. Их вели словно безмолвный скот. Сиал хотел было озвучить мысли о том, что это не отличается от их жизни в Серрадасе, но вовремя опомнился. Его задачей было сделать Серрадас для нее снова привлекательным, а не наоборот. - Почему они не сопротивляются? – спросила она, прижав руку ко рту. «А ты почему не сопротивляешься?» - мысленно поинтересовался Сиал, но вслух ответил другое: - Потому что вон те, - он указал на конвоиров, - сильнее. И так было с любым вопросом Азери – Сиал всегда находил лаконичный, исчерпывающий ответ. Она находила мир людей странным, запутанным и многих вещей не понимала. Взгляд Сиала отличался в противоположную сторону – он всегда мысленно проводил аналогию с миром драконов, делал выводы и давал ей ответ. Для него, представителя самой могущественной расы на свете – этот мир был простым, где-то даже плоским. Сиалу не было здесь страшно, ведь он мог сравнять эти города с землей одним ударом хвоста. А вот Азери здесь напрочь забывала о своей сущности и могла испугаться даже лошади. Но она, обладая глубокой интуицией, незримым взором смотрела вглубь и не могла не замечать угнетенное состояние человеческих женщин. Здесь правили мужчины, они были царями, воинами, учеными, поэтами, а женщины были лишь довеском к их бурной жизни. Для богатых женщина была украшением, для бедных – маткой, производящей на свет помощников по сельскому хозяйству. Вместе с тем ее интриговало подобострастное отношение к ней со стороны любого мужчины – будь он ремесленником или воином. Несмотря на ее небогатые одеяния люди почему-то относили ее к высшему обществу и говорили в основном с ней, а не с Сиалом, который черной тенью стоял за ее спиной. Азери могла бы списать это на улыбку и свое дружелюбное отношение, но она чувствовала, что причина в другом. Конечно, она давно заметила, что ее внешность кардинально отличается от прочих женщин. Да, на пути им попадались юные, прелестные красавицы или даже богато одетые зрелые женщины с точеными лицами, но даже от них она отличалась как солнце от луны. Азери начала понимать то, что до Сиала еще не дошло – женская красота здесь правит бал едва ли меньше, чем сила. Но это было правдой лишь отчасти, Азери пока не знала, что красота дает не только власть и силу, но и горькие испытания, которые неизбежны на пути обладательниц редкой красоты.