Теперь я занималась артефакторикой, из-за чего начала изучать руны футарка. Родители долго удивлялись, но пару книг купили. Руны оказались крайне занимательной вещью. Ради интереса я даже взяла в библиотеке скандинавскую мифологию (германской не было). Когда я дошла до Локи, (1) то долго смеялась, особенно над кучей его отпрысков разной степени мерзости (2). Больше всего смеялась со Слейпнира (3).
Мама порывалась забрать у меня книгу, и папа ее полностью поддерживал. Поэтому, быстро дочитав мифологию, я сдала ее в библиотеку. Только после этого родители успокоились.
Хотя, если закрыть глаза на то, что писавший скандинавскую мифологию явно что-то курил, то книгу можно даже назвать интересной. И, моментами, даже забавной.
На каникулах мне скучать не приходилось. Кроме постоянных кружков и занятий в секциях, а так же изучения рун, я стала понемногу учить французский и пару раз открывала взятый из библиотеке словарь по латыни. Словарь я взяла сначала из-за того, что в мифологии были какие-то сноски на латыни, а потом, когда получила первый уровень владения языком, так и продолжила изучать.
Изучение уже доступных мне знаков тоже пошло более активно. Мы с Каллисой нашли недалеко от дома пустырь, куда никто не ходит и где можно потренироваться в магии.
Ард стал получаться в пяти-шести из десяти раз, но из оставшихся знаков у меня стал получаться только
Квен. Щит выдерживал один легкий удар подруги, после чего приходилось ставить новый. Моего резерва хватало ровно на два использования знака.
Еще одно новое умение я получила после создания третьего по счету амулета —
Резьба по дереву первого уровня. Заготовки для артефактов я умела делать пока лишь такие, а сами артефакты нуждались в постоянной подзарядке магией.
Артефакторику я подняла на два уровня, пока пыталась сделать артефакт с «настроенной батарейкой». Обычно заряд магии, на котором работал амулет, был равен моему резерву, то есть пятидесяти. Но после нескольких попыток я смогла настраивать эту «батарейку» на желаемый мне размер с погрешностью до пяти-десяти единиц маны. Хотя, скорее всего, работать с большой батарейкой будет сложнее.
На спортивной секции тренеры гоняли нас и в хвост, и в гриву, в связи с приближением соревнований. Эйдан и Эдриан сетовали на то, что не смогут участвовать в сентябрьских соревнованиях из-за учебы в другой школе, и радовались, что, цитирую, «хоть летом мы сможем безнаказанно избивать людей». Одуван обозвала парней садистами и маньяками, я поддержала подругу и поинтересовалась у мальчишек:
— А разве в вашей школе нет спортивных секций?
— Одна есть, — словно нехотя сказал Эдриан, растрепав темные волосы.
— Но я лучше буду крестиком вышивать, чем пойду туда, — закончил его брат.
— Одна секция на всю школу? — недоверчиво переспросила подруга.
— Одна-единственная, — хмуро подтвердили они хором, после чего переглянулись.
— Бедные Чип и Дейл, - сказала я.
— И не говори, — согласился со мной Эйдан, его брат согласно кивнул.
В художественной школе то же: что ни день, то новое представление. Особенно много «представлений» было среди одиннадцатых классов и девятых, как несложно догадаться, из-за экзаменов. Кристиан со скоростью метеора повторял все пройденные материалы, а Алекса и Марк радовались, что они в десятом, и вторая такая экзекуция им предстоит только через год.
— Не нервничай, Крис, — сказала я, сидя на парте, пока нет учителя, и качая ногами в воздухе. — Нервные клетки не восстанавливаются, — с мудрым видом изрекла я, вырисовывая контуры дракона в альбоме. — Тем более, экзамены будут только в конце года.
— Так-то, Воробей, ты правильно мыслишь, — ответил вместо него Марк, поправляя очки на переносице. — Но загвоздка в том, что весь прошлый год наш дорогой друг валял балду и теперь пытается наверстать упущенное.
— Ну, уж информатику с математикой, английским и немецким я сдам, — недовольно пробурчал Крис.
