Остерегайся тихой воды

      Если Долохов и предвкушал какую-то шутку, то она в воскресенье прошла мимо меня. На доске было три специфических заказа.       Шамельти.       Чучело гюрзы, маленькой кобры или любой другой небольшой ядовитой змеи, вымоченное в особых зельях, сложенное в форму браслета и зачарованное особым образом. В результате получается нечто вроде «страховки». Шамельти умеет ползать, может укусить, яд вырабатывается, как и при жизни, способна доставить весточку «старшему». Отличить шамельти от обычного украшения, пока она бездействует, невозможно. Обычно изготавливается в виде браслетов для женщин. К чарам уменьшения относится крайне отрицательно. Свойства у украшения исключительно защитные и основаны на змеиных рефлексах, а также оно абсолютно подконтрольно носителю и «старшему». В основном его носят незамужние девушки или дети, за «старшего» принимается старший родственник, способный прийти на помощь, в родах с боевыми магами обычно выбирают именно их.       Не самый распространенный артефакт-защитник. Несмотря на его абсолютную законность, ношение подобного порицается в половине стран мира. По сути это как травматический пистолет, вроде и не смертельно, но опасно. В Британии шамельти разрешены, ведь ни на зелья, ни на чары, ни на «светлую» ритуалистику запрета нет. Но, скажем так, появляться с этим артефактом на улице чревато вызовом в аврорат и проверкой вашего дома.       Чучела гюрзы у меня не было, его следовало купить. В Месопотамии предпочитали иные артефакты со схожими эффектами. Зелья варились по полчаса каждое, всего три часа. В общем-то, артефакт должен был занять меня на сутки.       Волшебные часы.       Весьма и весьма неоднозначный артефакт, использующий магию Крови. Его целью было отслеживание местоположения и состояния членов семьи. Активировались они просто: две капли крови на часовой механизм, и возникает стрелка, подобная изначальной. На циферблате присутствуют от одного до трех кругов градации состояния члена семьи. Обычно делают один-два круга. На внешнем пишут варианты местонахождения (дом, работа, больница, школа, в пути), на внутреннем перечисляют состояние (здоров, болен, в опасности и так далее).       От меня требовалось найти часы и переделать их. С учетом того, что в часовых делах я понимаю ровно столько, сколько было необходимо для их ремонта, но не для создания, придется пробежаться и проконсультироваться с каким-нибудь мастером из Гильдии. Это усложняло работу в разы и увеличивало срок до недели, если не больше, поскольку первый артефакт наверняка не получится, а второй сломается.       Алтарное покрывало.       Основа любого магического действия, которое творится на алтаре. Правильное алтарное покрывало помогает создать нужный настрой для магической работы, а также построить алтарное пространство там, где это требуется, даже в отсутствие алтаря как предмета. Алтарная скатерть требует почтительного и внимательного отношения. Тщательно подобранное алтарное покрывало поддерживает и усиливает любой обряд, сохраняет сакральную целостность алтаря как пространства, объединяя все предметы, которые находятся на нём. В некоторых случаях покрывало также обладает защитными свойствами, храня всё, что положено на него, от посторонних. В древности в них заворачивали младенцев на переломные даты, чтобы фейри не могли их забрать.       Естественно, такую ткань надо тоже особым образом зачаровывать, причем на протяжении всего процесса её создания. Над шерстью проводится ряд ритуалов, потом прядутся нити, которые вымачивают в зелье, и только после этого можно сплетать ткань. На получившееся накладывают ряд чар и проводят закрепительный ритуал. Всё это занимает по времени от трех до шести суток, в зависимости от размеров, рисунка и фактуры покрывала. При желании заказчика на бахрому навешиваются артефакты. В общем, та еще морока.       Самое веселое лично для меня было в том, что все эти предметы были не дешевыми и, скажем так, весьма персонализированными.       Шамельти будет подчиняться лишь тому, кто носит его на запястье и своему создателю. Потому в договоре прописан пункт отказа от прав.       С часами всё тоже понятно: капля крови и слово-пароль, причем последнее, опять-таки по договору с заказчиком, я забуду, как только часы покинут здание Гильдии.       Алтарное покрывало будет корректно работать только с тем, кто первым коснется его кожей. Именно поэтому с ним я буду работать дистанционно или в полностью закрытом костюме.       В общем, всю следующую неделю я творила, отослав остальные заказы на другие филиалы, что было весьма распространенной практикой в Гильдии.       