Моя страсть. Миники по бананам всея ка-попа.

Стоит ли следить за временем в месте, где тебе уж точно некуда спешить? Где никогда нет солнца, зато всегда есть одинокая луна на полностью чистом полотне неба. Где тонкая корка льда абсолютно на всем, и сам ты покрыт инеем. Все звуки всегда приглушенные, не очень разборчивые, как-будто ты находишься где-то под водой. А на двух голых, без листьев, деревьях, сидит по птице. Одна из них обычно оповещает о том, что стоит ложиться спать, а вторая через какое-то время будит. Не знаю почему, но ослушаться их не получается. Я не контролирую себя, и точно не знаю, что твориться за те пару часов. Кроватью приходилось белое густое нечто, что напоминает облако, а по ощущениям словно снег. Но вопреки удобству, спать я очень не любил. Это было слишком страшно. Сознание проваливалось в черную дыру, и казалось, вот он, полный конец всему. Тот самый обрыв существования разума. Тем более, в любое время можно было пропустить своего единственного собеседника. Я пытался отследить время его прихода, по каплям, что были теми самыми секундами. Они систематично падали откуда-то сверху, в метрах двух от места сна. Кап… Кап… Кап… Но иногда время словно издевалось, искажаясь, то невероятно замедляясь, что можно было спокойно, в подробностях изучить мгновение разбивания капли о каменистую обледенелую землю, то ускорялось, и я мог видеть почти что ливень царствующий в нескольки миллиметрах квадратных. Возможно, мне и вовсе не нужно за этим следить, ожидать того неизвестного… Вот только делать тут больше нечего. Только стой и смотри на свое чудаковатое отражение, на жутко побитом трещинами льде, пока съедает одиночество. — Привет, моя принцесса. О! Это снова он. Он тут. Счастье прошибло каждый позвонок. Пришлось улыбаясь встряхнуться, и обратить взгляд на тень, стоящую у облачка. — Привет! Я рад тебя слышать. Действительно рад. Жаль, во время его явления нельзя было двигаться вовсе. Тогда слышимость станет нулевой, а тень сама будет едва различима. — Надеюсь, ты себя чувствуешь лучше? — Только когда ты рядом. — Держись. Ты же у меня невероятно сильный. — Именно поэтому, ты зовешь меня принцесса? — Знаю, что ты сейчас немного возмущен. Как всегда. Хаха… Было бы неплохо получить от тебя пинок. — Да, было бы действительно неплохо. — Знаешь, чем дальше без тебя, тем мне тяжелее. Так что не думай, что один тут страдаешь. — Эй, только не плачь… Тень стала слегка подрагивать, и утирать размытыми конечностями голову. Это чуть ли не сподвигло на необдуманное рвение быстро оказаться рядом, чтобы обнять. Но пришлось лишь крепче сжать кулаки. Всё таки, не желание преждевременного расставания — сильнее. — Я люблю тебя, принцесса. И очень жду. А дальше произошло то, что случается при его прощании. Моё тело окутала волна тепла, и даже лед под ногами начинал слегка плавиться. Было приятно до того, что хотелось просто взлететь. Эта вечная мерзлота намертво припечатывает крылья к спине, и только в короткие мгновение я могу взмахнуть ими с силой. И я почти воспарил выше деревьев, жадно протягивая руки к луне, к своему холодному бездушному наблюдателю. — Отпусти-и-и! Увы. Ожидало лишь падение. Хорошо, что на облако. Но… Хорошо ли? Я всё там же. И одна из птиц уже поет свою песню. — Не хочу тебя слышать! Не хочу! Уйди, прочь я сказал! К горлу подкатывали спазмы, а к нервным клеткам очередная истерия. Свалившись на пол, начал шарить руками в поисках единого камня, чтобы кинуть в эту тварь, так легко вершащую своё краткое управление надо мной. Ладони быстро изрезались, но найти то что искал, удалось. Уже наверняка известно, что камень упадет возле ствола дерева, так и не коснувшись цели. Глупый, заевший аки плохая пластина, мираж вокруг. — Какой же, к черту, я сильный, если