***
Я не знаю, сколько времени провела в той серой мути. В какой-то момент стала различать голоса, они были явно мужскими. Прошел еще какой-то период, и можно было сказать, что ко мне заходят, по крайней мере, двое мужчин. Только вот я никак не могла понять, о чем они говорят. Как-то больно быстро и явно не по-русски. Божечки мои, да это же английский. Неужто мои до Дмитрия достучались, и он организовал каких-то иностранных профессоров? Никак не удавалось открыть глаза или пошевелить хотя бы пальцем. Все тело ощущалось как свинцовая болванка — тяжелое, неповоротливое, равнодушное. Если честно, то в моменты просветления доминирующая мысль была одна: только бы не остаться обездвиженной калекой, в таком случае я бы предпочла смерть. Может быть, Дима и оплатит мне сиделок, но на фига такая жизнь нужна? Удивительно, но страха перед смертью не было, от бабушки мне передалась твердая уверенность, что смерть — это шаг вперед. Английский я понимала с пятого на десятое. Как всегда писала при заполнении анкет в графе «Знание иностранного языка»: английский со словарем. Вот только словаря-то под рукой и не было. Да и на слух я слова улавливала отвратительно, вот если бы мне что-то написали, тогда… Но все когда-нибудь заканчивается, вот и этот период, наконец, подошел к концу. Боль стала отступать, зато я почувствовала, как меня пичкают какими-то отвратительными коктейлями. Была б моя воля, я бы это все спустила в унитаз. Хоть бы чем-то запить дали, изверги. Еще время от времени появлялся некто, брал меня за руку и тихо, молча сидел рядом, потом уходил. Вот и сегодня я опять прислушивалась к разговору двух мужчин, пытаясь хоть что-то понять из их разговора. Говорили явно обо мне, потом что-то про ребенка. Люциус и Северус?.. Что за ерунда, право слово? Один вышел из палаты, другой остался. Странно, что лекарствами не пахнет. Обычно в больнице довольно специфический запах стоит, как бы тщательно ни прибирались. Неужто больница суперэлитная? С чего бы это? — Ну же, просыпайся, девочка. И, как будто мой организм только и ждал этой команды, у меня получилось приоткрыть глаза. Правда, в тот же миг я их и закрыла, поскольку для меня в палате было слишком много света. — Извини, сейчас окна закрою и включу ночник. Так лучше? — спросил буквально через несколько секунд мужчина. Я попыталась ответить, но из горла вырвался лишь какой-то сип, кивнуть тоже не получилось. Но я рискнула чуть-чуть приоткрыть глаза. Несмотря на явно приглушенный свет, глазам все же было еще некомфортно. Меня аккуратно переместили в кровати таким образом, чтобы я полусидела, и поднесли к губам бокал с водой. Для меня она была равносильна амброзии. — Спасибо, — несколько невнятно сумела прохрипеть я. — Где я? — Что последнее вы помните? Черт, как же ответить, с моим-то скудным словарным запасом? — Я гуляла вечером. Несколько мужчин… Ударили по голове, украли украшения и деньги. Я долго там лежала. Никого рядом не было. Извините, я плохо говорю по-английски. Может быть, вы позовете русского врача? И что это за место? На больницу не похоже… — Вы русская? — Да. — Мерлин, вот Антонин… — и мужчина рассмеялся от души. А я, пока он приходил в себя, попыталась осмотреться вокруг, насколько это возможно. И реальность обескураживала. Какой бы элитной ни была больница, но обивать стены шелком там бы явно не стали. Как проводить дезинфекцию в таком помещении? Резная антикварная мебель, тяжелые богатые портьеры, прикрывающие огромные, почти до потолка, окна. Потолок разглядеть не представлялось возможным, поскольку я находилась на огромной кровати под балдахином какого-то темного цвета, возможно, синего, а может, и темно-зеленого. В полумраке трудно было разобрать цвет. Если бы меня спросили, что это за интерьер, показав его фото, я бы сказала, что это одна из зал какого-нибудь из многочисленных дворцов Петербурга или пригородов. И мужчина, уж простите великодушно, но никак не тянул на профессора, даже если предположить, что он мировое светило. Одежда по нашим меркам старомодного