Калейдоскоп миров

      Шиничи задумчиво смотрит на своего рыцаря, обманчиво полулениво точащего меч прямо в его комнате и не отрывающий от оружия взгляд. Заговорённые доспехи отложены пока в сторону, внешне Кайто почти безоружен, но Шиничи достаточно хорошо того знает, чтобы не купиться на это — рыцарь весь увешан крошечными ножами, которые мгновенно вынимаются из множества потайных мест.        — Не доверяешь? — негромко спрашивает он, подразумевая гостеприимных хозяев поместья Ватанабе — учтивые, чересчур льстивые для всего-то пятых в очереди на престол и угождающие, осторожно сватующие ему свою дочь Юки.        — Моя задача — защищать ваше высочество, а не решать, доверяю я или нет, — хмыкает Кайто и невольно чешет шею, как раз на уровне магического ошейника, вызывая в очередной раз остро-старое сожаление у принца: не он решал этот вопрос. Традиции есть традиции, пусть Кайто и рос рядом с ним с самого детства — всё равно был вынужден дать ненарушимую клятву верности, обвивающую того, как верёвка пленника. На шее — невидимая вязь, ошейник, что удушит в случае неверности, с тонкой нитью, что тянет до руки принца, сковывая движения во время указаний и легонько обжигая. На тонких запястьях Кайто — "кандалы": Шиничи имеет право приказать Кайто сделать что угодно, и руки того выполнят всё даже против воли. Ноги обвивает та же невидимая вязь, пока напротив сердца — видимый круг с гербом его семьи.       И увы — Шиничи не имеет права произнести ответную клятву!        — Ты выглядишь так, будто кого-то ждёшь в гости, — осторожно замечает он, поудобнее устраиваясь на кровати и скрещивая ноги. Хозяева, конечно, выглядят хорошими людьми, что несколько подозрительно — но не обязательно же им подсылать убийцу. — Кто-то на примете?        — Кид? — Кайто насмешлив, но как-то неправильно. Сейчас тот точно ничего Шиничи рассказывать не будет, но едва ли "благородный вор" беспокоит рыцаря. Что-то тот приметил, пока Шиничи вежливо отказывался переночевать в комнате дочери и всё рвался посмотреть цель Кида — безуспешно, правда. — Спите спокойно, ваше высочество. Если что — я приму удар на себя.        — Нет, лучше просто побудь здесь, пока я изображаю тебя и попытаюсь пообщаться с вором, — качает головой он, продолжая наблюдать за несколько напряжённой спиной Кайто.       Что того связывает с вором? Почему тот несколько раз отпускал Кида — а Шиничи никогда не формулировал свои приказы так, чтобы рыцарь не мог их нарушить, — и почему так сосредоточен на подготовке оружия к бою? Что, чёрт возьми, тот увидел? Услышал? Может, дело в запахе?        — Как скажете, — вновь отстранённая вежливость. Кайто в последнее время удивительно подчёркнуто формален, старательно исполняя свою роль и наедине — хотя обычно... Ох. За ними следят?        — Кайто! — сама собой появляется проклятая вязь на шее, плотная настолько, что похожа на кусок кожи. Шиничи же переходит на шипящий шёпот, надеясь, что его все же не услышат те, кому не следует. — Не вздумай тут погибнуть!        — Не думаю, Ваше Высочество, не думаю, — губы рыцаря неожиданно кривятся в странной, непривычной для него ухмылке, будоражащей кровь. — Развлекайтесь вволю, а об остальном я позабочусь.       Шиничи тихо хмыкает — что-то тут не так, но проверить возможности нет. Если, конечно, он не хочет потерять доверие к себе. Похоже, придётся сосредоточиться на воре и наконец-то того хоть раз самому увидеть.        — Отпустишь одного? — слабо усмехается он, падая на кровать совершенно не по-королевски.        — На вас сейчас никто нападать не будет, — Кайто недовольно щурится, проверяя остроту меча пальцем и растирая по подушечкам красные капли. — И пока Кид в замке — тоже. Но доспехи бы я на вашем месте надел.

