Дарья

Варвара помогла мне выйти из машины и войти в дом. Маленький демон уложил меня в кровать, спросил меня о чём-то. Я только отрицательно покачал головой. Я понял всё — Дарья была моим наказанием за воровство. Пусть за чертой ничто, но здесь нужно держать ответ за свои поступки. Дарья, Варвара — всего лишь орудия! Они пришли, чтобы преподать мне урок. Что будет, если я превращусь в лёд? Я обману смерть! Вечный сон с открытыми глазами мне по вкусу. Но мне не по вкусу этот кусачий холод. Голова кругом. Но я согласен на испытание, я принимаю холод. Демон черноокий куда-то ускакал, а я начал падать вниз. Я кричу! Громко, истошно. Кажется, мой голос окоченел вместе со мной. Какие-то вспышки в глазах. Видимо, слёзы стали снежинками и теперь разлетаются от малейшего взмаха ресниц. Мне больно. Мне ужасно, ужасно больно! Избавления всё нет. Я лечу и лечу по сверкающей бездне, тяжёлый и хрупкий. Наконец, падение окончено. Боль усилилась, сердце превратилось в стучащий осколок. Не могу терпеть. Я смог понять, где я. Это всё ещё была моя спальня. Я вижу, свои картины. Они вовсе не здесь, нет, но я вижу их. Ощущаю. Ненавижу их! — Ненавижу! Я отказываюсь! Отказываюсь, Дарья, слышишь! Мне больше не нужен твой пустой дар! Ясно?! Забери его! Это ты, это ты мертва! Это ты всегда была холодной! Не я! Во мне вспыхнул маленький огонёк. Надежда. Пусть, потом будет ничто. Но и раньше тоже было ничто! — Хватит! Я завязываю! Клянусь, никакого воровства! Никакой зависти! Ничего чужого, только своё! Я вскакиваю и теряю равновесие. Поднимаюсь снова, почти ползком достигаю кухни. Там есть небольшой аккуратный шкафчик с водой-дурманом. Алкоголь есть везде, в каждой комнатке есть по бутылке. Оледенелой рукой выбрасываю, одну за другой, бутылки на пол. Абсент беру с собой. Лезу наверх, в студию. Одной неоткрытой бутыли хватит, чтоб уничтожить наш с Дарьей труд. Поливаю стены дурманом, спускаюсь. В груди колко и холодно, больно. Снова на кухне. Открываю газ. Жаль, не курил, зажигалки нет. Придётся взять спички. Беру из прихожей бутыль, разливаю по полу. Вино течёт рекой. То есть не вино, а виски. Но так даже лучше. Выйдя на улицу, добрался до гаража. Как же зарос мой двор! Некогда гордость, загадка, а сейчас препятствие. Я уже весь в земле и в колючках. Вот и гараж. А вот и бензин. Беру канистру. Снова в дом. Реку виски нужно разбавить бензином. Совсем не боюсь пролить его на себя, так даже лучше. Немного ожогов не помешают. Наконец, всё готово. В глазах всё ещё бликует. Я вижу свои мягкие мазки кистью, слабые очертания картин на фоне моего дома. Все эти мёртвые звери смешиваются друг с другом, превращаются в огромное мерзкое существо. Смерть? Минута и всё в огне. Я отошёл подальше, сел на землю. Оттаиваю. Слушаю, как кричат картины. До свиданья, моя ноша. — Ох, ну и натворил ты. Варвар. Пришёл поглумиться? — Я принесла тебе малинового варенья, — мрачная, садится рядом со мной. В её чёрных безднах отражается огонь. — Скажи, что с тобой? Галлюцинации? Надеюсь, это никак не связанно со мной. Я посмотрел на неё пристально. Демон, как же я не видел этого? — Гнильё. — Что? — переспросила Дарья. — Всё. — А, — глядя на огонь, сказала Варвара, — ты решил сменить амплуа? Теперь будешь рисовать новорожденных? — Не смейся. — Где же я смеюсь? Было бы здорово. Нарисуешь круговорот. — Круговорот? — Ну скажи, что ещё «Короля льва» не смотрел. Не злись! Ну как же. Вот ты умер, погнил чуть-чуть и хоп! Снова живой. Новорождённый. Травкой там, деревцем. По крайней мере, так говорил Муфаса… На минуту, я всё это представил. Дарья. Вот она, во мху. Череда её превращений прошла за миг, словно научно-популярный фильм, раскрывающий тайну цветка. За несколько секунд, тело исчезло под слоем живности и растений. Для природы нет понятия вторсырьё, но ей известны слова долг, дань, жертва. Удобрение. Удобрить. Вернуть. — Цветы часто растут на курганах, — помогая мне встать, сказала Варвара. Надо же, как всё просто. Но я не поверил до конца. Маленькая льдинка всё ещё колола левый желудочек. Кладбище. Мне не трудно найти могилку Дарьи. После школы часто навещал её, ожидая знака. Она перевернула всю мою жизнь с ног на голову. Дважды. Вот она, детская могилка. Скромная. И вся заросшая ветреницей.