— А остальные предметы? — ехидно спросила Алекса, до этого не влезавшая в разговор.
Кристиан промолчал.
— Вот, Гермиона, смотри и запоминай, что с тобой станет, если будешь валять дурака в старшей школе, — поучительно сказал Марк.
— Увидела, запомнила, — незамедлительно откликнулась я. — Крис, а ты на кого после школы пойдешь учиться?
— Может быть, пойду на инженера, а может, куда-нибудь еще. Я пока не решил.
— А вы, ребята? — задала я вопрос уже Лексе и Марку. — Вы ведь тоже в следующем году школу заканчиваете.
— В медицинский пойду, на хирурга, — не задумываясь ответил Марк.
— Марк с окровавленным ножом — то еще зрелище, — поддел его Крис. — А ты, Алекса, кем будешь?
— Думала на переводчика идти, но сейчас даже не знаю.
— Иди на учителя, — предложила я, откладывая альбом в сторону.
Парни дружно засмеялись в голос, но, получив пару подзатыльников от Лексы, быстро успокоились.
— Лекса — и учителем, — выдал, наконец, Марк.
— Ну ты, Воробей, и даешь, — поддержал его Кристиан.
— А что? — не поняла я их веселья. — Лекса же за новенькими в своей танцевальной группе присматривает вместе с Никки и у нас тоже командует. А уж если она вас двоих успокоить может, то это уже ничем кроме таланта к преподаванию не объяснишь.
Теперь смеялась Алекса. Парни, оскорбленные в лучших чувствах (на самом деле, они просто не любят, когда над ними прикалываются), проигнорировали ее смех и мое хихиканье.
— А знаешь, Герми, я подумаю, — отсмеявшись сказала Лекса, задумчиво теребя кончик черной косы. — Может, я и правда педагог по призванию.
— Не завидую я ее ученикам, — тихо шепнул другу Крис.
— Я все слышу, — с заметной угрозой в голосе сказала девушка и, перекинув длинную косу через плечо, вернулась к мольберту.
Дома мне не давал скучать Ирмо, у которого почти весь пух сменился перьями. Надеюсь, больше он «линять» не будет — нам с мамой уже порядком надоело собирать пух по всему дому в самых неожиданных местах.
Вычитав в книге, посоветованной тетей Гердой, что вороны вполне могут научиться говорить, я стала заниматься c Ирмо. Ну, как заниматься, — просила его что-то повторить за мной. Несмотря на мои старания, птах говорить не начал, зато сведения из той же книги про интеллект воронов подтвердились. Летать Ирмо пока не умел, но вспорхнуть на метр вполне мог — так залетая на дверную ручку, он поворачивал ее своим весом.
Так, однажды утром сообразительный птах открыл задвижку в клетке, что я обнаружила, когда что-то залезло на меня, спящую, и издало громогласное «Кааар!».
— Ирмо, бессовестная птица, — сквозь сон бормотала я в подушку. — Все перья повыдергаю! — не выдержала я, когда очередное «Кар!» раздалось прямо у меня над ухом.
— Ты как клетку открыл? — спросила я у птицы, после того как, проснувшись, наконец, заметила, что дверца клетки открыта нараспашку.
Вороненок взглянул на меня с каким-то превосходством во взгляде и победоносно, как мне показалось, каркнул.
— Иди сюда, — подставила я руку птаху, по которой он залез мне на плечо, слегка впиваясь когтями в кожу. — Пойдем кушать.
Ирмо, явно одобривший мою идею, согласно каркнул. На часах, висевших на кухне, показывало почти одиннадцать часов. Родители уже уехали на работу, а у меня сегодня законный выходной. Ругать Ирмо за то, что разбудил, я уже не стала. Во-первых, ему будет по барабану. Во-вторых, надо меньше по ночам читать, чтобы не было таких приятных пробуждений, как это.
