***
Наступил долгожданный сентябрь, и в дурдоме, который кто-то по ошибке назвал Принц-менором, началось затишье. Драко отправился в школу, Себастиан — тоже. Старшая дочь периодически наведывалась в садик, пока что с переменным успехом. Младшая трепала нам нервы режущимися зубками. Хвала Мерлину и моему супругу, зелья ей помогали. Я совершенно перестала выбираться дальше «приусадебного участка». Несмотря на все усилия супруга и целителя, текущая беременность давала мне прикурить. Хвала всем богам, что хотя бы настроение не скакало, а то Северус совсем остался бы без сил. Не могу сказать, что гастрономические предпочтения стали каким-то экзотическими, но я явно стала больше тяготеть к мясным блюдам. Порой с удовольствием употребляла бифштексы с кровью, чем раньше не увлекалась от слова абсолютно. Впрочем, это были мелочи. Больше всего меня раздражало то, что я быстро устаю и постоянно хочу спать. Стефан Мариус родился аккурат 1 декабря. Малыш малость поторопился, но, прямо скажем, я была на него не в обиде. Роды прошли штатно, не то чтобы совсем уж безоблачно, но одна только мысль, что я отстрелялась, смыла все шероховатости стремительным потоком. Марволо, как и Северус, забил на все свои дела в этот день, а мне, если честно, было фиолетово. Родила, с чистой совестью отдала сына его отцу и будущему крестному и провалилась в сон. Зелья зельями, но приводила я себя в порядок на сей раз прилично, целый месяц. Радовало только одно, и не только меня: каналы сформированы и можно идти выбирать палочку. Обучателей у меня был целый мешок, и даже Драко претендовал на роль репетитора. Но чует мое сердечко, что конкурс выиграет миссис Лестрейндж, ввиду наличия свободного времени. Рождественские праздники пролетели в одно мгновение. Драко под присмотром отца, ох, простите, отчима, ну и Марволо с Беллой тоже скромно сидели на диванчике у камина (остальная детвора проигнорировала данный сабантуй, копаясь под елью), учил меня колдовать. Звучит, конечно, громко, но начали мы с банальнейшего люмоса. Палочка у меня была коротенькой, как у незабвенной мадам Амбридж, что вполне успешно и в моей реальности работала в Министерстве магии. Дерево — рябина, внутри волос единорога, что никого и не удивило даже. Палочку делали на заказ у Грегоровича: почему-то ни Северус, ни Марволо к Олливандеру обращаться не захотели. Возможно, потому что он был добрым знакомцем мистера Дамблдора. Не скажу, что с первого раза, но довольно быстро на моей палочке загорелся скромненький огонек, который мерк на фоне аналогичного, зажженного сыном. Нокс тоже сработал штатно. Было распито шампанское, и даже новоявленному учителю разрешили попробовать глоточек. Мой статус в магическом мире в очередной раз изменился — из группы сквибов меня перевели в сла-а-а-абенькие волшебницы. Рвать жилы, чтобы раскачать свой резерв еще на пару единиц, я, да простят меня все мечтающие попасть на мое место, не планировала. У меня полный дом карапузов, талант какой-никакой, требующий развития, да и в лес я уже давненько не наведывалась, пусть и дала распоряжение пополнять ранее установленные кормушки и забирать оставляемые дары, но это все же совершенно не то. Вот ознакомиться с диагностическими чарами, выявляющими повреждения у животных, я попробую. Пусть это и дело не самого близкого будущего, но все же хоть что-то, очень на это надеюсь, окажется мне по силам. Ну и Марволо на меня поглядывал эдак со значением, хотя я точно знаю, что договориться о приезде на наш промозглый остров ни с одним из интересующих нас магов не удалось. Но что-то крылось за его хитрым прищуром, я попой чуяла. — Я поднимаю этот бокал за нашу дружную семью. Спасибо вам за то, что позволили в нее влиться. И в связи с этим мне хочется преподнести подарок-сюрприз, который порадует не только взрослых, но и малышей. Я договорился со своими добрыми знакомыми и предлагаю устроить небольшой отпуск, который придется на весенние каникулы у Драко. С твоим дедом я уже договорился, так что не беспокойся, — отреагировал Марволо, увидев, как заволновался мой белокурый ангел, и продолжил дальше тянуть резину: — Прямо скажем, договориться было не просто, но мне это