***
Студент резко распахнул глаза, осознав, что от усталости его сморил сон. По-прежнему стояла ночь, а ветки деревьев, чьи массивные силуэты виднелись напротив окна, бросали причудливые расползающиеся тени на стены комнаты. Создавалось впечатление будто это чьи-то когтистые лапы, так и норовящие ухватить за горло и высосать жизнь. Далекий волчий вой усилил нарастающий и без того страх, отчего впечатлительный юноша попытался вскочить, однако сделать ему это не позволили холодные руки, удерживающие за талию. — Я испугал тебя, Альфред? Повернув голову, молодой человек обнаружил примостившегося на диване рядом с собой Герберта, который успокаивающе укрыл его только что слетевшей на пол рубахой. Студент благодарно закутался в нее обратно, постепенно возвращая дыхание в норму. Память воскресила произошедшие за последние часы события, объясняя его присутствие в этой комнате в подобном виде. Пусть и недолгое, но все же, выпадение из реальности расшатало нервы, к тому же Альфред не забыл, что опасность не миновала, как для него, так и профессора с Сарой. Если бы рядом не находился Герберт, источающий всем своим видом спокойствие слона, студент уже бы сошел с ума от нагнетающей атмосферы. — Бал еще не начался? — возбужденно прошептал юноша, уже готовый броситься исполнять выпавшую на его долю роль спасителя. — Вот-вот начнется. Гости уже в главном зале, дожидаются торжественного приветствия отца. Альфред поежился, представив десяток-другой озлобленных детей ночи. Оказывается, пока он спал, вампиры уже шатались по замку! Не натолкнулись ли они случайно на профессора, учуяв запах крови?! — Гости сразу последовали в зал после своего пробуждения. Расхаживать здесь как у себя дома с их стороны было бы в высшей степени по-хамски, — уже второй раз демонстрируя навыки экстрасенса, заверил блондин, — так что кровь раньше времени ни чья не прольется. — А они не могли от голода отодвинуть на задний план этикет? — на всякий случай поинтересовался студент, чье сердце от последней фразы Герберта снова пустилось в пляс. — Власть моего отца безгранична. Любого, кто поставит под сомненья здешние порядки и начнет вольничать, ждет свирепое наказание. — Тогда, если Его Сиятельство узнает о нашей сделке, тебя ждут неприятности! — опомнился Альфред, отлипнув от бока вампира, под так называемой «опекой» которого было так уютно и хорошо. — Чепуха. У меня ОСОБОЕ положение. Мне уже не два века, чтобы мои действия контролировали, пугая заколачиванием гроба на месяц, дабы жажда крови приучила меня слушаться старших, — фыркнул младший Кролок, уперевшись подбородком в макушку своего любовника. На деле же он с содроганием представлял вздернутый в гневе подбородок отца, когда тот узнает об очередном проступке своего отпрыска. И дело было не в страхе. Ему не хотелось расстраивать графа, который добросовестно и терпеливо обучал его всему (хоть и далеко не всегда успешно), что знал сам. Отношения отца и сына были построены на взаимном уважении. Герберт смиренно принимал наказания, если в чем-то провинился, а Его Сиятельство снисходительно относился к его неудачам, предпочитая уделять больше внимания тем вещам, которые его ангелочку удавались лучше. Единственное за что фон Кролок всегда спускал на сына чертей, так это за его характер открытой книги. Всегда было так: о чем блондин подумает, то и на языке. Легкомысленность и несдержанность этого «чуда в перьях» порой заставляли графа, закатывая глаза, грозиться бросить его в котел со святой водой, вдруг мол поможет. Как ни странно, слова блондина мало успокоили юношу, к переживаниям которого прибавился теперь еще один пункт под названием «какую взбучку устроят Герберту за помощь человеку, притом грозящую лишить гостей и Его Сиятельство пиршества». — Дружок, — ласково проворковал Герберт, разгоняя повисшее в воздухе напряжение, и крепко стиснув одной рукой неожиданно прильнувшего