Артефакты можно условно разделить на несколько категорий по области применения: бытовые, боевые, походные и универсальные; было еще деление по магической области реализации (для магии разума, для зельеварения, для ритуалистики, для чар и прочее), по уровню сложности изготовления, использования и так далее. У каждого Мастера был свой способ оценки готового или заявленного артефакта. Однако был и универсальный критерий: принадлежность к магическому домену. Так, артефакты характерные для славян редко выполняли в Африке и наоборот. В Гильдии действовало негласное правило, что такие заказы следует выполнять либо местным волшебникам, либо уроженцам данной местности.       Шамельти был именно таким артефактом. Его придумал Кадмус Певерелл, а его потомки распространили подобную задумку на Британские острова. В Индии идею не поняли, остальной мир тоже, в результате «рецепт» был только в английском филиале и гильдийской библиотеке.       В Гильдии было еще несколько негласных правил. Так, один исполнитель не может брать больше одного заказа, если он ученик, двух, если Мастер, трех, если экзаменатор и так далее.       Еще одно негласное правило гласило, что артефакты, чье изготовление занимает больше суток или имеет надобность в неодобряемых политикой домена искусств, должны создаваться на территории именно того филиала в котором были заказаны.       Потому я с чистой совестью отправила бланки на «холодильник», палатку и кольцо с расширенным пространством в распределительный центр и спустилась в лаборатории.       Если Долохов и планировал меня куда-то вытаскивать в течение следующего месяца, то я об этом не знала и с чистой совестью срывала ему планы.       Еще в школе у меня было несколько проектов. Посох. Оборот в ворона. Палатка.       Первый магический посох, созданный в школе и служивший мне верой и правдой долгие годы, сейчас лежал в Ниппуре. Года три назад, после очередной экспедиции, я его улучшила с помощью нанесенных поверх рун рисунков, отполировала и поставила в своем хранилище у большой лаборатории. Второй посох создавался мной более тщательно, вместе с ним я создавала крепления и свой собственный наряд. Он был моей законной гордостью и изрядно облегчал работу с теми областями магии, к которым я была не склонна.       Палатки я делала профессионально. Мне принадлежало несколько успешных патентов на некоторые походные и экспедиционные модели. В последнее время стала часто видеть их у своих компаньонов в экспедициях. Так что этот школьный проект приносил мне стабильную прибыль не только материально, но и давал плюс к репутации.       Оборот в ворона можно было провернуть тремя путями. Первый, который и требовался для Мастерства в Трансфигурации, включал в себя только этот раздел магии. Второй, который я прорабатывала в школе, имел в своей основе сплав ритуалистики и шаманизма. Третий — чистый шаманизм. Вариант с анимагической формой я даже не рассматривала. В школьной библиотеке не было литературы по многим разделам магии, что в целом однозначно и закономерно. Вы же не будете искать в детской библиотеке книгу по квантовой физике или теории поля? Потому ритуалистика была там представлена тремя книгами, которые я даже и не открывала. Точно такая же ситуация была с шаманизмом, Вуду, Кровью, медициной и прочим. Книги были, но без рекомендации к прочтению никто не обращал на них внимания. Оттого в школьные годы у меня ничего и не получалось. Потом мне было не до этого, хотя, если я находила информацию, то откладывала её на соответствующую полочку в своей библиотеке.       Однако, для получения статуса Мастера-ритуалиста нужен проект именно по ритуалистике, без примеси шаманизма, и я, перебрав материалы, обратила внимание на то, что на их основе можно придумать ритуал для изменения уже имеющейся формы на постоянной основе. По принципу пластической хирургии.       Первый месяц, тот самый который провела на сухом пайке и своих запасах, пыталась понять, возможно ли это и не нарушает ли каких-то основополагающих законов. В процессе изысканий возникли несколько проблем, решить которые было крайне затруднительно к дате экзамена, и тогда мое внимание привлекло одно замечание про оборотней. Второй месяц я проводила расчеты и искала больных ликантропией для того, чтобы понять, какого рода изменения происходят в их организме при полной луне. Четыре оборотня, обращенные разными альфами, волшебник, волшебница и два сквиба разного пола согласились принять участие в эксперименте.       Изначальная суть моего ритуала была проста: сделать из больных ликантропией — анимагов. В результате выползли тысяча и одна проблема, самая простая из которых — ДНК обращенных. Она отличалась от того, что было у незараженных, а значит, пришлось бы работать с магией Крови, а это противоречило правилам проекта. Однако идею я сохранила и подкинула одному знакомому «кровнику», тот обещал поразмышлять, недавно писал, что подключил Некроманта, мол, мой взгляд на проблему навел его на идеи и теперь вдвоем пытаются её решить.       