Invece

Пьеро наблюдал, как на другом конце лобби появляется Джанлука и осторожно, бочком, стараясь остаться незамеченным, движется по направлению к лифтам, а затем успешно исчезает в одном из них. Два сицилийца неплохо проводили время, по-очереди, а то и сразу вдвоем играя на фортепьяно и распевая песни на радость окружившим их поклонницам. Бароне не удивился, что абруццезе не пожелал присоединиться к развлечению: в последнее время всегда, когда была возможность оказаться подальше от Пьеро, Джанлука неизменно этим пользовался. Пьеро честно признавался себе, что в этом виноват именно он, постоянно поддевая приятеля, вызывая на ссоры, порой едва не переходившие в драку. Джан активно огрызался, не давая себя в обиду, но сам никогда первым не задирал сицилийца и максимально старался избежать любого общения с ним. Бароне осознавал всю безобразность своего поведения, но остановиться не мог. Словно бес его каждый раз подталкивал под руку, когда Джан проходил мимо, и она будто сама собой давала оплеуху или больно щипала, вызывая возмущенные вопли. Будто кто-то дергал за язык, заставляя выплевывать ядовитые реплики за спиной, получая в ответ полные обиженного недоумения взгляды или тихий абруццезский мат, когда заходил слишком уж далеко. И напряжение все нагнеталось, усиливаясь пропорционально повышению градуса сексуальной неудовлетворенности Бароне. Неизвестно, как решал пресловутый вопрос Джинобле, но Пьеро весь извелся! Можно было бы время от времени находить себе случайных партнеров, но Пьеро настолько разочаровал последний раз, что и пробовать не хотелось: похоже, никогда ему больше не почувствовать былого удовлетворения в доминирующей роли! Насчет того, чтобы довериться кому-то настолько, чтобы решиться на пассивную роль, и мысли не было. Девушки? Проблема чувств, беременностей и прочего стояла так же остро, как и раньше. Тело требовало своего, самому себя развлекать было неинтересно, да и хватало не надолго. Поэтому сейчас, крайне неудовлетворенному в последнее время Пьеро, было исключительно неуютно. Он чуть не взрывался от жара, исходящего от окруживших сицилийцев раскрепощенных латиноамериканок. Наконец, он не выдержал и, пробормотав невнятное объяснение, бросил Иньяцио одного на растерзание девицам. Сам же быстро опрокинув в себя стакан прохладного сока в баре, решил подняться в номер и принять ледяной душ. Тело все сводило от долго испытываемого возбуждения, пожалуй, сейчас бы Пьеро с готовностью согласился быть в любой роли с парнем, да и от женщины не отказался, если б такая попалась на пути. И она попалась! Невесть каким образом в лифте с ним наедине оказалась одна из юных прелестниц, с которыми он весело перемигивался в лобби. Двери лифта закрылись и Бароне медленно приблизился к девушке, лениво улыбнулся и игриво приподнял бровь. - Пьеро! - послышался укоризненный голос Гаэтано. Парень поспешно оторвался от губ девицы и поплывшими глазами удивленно воззрился на отца: увлекшись, Пьеро даже и не заметил, что лифт не только прибыл на нужный этаж, но и открылся перед ожидающим его там Гаэтано. - Пьеро, тебе не кажется, что она СЛИШКОМ юна? - с нажимом поинтересовался старший Бароне. Младший пригляделся — под обильным слоем косметики, проглядывало, действительно очень юное лицо. - Тебе лет сколько? - хрипло спросил он у девушки, смотревшей на него с явной надеждой на продолжение. - Чет... то есть шестнадцать! Пьеро едва нашел в себе силы ласково улыбнуться, коротко чмокнуть пухлые губы и произнести: - Спасибо за поцелуй, красавица. После чего вышел из лифта и последовал к своему номеру, сопровождаемый отцом и разочарованным взглядом юной соблазнительницы. Оказавшись в номере, Гаэтано собрался было разразиться проповедью, но осекся, услышав произнесенное усталым голосом искреннее: - Спасибо, пап! Отец тут же передумал делать внушение и почел за благо оставить сына одного, понимая, что тот сейчас нуждается, как минимум, в холодном душе, а не в его присутствии. Пьеро плюхнулся на край кровати, судорожно обхватывая за плечи свое напряженное тело. Он вовсе не кривил душой, когда благодарил Гаэтано, понимая, что если бы не тот, то он вполне мог бы попасть в неприятности. Но как же секса хотелось! Если так и дальше пойдет, Пьеро рисковал действительно вскорости влипнуть в историю. Что ж все так неловко сложилось! Ведь все замечательно шло тогда с Джанлукой! Дернуло же его искать большего и все испортить! Теперь сиди тут, мучайся! Хотя... Пьеро беспокойно заерзал... Может можно и нужно все вернуть..? Джанлука, конечно, на него обижен, и есть за что, но неужели Пьеро не удастся его уболтать, как уже не раз бывало? Тем более, что Джинобле тоже явно получал не меньшее удовольствие от взаимных ласк. И черт с ней — с его задницей! Никакого желания мучить приятеля ради своего не такого уже, как оказалось безумного, удовольствия, не было. Мысли о том, как самому пришлось побывать пассивом и о том, что он не против повторить, Бароне быстро загнал куда подальше — потом как-нибудь разберется! Сейчас главное — добраться поскорее до умелых рук и губ Джанлуки, полностью доверчиво отдаться им, как ни кому другому он не мог отдаться, и раз за разом получать такое необходимое облегчение и удовольствие! Пьеро подскочил и вылетел из номера. Мелькнула мысль, что много раз обижаемый за последнее время Джанлука, может его просто послать. Но нет, Бароне не мог в это поверить — Джанлу добрый мальчик, отходчивый, он простит, точно простит, тем более, что ведь Пьеро же не только принимать хочет, он и Джана заласкать готов чуть не до смерти в ответ! Не подозревающий о надвигающемся "подарке" Джанлука мирно валялся на кровати, просматривая комменты в соцсетях, когда послышался энергичный стук в дверь. Открыв, парень обнаружил Бароне. Его взгляд показался абруццезе тяжелым и даже угрожающим. Джан замер, подозрительно глядя на приятеля, не выказывая ни малейшего желания пригласить его. Тогда Бароне молча нажал на дверь, и Джанлука неохотно отступил, позволяя ему войти. Зайдя, Пьеро запер дверь и обернулся. Джан настороженно смотрел не него исподлобья, ожидая очередной грубой выходки. Вместо этого он услышал произнесенное неожиданно севшим голосом: - Поиграем?