к нему студента, — сегодня у тебя нет права на ошибку. Постарайся нигде не напортачить и успеть сбежать ради меня, слышишь? Легкая встряска за плечо вынудила Альфреда успокаивающе обвить вампира за талию, придав таким образом максимальной уверенности и себе. — Герберт, — кроткий поцелуй в щеку, — спасибо… и прости, что был несправедлив к тебе. Вампир коротко рассмеялся, так тихо, что звук от смеха мгновенно растворила темнота, заставив студента усомниться в своем слухе. — Прощаю. А теперь одевайся и ступай в библиотеку. После, недалеко от нее найдешь покои нашего обеда… в смысле своей подружки, — поправил себя блондин, заметив начинающее бледнеть лицо рядом с собой. — Времени у тебя осталось не так много, чтобы тратить его на сентиментальности, — с неожиданной серьезностью добавил он, на деле же мечтающий растянуть момент прибывания юноши в этой комнате. Однако, кому как не Герберту знать, как неловок и беспомощен Альфред, отпусти его позже. Он же ничего не успеет. Благодарно кивнув, начинающий ученый принялся в спешке напяливать на себя одежду. Неиспорченный кол, мирно покоящийся на полу, был незамедлительно спрятан обратно за пазуху. Раздавшийся же сдавленный смешок вампира, наблюдающего за этими сборами, был оставлен юношей без внимания. Когда, наконец, Альфред обернулся попрощаться с ним, комната уже была пуста. Пижама исчезла, продавленные тяжестью тел диванные складки были разглажены, мех на подушках расправлен. О прибывании здесь Герберта говорил только мольберт, по-прежнему стоящий посередине помещения. — Недурно, — восхищенно пробормотал Альфред, взглянув на холст, с поверхности которого на него глядело его же лицо. До малейших деталей художнику удалось передать юношеское выражение лица и изгибы тела. Он мог бы еще долго так простоять, любуясь работой, но внезапно из оцепенения вывел бой часов, означающий наступление полуночи. Бал начался…Часть 2
25 января 2017 г. в 23:03
Раньше Альфред много раз представлял себе свою первую близость. В деревне, где он родился и рос, закручивать романы было особо не с кем, однако, парень отдал предпочтение девушке, что жила по соседству, хотя она и была далека от его идеала. С ней-то он тайком и целовался, встречаясь на заднем дворе. Но, к сожалению, романтические фантазии не подтвердились, и разрушенные грезы наложили отпечаток на сердце. Это был единственный опыт на личном фронте, к тому же произошедший не по любви, а из любопытства.
Родители не щадили Альфреда, загружая грязной работой по шею, так что, вскоре, сил не осталось и на скудную недолгую ласку от своей ненаглядной. Ну, а когда он предпочел «прелестям» сельской жизни обучение в Кенигсбергском университете под началом Абронзиуса, так еще не осталось и времени. Хвастаться студенту в любовных деяниях было нечем, и его пугала своя отсталость в этом плане.
Когда предметом мечтаний стала Сара, он побаивался разочаровать ее, если дело дойдет дальше поцелуев… Но вот сейчас его этим бесценным опытом обогатят сполна.
Поцелуй Герберта не был таким пылким и горячим, как поцелуй той деревенской девушки. Он скорее источал прохладу и полное спокойствие. Возможно потому, что вампир знал: его не прервут на самом интересном месте, и он может извлекать с каждого мига как можно больше. Медленно лаская губы своего пленника, блондин провел ладонями по его спине, притягивая как можно ближе.
Где-то слышались шуршание плаща хозяина замка, направляющегося в свои покои, чтобы подготовиться к балу; плеск воды в ванной, где купалась Сара; частое чихание Абронзиуса из-за пыли, что слетала с толстых томов книг. Для Альфреда же, реальность будто исчезла, сузив мир до границ комнаты. Он повторял себе и повторял, что делает все это ради спасения любимой девушки, а значит нужно стойко перетерпеть выпавшее на долю испытание, но сердце все равно бешено ударялось о ребра, при каждом контакте с прохладными губами.
