Селянка

Я сидела в библиотеке и любовалась орденом, полученным супругом, и не могла нарадоваться, что ему не приходится скрывать свои способности, подстраиваться под всевозможных махинаторов-манипуляторов, он имеет возможность творить и дерзать. Даже орден был назван незамысловато — «Дерзание». Марволо сказал, что когда-то, в те стародавние времена, когда его только учреждали, было сломано немало копий по поводу названия и внешнего вида международной награды. Но в конце концов все сошлись на том, что давать имя какого-то одного, пусть и великого ученого, этому знаку отличия не стоит. Все же награждать планировали ученых самых разных направлений, а у них, соответственно, разные покровители. Лорд Принц был горд своим достижением, и я всячески поддерживала в нем это состояние души. Посему мы поместили орден на стене над камином. Во-первых, эта стена была единственной не занятой книжными стеллажами, во-вторых, именно рядом с ней располагалось центральное читальное место. И сейчас я сидела в одном из этих удобных кресел и любовалась материальным подтверждением того, что заслуги моего мужа признаны мировым сообществом. Широкая золотая цепь была аккуратно расправлена. Часть звеньев представляли из себя миниатюры, стилизованно изображающие деятельность алхимиков, зельеваров, гербологов, целителей и так далее. Их «разбавляли» звенья меньшего размера, в которых были размещены самоцветы. Один самоцвет — одно направление магической науки. К цепи крепилась довольно крупная подвеска в виде семиконечной звезды, в центре которой свивал свои кольца вечный уроборос. Глаза у змея были выполнены опять же из драгоценных камней. Конкретно у Северуса — из изумрудов, это также показывало знающим людям, за какую отрасль знаний была вручена награда. Удивительно, сколь часто и в магическом, и в обычном мире символом становится змея. По мнению Марволо, змею выбрали из-за того, что она представляет собой все четыре стихии: водится и на земле, и в воде, и в воздухе, да и огонь ей не чужд. Возможно, так и есть. Северус бросил копаться в дневниках, посвященных происхождению магов, окончательно и бесповоротно. Гораздо больше его интересуют изыскания зельеваров прошлого тысячелетия. Пусть многое уже и устарело, зато там упоминается довольно существенное количество ингредиентов, которые либо по какой-то причине перестали широко применять, либо вообще считаются утраченными. Сейчас мой муж с головой погрузился в исследования того, насколько эффективно произвели замену в некоторых зельях, которые, оказывается, были изобретены еще в те времена и модифицированы ближе к нашему времени. Постоянно ворчит, что можно было бы сделать и лучше, пусть и подороже, а вот этот или тот подход очень даже неплох, надо проверить, и опять бежит, не поев как следует, к своим котлам. Даже Марволо будто бы подостыл к этим сведениям и начал наконец-то встречаться со своими соратниками. Я не особенно с ними знакома, это Северус лично знает каждого из ближнего круга, но ему на это как-то все равно. По возвращении домой его ожидало письмо, в котором в витиеватых выражениях было написано, как многоуважаемый и много-постов-занимающий много-имен-имеющий директор Дамблдор жаждет встретиться и лично поздравить столь выдающегося ученого, недооцененного в родном отечестве. Сколько бы Северус не скрипел зубами, но встретиться пришлось. Все же директор не та фигура, от которой можно отмахнуться. — Я его не понимаю, вот честное слово, — делился впечатлениями вернувшийся из школы муж. — Вот скажи мне, пожалуйста, кто в здравом уме и твердой памяти, имея личную лабораторию, международные связи, неплохой доход, позволяющий проводить довольно широкий спектр исследований, согласится на такое нелепое предложение? — не мог успокоиться супруг, покачивая в руке бокал с Огденским. — Вероятно, если ты озвучишь, что это было за предложение, то я даже смогу тебе ответить, — рассмеялась я, укладывая голову ему на плечо. — Он предложил мне должность профессора зельеварения и декана Слизерина. Временно. Видите ли, Слизнорту срочно, за пару месяцев до конца учебного года, надо поправить здоровье. А мне прямо-таки необходимо получить педагогический опыт, потому что грех это великий будет, если я не научусь передавать свои знания будущему поколению зельеваров. Дабы не оскудела наша земля талантами, — пафосно закончил мужчина, передразнивая Альбуса. — Мне известно, что ты не видишь себя на этом поприще, но, возможно, тебе было бы интересно провести несколько