фасона, длинные волосы, рассыпавшиеся по плечам и достигающие, как минимум, лопаток. Во мне зашевелился червячок беспокойства. Нехилого такого размера… Когда-то в глубоком детстве, в видеосалоне смотрела какой-то фильм, там такие «червячки» ползали под землей и не давали людям жить спокойно… Блин! Мужчина тем временем отсмеялся и спокойно, даже с некоторым любопытством, наблюдал за мной. Меня же начало откровенно потряхивать, ха-ха, нервы лечить надо. Ага, это у всех педагогов профессиональное, нервные мы… — Где я? Кто вы? — Не волнуйтесь… хорошо… скоро… — Пожалуйста, говорите медленно и простыми словами. Я плохо вас понимаю. — Вы долго болели. Мы вас… (лечим, наверное, блин, говорила мне бабушка: «Учи язык, милая, мало ли что в жизни пригодится».) Утром придет доктор. Вы…? — Я не поняла последнее слово, извините. — Вы хотите есть? — Пить хочется. Я и правда стала хрипеть еще больше, видимо, давненько я здесь. — Как давно я здесь? — Месяц. — Сколько? — вырвался невольный возглас. Мужчина что-то тихо пробормотал сам себе. Тяжело вздохнул и поднялся из кресла. — Принесу вам попить. Сейчас вернусь. Ага, скоро начнем подкреплять речь условными жестами. Вернулся он буквально через минуту, у них там прямо за дверями кухня, что ли? Бред, бред, я в больнице и это сон. Хотя нельзя сказать, что неприятный. Сама себе не верю, черт. Мужчина, аккуратно придерживая меня, помог напиться. — Извините, как вас зовут? — не прошло и года, я вспомнила правила хорошего тона. — Абраксас Малфой. — Очень… странное имя. — А вас? — Надежда Беломор. — Приятно познакомиться. Отдохните, поговорим завтра. Проснетесь, позвоните — и показал колокольчик, поставив его на тумбочку у кровати. Я и правда уже еле-еле держала глаза открытыми. Вот только вопрос, а смогу ли я дотянуться до него. Видимо, сомнение отразилось на моем лице. — Я приду утром. Рано. Не волнуйтесь. Это… для вас. Не успела закрыться дверь, как я уснула.***
Проснувшись, долго не хотела открывать глаза. Нет, не в надежде, что-то разведать, как шпионка, а просто было лень. Пыталась в голове уложить то, что узнала вчера, но ни черта не получалось. Только какие-то фантастические, совершенно нереалистичные предположения. Бред, короче. Открыла глаза в надежде понять, какое хоть время суток. Не преуспела, окна были по-прежнему плотно закрыты портьерами, в комнате горел слабый светлячок. Попыталась пошевелить руками… с трудом, но получилось поднять руку. Поначалу я даже не поняла, что именно не так и продолжила движение, пытаясь дотянуться до колокольчика. Прошло еще несколько секунд, пока мой явно не проснувшийся мозг обработал информацию, и я поднесла руку к глазам. Тонкая, изящная кисть, только исхудавшая сильно… Вот только рука-то не моя. Не в силах удержать сотрясающую меня дрожь, потянулась к волосам и вытянула прядь платиновых волос… тоже не моих. Взять себя в руки, взять себя в руки… прикрыв глаза повторяла я про себя несложную мантру. Ну это же бред, бред, бред… Люциус. Северус, Абраксас, блондин, блондинка, роскошная обстановка… Как там говорил Холмс? Если отбросить все неподтвержденные гипотезы, то самая невероятная окажется правдивой… Как-то так. Я, конечно, любила читать фантастику, только там человека переносило в другую реальность в его собственном теле… Неужели я — Нарцисса? Но что случилось с женщиной? Если, конечно, предположить, что это бредовое предположение — правда? И тут, опустив уставшую руку вниз, я обнаружила еще кое-что… Стала лихорадочно стягивать с себя одеяло, открывая женское исхудавшее тело и небольшой аккуратный животик и, словно отвечая на мое любопытство, изнутри толкнулся малыш. Боже, не могу поверить… Погладила трясущейся рукой выпирающую пяточку. Из глаз неудержимо полились слезы. Даже если это бредовый сон, я не хочу просыпаться, ведь здесь сбылась моя мечта, у меня будет малыш… Я нежно поглаживала живот и тихонечко разговаривала с маленьким личным чудом. — Доброе утро. Если бы у меня были силы, то я бы подпрыгнула в кровати до потолка, но я только вздрогнула, так