Миссия выполнима: покориться страсти за неделю

      Сады Боболи были уникальным произведением садово-паркового искусства шестнадцатого века. Они раскинулись на склонах холма Боболи за палаццо Питти, главной резиденцией великих герцогов Тосканы - Медичи. В соответствии со вкусами того времени парк был испещрен длинными осевыми тропами и широкими гравийными дорожками, украшен роскошными статуями и фонтанами. Сады делились на несколько зон гротами и открытыми храмами с колоннадами, выполненными в классическом стиле. Амфитеатр, построенный по образу и подобию греческих сооружений, превосходно сочетался с садом на воде в стиле барокко и весьма внушительной оранжереей, укрывавшей на зиму лимонные деревья. Аллеи кипарисов и падубов, зеленые стены, разделяющие пространство, самшитовые живые изгороди, великолепнейшие розарии, живые аллеи, образующие геометрические элементы, – вся эта совокупность решений превратила сады в шедевр, воплотивший в себе основные вехи истории итальянского садоводства.       Пока девушки колдовали над образом Маринетт в заранее арендованном для этой цели трейлере, Адриан нервно мерил рядом шагами парковую тропинку, игнорируя внимательные взгляды отца и крестного. Как же сильно ему сейчас хотелось войти и, разогнав персонал, предложить своей девушке более интересное времяпрепровождение, нежели фотосессия и прогулки по парку.       Сегодня утром, ощутив ласковые прикосновения возлюбленной, он подумал, что видит яркий сон. Но когда происходящее оказалось явью, Агрест понял, что отступать больше некуда. Либо они перейдут Рубикон и сожгут за собой мосты, либо…. Но эту мысль прервала сама Дюпен-Чен, заявив - совершенно прямо, исключив возможность недопонимания, - что тоже хочет его. И он с готовностью исполнил желание возлюбленной.       Нахлынувшие воспоминания чуть не разнесли и без того слабеющий самоконтроль ко всем чертям. Как, скажите на милость, держать себя в руках, когда перед глазами стоит их с Маринетт ошеломительный секс? Её пальцы, впивающиеся в простынь; её самозабвенные движения навстречу; то, как она восторженно выкрикивала его имя, проваливаясь в бездну наслаждения и утягивая его за собой… Адриан отчаянно желал почувствовать эти ощущения снова. «Надеюсь, эйфория не захлестнет тебя настолько, что ты станешь устраивать Маринетт сексуальный террор при каждом удобном случае». Черт, а отец знал, о чем говорил. Парню придется очень старательно сдерживаться, чтобы не залезать под юбку возлюбленной при каждом позыве своего либидо. И Агресту почему-то казалось, что в этой схватке он уже заведомо проиграл.       Когда они переоделись, фотограф начал с упоением водить команду по парку, запечатлевая моделей чуть ли не у каждого камня. Его энтузиазм оказался понятен. Сложно было придумать более шикарное место для съемок на природе. Жак Дебоннер на полном серьезе заявил, что посетить Флоренцию и не заглянуть в сады Боболи равносильно плевку в лицо президенту Франции.       - Крестный, мы здесь уже в четвертый раз! – пожаловался блондин, когда они опять остановились у грота Буонталенти.       - Ничего, Адриан, потерпишь! – парировал мужчина. – Будем сниматься здесь столько, сколько Я посчитаю нужным.       Агрест едва подавил раздраженный рык. Откуда ему было знать, что знаменитый фотограф окажется настолько обидчивым? Достойно пережив уморительный рассказ о пьяной выходке времен своей молодости, брюнет, лишь сжав руку в кулак, заявил:       - Хорошо смеется тот, кто смеется последним, не так ли? – и одарил при этом юношу таким взглядом, что тот невольно съежился от страха. Адриану совершенно ясно дали понять, что ему не простят подобного унижения. А если и простят, то вначале вдоволь поиздеваются.       - Ну, потерпи еще немножечко! – зашептала блондину на ухо Маринетт. – Ради меня.       - Ради тебя все, что угодно, о, моя прекрасная незабудка, - тут же подобрел блондин и заключил девушку в объятья.       - Почему сразу незабудка?       Сегодня Маринетт снималась в белом платье, корсаж и верхнюю часть юбки которого украшала ярко-голубая цветочная вышивка, а талию - баска такого же цвета, со стороны поясницы плавно переходящая длинный шлейф. И силуэт, и декоративные элементы – все в наряде сочеталось удивительно гармонично, создавая утонченный, полный изящества образ.       - Потому что увидев вас лишь единожды, никогда не позабудешь, - ответил вместо парня фотограф. – Могу смело заявить, что годе – это ваш фасон.       - Обычно я не ношу длинные юбки - кое-кто при виде них очень возмущается, - девушка бросила красноречивый взгляд на Адриана.       - Тогда, моя дорогая, вы избрали себе не того спутника жизни. Как говорит Габриэль Агрест: «Скромность — это прихожая, ведущая ко всяческим совершенствам».       - Короткими должны быть три вещи - юбки, языки и афоризмы, разве не так? - тут же парировал юноша.       - Да неужели? – поинтересовалась Дюпен-Чен.       - К сожалению, молодые люди плохо знают, что такое красота и скромность. Им знакома только страсть, - ответил ей только что подошедший модельер.       - Полностью согласен, мой друг, - заверил мужчину Жак, делая несколько кадров. – Так, с этими образами все. Прервемся на обед, а потом продолжим!       Спустя два часа блондин вновь расхаживал взад-вперед возле трейлера.       - Как я выгляжу теперь? – раздался голос за спиной у Адриана.       Блондин тут же обернулся.       - Как… пионовый куст, - не удержался он от сравнения.       - Как умопомрачительный пионовый куст, мой мальчик! – поправил его фотограф.       - У вас весьма… странные ассоциации, - удивился модельер.       - Может, это из-за отделки лифа? – предположила девушка.       - Или из-за аппликаций на подоле, - задумчиво протянул Габриэль.       Свадебное платье выглядело весьма оригинально – отчасти даже сказочно. Яркий черно-белый корсет, снизу окантованный лиловой драпировкой, затем переходил в пышную юбку. Лиф украшали свитые в подобие цветочных чашечек слои тюля, действительно создающие иллюзию, будто грудь брюнетки одета пышными соцветиями пиона. Впечатление усиливали искусственные лепестки, словно нечаянно рассыпанные по белому подолу из органзы.       - В любом случае, мы не можем стоять тут целый день и гадать, что же вдохновило тебя на его создание, - сказал Адриан. - Нас работа ждет.       - О, кому-то не терпится поработать? Я не ослышался? – удивленно спросил Дебоннер. – Тогда марш переодеваться, ты нас задерживаешь.       - Слушаю и повинуюсь, о, владыка «Canon» и повелитель вспышек, - почтительно поклонился брюнету парень и скрылся в трейлере.       - Вот засранец! – гоготнул Жак.       Спустя пятнадцать минут все повторилось. Правда, фотограф немного поумерил свой пыл, стоило ему услышать жалобу Маринетт:       - Еще сто метров, и я упаду от усталости прямо на гравий.       - Ни слова больше, моя дорогая! Адриан, твоя дама просится на ручки!       - Неправда, – засмущалась брюнетка, - мне просто нужно посидеть всего пять минут, и я приду в норму.       Проигнорировав её слова, Агрест тут же подхватил девушку на руки.       - Черт. Юбка слишком пышная.       - А ты привыкай, мой мальчик. Вдруг на собственной свадьбе тебе придется носить на руках возлюбленную в таком же платье, - даже не скрывал своего злорадства крестный. – А ну-ка, замри. Можно сделать несколько неплохих кадров.       В итоге блондин позировал с Дюпен-Чен на руках практически целый час.       - Все, больше не могу! – категорично заявил парень, осторожно садясь вместе с девушкой на парапет круглого фонтана.       - Почему он все время тебя донимает? – возмутилась Маринетт.       - Ну… может, у него плохое настроение?       - С утра, значит, было замечательное, а теперь испортилось. Не знала, что у месье Дебоннера бывают такие резкие скачки эмоций.       - Не обращай внимания. Мне доводилось работать еще и не в таком режиме. Могу открыть секрет: ты можешь сильно облегчить мое состояние.       - И каким же способом?       - Поцелуешь меня, – тихо попросил юноша.       Дюпен-Чен, мягко улыбнувшись, исполнила его просьбу. Усталость мигом покинула тело блондина, уступив место нежности. Адриан таял от каждого движения губ своей возлюбленной и чувствовал, что еще немного, и он превратится в невесомое облако…. Но вся радость испарилась от сухого щелчка фотоаппарата и вспышки.       - Это обязательно делать прямо сейчас, дядя Жак? – раздраженно выдал Агрест, прерывая поцелуй.       - И упустить такой ценный кадр? Ни за что! - заверил его крестный. – Маринетт, развернитесь-ка ко мне в анфас. Да, именно так! И ради Бога, не краснейте так ярко.       Спустя еще полтора часа солнце уже практически скрылось за горизонтом, и Дебоннер дал команду сворачиваться. По приезде в отель юноша категорически отказался идти ужинать в ресторан.       - Мне нужен отдых, - просто сказал он отцу, и тот не стал возражать.       Распрощавшись со всеми и получив заверения, что Маринетт обязательно проводят обратно, Адриан направился в номер. Его путь лежал через общую комнату отдыха. Обстановка в ней радовала почти домашним комфортом - к услугам постояльцев были кресла, мягкие диваны и столики. Четыре дивана в центре зала, придвинутые друг к другу спинками, обрамляли возвышение, на котором стояла копия античной статуи. Название скульптуры Агрест припомнить не мог. Чуть в стороне от основного пространства, в галерее, имелся огромный черный рояль – близнец того, что стоял в гостиничном ресторане. Не выдержав, блондин опустился в одно из кресел и устало потер шею. Ему требовалось спокойно поразмыслить, а в их люксе, где буквально каждая вещь напоминала о возлюбленной, это оказалось бы проблематично.       Их с Маринетт отношения вышли на новый уровень, но… что дальше? Каковы теперь будут его действия? Честно говоря, Адриан никогда не задумывался о будущем, предпочитая жить настоящим моментом: днем в качестве наследника семьи Агрест, до безумия влюбленного в Дюпен-Чен, а ночью – Кота Нуара, беззаботно мчащегося по крышам вместе с ЛедиБаг. Но рано или поздно Нетти узнает о его альтер-эго. Блондин понимал, что она вряд ли воспримет новость безучастно. Не заставит ли его девушка отказаться от такой роскоши, как возможность побыть самим собой?       Юноша все два года спрашивал себя, как поступить, но не находил верное решение. Да, ему очень нужна Маринетт. Его любимая, его луна, спустившаяся с неба. Но и свобода нужна тоже. Что выбрать? Пожертвовать чувствами ради безопасности города? Послать защиту Парижа лесом, отказаться от талисмана и с головой окунуться в обычную жизнь? Но и то, и другое невозможно.       «Если бы только Нетти оказалась ЛедиБаг…»       Надежда на это родилась у него шесть месяцев назад. Адриан настолько вдохновился мыслью, что начал искать сходство между девушками. Но когда соответствие уже казалось ему полным, обязательно возникала какая-нибудь маленькая деталь, которая разбивала все его построения в пух и прах.       Когда на улице окончательно стемнело, и в коридорах гостиницы зажегся свет, Агрест все же встал и направился в номер. Он обязательно разрешит дилемму, но сейчас ему нужен отдых. Уже подойдя к двери, блондин понял, что что-то не так. «Открыто». Его кошачье чутье отправило в мозг сигнал тревоги. Было слишком поздно для уборки номеров, да и вряд ли Маринетт вызывала кого-либо из персонала гостиницы. Воры?       Крадучись парень вошел в номер. В гостиной люстра не горела, зато в щель между дверью спальни и полом пробивалась тоненькая полоска света. Практически бесшумно подойдя к порогу, Адриан на мгновение замер, а затем взялся за ручку двери и резко дернул ее на себя. Секундное удивление на его лице моментально сменилось маской гнева. Агрест не сдержался и со всей силы ударил кулаком в дверное полотно.       «Господи, неужели опять?!»