Что было непонятно, так это внезапно обрушавшееся забвение, подобное сладкой неге. Как Альфред умудрился забыться, когда скоро вот-вот очнутся ото сна темные силы, голодные, готовые перегрызть глотку в два счета и напиться крови?
Тем временем очертив языком контур его нижней губы, младший Кролок отстранился. Но лишь на секунду, чтобы обнажить свое бессмертное тело.
Студент вздрогнул от контраста своей разгоряченной кожи и холодной Герберта. Вовлеченный в новый поцелуй, уже менее изучающий, но с большей долей страсти, парень признал, что не так ему и противно происходящее. Перед каждым своим действием блондин будто спрашивает разрешения, показывая что не собирается подчинять, а лишь просит взаимной заинтересованности. Рука сама по себе зарылась в светлые длинные волосы, чтобы углубить поцелуй. Студент даже не представлял, какой восторг подарил виконту этой манипуляцией. Отстранившись, Герберт приподнялся на локтях. Хитро заглянув в глаза своему любовнику и на свою радость не заметив там и тени прежнего ужаса, коротко чмокнул его в яремную впадину, а затем осыпал дорожкой влажных поцелуев торс.
— Дружок, повернись ко мне спиной и согни ноги в коленях.
Выполненное без пререканий распоряжение подстегнуло вампира к дальнейшим действиям.
Проникновение произошло уже через миг, и Альфред зажмурился от боли, чувствуя тремор конечностей. Его буквально оглушили собственные ощущения, так непонятны они были. Бисеринки слез, сначала скопившиеся в уголках глаз, теперь лениво скользили по щекам. Правда добраться до подбородка юноша им не позволил, быстро смахнув ладонями. Еще не хватало, чтобы эти слезы были замечены виконтом!
Внутри все горело. Чтобы не закричать, студент вцепился зубами в подушку, сжав челюсти аж до хруста. Однако, куда больший страх овладел им, когда он почувствовал что-то теплое и липкое, вытекающее из ануса. Неужели Герберт его порвал? Подступившие к горлу всхлипы не давали нормально дышать. Вид крови может легко спровоцировать фон Кролока разорвать соглашение между ними и утолить свой голод прямо сейчас. Что для вампира окажется важнее: утоление похоти или жажды?
К счастью для бедолаги, кусать его никто не стал, а увлажнившая раздраженную кожу кровь облегчила проникновение, постепенно снижая неприятные ощущения на нет. Герберт, которого ничуть не смутил вид рубиновых капель (спасибо десяткам лет строгого воздержания), стал входить в своего любовника под другим углом, слегка изменив траекторию своих движений. В результате, Альфред почувствовал, как к жгучей боли вскоре стало примешиваться наслаждение, затрагивающее каждую струну души, вновь возрождая давно забытые романтические желания.
— Потерпи, шерри, сейчас будет приятно, — неровным низким голосом успокаивал Герберт, совершая новые фрикции, от чего юноша сделал вывод о том, что не у него одного оборваны нити с реальностью.
Вскоре, звук стонов двоих разошелся по комнате, чьи толстые стены не пропускали запретное эхо за ее пределы. Заданный блондином темп толчков уже не причинял дискомфорт, а лишь заставлял Альфреда шептать в бреду просьбы не останавливаться, ведь чувство наполненности сводило с ума. Он ощущал своего партнера каждой частицей тела, жадно ловя любое его движение. Легкий укус за загривок уже нисколько не напугал, лишь заставил очередной раз выгнуться, так как тело накрыла волна сильной судороги, дошедшая до кончиков пальцев.
«Что со мной?» — Альфред не сразу понял, что сказал это вслух.
— Ты впервые сталкиваешься с этим? — счастью Герберта не было предела.
Ему нравилось наблюдать за объектом своих симпатий, и то, что Альфред никому никогда не принадлежал до него, лишь добавляло остроты. Если бы он не боялся спугнуть только начинающего оттаивать юношу, то позволил бы себе слизать белые капли с его наверняка запачканного торса. Но риск был чреват тем, что Альфред замкнется, пуская насмарку его старания, поэтому блондин решил не экспериментировать.
