Калейдоскоп миров

      Серый, унылый мир. Словно бесконечный день сурка длится день за днём.       Пусть он цветной, но уставший Шиничи видит лишь серые цвета, как на старых чёрно-белых фотографиях. Серое небо, серый дом, серые люди, убивающие друг друга по нелепейшим причинам. Сегодня за подозрение в измене, вчера — за неправильную дружбу, а завтра, должно быть, за попытки жить одному. Оттенки туч покрывают город с его такими же невзрачными вроде бы неоновыми вывесками. Весь мир однажды просто окрашивается в унылую гамму скуки, единый цвет скуки и единообразия.       Путешествия ничего не дают, как и общение с Ран. Даже та начинает казаться одной из обычных людей, от которых тянет в зевоту.       Лишь книги как-то отсвечивают грязными цветами, но что толку от них тому, кто не мог насладиться жизнью? И счастье Шиничи медленно сереет, угасает в своей яркости. День за днём, ночь за ночью, бесконечный день сурка.       Кажется, это зовут депрессией? Шиничи не уверен, но сейчас это не важно. Болезнь так же сера, как и окружающий мир, к чему трепыхания в нём?       Первый цвет, что внезапно взрывает его видение, начинает нещадно резать глаз — белый.       Белый-белый Кид смеётся, веселится, улыбается своими серыми губами, пока костюм привлекает внимание, кричит и умоляет о внимании. И Шиничи смотрит, зачарованный чужим весельем, от которого начинает трещать привычный мир. Всё чаще и чаще детектив вокруг себя замечает белый цвет, словно тот окружает его: облака, кеды, отблески солнца в витринах, знаки...       Как он попал впервые на ограбление, Шиничи не помнил. Не имел ни малейшего понятия. Важно не это, а то, как смеётся белый волшебник, обещая стать лекарством от затянувшейся серой-серой болезни Шиничи. И тот послушно приходит все чаще и чаще, не в силах отказать чужой магии.       Следующим цветом становится зелёный. Кажется, вор дарит ему зелёную розу, непонятно зачем. Символ щедрости? Вряд ли. А на молчаливый и вопросительный взгляд Шиничи вор лишь отворачивает голову и кашляет неловко в кулачок.        — Давай сочтём его символом дружбы? — предлагает тот, смотря куда-то в сторону, и Шиничи вынужден согласится с этим предложением до тех пор, как не возвращается домой. Глупая зелёная роза идеально сочетается со школьным галстуком Шиничи, что изрядно смущает.       И, конечно же, зелёный возвращается в чужой мир, причудливо переплетаясь с серым и белым. Трава, галстуки, пирожные, всё носит цвет странного подарка от Кида, но Шиничи не против. Ему так даже легче.       Потом приходит алый, но ему Шиничи не рад. Красный — это цвет крови волшебника, промокающей белую ткань костюма. Цвет режет, плачет, давит на Шиничи, который падает перед вором. А тот глупо смеётся, отхаркиваясь иногда кровью будто лепестками роз, и несёт какой-то бред про эмоции на чужом лице. Кажется, он рад видеть их у детектива, а тот едва не сходит с ума от беспокойства, едва не теряет вырывающееся из грудной клетки сердце.       Чужой смех бьёт по ушам и ласкает их же, пока на красных то ли естественным путём, то ли от крови губах цветёт улыбка. На Киде слишком много алого, и это раздражает. Потому Шиничи, не слушая протесты, уносит вора к себе, игнорирует дурацкие подколки, уже думая, как будет лечить идиота на руках.       Лишь позже мир успокаивается, а в жизнь возвращаются и другие цвета. Розовый, жёлтый, коричневый, всё, что между зелёным и красным. Постепенно Шиничи видит бежевый цвет кожи мирно спящего вора, что получил необходимую помощь. Казавшиеся же ранее алыми губы оказываются лишь нежно-розоватыми, словно коралловые. Нет, не коралловый. Розовое золото. Или такой же сапфир. Что-то такое же драгоценное, как и то, что обычно крадёт Кид.       И окончательно мир обретает краски лишь тогда, когда Шиничи видит уже ничем не спрятанные чужие глаза, что как раз оттенков синего, в которых детектив просто теряется. Уже синее золото с вкраплениями сапфиров и обрамлениями из аметиста, с чудесными топазными прожилками.       Перед Шиничи настоящее сокровище, глупо улыбающее и вытащившее его из серого ада.        — Спасибо... — благодарно шепчет он, осторожно обнимая раненого и стараясь не сделать ему хуже.        — Добро пожаловать в нормальный мир, Шиничи. К слову, меня зовут Кайто.