Следующая идея состояла в том, что больного, перед обращением в ликана, проводят через ритуал и тот позволяет сохранить разум и облегчает переход. Это мы должны будем отработать в ближайшее полнолуние. За аналогию была взята сказочная идея о том, что перекувырнувшись через левое плечо и кинжал, воткнутый в землю (обвязанный зачарованным полотнищем), обычный молодец может стать волком и наоборот. Если идея не сработает, то у меня была еще одна.       Центральный замысел был в том, что больные ликантропией делятся на два типа. Те, кто желает стать нормальным и те, кого всё устраивает. Вторые перенимают у ликана некоторые характерные манеры и поведение, первые имеют титанический самоконтроль. Я хотела создать некий намордник на ликана, что, в целом, имело шансы получиться гораздо более высокие, нежели любая из вышеизложенных идей. Поводок от намордника должен был оказаться у человеческой половины и тогда, в ночь полнолуния, действия ликана будут под контролем. Этот вариант меня не устраивал по той причине, что это было не лечение проблемы, а взятие её под контроль. На самый крайний случай, то есть если оставшиеся две идеи не дадут результата, у меня был запасной план в виде небольшого ритуального круга с ментальным воздействием, опробованный на Антонине и еще парочке магов. Он был прост в использовании и имел предсказуемые последствия, схожие с оглушающим заклинанием. Но, в отличие от чар, игнорировал щиты, артефакты, блокирующие магию, и не зависел от местности, теоретически должен был работать и в зонах без магии, но это не проверялось. Просто, элегантно и действенно.       Однако ближайшее полнолуние, выпавшее на восемнадцатое апреля, дало толчок к разработкам по основной идее. Оборотни, до укуса обладавшие магией, были способны себя контролировать и сохраняли ясный разум на протяжении всей ночи. Теперь требовалось только проследить за ними до следующего полнолуния и сканировать их на возможные неприятные или губительные последствия. Сквибы, парень и девушка, так же смогли сохранить разум, но себя не контролировали. В результате исследования сдвинулись с мертвой точки, и было понятно над чем работать.       День примулы так и прошел бы мимо меня, увлеченной расчетами и записями, если бы не звонок из приемки. У стола консультанта-секретаря стоял Джеймс Бельд и насвистывал какую-то мелодию, а в петлице его костюма стоял цветок примулы.       — Здравствуйте, что привело вас сюда на этот раз? — мои мысли всё еще витали вокруг ритуала и его последствий.       — Здравствуйте, прошу прощения, что не поинтересовался раньше, но вы знаете, что сегодня в Министерстве открытый бал?       Открытый бал — насмешка аристократов над остальными магами. На это мероприятие может войти любой достойно одетый житель домена. В прошлом его посещали английские короли, знаменитые не-волшебники, посвященные в тайну, вампиры, дриады и эльфы. Последние сто лет этого нет.       — Да, я знала об этом, — мне и без дара было понятно, о чем идет речь и почему Долохов ухмылялся, тоже стало ясно. Я не искала партнера, а значит, нарушала одно из неписанных правил, незамужняя девушка обязана явиться со спутником. Вот только я не собиралась туда являться, эффектно сделав вид, будто бы непомерно занята. И мой собеседник это прекрасно понимал. Спрашивается, какого черта?       — Вы почтите нас своим присутствием?       — Разумеется.       Что я должна была ответить? Извините, болит голова? Меня на гильдийские-то приемы приводили лишь желание побеседовать с некоторыми товарищами, которых иначе не найти, и обязательные ежегодные выставки лучших достижений. Танцевать я умела, но не любила, еда обычно на таких мероприятиях оставляет желать лучшего, а напиваться — позор. Однако фраза невыразимца не оставила мне выбора.       «Что ж, они сами сделали свой выбор, — рассуждала я, глядя как мужчина выходит на улицу, — будем эпатировать публику!»       Потому что мое парадное платье было далеко от магической моды Великобритании, а те костюмы, которые я предпочитала, увы, были бы скорее оскорблением меня, нежели тонкой иронией над ними.       Для того, чтобы были соблюдены все традиции, на приеме надо пробыть четыре часа, я здесь уже три с половиной.       