Себе я поставила разогреваться суп, а наглой птице достала из морозильника кусок замороженной куриной грудки, от которой оттяпала кусок и поставила его оттаивать в тарелке. Пока еда (и моя, и птаха) подогревалась или оттаивала, я собиралась сбегать переодеться, поэтому стала снимать Ирмо с плеча. Наглая птица не собиралась покидать свой насест, поэтому, спустя какое-то количество угроз ощипать его и запечь со специями, я махнула на все рукой.
В комнате Ирмо все же пришлось покинуть насиженное место, и я смогла спокойно переодеться, пока он занялся чем-то в своей клетке. Переодевшись, я осторожно, посмотрела, чем он там занят, а то мало ли, испортит что-нибудь. А вороненок развлекался тем, что открывал и закрывал защелку.
— И как прикажешь теперь закрывать тебя в клетке? — обратилась я к ворону.
Ирмо что-то прокаркал и, слетев со стола, забрался по штанине мне на плечо. Эта моя часть тела уже давно стала его излюбленным насестом, тогда как у Каллисы и мамы он предпочитал сидеть на руках, напрашиваясь на проглаживания. Над папой же Ирмо как будто издевался, устраиваясь у него на голове, все равно что в гнезде, пока папа сидел на стуле или в кресле.
Быстро заплетя косу, я сбежала по лестнице на первый этаж, где покормила Ирмо и поела сама. Мясо резать было не обязательно — ворон прекрасно справлялся с целым куском.
Я мигом доела суп, в то время пока птах предпочел растянуть свою трапезу. Из своей комнаты я принесла книгу с рунами футарка и маленькую деревянную заготовку прямоугольной формы. Вырезала я ее из ивы, так как это дерево больше всех подходило выбранной мной руне. Заготовка была примерно три сантиметра в длину и примерно полтора в ширину, по краям были прорезаны две дырочки для ниток. Этот амулет я собиралась сделать в виде браслета. Для него я выбрала руну Лугуз, похожую на русскую букву «г», «колпачок», которой смотрел вниз. Руна обозначала «воду как проводник энергии» и является «средством для магических операций». Ее трактовка вообще сложная — она может и влиять на других людей, их решения, мысли и как-то влияет на интуицию. Можно было использовать Соул, которая символизирует силу, успех, жизненную силу (возможно что и магическую), но Лугуз — женская руна, поэтому для меня более выгодна.
Рядом лежала точно такая же заготовка с уже вырезанной руной на всякий случай. А случаи всякие бывают, например, если на артефакте написать две руны, которые несовместимы между собой, то заготовка может загореться или слегка тряхнуть током — доказано опытным путем. Пробовала я совершать такие эксперименты только два раза: в первый раз током тряхнуло, во второй - загорелась заготовка. Больше я не экспериментировала.
Проверив, что Лугуз совмещается с ивой, я успокоилась и вышла со всем своим добром в сад. Ирмо, возмущенный тем, что про его персону забыли, поскакал за мной, но уже в коридоре забрался мне на плечо.
В саду он без вопросов перепрыгнул на предложенную ветку, откуда стал, повернув голову на бок, наблюдать за моими действиями.
На край стола я положила книги и плетеный браслет (такие меня научили делать девчонки из художественной школы) из синих и черных ниток. Браслет я оставила недоделанным, чтобы в него можно было вплести готовый артефакт.
Помня, как меня ударило током, я активировала
Квен. Знак получился со второго раза, и вокруг меня забегал маленький, едва заметный желтый огонек. Только после этого я стала наполнять руну магией, влив в нее остатки маны. Амулет не взорвался — уже хорошо. Посмотрела на него
Наблюдением.
Артефакт (обычный) (руна Лугуз)
Свойства:
+0,5 к скорости восстановления Маны;
-10% Маны для активации рун;
облегчает работу с маг. энергией.
Заряд: 25/25. необходима регулярная подпитка руны.
Особенности:
Женский артефакт (артефактом могут пользоваться только представители женского пола);
***** (неизвестная особенность) (необходим 11 уровень Наблюдения).
А у меня какой?
Наблюдение (пассивный навык) (7 уровень)
Сделала то, не знаю что. Эх, еще четыре уровня умения нужно поднять. А ведь интересно! Надо привыкать постоянно использовать
Наблюдение.