неожиданно раздался голос Абраксаса. — Доброе утро, — тихо ответила я, пытаясь натянуть на себя одеяло. Ну, зато определилась со временем суток. Меня аккуратно прикрыли одеялом и успокаивающе погладили по руке. — Все будет хорошо. Не волнуйтесь, пожалуйста. Пить? Есть? — Эм, в ванну можно? — зов природы никто не отменял, бухтела я про себя, вот только самой мне туда не добраться… Да и во рту ощущения отнюдь не райские… Меня подхватили на руки и понесли в сторону стены, которая оказалась не такой монолитной, как мнилось на первый взгляд… За неприметной дверью оказалась роскошная комната, которую с натяжкой можно было назвать ванной… Это был целый будуар с бассейном. Меня бережно опустили на пол. Вот только стоять самостоятельно я не могла, ноги меня не держали. Однако меня не бросили, сильная мужская рука надежно поддерживала меня за талию. И как я схожу в туалет? От идеи искупаться я уже отказалась. Умыться и почистить зубы, вот мой предел. Но природа звала, и мучительно покраснев, я показала руками, что мне бы к унитазу подойти… А я про себя посмеялась, что вот сейчас была бы весьма кстати одежда для больных, которую я видела в одном из фильмов с Николсоном, та, где завязочки сзади… раздвинул полы и спокойно присел на горшок… Мужчина спокойно подвел меня, усадил на унитаз и отвернулся. — Выйдите, пожалуйста. — Хорошо. Зовите. Кое-как вытащив из-под себя полы ночной рубашки, я с облегчением расслабилась. Осмотрелась… странно, ни одного зеркала. Аккуратно расправив полы, позвала своего сопровождающего, потому что встать самостоятельно не представлялось возможным, только если распластаться на полу. Мне помогли умыться и почистить зубы и отнесли в кровать. Признаться, я никогда не отличалась долготерпением, поэтому я опять задала прежний вопрос: — Где я и кто вы? — Я Абраксас Малфой… — Стоп, — сжав руки в кулаки, чтобы хоть чуточку сдержать накатывающее раздражение. — Я не дура, пожалуйста, ответьте на мой вопрос. Я помню ваше имя. Черт, вы когда-нибудь пытались нормально поговорить, используя пару десятков слов? Вот и я нет. Могло быть гораздо хуже, утешала я себя, прикрыв глаза. — Наденьте, — в мою сторону протянули какой-то массивный медальон на цепочке. — Что это? — Я буду говорить, вы будете понимать. Ну, собственно, выбор-то был невелик, и я протянула руку за артефактом. Мою руку аккуратно отвели в сторону и накинули на шею цепочку, «ненароком» оцарапав меня и тут же многословно извинившись. Ну-ну… Абраксас надел себе точно такое же украшение. — Спрашивайте. Я постараюсь ответить на ваши вопросы. Должен предупредить, чем дольше мы с вами будем общаться посредством этих устройств, тем сильнее у вас потом будет болеть голова, поскольку они предназначены для членов моей семьи. — Где я? И кто вы? — А вы весьма настойчивы, — усмехнулся мужчина. — Вы находитесь в моем поместье, я лорд Малфой, мы в Англии. Судя по тому, что вы хоть сколько-то понимаете английскую речь, вам знакома эта страна? — Да. — Я буду краток, постарайтесь только излишне не волноваться, а для начала выпейте, пожалуйста, это лекарство. — Что это? — поинтересовалась я и, не дожидаясь ответа, выпила зелье. — Успокоительное. Сегодня 2 марта 1980 года, вы находитесь здесь больше месяца. Думаю, вы заметили, что тело не ваше? — Да. — Моя невестка сильно болела, но, желая сохранить жизнь сына, потребовала провести ритуал обмена душ. Так вы попали в это тело. Ее звали Нарцисса Малфой, она была замужем за моим сыном Люциусом. Несмотря на ее жертву, вы очень долго не приходили в себя. Сегодня вас осмотрит доктор. Я очень вас прошу помочь нам и сделать все возможное, чтобы ребенок, которого вы носите под сердцем, выжил. — Я постараюсь, — сумела выдавить я, несмотря на сжавшееся в спазме горло. — Мне надо подумать. Могу я остаться одна? — Конечно. Если что, звоните в колокольчик. Лорд аккуратно снял с меня артефакт и удалился. Какое отличное успокоительное, даже руки не трясутся… Ну, почти. Я в поттериане, черт, как такое возможно? Про этот период жизни Малфоев, да и