***
Не забывала я и о Гарри Поттере. Только оклемавшись после аврората, сразу наведалась в Литл Уингинг. Чистенький городок с однотипной застройкой, с самыми нужными магазинчиками и социальными учреждениями, довольно большой парк в центре города, несколько игровых площадок. Довольно мило, аккуратненько и тихо. Честно говоря, мне понравилось. Улица не была такой лысой, как в фильме, вдоль дороги росли деревья. Все дома были украшены к рождеству и подмигивали разноцветными огоньками. Легко найдя домик Петунии и Вернона, я, однако, не рискнула постучать в дверь. Мало ли, какая на нем установлена защита. Директору Дамблдору я не слишком доверяла, и он пока что не сделал ничего, чтобы изменить мое мнение о нем в лучшую сторону. Несколько дней я наблюдала за домом, появляясь там в разное время суток. Наконец, выяснила, когда именно мужчина уходит на работу и в какое время Петуния предпочитает гулять с детьми. Женщина выглядела не слишком хорошо: уставшая, с синяками под глазами — и это несмотря на то, что она явно использовала косметику. Накануне рождества я все же подошла к ним. — Здравствуйте, миссис Дурсль. Позвольте, я вам помогу? Мне очень надо с вами поговорить, хоть мы с вами и не знакомы. Может быть, пройдем в торговый центр, где есть детская площадка для малышей? — не давая прерывать свой монолог, выдала я на-гора. — Здравствуйте, миссис…? — и молодая женщина выжидательно уставилась на меня. — Да, простите, вышло неловко, не представилась. Мне крайне неудобно, но я хотела бы сохранить свое инкогнито еще немного. Я вам все объясню, пожалуйста, давайте поговорим в более комфортных условиях. — Ну что же, давайте пройдем и поговорим, — настороженно произнесла Петуния. — Помогать мне не надо, я и сама неплохо справляюсь. — Хорошо, как скажете, — не стала настаивать я. Мы дошли до центра довольно быстро, все это время мальчишки пихали друг друга кулачками, пытаясь поделить какую-то игрушку неизвестного происхождения. По-моему, у этого неопознанного объекта уже не хватало нескольких конечностей. Мы с Петунией присели на одну из скамеек, во множестве окружавших детскую площадку центра, а я даже и не знала, как начать непростой разговор. — Миссис Дурсль, речь пойдет о вашем племяннике и о том мире, о котором, я подозреваю, вы предпочли бы вообще не знать. Женщина только поджала губы, но промолчала, продолжая слушать меня и присматривать за детьми. — Я, пожалуй, начну чуточку издалека… Некоторое время назад в нашем мире началась политическая борьба двух сильных партий, у каждой из которых были сторонники и лидеры. Ваша сестра и ее супруг поддерживали директора Хогвартса, они ратовали за то, чтобы дать больше прав и свобод таким как она, уравняв их в этом с коренным населением. Была и вторая партия, консервативная, которая стремилась к сохранению традиций своего мира, и не намеренная делиться властью с пришлыми. В результате непонятных событий 31 октября ваша сестра с супругом погибли, погиб и лидер консерваторов. Единственный выживший, по общепринятой версии, — ваш племянник. — По общепринятой? — Свидетелей не было. Известно только, что лорд Гонт собирался встретиться с родителями Гарри, надеясь, что они перейдут к нейтралам. Так что достоверно знать, что именно там произошло, не может никто. — В письме написано другое имя. — Да, его еще знают, как лорда Воландеморта. Я вижу, что вам приходится непросто с двумя довольно активными детьми. — Вы хотите его забрать? — спросила нахмурившаяся женщина, но я не заметила, чтобы она обрадовалась этой перспективе. — Признаться, я собиралась предложить вам посильную помощь, не уверена, что мне позволят забрать спасителя магического мира. Но если вы настроены именно так, то я сделаю все возможное, чтобы получить опеку над ребенком. — Спасителя? — Именно так позиционируют сейчас в газетах вашего племянника, а лорда Гонта очерняют и возводят в ранг только что не дьявола во плоти. — Бедный малыш. Господи, что же будет-то? Нет, я не хочу отдавать Гарри кому-то чужому, он все, что осталось у меня от сестры, хотя наши отношения нельзя назвать простыми. Все так навалилось, что у меня просто не осталось ни на что сил, — вдруг прорвало Петунию. — В начале октября погибли в автокатастрофе родители, в конце — Лили. Я