— Да, — отчего-то нахмурился студент, пытаясь вернуть дыхание в норму от пережитого оргазма, хотя чувствуя, что вампир еще им не насытился. — Не нужно ничего говорить. Я не пользуюсь такой популярностью, как вы, поэтому и хвастаться мне нечем.
— Радость моя, я и не думал тебя стыдить.
Сильные руки перевернули юношу обратно на спину. Альфред молча наблюдал, как Герберт навис над ним, сканируя теплым взглядом.
— Я…
Договорить не дал очередной поцелуй.
Сплетение тел удивительно сочеталось с ментальным контактом. На мгновение Альфред почувствовал, будто сам оказался на месте Герберта, и испытывает жажду. Но жажду чего-то позначительнее крови.
— Альфред, — сладко протянул виконт, неохотно разрывая страстную симфонию слияния их губ, — скажи честно, ты хочешь, чтобы я продолжил?
Собравшийся было ответить студент не смог открыть и рта, так как к нему приложили палец.
— За ЧЕСТНЫЙ ответ ты получишь вознаграждение, — выделил слово вампир, потеревшись носом о щеку юноши. — Зависит от тебя, что это будет. Если скажешь, что я тебе противен, значит мы прекратим. А если…
— А если, — передразнил Альфред, сам от себя не ожидавший такой дерзости по отношению к виконту.
— Хм. Так ты хочешь остаться?
Студент чуть не подавился от смеха, впервые видя замешательство в глазах своего соблазнителя. Было необычно слышать от Герберта неуверенные вопросы, да еще произнесенные таким тоном, будто от ответа Альфреда сейчас зависит его жизнь.
— Я ничего тебе не сделаю, честно. Не лги из-за страха передо мной.
На этой фразе парень уже не пытался сдержать хохота.
Все-таки вид растрепанного блондина, чьи глаза сверкали нездоровым блеском ярче любой звезды, скорее выглядел до умиления забавным, ежели угрожающим.
— Что смешного? — фыркнул вампир, пощекотав легонько живот молодого человека, вызвав этим новую порцию смеха
— Не обращай внимания. Я очень рад, что не один говорю глупости, совершенно не укладывающиеся в голове другого, — переводя дыхание, отчитался Альфред. — Я не боюсь… уже не боюсь тебя. И мое желание остаться искреннее. Я дал слово, что заплачу за сделку, и выполню условие.
— Так ты из-за своей подружки собираешься меня терпеть?
Возмущению младшего Кролока не было предела. А этот негодник, Альфред, умеет задеть за живое! Гордо откинув изрядно потрепавшуюся пышную шевелюру назад, вампир слез со своего пленника, собираясь одеться.
— Подожди, — студент неловко повис на вампирских плечах, не давая покинуть кровать. — Ты сам начал шантажировать меня, поставив под угрозу благополучие моих друзей. Конечно, я не могу оставить их в беде, поэтому соглашаюсь выполнять любые твои капризы. Однако, если вдруг, — студент с усилием поборол желание раскраснеться, — твои чувства ко мне искренние, то и я на них отвечаю без лукавства. Я хочу продолжить из-за симпатии к тебе.
— Ох, шерри, — замерев в миллиметре от его лица, улыбнулся краешком губ Герберт, — достаточно было просто сказать, что я самый лучший, вместо таких подробных разъяснений. Но в этом весь ты: благородный и до ужаса глупый.
С присущей только ему озорной грацией младший Кролок подмигнул прибывающему в шоке студенту, которому оставалось лишь смириться с этой манией величия.
Поваленный на спину, он уже нисколько не смущался любовных прикосновений, крепко прижимаясь к занявшему верхнюю позицию блондину. Сколько времени они провели, поглощенные в обоюдные ласки, известно одной луне, которая неотрывно наблюдала за сплетенными стонущими от восторга телами через стальную решетку окна.