удалось. Северус, я помню, как ты когда-то мечтал изучить некоторые экзотические яды прямо на месте, а не когда они уже потеряли свою свежесть и как минимум треть магических свойств, — и я увидела, как загорелись глаза у супруга, который до этого лениво покручивал бокал в руке, дожидаясь, когда же договорит старший маг. — Марволо, но Стефан еще слишком мал для путешествий, — не выдержала я и перебила черноволосого интригана. — Я это учел, моя дорогая, — и эта рептилия учтиво поцеловала мне ручку. — Вы с Беллой, — и он церемонно поклонился нашей гостье, — будете с нами всего пару дней. Если вам там понравится, то, как только мы с Северусом со старшими вернемся из этого тропического рая, вы сможете оставить малышню на нас и отдохнуть без нашего навязчивого внимания в свое удовольствие. Шопинг и все сопутствующие прелести, естественно, за мой счет. Дамы? — и паршивец лихо опустошил бокал. Я видела, что Беллатрикс идея пришлась по душе. Уж больно долго она сидела безвылазно на территории родной отчизны. И пусть она явно догадывалась, что подарок не без подвоха, но готова была с этим смириться. Пришлось смириться и мне, поскольку я была не в силах испортить настроение ни сыну, ни мужу. Но о-о-очень хотелось придумать что-нибудь эдакое для любимого Темного лорда.***
Как бы я хотела на этот раз ошибиться, но увы и ах. Прибыли мы в середине апреля в этот тропический кошмар, от которого пищал не только Драко с Себастианом, но и Северус (и последний даже в первую, а не во вторую очередь). Гостеприимство нам оказало одно из местных племен. И как вишенка на торте, именно в нем проживал тот самый, почти что единственный, специалист по снятию неснимаемого, отказавшийся покидать родные джунгли ради такой неповторимой меня. Белла тоже не особенно впечатлилась обстановкой, единственное, что заставило затрепетать ее сердечко (мое-то разве что из груди не вылетело, как пресловутый снитч) — это фамильяр шамана. Милая такая, ласковая, как котенок, вся в чудных чешуйках. Длина, правда, подкачала, дома эту заюшку содержать проблематично, а здесь самое оно. Имя этой пятнадцатиметровой красавицы я повторить не возьмусь, да и переспрашивать, чтобы попытаться записать, не решусь ни за какие коврижки. Может, в Тайной комнате Хогвартса жил вовсе даже не василиск, а банальная магическая анаконда? Хотя у этой короны не наблюдалось, но от этого явно легче не было. И мантра о том, что меня магические твари не трогают, ни черта не помогала. Дед был индифферентен ко всему. Пока Северуса, Беллу и детей развлекали местные «экскурсоводы», мне устроили экзекуцию. Поначалу старичок божий одуванчик попытался давать мне указания ментально. Потерпев фиаско, но не потеряв маску находящегося в нирване буддиста, абориген стал передавать распоряжения через Марволо, который довольно бойко говорил на местном диалекте. У меня так язык отказывался заворачиваться. Впрочем, распоряжения — это я погорячилась. Мне было велено сесть и не отсвечивать. Мой сопровождающий тоже скромно устроился в углу хижины и затих. Так мы и сидели часа два, по моим ощущениям. Шаман то прикрывал, то открывал глаза. Потом раскурил трубочку и погрузился куда-то глубоко в себя, закрыв глаза. Я было оглянулась на Марволо, но не успела поинтересоваться, «не пора ли нам уйти», как мне в грубой форме было велено не дергаться. Ну это по тону фразы я догадалась, что грубо, перевод-то был весьма вежлив, и в мою сторону даже кинули почти извиняющуюся улыбку. Я сделала вид, что поверила. Чтобы не заснуть, да и просто отвлечься от бесполезного, для меня лично, сидения, я попыталась приоткрыться и посмотреть на деда своим особым зрением. Но, получив ментально в лоб, тут же «схлопнулась». Дед только пакостливо захихикал и снова впал… куда-то. В конечном итоге, когда солнце уже начало садиться, шаман кинул пару слов Марволо, и тут же появился расторопный парнишка с ужином для старика. — Ты доволен результатом своих махинаций? — устало спросила я, после того как еле разогнула ноги, покидая надоевшую хижину. — Да, — лаконично ответил улыбающийся во все тридцать два зуба сыночек. — Да. И… — «тонко» намекнула я на развернутый ответ, недобро улыбаясь в