***

      Он крадётся по тёмным, едва освещаемыми почти потухшими факелами коридорам замка, и вдыхает странно знакомый, но непривычный запах. К старому, чуть влажному примешивается что-то ещё, тонкая нотка, то усиливающаяся до невозможности, то пропадающая куда-то.       Сокровищница практически пуста — всё, кроме цели Кида, вывезено под предлогом опасений, что наглый вор не удержится и возьмёт ещё что-то, — и это как-то странно. Разве тот хоть раз так делал?       Кайто верит вору. Должно быть, и ему имеет смысл довериться этому преступнику — всё же Кайто редко ошибается в людях.       Вокруг — ни души. Смирились с кражей? Сдались, не начиная битвы? Почему?       Белая тень, похожая на призрака, мелькает где-то впереди, и Шиничи, чуть затягивая на себе чужие заговорённые доспехи, спешит вперёд, стараясь ступать как можно бесшумнее. Примет ли его вор за Кайто?       Недешёвый шёлк лениво струится по лопаткам перед ним, не желая развеваться, как положено нормальному плащу — должно быть, дополнительно утяжелён чем-то по самым краям, поскольку середина выглядит естественно, — только самый низ легонько колышется с каждым шагом. Вор никуда не торопится, спокойно гуляет по замку — будто зная, что никто его ловить не будет.        — Давно не виделись, — насмешливый голос застаёт Шиничи врасплох: неужели Кид его уже заметил? Но как? — Разве ты не должен быть со своим принцем?        — Он отпустил меня, — пытается он имитировать голос своего рыцаря, но, похоже, не слишком успешно — вор замирает на несколько мгновений и медленно оборачивается, несколько знакомо ухмыляясь. Кровь вновь вскипает в жилах, принимая невысказанный вызов.        — Какая честь для меня, Ваше Высочество, — Шиничи вздрагивает от того, насколько быстро Кид оказывается рядом и кланяется, будто и вправду считая подобное чем-то важным для себя. — И на будущее: Куроба вас и при мне называет исключительно "Ваше Высочество".       Нет, тот ещё и издевается!       Мягкие губы неожиданно касаются его руки — а вор многое о себе мнит, целовать пальцы без разрешения, неужели дворянин? — пока загадочное стекло на носу того ловит отблеск пламени и отражает самого Шиничи, будто немного издеваясь. Неудивительно, что Кайто не мог описать его лицо.        — Может, мне ещё и оказать вам честь самоличной поимки? — всё же усмехается Шиничи, ловко хватая руку вора и старательно удерживая её.        — Боюсь, мне придётся обойтись без этой чести, слишком неподъёмная для меня. Не заслужил, — качает головой Кид, и проклятый шёлковый камзол выскальзывает из ладони, неприятно то ли кусая, то ли щипая кожу, вызывая тихий "ойк". — Прошу прощения, Ваше Высочество! Побочный эффект костюма — о него лучше не тереться...       Какая, чёрт возьми, забота! И так вовремя!       Шиничи зло потирает пострадавшую ладонь и ухмыляется в ответ, пытаясь повторить попытку, но ухватить уже не за рукав, а что посущественнее.        — Я подумаю об этом, — отвечает он, пока Кид делает шаг назад, скрывая своё лицо тенью, и рассматривает в ответ с излишне самоуверенной усмешкой. И, похоже, у мерзавца весь костюм скользкий — кроме перчаток, они из чего-то иного сделаны, более шершавые, — легко не удержать.        — Ваше милосердие безгранично! Думать о прощении такого недостойного преступника как я, — откровенно издевается Кид, вновь склоняясь в поклоне и прикладывая руку к сердцу, но глаз с него не спуская — Шиничи чувствует на себе внимательный взгляд.        — Кайто же доверяет тебе? А я доверяю ему: он не стал бы отпускать тебя несколько раз подряд, если бы не счёл тебя этого достойным, — тихо шепчет он, пока на едва видимой части лица вора впервые проступили хоть какие-то эмоции — больше изумление, но какая-то горечь тоже, совсем как у рыцаря порой.        — Вы слишком добры, — в этот раз печальная ирония, переполненная болью. Шиничи поддаётся вперёд, пытаясь рассмотреть эмоции получше, но Кид делает ещё несколько шагов назад как раз перед тем, как исчезнуть после взмаха плащом — вот было большое белое пятно, а вот оно исчезло в тьме неосвещённого коридора.        — Стоять! — Шиничи мчится за ним, вновь подмечая, что вокруг ни души, словно все люди покинули поместье. Эхо неприятно отражается от стен, пока единственное, что он ещё слышит — треск пламени в некоторых коридорах да собственное сердце, бьющееся словно в ушах. Что-то не так.       Шагов вора почти не слышно, но и так ясно, куда тот идёт — в пустую сокровищницу с ловушками. Настолько пустую, что и охранников до сих пор нет — и это до ужаса подозрительно. Запах усиливается, щекочет, практически бьёт в ноздри, смутно навевая не самые приятные ассоциации с жарой и невозможностью дышать.       Но есть ещё один. Который он ни с чем не спутает.       С этим поместьем совершенно точно что-то не так.       Он переходит на шаг, следуя на запах, внюхивается, словно охотничья борзая, в воздух — будто бы более густой, чем обычно, — пока до него доходят слова Кайто.       Верно. Никто не будет атаковать его во время ограбления: кто бы это не задумал, они хотят замести следы.       Шиничи раскрывает дверь, за которой запах особенно силён, и горько улыбается — супругам Ватанабе, должно быть, повезло. Конечно, их славное имя будет использовано в поистине грязной игре, что сотрясёт всё королевство, но супруги это уже не увидят — как и самого принца тоже. Трупам в принципе уже ничего не видят, им всё равно.       Кровать вся жёлтая, будто бы залитая некой жидкостью, что успела высохнуть — и Шиничи теперь прекрасно догадывается, что за странный запах его всё беспокоит, как и почему сокровищница очищена — не от Кида спасали содержимое. Оставшийся камень — плата за ловушку, лакомый кусочек, который повешен для Кида. Принц же — приятный бонус.       Он смотрит, запоминая и не рискуя подходить к окнам. Роется в вещах, в столе, пытаясь добыть хоть немного информации. Мчится в кабинет, вслушиваясь в звуки, и натягивает цепь клятвы, готовый в любой момент дёрнуть, приказать Кайто быть рядом или выбираться самому.       Где? Кто? Зачем? Что нужно убийцам, чего они добиваются? Престола? Или что-то иное? Может, плата за непокорность?       В самом сердце замка, в кабинете — а принц уже и забыл, что нередко есть проход в сокровищницу через кабинет, пусть и скрытый, его уже ждёт вор. Рассевшись на столе, он купается в лучах лунного света, удерживая в руке свою добычу и что-то разглядывая.        — Беги, — с ходу приказывает Шиничи, на мгновение отпуская нить клятвы — не для Кайто указ!  — и ныряет в стол, ища хоть что-то, хоть какие-то улики, проясняющие ситуацию. Ничего!         — Куда же я без главного сокровища страны? — горько-знакомо усмехается вор, пока нить резко накаляется, будто бы готовая покарать за ослушание — вся ало-оранжевая, та тянется к шее вора, окутывая шею, совсем как... — Браво, Ваше Высочество. Хотя я бы предпочёл, что бы ящик несчастий не открылся вовсе.        — Кайто! — Шиничи фыркает и усилием воли отменяет наказание, мешая заклинанию, после же зарываясь в бумаги с утроенной энергией. Не до шуточек рыцаря сейчас. — Есть ли тут живые, кроме нас и Кида? Или ты его прогнал, чтобы пришлось спасать только меня?        — Никого. Только мы двое и армия лучников с прикрытым неугасаемым огнём, — мгновенно отвечает ему тот, с интересом наблюдая за его действиями. — И пожар на нижних уровнях.       Что? Тот треск — не факелы, а пожар в подвалах?! Чёрт!        — Сколько у нас еще времени? — фыркает Шиничи, упрямо копаясь в бесполезных — сейчас, по крайней мере, — бумагах. Кто кому должен... Стоп!       Один листок привлекает внимание. Внешне похожий на обычные расчеты, он защищен замаскированной вязью защитных заклятий — заговаривал отличный маг, просто так не прочтешь истинную суть документа.        — Держи это! Спрячь где понадежнее! — распоряжается принц и ловко вылавливает ещё несколько похожих листов. — И это!       Кайто всматривается в документы, в вязь, которую тот понимает всё же гораздо лучше самого Шиничи, и качает было головой.        — Защищены от выноса за пределы кабинета, — хмыкает он, после чего ухмыляется вновь как вор, доставая какой-то мешочек из внутреннего кармана. — Другое дело, что заговаривал сам Ватанабе, можно попытаться обойти защиту.       