***
— Шиничи-кун, как думаешь, я нравлюсь Куробе-куну? — противно заворковала Соноко, так и не смирившаяся с тем, что все её представления о счастливой жизни Шиничи порушил какой-то из ниоткуда возникший фокусник. Но и трогать того не решалась, потому просто надоедала под ухом глупыми теориями и попытками развести их. — Нет. — Но он же поцеловал мне руку! — триумфально заявила та, горделиво показывая место на руке с видом своего дяди, всё же вырвавшего первую страницу в газете у Кида. Сразу видно — родственники. — И? Только руку? И вручил розу? — мягко уточнил Шиничи, готовясь повторить уже в который раз свою мини-лекцию о Кайто обыкновенном, флиртующем по работе и профессии. — С таким же успехом ты можешь считать рукопожатие между парнями любовным знаком. Он эти поцелуи делает десятки раз за день с одинаковой улыбкой, если бы не его память — все бы вы слились в одно безликое пятно. — И с чего ты так уверен, что этим всё и окончится? — поджала губы та, явно наивно рассчитывая на иной эффект. Который мог бы быть, если не долгие клятвы Кайто и наблюдения Шиничи. Очень тщательные, за каждой едва зарождающейся мимической морщинкой и почти неуловимыми изменениями зрачка. Пусто: иногда Кайто даже спешил тайно надеть перчатки перед рабочим поцелуем. — Потому что Кайто из тех, кто любит трогать понравившихся ему людей. Вспомни, как часто он трогает мои волосы или касается к моей руке, сравни с собой... И успокойся уже с темой, что я не с Ран, а с этим художником, — хмыкнул Шиничи, чуть обгоняя её и пряча усмешку над её недоумением вслух. Верно. Художника, которого он почти догнал и поймал в свои сети критика. Осталось только понять, в чём же он облажался в этот раз.***
— Шиничи, а ты слышал, что объятия и иммунитет укрепляют? — внезапно продолжил эту тему Кайто, развалившись в этот раз на его спине и играясь с картами. Волосы мягко щекотали шею, пока сам Шиничи наслаждался приятной тяжестью и сам разлёгся как мог в ответ на удивительно удобной спине. — Только матери не говори! А то ещё решит, что я из-за этого пережил апотоксин! — нелепо пошутил он, потрепав Кайто по волосам и улыбаясь от того, как тот щурится совсем по-кошачьи. Словно ещё немного, и замурчит под ухом, потираясь головой о руку и подставляясь под ласку. — И гормон стресса понижают... — Эти тоже не обнимались с матерью. Определённо повышает, — весело фыркнул Шиничи, укладывая бедовую голову себе на надплечье и чуть массажируя кожу самими кончиками пальцев. Тихий шелест. Упс. Кажется, карты опять разлетелись по коленям. — Ка-а-айто, — нарочито протянул полупевуче Шиничи, зная, как раздражает всех его фальшь. Особенно вора с идеальным слухом, что вздрогнул от такого ужаса над самым ухом. — Что ты хочешь? — М? С чего ты взял, что я чего-то хочу? — С того, что ты уже который раз говоришь про объятия, явно на что-то намекая, а после обижаешься. Я что-то не то говорю? Я должен был согласиться с их пользой? — он прижался щекой к волосам, стараясь наблюдать за реакцией задумчивого и отчего-то печального Кайто. — Да объятий-то я и хочу... — как-то полуобречённо выдохнул тот, прикрывая глаза, пока Шиничи хотелось ударить себя по лбу. Это было так очевидно-логично, что было жутко стыдно от собственной недогадливости. Учитывая любовь Кайто к прикосновениям... он должен был первым догадаться. Он мягко обнял сзади, прижимаясь щекой больше и слегка улыбаясь, уже в который раз наблюдая за млеющим потихоньку фокусником. Такая мелочь, а столько счастья... — Если ты так хочешь, то можем попробовать ночью, — Шиничи улыбнулся шире, подметив лёгкое недоумение на лице. Неужели забыл? — Засыпается лучше так или нет. — Но ты же сам говорил про все неудобства... да и жарко будет... — вяло засопротивлялся тот, почти не пряча по-дурацки счастливую улыбку и обнимая в ответ, утыкаясь носом в шею. И пусть дыхание слишком горячее, волосы щекочут, да и не любит он обниматься... Чёрт с ним. С Кайто всё равно приятно.