Остерегайся тихой воды

Есть только одно мероприятие в существовании человека, которое способно собрать вокруг него всех друзей, родственников, врагов и равнодушных, и притом обязать их говорить только хорошее. Это похороны, если кто не понял. И именно это событие возвращает меня в Альбион. Генри Поттер не был моим другом. Хотя из всех британских Мастеров он был единственным, с кем я поддерживала переписку во время проекта "Аха-Мен". Не то чтобы я не писала директору Диппету, когда возникали вопросы, но с ним я не обсуждала политику подводного мира. А вот Генри давал хорошие советы по преодолению разницы культур. Иметь его за своей спиной дорогого стоило. И не сказать, что бы я не заплатила за это, но всё же. Хардвин в парадных одеждах - это то, на что можно отвлечься. Красивый, опасный и старающийся держать меня в поле своего зрения. Кто-то напугал мальчика до луны и обратно. Не то чтобы я не знала кто, зачем и с какой целью. В этой ситуации мой дар был скорее проклятьем, чем благословением. И именно поэтому я старалась держаться подальше от Британии с середины пятидесятых. Свалила на самое дно океана, заперлась в чертовой пустыне. И всё равно эти ублюдки смогли вытащить меня на белый свет. Я, конечно, могла бы проигнорировать весь этот шабаш. Но это бы привлекло слишком много внимания. И доставило бы более тревожные последствия, чем двое суток в Англии и один похоронный прием. Как же иронична жизнь! Каждый раз, когда я думаю, что всё, finita la commedia, меня снова втягивает в беспорядок. На кой черт я была вежливой с Краучем и Мастером Кори в те годы? Не было бы второго мастерства и тех месяцев в Англии... Проклятье. Не то чтобы это что-то изменило. - Перестань, - Хардвин возникает рядом и протягивает бокал. Я только поднимаю бровь и делаю большой глоток. - Это чертовски вовремя, - только и делаю замечание, - давай поговорим о том, как собрать элиту Британии в одном месте и не искать их по всему миру. - Как ты правильно отметила, элита. Все здесь имеют пассивную защиту типа "бастион". - Для её активации нужны секунды, и она бесполезна против болезней и проклятий. - Ну, по крайней мере, здесь хорошее вино? - он качает напиток в бокале, рассматривая преломление света. - Давай поговорим о тебе, - потому что весь этот разговор просто уходит в никуда, - как жизнь, здоровье, нашел ученика? И это заставляет Хардвина опустить плечи. Черт возьми, я никогда никого не защищала. Я даже не была матерью или кем-то из старших в своей долгой жизни. Эгоистичная - это самый приятный эпитет обо мне даже сейчас. И этот мужчина готов позволить управлять ситуацией эгоцентричной стерве вроде меня. Смешно. Хардвин говорит что-то о племянниках, рассказывает о детях, которых видел в Косом переулке. И нет, я не хочу снова спотыкаться об это... не будем называть это тем, чем оно является. Потому, что только человек без опыта не увидит желания Хардвина взять ученика. В каждом его слове звучит такая нежность, что становится тошно. Я не стану говорить о том, что его глаза мерцают, когда он думает об угрозах для малолеток в его семье. Возможно, когда-то я бы могла стать такой же. Помнится у меня было видение о женихе, детях и семейном очаге. Сомневаюсь, что оно сработает сейчас, так что чур его, это желание. Чарльз подходит на расстояние разговора с бокалом белого. И Хардвин обрывает себя на полуслове. - Что скажешь? Чарльз вырос в прекрасного джентльмена. Среднего роста, с короткими буйными волосами, тонкий налет загара и голубые глаза - всё это великолепие в высококачественной мантии с тонкими серебристыми нитями. На ком-то другом это бы смотрелось глупо, но не на нем. Мы никогда не общались лично. За всю школьную жизнь нами было сказано друг другу едва ли больше десяти слов. Во время реконструкции Хогвартса он был занят другим проектом, так что тоже обошлось. Но не то чтобы это что-то значило. Потому, что Чарльз был с Райвенкло, потому, что он перевелся на седьмой курс, и потому, что до этого он учился в Греции. Этот парень едва ли не в первые недели понял, что я вижу и понимаю больше, чем говорю. И я знала, что его таланты лежат в более темных областях магии, чем это одобряется обществом. Так что да, мы знали друг о друге, и это до сих пор делает нас сообщниками в данном преступлении. - А что тут сказать, все мы знали и ожидали этого, не так ли? - В защиту этого зала встроены элементы от химических атак, - на его лице настоящее благородное отчуждение, - системы фильтрации воздуха взяты из проекта "Аха-Мен". - Ты можешь быть ублюдком, знаешь ли. И это же знание дает нам обоим право вести себя так, словно мы оба много больше, чем друзья с преимуществами. Хотя на самом деле это не так. - Я бы хотел познакомить тебя со своей женой, - он улыбается как чертова акула, - Дореей. Дорея Поттер, в девичестве Блэк, знакома со мной только по слухам. Она выпустилась до того как я поступила в Хогвартс, училась на Слизерине. Обо мне ей могли рассказывать только Орион, Альфард и кто-то еще из того круга благородной поруки. Впрочем, то же самое можно сказать обо мне, только заменив последнее на сплетни и слухи. И в данный момент она препарирует меня взглядом так, будто бы просит меня попробовать сыграть грязно. - Приятно познакомиться, - я улыбаюсь. И вот