Он посыпает документы какими-то травами, что жадно впитывают в себя засветившуюся вязь — совсем как ткань воду или промошка чернила. Тихие, едва слышные и неразборчивые слова каких-то заклинаний покрывают бумагу с травами поверх, будто сковывая в печать с цепями.        — Порядок. Прочесть здесь не успеем, но хотя бы вынести сможем, как и разобраться с этим позже, — удовлетворённо кивает он и укладывает свой итог в другой мешок, который прячется внутрь камзола. И только сейчас, наконец, до Шиничи доходит, как он же был слеп всё это время: почему вор так активно избегал его, но был учтив при встрече, почему Кайто никогда не мог поймать его, а также был уверен, что Кид не причинит принцу вреда. И какой же ящик несчастий неожиданно открылся.       Все кусочки всегда были на месте. Просто Шиничи отказывался их складывать вместе, сшивать все нитки в гобелен истины.        — Пойдемте, Ваше Высочество, — Кайто осторожно тянет его за руку к двери, всё также горько и виновато улыбаясь. Что всё это время скрывалось в его душе? Почему не смог довериться принцу? — Нам пора выбираться отсюда.       Шиничи послушно следует за ним, не совсем до конца понимая, каким образом тот собирается вытащить их двоих. Может, если бы Кайто был один, то смог бы выбраться по верёвкам, но вдвоём? Это будет слишком заметно.       Тот ведёт на крышу одной из башен. Там, наверху, видно, как горят уже первые этажи замка, особенно ворота. А за стенами можно увидеть небольшие, едва прикрытые костры ожидающих их людей. Какая неприкрытая ловушка.        — И что теперь? — хмыкает он и поворачивается к чуть блистающему в слабом лунном свете костюму. В них ещё не стреляют — возможно, слишком далеко.        — Ты мне веришь, Шиничи? Всё ещё, даже после увиденного? — вполне серьёзно спрашивает Кайто, пока очередной луч падает на черную вязь проклятого ошейника. Сейчас луна совсем скрывает его лицо — только лишь глаза скрыты тенью и стеклом, пока губы чуть сильнее обычного сжаты вместе.        — Что за принц из меня будет, если он не доверяет собственному рыцарю? — горько усмехается Шиничи, пока обида слегка царапает сердце. Он бы точно помог, если бы Кайто ему рассказал. Но только немного: он знает, что рыцарь никогда не осмелится рассказать то, что подвергнет его опасности.       Не приказывать же ему, в самом деле!..        — Тогда держись за меня так крепко, как сможешь. От этого зависят наши жизни, — из-под рукавов неожиданно выглядывают черные кандалы вязи, и Шиничи сглатывает, не совсем уверенный, что за этим последует. Его подхватывают под коленями, удерживая как девушку, и он почти на инстинктах обнимает Кайто за шею. — Давайте обманем смерть, Ваше Высочество. Верьте мне и дальше.       Кайто тихо смеётся и делает шаг в пустоту.       Вниз. Они летят почти что камнем — пока странный белый плащ не раскрывается, не ловит ветер, и они не оказываются неожиданно над стеной, пронесясь над ней птицей.       Как это возможно?..       Внизу, в лесу, наверняка суется муравьи-люди. Поджигают стрелы от костра, кусают губы от того, что не успевают, злятся-матерятся. Но птицу легко не подбить. Ветер же бьёт Шиничи в лицо так, как никогда не на земле, даже когда он когда гонит лошадь вперёд.        — Я же волшебник, Шиничи. Чему ты так удивлен? — смеётся прямо в ухо негодник, прекрасно зная, что ни один маг не смог добиться полёта. Зависания в воздухе — да, но не полноценного полёта! А Кайто смеётся так, будто это лишь малая часть из всех его талантов!       ...Хотя кто знает. Точно не Шиничи.       Позже, на земле, опустив Шиничи на ноги, Кайто преклоняется перед ним, опустив голову.       И молчит. Ждёт его решения.        — Как много ты от меня скрываешь? — щурится Шиничи, пытаясь прочесть чужие эмоции на внешне пустом и безразличном лице. От позы Кайто так и веет для него горечью: это явно не его тайна изначально.        — Больше, чем следовало бы верному своему господину вассалу, — не менее горько звучит голос, едва слышный в всё ещё темном лесу. Конечно, скоро будет утро, и будет куда более шумно — проснутся птицы и мелкие грызуны, но сейчас тишина ночного леса, в котором, кажется, слышно будет даже сердце, убивает его. И всё же — Кайто слишком тих. — И ещё больше, чем стоило бы другу.        — Если бы ты мог исправить это, то рассказал бы мне?        — Нет, — в этот раз он звучит громко и уверенно, пока едва видимый в лунном свете глаз неожиданно бросает ему вызов. — Я не имею права подвергать тебя такой опасности. Ни как вассал, ни как друг, ни... Я не хочу потерять тебя.       Так и думал. Вот и что с этим придурком делать?       Он тяжело вздыхает, не сводя взгляда с Кайто. Шиничи всё ещё не чувствует себя в праве приказывать — он может, может заставить того рассказать абсолютно всё, поделиться каждой своей тревогой, но это сломает все их годы общения!       Но...       Сердце словно поймано в когти страха, вцепляющиеся и раздирающие его на клочки. Кайто не скажет сам — ни клочка информации, чтобы не навредить ему лишний раз. То, что Шиничи узнал про Кида — практически чудо из-за внешних обстоятельств. Но так продолжаться не может.       Шиничи не может ему позволить так рисковать одному.        — Кайто... — вязь словно зажигается, темнеет на чужой коже, давит ещё сильнее на него. Собственная рука словно горит в оставленном за спиной пожаре.       Единственный. Первый. И, как надеется Шиничи, последний приказ, которого нельзя ослушаться.        — Да, Ваше Высочество? — взгляд перед ним словно стекленеет, похожий теперь на пуговки разукрашенных хрустальных кукол. Думает, что хочет заставить рассказать?        — Я запрещаю тебе отказываться, — отдаёт он горький приказ, и теперь до этого спокойный Кайто напрягается.        — От чего?.. Шиничи! — рыцарь аж подрывается с земли, но заклинание останавливает его, согласно воле принца. Ало-оранжевая нить вновь мчится к шее, окутывает пламенем чужие запястья и щиколотки. — Шиничи!!!       Поздно.       Нужные слова сами приходят в голову. Срываются с губ. Обвиваются вязью вокруг собственных конечностей. Жгут кожу. Вызывают шок и страх у Кайто.        — Не надо... Прошу, остановись... — но стоит на месте, не в силах ослушаться приказа.        — Признаёшь ли ты, кайто Кид, меня своим вассалом? — усмехается Шиничи, пока нить натягивается и обжигает их обоих сильнее.        — Да... — цедит сквозь зубы Кайто и тут же вздрагивает. — Погоди. Ты клянешься в верности Киду?        — Вор спас меня от смерти. Я же обязан ему чем-то отплатить, верно? И деньги благородному джентльмену точно не нужны, — ухмыляется Шиничи не без превосходства, пока клятва теперь обвивает его собственную шею чёрной удавкой, и кожа всё ещё горит под вязью слов. — Что может еще предложить принц, как не свою помощь?~       Кайто аж скрипит зубами и надвигает сильнее на себя свою шляпу, пряча эмоции. Глупо.        — Полагаю... у меня нет выбора, как рассказать, да?..        — Ну, если только не хочешь, чтобы со мной что-то случилось, потому что я не уследил за тобой, — не может перестать ухмыляться Шиничи, всё ещё довольный своей задумкой.        — Шиничи, чёрт возьми! — Кайто хватается за его воротник своими шершавыми перчатками и притягивает к себе, серьёзно-серьёзно глядя ему в глаза. — Это несмешно! Они убили моего отца!        — И ты думаешь, что я им позволю забрать тебя у меня? — Шиничи смотрит в ответ, даже не пытаясь убрать от себя руки. Сейчас они словно вновь как в детстве, когда были равны и могли спорить о чём угодно. — Ты — мой вассал и друг. Если понадобится, то я отберу тебя у самой смерти. И я хочу помочь разобраться с этим как можно скорее, не можешь ты вечно всем лгать насчет Кида.       Кайто молча замирает.       И вздыхает, побеждённый. Отпускает его одежду и склоняет голову, едва касаясь лбом надплечья.        — Мне, пожалуй, несказанно повезло, что именно ты мой принц... — Шиничи даже в голосе слышит слабую усмешку и расслабляется.       Теперь точно расскажет. А там они как-нибудь с этим разберутся, как и с теми, кто устроил им ловушку у Ватанабе.