лекций, чтобы пробудить интерес к своей науке у молодой поросли? В конечном итоге, лет через пять, может, десять тебе захочется найти толкового ученика, или хотя бы ассистента. — Вот лет через пять, а то и десять и выступлю. — Что сказал директору? Взял время на подумать? — Нет. Отказал сразу и бесповоротно. Знаю я его, начнешь мяться и искать вежливые слова, моментально сядет на шею и окажется, что ты, сам того не ведая, хоть на что-то, но уже согласился, а там пойдет-поедет. Откровенно говоря, я вообще собираюсь отказаться от контракта со школой. Денежного дефицита у нас теперь нет, а времени все же это отнимает прилично. Да и скука невыносимая эти стандартные зелья, — и вопросительно посмотрел на меня. — Что ты на меня так смотришь? Кто у нас глава семьи? Считаешь, что пришло время идти дальше, иди. В любом случае крыша над головой у нас есть, грядки под боком, с голоду не умрем, — подтрунивала я с серьезным лицом над мужем. — Ну, в крайнем случае придется потратить твой грант на одеться-обуться. — Хм, — прокашлялся супруг, — я в общем-то его уже потратил. И я увидела, как у любимого покраснели кончики ушей. — Когда это ты успел? — вполне искренне изумилась я. — Я давно планировал обновить и пополнить оборудование в лаборатории, — потирая подбородок, ответил муж. — Ну и ингредиенты кое-какие, довольно редкие, заказал. Через неделю-другую все должны доставить. Пойми, без этого невозможно идти дальше, — старался убедить меня мой великий ученый. — Невозможно постоянно мотаться в лаборатории Ильверморни, чтобы проверить очередную теорию. Я скоро буду поровну проводить время там и тут. Я просто-таки любовалась отстаивающим свою точку зрения зельеваром. Самое забавное, что с ним никто и не спорил. Вы когда-нибудь пытались переубедить человека, который и без того с вами согласен? Я — нет. А он искренне пытался. Северус приводил все новые аргументы, а я с удовольствием слушала о его планах на будущее, которые он старался выстроить с учетом интересов нашего уже весьма разросшегося семейства. А ведь самую главную новость я ему еще не успела сообщить. Как бы вклиниться в этот дивный монолог? — Я понимаю, что это серьезные расходы, но со временем это безусловно окупится, — наконец выдохся муж. — У меня уже есть парочка весьма перспективных заказов, — добавил он Было видно, что он что-то прикидывает и начинает погружаться в неведомые глубины зельеварения. Надо было срочно его оттуда вытягивать, а то ведь я так и не сообщу отцу семейства потрясающую новость. — Дорогой, пока ты не покинул сей бренный мир и не погрузился в манящие глубины неизведанного, позволь мне сообщить тебе ма-а-аленькую такую новость. Не волнуйся, она ничуть тебя не обременит. В конце концов, все необходимое у нас уже имеется, и не в единственном экземпляре, а некоторые незначительности, которые понадобятся новыми, обойдутся недорого. Северус, который только что спокойно обнимал меня, поглаживая по плечу, и думал о чем-то своем, возвышенном и недосягаемом, встрепенулся и попытался сфокусировать на мне свой взгляд. — Что случилось? — серьезно поинтересовался супруг. — Ничего противоестественного. Я даже думаю, что тебя это ни в коей мере не отвлечет от работы. Марволо это даже повеселит, единственное, что Белла, пожалуй, расстроится, и, наверное, довольно сильно… — задумчиво проговорила я, продолжая нагонять туману. — Говори толком. В чем дело? — начал нервничать мужчина. — Дело очень простое, и я бы даже сказала, житейское… — продолжила я, ковыряя пальчиком дырочку, прожженную в его мантии, видимо, в ходе очередного эксперимента, и задумалась о том, что же это был за эксперимент, из-за которого появилось это отверстие, и почему в тот момент мой обожаемый супруг был не в специальной мантии, а вот в этой, обычной. — Дарина, — вернул меня в реальность голос мужа. — Ах, да. Собственно говоря, то, о чем я хочу тебе сообщить, вполне естественное последствие того, как дивно мы с тобой отметили вот эту чудесную награду, — и я махнула рукой в сторону ордена и опять замолчала, испытывая терпение мужа. — Да-ри-на, — начал было муж и вдруг замолчал. Я не стала ничего говорить, я ведь не за идиотом замужем, но все же выражение лица супруга в момент, когда все мои намеки сложились воедино, было бесценно. Меня сдавили в медвежьих объятиях (или правильнее было бы выразиться «тигриных?) и зацеловали до полной невменяемости. — Да, Белле надо будет сообщить как-то очень аккуратно. Возможно, с привлечением Марволо? — резюмировал