они, разговоры по которым я не скучаю. Похороны заканчиваются поздно. Некоторое время просто смотрю на звезды и думаю над продолжающейся историей, которая всё никак не станет покорна моей воле. Чарльз задерживается у моего плеча, закуривает трубку и молчит. - Я ненавижу это, - вырывается у меня. - Можно подумать, что ты одинока в этом. Хотя спасибо. - Не за что, - я не притворяюсь, будто бы не понимаю о чем он. Мы оба знаем, что Генри Поттер должен был умереть в пятьдесят четвертом. А вместо него "вампира" и "туманник" словила я. - Не думаю, что мне удастся выбраться из этого невредимым, - облако дыма едва ли белеет в свете звезд и луны. Я не говорю, что уже давно не выхожу из дома без запрещенных во всем мире артефактов. Что было два покушения, с признаками заказчика из Британии. Что Габриэль вписал меня как опекуна для своих детей в случае смерти кровных родственников. Я всего лишь человек. С магией, даром изменять предначертанное, но все еще человек. И дар - не панацея. Еще не прозвучало пророчество, которое нужно было бы разрушить для того, чтобы мир стал радугой. - И не думаю, что у тебя это получится. Точно так же как он не говорит о том, что вспышка драконьей оспы не стихийная. Половина зараженных те, кто достаточно сильны для того, чтобы стоять на своей позиции, достаточно опытны для того, чтобы вести за собой других, и достаточно умны для того, чтобы увидеть всю эту ситуацию насквозь с позиции наблюдателя. - В самом плохом случае, этот ублюдок захватывает меня в плен и насилует мозги. После этого меня запирают в Нурменгард. Я смотрю на звезды и стараюсь не думать об ощущении дыма на губах. Потому что с одной стороны вся эта история не стоит и выеденного яйца. Ну что может сделать один маг-самоучка с наклоном в темные стороны магического искусства? У него нет ни боевого опыта, ни научного, ни даже авантюрного. И всё же он заставляет трепетать каждого волшебника. И всё же я здесь, стою и смотрю на звезды. Как я однажды сказала Альфарду, Реддл не симптом проблемы, он результат её игнорирования и замести его под порог уже не получится. - А Азкабан? - Я провела неделю в парижских катакомбах. Пара капель крови, и дементоры будут для меня не опасны. У Чарльза в глазах то же самое смирение, что я увидела в своем отражении этим утром. Мы - поколение второй войны. У нас под веками пляшут взрывы снарядов, наши боггарты - картины после боя. И, может быть, всё могло бы быть гораздо проще. Вот только есть причины, по которым так много волшебников соглашаются с Реддлом. Слишком многим не нравится то, что магглы могут сделать такие вещи, еще большим - надоело бояться. - Ну, мы можем постараться закончить это здесь и сейчас, не так ли? В его голосе усталое веселье. - Как? Потому что я не вижу вариантов, при котором мы справимся сами и это не упрячет меня в Нурменгард или не оставит меня в блокаторах. - Альфард подходил ко мне на днях, Кук тоже, недавно видел Нотта и, ну, не знаю слышала ли ты, но Блэки пока не слишком восторженны по этому поводу. У Флимонта есть сын, а если ты поговоришь с, скажем, Флетчерами и прочими, - он не заканчивает предложение, делая затяжку. - Ты предлагаешь встать в оппозицию. Этот вариант я рассматривала ровно до тех пор, пока не поняла, что он потребует от меня. И это слишком много. - Данбар хорош, - Чарльз продолжает, словно не слышал, - его защита выше всяческих похвал. Но всё еще хуже той, что ты сделала на Гильдии. Если это то, что я выбираю, то в конце будет очень грязная куча трупов и некоторое число сирот. Если это то будущее, какое я помогаю построить, то в конце меня ждет либо Нурменгард, либо смерть, либо какое-то сумасшествие, которое не может предвидеть даже мой дар. Какой вообще смысл менять предначертанное, если ничего не высечено в камне? Мне нужно было тридцать лет для того, чтобы понять простую вещь: мой дар, мое проклятие, мой крест, называй как хочешь, всего лишь информирование. Не более чем прочтение договора перед тем как подписаться, когда в затылок утыкается дуло пистолета. И это точно не тот настрой, с которым нужно браться за это дело, но что еще я могу? Если злость, безразличие и энтузиазм привели в никуда? - У тебя не получится сбежать, если только ты не планируешь попасть в "черный список". И даже тогда... Я слышал, что он вербует за проливом. Я тоже слышала обо всем этом. И в Гильдии - Хардвин этого не заметил, но Мастер Кори отправил только нас двоих в свободное плавание после отпуска - почти все видят будущие события в Британии как внутренние разборки. Русские правда смотрят косо, но у них свои проблемы с режимом, еще американцы почти полностью задраили люки, но это их стандартная политика. - Что бы ты ни видела, это не высечено в камне, - Чарльз пытается, он правда это делает. Но я? Я смеюсь над ним и этой историей. Нет. Это не высечено в камне. Это просто рукопись, которая не горит. Чарльз смотрит на меня настороженно и косо, так что я замолкаю, оглаживаю пальцами ребристые швы мантии и улыбаюсь. - Пожалуйста не говори мне, что мы собираемся драться как дети в песочнице, потому что я рассчитываю на хорошую партию в зонк. - Всегда считал, что играть против тебя в кости - глупо. - Разве? Цифры не зависят от того, знаю ли я результат броска. Вот в карточные - да, плохая идея.