остального магического мира в книге лишь весьма отрывочные сведения. Переселение душ, с ума сойти можно. Я жена Люциуса… У меня будет сын… Если попытаться на трезвую голову проанализировать историю Гарри, то там довольно много неприглядных вещей выявляется. И, положа руку на сердце, там нет ни одного адекватного взрослого персонажа. Небольшим исключением можно считать разве что хозяйку этого тела, которая делала все возможное, чтобы сохранить жизнь собственного ребенка. Насколько же окружающая реальность соответствует книжному миру? В любом случае, делиться имеющимися сведениями я погожу, надо оглядеться, попытаться понять, что за люди меня окружают. По идее, сейчас в самом разгаре противостояние между двумя группировками: Дамблдора и Реддла. И кто из них белый, а кто черный, совершенно неясно. Историю пишут победители… Да и книги были предназначены для детей, а значит, многие моменты были опущены — там слишком все прямолинейно, в жизни такого не бывает. В дверь вежливо постучали, но дожидаться ответа не стали, и в комнату вошли трое мужчин. Я знала только одного, собственно, хозяина этого дома. Второй мужчина был столь же высок, но черноволос, его лицо украшал хищный нос с горбинкой, темные глаза и четко очерченный рот с узкими, плотно сжатыми губами. Третий мужчина был явно немолод, в волосах было больше седины, чем темных волос, но глаза уже принялись внимательно меня осматривать. Впрочем, долго разглядывать мне не позволили. — Как вы себя чувствуете? — Нормально. Но хочется пить и есть. — Замечательно, молодая леди хочет кушать. Это очень хорошо. Сейчас проверим, как… (следующие пару предложений я не поняла и вопросительно посмотрела на лорда Малфоя). — Это… Питерс. Наш… — Пожалуйста, говорите проще, лорд Малфой. Я поняла только несколько слов. Мужчина молча протянул мне артефакт. — Нет, нет, — замахал руками доктор. -… (и опять я пыталась вычленить хоть несколько знакомых слов из того стремительного потока, который изливал на нас мужчина) — Хорошо, — признавая правоту врача, Абраксас убрал артефакт обратно в карман камзола. — Подождите немного, я все вам объясню позже, — обратился он уже ко мне. — Я подожду. А доктор тем временем достал волшебную палочку и принялся выписывать вокруг меня такие вензеля, что голова кружилась, когда я пыталась уследить за этим плетением. Так что я перестала себя мучить и посмотрела на молодого человека, стоявшего чуть в стороне. Он явно следил за врачом со знанием дела. Руки сложены на груди, волосы иссиня-черные, длиной до плеч, брови чуть нахмурены, как будто он чем-то недоволен. Возможно, диагностика показывает, что мои дела не слишком хороши, а может, ему просто не слишком нравится здесь находиться. Через полчаса махания палочкой доктор отошел от меня, присел за стол, достал пергамент и перо, принялся что-то писать. Мужчины поговорили, парень внимательно выслушал врача, забрал у него пергамент и покинул комнату. -… леди, — обратился ко мне доктор и тоже покинул помещение. Мне быстренько накинули цепочку артефакта на шею, и я наконец-то могла удовлетворить свое любопытство. — Доктор Питерс сказал, что все гораздо лучше, чем раньше. Вы явно идете на поправку. Но все же он просил поберечься и полежать пока что в кровати, хотя бы ближайшие несколько дней. Через три дня он опять навестит вас. Второй мужчина — это Северус Снейп, друг семьи. Он сварит для вас необходимые зелья. В вашем мире была магия, мисс Беломор? — Нет, лорд Малфой, только сказки. — Нам предстоит долгое общение, мисс. К тому же ситуация не слишком простая, ритуал, который мы провели, не приветствуется современным обществом. Поэтому немногие посвящены в эту историю. Вам придется притвориться Нарциссой, а я отныне буду вас называть именно так. Договорились? — Да. — Так вот, Нарцисса. В нашем мире есть магия. Питерс — маг-целитель. Северус — искусный зельевар, может сварить как лекарство, так и яд, и еще много всего, что только взбредет в его гениальную голову. Наша семья довольно состоятельна, у нас обширные интересы, поэтому