ведь даже не знаю, где она похоронена. Это чудовищно, но Гарри нам подбросили буквально на порог в корзине для белья, и это ничего не объясняющее письмо… Хотя бы в дверь позвонили! — не выдержала женщина. На нас даже оглянулись, и Петуния снова понизила голос. — Там буквально несколько строк: погибли, возьмите мальчика на воспитание, не сообщайте ему о волшебном мире. Все! Вернон не так давно начал расширять свой бизнес, у нас колоссальный кредит взят на это, за дом тоже еще не выплачено до конца. Конечно, та часть, что причиталась мне как наследство от родителей, нас очень выручила, но нанять помощницу мы себе позволить не можем. Но это все бытовые трудности, ерунда, мы справимся, Вернон у меня молодец, — потеплел голос женщины, в ее голосе звучала гордость за мужа. — Самое ужасное, что Гарри очень плохо спит и ест. Он до сих пор во сне зовет родителей и еще кого-то. Дадли у нас уже пытается говорить, а Гарри только во сне: па и ма, и плачет часто. Ну и дерется, вот как сейчас, — сорвалась с места Петуния. Она вернулась и посадила Гарри на колени, вытирая платочком испачканный нос и выговаривая мальчику за плохое поведение. Тот вертелся, вырывался из рук, в общем, вел себя отнюдь не мирно. Наконец, вывинтившись из рук тетки, он убежал на площадку. — Вот видите. У меня Дадли тоже не тихоня, но Гарри может дать фору троим таким, как мой сын. А еще у него бывают всплески силы, ну вы понимаете, — совсем тихо добавила миссис Дурсль. — Слава богу, что они очень тихие, но если они станут сильнее? Я же ничего сделать не смогу, — всплеснула она руками. Я сидела, задумавшись. Наконец, решившись, я достала «Ежедневный пророк». — Посмотрите сюда, миссис Дурсль, и скажите, что вы видите. — Вашу волшебную газету, что же еще? — Поздравляю вас, дорогая, вы сквиб, как и я. Обычные люди увидят здесь «Лондон ньюс». А поскольку вы сквиб, то и выбросов Гарри можете не опасаться. Не то чтобы их совсем не будет, но таких, как мы с вами, с охотой берут в няньки к подобным малышам, поскольку в нашей природе заложено умение гасить их всплески. Мы как бы впитываем выброс, точнее я вам не объясню. Кстати, по одной из теорий врача, который лечит ряд семей нашего мира, обычный человек и сквиб или волшебник не могут иметь потомство. Так что вот вам газета, можете проверить и своего супруга. — Боже, нет. Это что, Дадличек тоже может быть волшебником? — на грани слышимости произнесла последнее слово Петуния. — Возможно, а может быть, он будет таким же, как и его родители. Тут уж как карта ляжет. Петуния, как бы нам устроить встречу с доктором? К вам домой я прийти не могу, сразу говорю, уверена, что за Гарри присматривают. В общем-то, за нами и сейчас могут следить, но я очень надеюсь, что до такой паранойи дело не дошло. Если вы дадите мне свой телефон, то я вам позвоню послезавтра и мы сможем договориться о приеме у врача. Как вы считаете? Я надеюсь, что сообща мы сможем решить проблему со сном у Гарри. — Я была бы вам весьма признательна, но, поймите меня правильно, вам-то это зачем? — Здесь играет роль несколько факторов. Во-первых, меня саму едва не лишили сына, поскольку я сквиб, — решила я чуть сгустить краски и надавить на жалость. — А малыша лишили родителей. Во-вторых, я пусть и не слишком близкая, но родственница. Я и бабушка Гарри происходим из одного клана. Меня очень удручает, что я не имею возможности помогать вам открыто. Зато никто не мешает мне делать это тайно. Поиграем в Бонда, миссис Дурсль? — Ну вы тоже скажете. Вы так и не назовете мне свое имя? — Насколько много вы знаете о нашем мире? — Да не слишком-то и много, честно говоря. — Волшебники имеют возможность считывать воспоминания. Поэтому я сейчас не слишком на себя похожа и настоящее имя не назову, но клянусь жизнью своей, что не желаю зла ни вам, ни вашей семье, включая вашего племянника. У меня на руке вспыхнул и погас полупрозрачный синий огонек… «Вот это номер, это было закрепление магической клятвы, что ли?» — ошарашенно подумалось мне. — Но вы же сквиб? — удивленно проговорила Петуния. — Вам уже такое приходилось видеть? — Да, как-то у Лили довелось. — Ну вот мы с вами и выяснили, что на сквибов клятвы тоже распространяются, так что отныне будьте поаккуратнее с обещаниями, а не то