муж. — У меня только к тебя махонькая такая просьбочка, дорогой супруг. — Все что угодно, радость моя. — Изобрети, наконец, нормальное противозачаточное зелье, которое не надо хлебать каждый раз перед самим событием. Ладно? Я не против большой семьи, но хотелось бы, чтобы детишки чуточку подросли и с ними можно было нормально путешествовать. Хочу небольшой перерыв, тайм-аут, паузу… — мне не дали продолжить, продолжив тискать и целовать. — Что за праздник? — совершенно неожиданно прозвучал голос Марволо. — Не припоминаю столь глупого выражения лица у Северуса, а знакомы мы уже прилично, — и уставший маг опустился в свободное кресло рядом с нами. — Мы ждем пополнения, — гордо отчитался Принц. — Будешь крестным, — констатировал мужчина, ни капельки не интересуясь мнением начальства, которое в изумлении только хлопало глазами. — Буду, — согласно кивнул головой милорд и устало прикрыл глаза. — Я подумаю над твоей просьбой, это вполне решаемо, — обратился уже ко мне супруг. Марволо даже не отреагировал, мужчина банально уснул. Собственно говоря, это было неудивительно: решив выйти в свет, он развил бурную деятельность. И спустя всего лишь месяц после явления народу с ним уже вынуждены были считаться не только соратники, но и члены Визенгамота. Основным палковставлятелем был, естественно, Дамблдор, который с огромным подозрением смотрел на Марволо, но пока ничего криминального не предпринимал. Особенно ярко мне запомнилась первая встреча с Малфоями, состоявшаяся в том же ресторане, где я неоднократно пересекалась с лордами, пытаясь отстоять свои права на общение с сыном. Выражение лиц светлоликих, когда они увидели Марволо в нашей с мужем компании, было бесценно. А уж как у них рты пооткрывались, когда милорд принялся ухаживать за мной за столом, предлагая то одно, то другое блюдо, наперебой с Северусом. Я наслаждалась, откровенно злорадствуя внутри, и даже позволила себе картинно покапризничать, разбираясь с меню. По-моему, отец с сыном решили, что у нас тройничок, дружный такой, не разлей вода. И даже стали прикидывать, все ли дети у меня от Северуса. Смех смехом, а Марволо с головой погрузился в политические дрязги. Не то чтобы ему это доставляло большое удовольствие. Главной его целью было укрепиться в политических кругах и для начала вытащить из Азкабанах своих сторонников. Второй, но отнюдь не второстепенной, — пресечь стремление Дамблдора к сближению с маглами. Общество бурлило, но решительного перевеса пока не было ни у одной из сторон. На самом деле, перевес могли дать те, кто до сих пор придерживались так называемого нейтралитета. Часть из этих ухарей банально смотрела, кто больше денег или еще каких преференций предложит, но были и те, кого можно было лишь переубедить, на попытки подкупа или шантажа они реагировали резко отрицательно и могли уйти в стан противников. Незаметно наступило лето, сын с друзьями благополучно сдал экзамены и тихо-мирно прибыл в родные пенаты. Эпопея с философским камнем не состоялась. К новости о том, что в скором времени у него появится очередной братик или сестричка, Драко отнесся с абсолютным пофигизмом. Реакция на то, что Марволо из пятнадцатилетнего подростка превратился в тридцатилетнего мужчину, была более яркой, но после короткого объяснения он лишь кивнул головой и отправился к тете Белле, планировать грядущий отпуск. Не уверена, что нам удастся куда-то выехать, но помечтать никто не запретит. Белла со мной не разговаривала, но к совместной рекомендации собственного и нашего целителей все же прислушалась, и от зелий, сваренных Северусом персонально для нее, не отказывалась. Северус в политику вообще не лез, принципиально. Ни времени, ни желания разбираться в подводных течениях и хитросплетениях политиканов у него не было. — Зелья, зелья и еще раз зелья. Здесь я вам окажу всю возможную помощь, в остальном увольте, — четко обозначил свою позицию супруг. Собственно, Марволо и не возражал. Глупо использовать пестик в качестве молотка, если соответствующий инструмент имеется в наличии. Это Дамблдору приходилось крутиться за всех, потому как в его драгоценном ордене были собраны кто попало. Одна Молли со своим выводком чего стоила. Неудивительно, что в каноне бедному Северусу приходилось отдуваться за всех практически в одиночку. Однако, дабы использовать соратников с полной эффективностью, в один из дней Марволо обратился ко мне с просьбой. Не то чтобы она была совсем уж неожиданной, но соглашаться на его предложение я не спешила.