На мне целое произведение магического искусства и лучшая реклама моих способностей, по меркам магической Гильдии. Простая ткань и современный крой, небольшая сумочка в правой руке и колечко на левой, в ушах сережки-гвоздики и в волосах аккуратная заколка. Не-волшебники сочли бы это нарядом для повседневного ношения или похода в кино с симпатичным молодым человеком, не более. Но настоящие маги могут увидеть всю прелесть этого платья. Зачарованная ткань, тончайшая вязь заклинаний на украшениях, статические складки, в которых так удобно прятать расширенные пространства, мелкие охранные руны у воротника — последнее слово в женской моде. Это платье я хотела надеть на летний бал в Гильдии. Впрочем, так тоже неплохо.       Английские аристократы ходят вокруг, намеренно громко беседуют о том, как смогла маглорожденная сюда попасть и что вообще происходит. Особенно громко говорит какая-то девушка, по виду недавняя выпускница Хогвартса.       Слыша все эти беседы, я ухмыляюсь и чуть ли не потираю руки, в предвкушении того, как соберу все эти воспоминания, приглашу парочку знакомых, и мы все вместе будем над этой ситуацией ухахатываться. Вот только радужные мечты разбивают Кук и его супруга.       — Алиса Кэри! Вот уж кого не ожидал здесь увидеть, — он улыбается, а я смиренно выдыхаю и прощаюсь с мечтами, — позволь представить тебе мою супругу: Катарина Кук, в девичестве Марчелла. Катарина, это Алиса, моя однокурсница и просто талантливый маг.       Я приседаю в безукоризненном реверансе, девушка передо мной сканирует на возможные связи с супругом, и я не спешу развеять её сомнения.       — Габриэль, ты, как всегда, не к месту, может, уйдешь? Ты мне такие моменты испортил, — тяну в легком раздражении, старый друг качает головой.       — Ну уж нет, все твои «моменты» имеют тенденцию нарушать общественный порядок.       — О чем ты? Не было ничего такого! — а в глазах смешинки.       — О да… Мне напомнить тебе пятый курс перед сдачей СОВ? — невинно спрашивает Кук, а я показательно бледнею.       — Не понимаю о чем ты, — наигранно отвечаю я.       — Катарина, ты только представь, до СОВ, это аналог ваших esame di maturità*, остались считанные дни. Никто не спит, все учат, тайком пробираются в библиотеки, а тут по трубам и вентиляции начинает разноситься громкая музыка. И ладно бы классика или что-то известное всем, так только маглорожденные и поняли что играло! И ведь пока наш староста не поймал кое-кого за разбором амулета, никто и не понял, что её рук дело.       — Да ладно тебе, столько лет прошло, а ты всё помнишь, — тяну я и оглядываюсь, люди прислушиваются к беседе.       — И буду помнить, — кивает Габриэль, — итак, какую шутку я сорвал на этот раз?       — Да так, тебе не интересно.       — Алиса?       — Катарина, взгляните на мое платье и скажите, что вы видите? — я обращаюсь к его супруге, и Кук тоже смотрит на неё. Девушка сначала смотрит простым взглядом, а потом легким взмахом палочки накладывает на себя чары истинного зрения.       — Вы Мастер! — восклицает девушка и развеивает чары, — поразительное творение артефакторики, вы так тонко сплели чары и нити, великолепно, — девушка осматривает меня вновь уже другим взглядом, без каких-либо следов ревности. Верно, Мастерами просто так не становятся и если девушка решает посвятить свою жизнь магии, то очень редко получается совместить с семьей.       А стоящее рядом молодые аристократы накладывают на себя те же чары и удивляются. Старшее поколение выходит из тени и начинает подшучивать над молодежью.       — Вы испортили мне шутку, — укоризненно тяну вновь.       — Бывает, — философски замечает Кук и спрашивает, — знаешь, у меня есть знакомый, а у него сын. Сейчас учится в Хогвартсе, седьмой курс, хочет стать артефактором. Поможешь?       А я замираю, вот так легко… Впрочем, в этом весь Габриэль, который знает меня достаточно хорошо, чтобы понимать, я вижу большинство интриг насквозь. Ученика я последний раз брала еще в сороковых. С тех пор как-то не сложилось.       — Габриэль, я большую часть времени провожу в экспедициях, — начинаю издалека, — в Англии только потому, что в июле буду сдавать на второе Мастерство. В Гильдии есть и более достойные.       — Даже не сомневаюсь, — кивает Кук, смотря на меня проницательным взглядом взрослого состоятельного мужа, — но ты англичанка. Больше в Англии никого нет, Поттеры или Блэки не станут брать, не выпустив тех, кто у них сейчас.       — Я должна поговорить с ним, — сдаюсь, прекрасно понимая, что соглашусь.       Габриэль кивает, а у моей руки расцветает звонок таймера, четыре часа истекли и мне пора на выход.       — Сожалею, но мне пора. У меня там эксперимент в активной фазе и сомневаюсь, что Лондон украсит воронка в сотню футов, — я усмехаюсь, прощаюсь и ухожу, скрывая радость от возможности покинуть это общество.       Доверяю ли я Габриэлю Куку? Да. Может быть не собственную жизнь, но я уверена, что в случае чего он помог бы мне выбраться из страны. Доверяю ли я его протекции? Это стоит выяснить.