и это не могу? Медленно но верно начало клонить в сон. В кроличью дыру. И захотелось хоть немного прегрешить, распластавшись прямо на льду, а не на мягкой кровати. Как оказалось, во вред себе. Словно в наказание, все последующие своеобразные дни, меня не посещала тень. Только так я мог ощущать тепло, помнить его окутывающее негой свойство, а теперь всё стало в сгущающихся темных красках. Лед исказился ещё большим количеством трещин, а некогда поющие птицы, теперь жутко каркающие вороны. Кажется, даже температура слишком понизилась. Сказать что-то в пустоту не было возможным из-за замерзших губ, а холодные крылья мешали и было желание избавиться от них вовсе. Капли давили на сознание, и всё чаще замирали, превращаясь в иголки льда. Будто мир постепенно разрушался и я вместе с ним. Где же ты… * — Его состояние всё ухудшается. — Так прикладывайте больше усилий! — Всё что в наших силах и так сделано. Возможно, скоро придется сделать решение. Будьте готовы к этому, господин Ким. — Нет. Пальцы до хруста сжались на телефоне, и гаджет отправили в незамедлительный полет о ближайшую стену. Перед глазами лишь его лицо… Его болезненно худое и бледное, почти безжизненное лицо. На глазах снова слезы бессилия, а руки с силой сжимают голову, которая скоро треснет от переизбытка нахлынувших эмоций. За что?! За какие грехи вселенная хочет отнять у него самое дорогое? Как не сойти с ума окончательно? Стоит ли ещё надеяться, хоть сил уже брать негде? Хочется просто лечь рядом с любимым, и тоже умирать. И горе своё больше никак и ничем не усмирить. Всего лишь авария… всего лишь пьяный за рулем, всего лишь бутылка алкоголя! Так будь проклят весь мир из-за этого! * — Принцесса… А ты не против, если мы умрем в один день? — Что.? — Я наконец услышал его снова, спустя столько времени… И это именно то, что я должен был расслышать? Это именно то, что ты хотел бы мне сказать?! — Мне важно твоё мнение. Вопреки всему, никакая выдержка не помогла, и я подорвался с места, чтобы быть наравне в тенью. Чтобы тщетно пытаться разглядеть его взгляд. Я знаю, сейчас всё исчезнет, ведь никаких действий делать нельзя, но… Эти глаза. Мой посетитель ожидаемо канул в пространстве, но я вспомнил его глаза. Их нежность даровалась мне сполна. Хотел бы я смотреть в них, а не на пустое небо. — Хочу видеть тебя снова, а не умирать. Тело непроизвольно дрогнуло. Я снова мог говорить. Но мне уже нужно больше. Всего внутри начинает пробирать жар и жажда. Стремление к чему то? Да. Нужны не жалкие просьбы об освобождении, нужно просто знать, как должно быть на самом деле. Всё это место неправильное! Это не моё место. Прежний я и мой прежний мир. В нём есть то, что мне нужно. Нужно до зуда в крыльях. О как же невыносимо. — Или это обычный зуд? Изворачиваясь пытаюсь почесать плечо. Вся спина как будто покрыта мурашками, а то и всё тело. * — Джин? Принцесса?! — Чешется тело. — Хрип и набор звуков, а не голос. Разве это я говорю? — Любовь моя… — И ничья больше. - Ответил более вразумительно, и всё же крайне тихо. Только немного погодя приходит полное осознание. Ясные глаза, пухлые губы, до приятного родные черты лица. Я вижу. И это не тот сгусток тени. А вот только появись у меня желание прикоснуться, всё начинает размываться в темные пятна на светлом фоне. И никакой тебе четкой картинки больше. Сплошное мельтешение, смешивание невероятного количества звуков, и противные капли, что были со мною в том ужасном месте, теперь походили на писк. Слишком уморительно. Зато сон уже был не просто поглощающим, а с чем-то вроде сновидений. Красочный набор картинок мира и лиц людей, а ещё несколько животных. Надеюсь, мои питомцы ещё смогут меня признать как мамочку? И я обязательно попрошу Намджуна тайком принести их в больницу.