я и мой сын занимаемся делами семьи. Мы — аристократы. Такое понятие в вашем мире было? — Да, сэр. Похоже, наши миры во многом сходны. Жаль только, что я не могу почитать какую-нибудь книгу, которая коротко описывала бы ваш мир. Или вы могли бы достать книгу на русском языке? — Я попробую. Вы, я смотрю, не сильно удивлены? — Не сказала бы, сэр. Просто не вижу смысла прямо сейчас биться в истерике, подожду, пока вы выйдете, — попыталась пошутить я. — Что со мной будет дальше, сэр? — Будете жить. Кем вы были раньше? — Учителем. Я не из аристократов, сэр. Простая деревенская учительница начальных классов. — Понятно. Ну ничего, что-нибудь придумаем. Пока что ваша главная задача — сберечь ребенка. Мы вас всем обеспечим, вы ни в чем не будете нуждаться, моя дорогая. О, а вот и Северус, — воспользовавшись случаем, перевел разговор Абраксас. — Позвольте представить вам нашего незаменимого зельевара, милая. Это Северус Снейп. Северус, ее имя я не выговорю, хоть режь меня, это под силу только Долохову. К тому же девушке надо привыкать к новому имени. Поэтому будешь обращаться к ней по-прежнему. — Да, сэр. Больше, парень ничего не добавил, просто молча протянул зелье, которое я безропотно выпила… Ну и гадость эта ваша заливная рыба… — Запивать эти зелья можно? — Северус, Нарцисса интересуется, можно ли запивать эти зелья? — Это можно, но не все. И мне протянули бокал с водой, к которому я и припала, как путник, только что вернувшийся из пустыни. — Нарцисса, последнее, что я должен тебе сказать, а потом мы снимем артефакт и можно будет поспать. Мой сын очень любил свою супругу, как и она его. Ему сейчас очень тяжело, ведь у него даже нет возможности оплакать ее. Он будет приходить к тебе ночью, ребенку нужна магическая сила отца. Прошу тебя, даже если ты проснешься, не заговаривай с ним. Он посидит, подержит тебя за руку, поделится магией с ребенком и уйдет. Договорились? — Конечно, сэр. Так и потянулись довольно однообразные будни. Регулярные визиты целителя, бесконечные лекарства, жидкая протертая пища. Я очень много спала, поскольку быстро утомлялась. Абраксас приставил ко мне личного домовика, которого звали Ридли. Стоило только щелкнуть пальцами и позвать его по имени, как этот ушастый чудик появлялся рядом. Через неделю я попыталась встать, но на следующий день целитель выявил ухудшение моего состояния, и кровать стала мне домом родным — вставать мне в категорической форме запретили. Да здравствуют медицинские чары: очищение, опорожнение, массаж… Через пару недель я даже перестала мучительно краснеть от всего этого. Я сплю довольно чутко, поэтому каждый раз просыпалась от того, что ко мне приходил Люциус, но ни разу не попыталась с ним заговорить, уважая просьбу его отца. Он аккуратно брал меня за руку, тихо сидел рядышком и столь же незаметно удалялся. Северус тоже время от времени навещал меня. Правда, отметив, что я не капризничаю при приеме лекарств, стал передавать их с домовиками. Да и вообще он был очень немногословен. Наверное, ему тоже было тяжело видеть меня, а не настоящую Нарциссу. С домовиком общаться было невозможно, он не понимал, что такое разговоры на отвлеченные темы, а рассказывать о хозяевах отказывался категорически. Если бы меня регулярно не проведывал Абраксас, то я бы и вовсе оказалась в полной изоляции. Разговаривали мы с ним немного, поскольку голова даже после кратковременного использования артефакта болела просто адски, а английский мой был настолько скуден, что вести полноценную беседу не представлялось возможным, но все же присутствие другого человека рядом успокаивало, и он, поняв это, приходил и занимался в моей комнате деловой перепиской, а я тихо наслаждалась своим неодиночеством. Зато через месяц в моем распоряжении оказалось несколько книг: одна об истории магического мира Англии и еще парочка магловских, тоже исторических, но дороже всего для меня оказались англо-русский и русско-английский словари. За эти книги я была готова расцеловать лорда в обе щеки. Будем жить! Где наша не пропадала.