ответ. — Он готов дать тебе пару уроков в конце месяца. — А я готова их принять? — из чувства противоречия поинтересовалась я. — А ты не готова? — ехидно ухмыльнулся маг. — И что я ему буду за это должна, хотелось бы знать, прежде чем лезть его фамильяру в пасть? — Это мои проблемы, не твои, — отрезал Марволо, и я отступила, посмотрев на его посуровевшее лицо. Оставшееся время прошло очень мирно. Нас с Беллой даже привлекли к участию в каком-то обряде, на которое дал добро Марволо, в противном случае мы бы не рискнули, конечно. Дети лазали по джунглям во главе с потерявшим голову Северусом. У большей части населения нашей планеты руки трясутся после хорошей пьянки, когда тянутся за любого вида жидкостью, способной хоть сколько-нибудь смягчить жесточайшее похмелье. Мой муж и тут стал исключением. Через сутки нас с Беллой и молодую поросль (Басти сумел отбиться, решительно настаивая на том, что он уже взрослый мужчина) отправили в благословенную Англию. Мужчины пропадали там еще десять дней. И что-то мне подсказывало, возможно, горящие глаза Басти и Драко, что на парочку зельеваров в нашей дружной компании станет больше. Уж не знаю, какими правдами и неправдами, но мой белобрысик, несмотря на и без того существенное опоздание в школу, сумел выбить себе еще пару дней каникул и заперся вместе с отчимом и сводным братом, который помладше, в зельеварне. Люциус, совсем недавно допущенный в наш дом, и то не дальше гостиной, пришел лично забирать отпрыска. Потому как я на него повлиять не смогла, а Северус и не пытался, весь поглощенный своими экспериментами. В школе, впрочем, все было довольно благополучно. Василиск, как и прежде, почивал, дети учились и никуда не влипали. Господину директору было не до школьных постановок, у него в Визенгамоте что ни неделя, то аншлаг и сольное выступление. Было очевидно, что в балабольстве Альбус переигрывал Марволо просто за счет практики. Уж что-что, а плести словесные кружева седобородый старец умел и, более того, любил. Что сказывалось на милорде не лучшим образом. Все же он был сторонником конкретики. Так что я решила его порадовать и без возражений отправилась в конце апреля на аудиенцию к амазонскому шаману. Белла благоразумно отказалась от этой поездки, перенеся ее в более комфортные условия средиземноморья. Пара уроков оказалась именно парой, а не чем-то большим. Меня провели в хижину, велели смотреть, и на моих глазах стали измываться над каким-то страдальцем европейской наружности. Если я старалась последовательно, пусть и не растягивая удовольствие, вытягивать нити, то шаман выдирал все с корнем, ни капли не считаясь с ощущениями пытаемого. Рвал, отбрасывал, хватался за оставшуюся нить, рвал дальше, крутил и вертел мужчину, как ему надо было. Причем на последнего было наложено силенцио или что-то местного разлива, но подобного действия, потому как рот-то бедняга разевал, но безрезультатно. Стиль работы милого дедушки вызывал у меня ассоциации с кровавыми жертвоприношениями ацтеков. Кто знает, возможно, они избавляли рода от темных проклятий, совершая ритуальное убийство одного из его членов. Любопытно, жертва должна была быть добровольной или принудительной? Не знаю, стоила ли плата, внесенная Марволо, полученных знаний. Не уверена. Я поняла только одно: шамана совершенно не интересовало, выживет ли клиент, все страдания он считал платой за ошибки пациента и его предков, отхвативших неснимаемое проклятие. И что-то мне подсказывало, что оставшиеся персонажи тоже не самые душевные маги в мире. И обращаются к ним за помощью лишь от полной безысходности. Именно поэтому, а не ввиду страшной занятости снимающих проклятия, подопечные милорда, смирившись, носят на себе любимые вериги. После столь дивного «отпуска» любимый отпаивал меня пару дней успокоительным, наорав предварительно на Марволо. Но я отчетливо видела, что сынуля ни капли не раскаивается. И не знаниями должен был поделиться со мной шаман, тому на меня вообще было начхать. Марволо стремился мне продемонстрировать, что альтернативы у магов аховые. Никто с ними миндальничать не будет, сколько бы денег они ни предложили. Боль — часть платы, и никуда от нее не денешься.