придется выполнять. Мне уже пора, а то как бы меня не хватились. Я кладу вам в коляску пакет, там несколько игрушек для малышей, самых обычных с виду, но они способны поглощать магию и навевать приятные сны. Положите одну из них в кроватку к детям, сами поймете, какую именно. Также я положила туда небольшой кошелек с деньгами, думаю, лишним вам это не будет. И не спорьте, в конце концов, родня должна помогать друг другу, верно? Пишите телефон, и я пойду. Вот так я и познакомилась с Петунией. Целителю Питерсу я наврала, что меня просит об услуге подруга подруги. Она сквиб, муж не слишком хорошо относится ко всему волшебному, а детей осмотреть бы надо, не полагаться же на магловских врачей. Возмущению целителя не было предела, и он согласился на осмотр. На мое счастье, о шраме Гарри еще не было известно в широких кругах, да и дети в тот день измазались какими-то едучими красками так, что даже зная, куда именно надо смотреть, я не нашла бы знаменитую молнию. В результате у Северуса прибавилось работы, но он не сильно ворчал, в пределах своей ядовитой натуры, не больше. Ничего особенно у малышей не обнаружилось, только Гарри был несколько истощенным, хотя я верила Петунии, что на питании племянника она не экономит. Да и я оставила ей неплохую сумму, можно даже пару раз в неделю приглашать няньку, чтобы хоть чуток вздохнуть. Хотя, на мой взгляд, разумнее было бы заплатить за наведение порядка в доме, а самой поиграть или поспать с детьми в обнимку. Так и повелось. Я назвалась Маргарет, как любимая героиня из романа Элизабет Гаскелл «Север и Юг», хотя и предупредила ее, что имя вымышленное. Не хотелось обманывать по мелочам. Кстати говоря, Вернон действительно оказался сквибом. Его сестру мы пока трогать не стали: и без того проблем хватало. Мы встречались раз в неделю и гуляли; когда по улице, если погода позволяла, а когда на детской площадке в полюбившемся и нам, и детям, торговом центре. Уже к весне мальчишки меня ждали с нетерпением, зная, что эта тетя всегда приносит с собой что-нибудь вкусное или интересное. Раз в месяц я передавала Петунии деньги на содержание Гарри. В конце концов она перестала сопротивляться и уже к лету не выглядела такой заморенной. С Верноном мы встречались всего однажды, да и то мельком, мужчина был очень занят, налаживая свой расширяющийся бизнес, ему едва хватало времени побыть со своей семьей в редкие выходные, тут не до знакомства не пойми с кем. Хотя Петуния передавала его искреннее спасибо, но было ли это от него или от нее, кто его знает. Драко, потом Дадли, а затем и Гарри исполнилось два годика. Мальчишки росли здоровыми и ооочень подвижными. Жалея Петунию, я раз в неделю отправляла к ней Хэя, чтобы, пока мы гуляем, он помог ей с наведением порядка в доме. Брауни не возражал, он и так ворчал, что я слишком много убираюсь в коттедже и ему совсем нечем заняться. — Может быть, я совсем и не нужен здесь? — ворчал мой невидимый помощник. Так что в благодарность за помощь я решила устроить у себя за коттеджем мини-подворье. В конце концов, куры и коза много ухода не требуют, а с таким помощником, как у меня, и вообще все легче легкого. Зато у меня всегда будут свежие яйца, мясо, молоко и творог. Не то чтобы я питалась застарелыми продуктами, но я немного скучала по оставшемуся в далеком прошлом деревенскому хозяйству. А еще, убедившись, что у Северуса все идет хорошо, парни растут как на дрожжах, а Дамблдор никак не угомонится со своей пропагандой, я решилась поговорить с названным братом о знаниях, которыми я вроде как обладала. Да и беспокоило меня то, что в любой момент в сознание Петунии могут вломиться и узнать о том, что в их жизни есть некая особа, которая слишком много знает, а помощи попросить было не у кого.***
Кстати говоря, несмотря на серьезный удар по репутации и кошельку, Блэки и Малфои не сидели сложа руки. Все силы были направлены на то, чтобы вытащить из Азкабана хотя бы Беллу. Про братьев речь не шла, уж больно они запалились, а вот у нее было смягчающее обстоятельство: женщина до сих пор была психически нестабильна, о чем имелось заключение ряда европейских целителей и мастеров-менталистов. Вальбурга пыталась добиться пересмотра дела сына, но пока безрезультатно. С Беллой же надежда была.