***
В Гайд-парке было непривычно оживленно для дня рабочего вторника. Молли сидела на скамейке и наблюдала за посетителями парка. Солнечные лучи, выглянувшие из-за облаков, щекотали ее лицо, а все еще прохладный ветер конца апреля нежно трепал распущенные волосы. Как приятно было не чувствовать стягивающей пряди резинки на затылке и наслаждаться ленивым времяпрепровождением. На соседней скамье пожилая пара читала одну газету на двоих и обсуждала ее друг с другом. Возле пруда примостились на корточках две девочки: та, что постарше, протягивала руку с хлебными крошками черному лебедю, а младшая с визгом и смехом отскакивала от кромки воды, когда птица подплывала слишком близко, чтобы взять лакомство. — Привет, — донесся до Молли знакомый голос, и она отвлеклась от занятной сцены кормления. — Привет. — Она встала и обняла Джона. Ей было неловко, но ситуацию исправила Розамунд, потянувшаяся к крестной с такой силой, что, казалось, она может опрокинуть коляску. — Привет, солнышко. Молли подхватила Рози на руки и чмокнула в щеку. Джон улыбнулся шире: — Она по тебе невероятно соскучилась. — Не так сильно, как я по ней. — Молли пощекотала ребенка и воззрилась на Ватсона: — Прости, что не отвечала на сообщения. — Пустяки, — качнул головой Джон, хотя Молли понимала, что для него это был не пустяк, он волновался. Ватсон сменил тему на Рози и ее воспитание. Через пару часов Молли знала все, о том, как провела три месяца ее крестница. Розамунд стала отказываться от морковного пюре и предпочитать ему яблочное, кишечные колики после этого почти прекратились — ребенок Джона пошел в его умную жену, уже на первых ступенях жизни она оказалась сообразительнее отца и няни. Рози начала увереннее ходить, хотя ползать ей все равно нравилось больше. Молли заметила, что Джон не упоминает имя Шерлока в своих рассказах о дочери, хотя некоторые из историй могли произойти только в квартире на Бейкер-стрит, заполненной странными и порой опасными для ребенка вещами. — Зайдешь? — спросил Ватсон, когда они подошли к его дому. — Про Рози я тебе рассказал почти все, но у меня припасена еще куча нелепых случаев из клиники. Плюс, похоже, скоро начнется дождь. — Да, — согласилась Молли. С Джоном было легко общаться, и Молли была счастлива снова оказаться в его обществе. Они пережили вместе многое, именно она заботилась и о нем, и о Розамунд после смерти Мэри. Это все было таким естественным для нее — отдать всю себя, если друг оказался в беде, и осознание своего поведения доходило до нее только сейчас. Она ни за что не поступила бы иначе, но этой жертвенности, способности подставить плечо, когда что-то выбило почву из-под ног близкого, ей самой не хватало после разрыва с Шерлоком. В ее случае такого человека не оказалось рядом. Единственным, кто более-менее мог претендовать на эту роль, оказался Майкрофт Холмс. — Да, да, конечно, я зайду.***
Голая серая комната, и всего три человека посреди нее. — Одинокий король в шаге от мата, — мурлыкнул Майкрофт, поправляя значок правительства на лацкане пиджака и стряхивая с себя невидимую пыль. Шерлок смотрел не на него, а на ту, что примостилась за его спиной на расстоянии пары шагов — крошечная Молли Хупер с тем нечитаемым выражением лица, которое он, однажды увидев, не мог выбросить из своей памяти. — Это не игра, Майкрофт. Молли, иди сюда, — раздраженно сказал Шерлок, и слова его отлетели от стен эхом. — Разве? — невинно хлопнул глазами старший брат. Он стукнул зонтом перед собой, и Шерлок обратил внимание, что пол под ногами представляет собой сочетание черных и белых квадратов, как на шахматной доске, хотя Холмс готов был поклясться, что за секунду до этого пол был таким же серым и пустым, как и все вокруг. Майкрофт и Молли стояли, подобно королю и ферзю, готовые поставить мат, а Шерлок был загнан в тупик. От движения Молли зависела его судьба. — Ты действительно хочешь, чтобы она подошла к тебе? Холмс молчал. — Так я и думал. Для тебя все игра, Шерлок, и ты не умеешь вовремя сдаться, — удрученно выдохнул Майкрофт и обернулся, протягивая руку Молли: — Оставим эту партию. Мисс Хупер — белая королева, а мне уготована участь белого короля. — Хочу. — Голос Шерлока звучал слишком громко в гробовой тишине, хотя произнес он это слабо. Ладонь Молли, поднятая, чтобы скользнуть в руку Майкрофта, дрогнула и замерла. — Еще раз. — Впервые и она что-то произнесла. Карие глаза пристально смотрели на Шерлока. — Хочу. Пожалуйста. Я этого хочу. — Он резко бросал в лицо, словно перчатку с вызовом, слова о том, что никогда никого не будет умолять, и в который раз нарушил это правило ради нее. В первый раз, потому что боялся за нее, теперь — потому что боялся за себя. В первый раз его вынудили это сделать, теперь — он вынуждал себя сам. Молли двинулась на него и остановилась на самой границе его и своей клеток. Пальцы Шерлока под воздействием порыва потянулись к беспристрастному лицу женщины, которую он, казалось, видел впервые. Однако его прервал двойной хлопок Майкрофта в ладоши. Свет мигнул, и белый ферзь вместе с белым королем растворились вместе с шахматной доской, а на их месте возникло зеркало. Шерлок взглянул в него на себя, пытаясь разобраться, в какой реальности он находится. — Представляешь, приходит она со своей ногой… — откуда-то сверху долетел голос Джона. Комната исчезла, Шерлок резко сел, хватаясь за голову и пытаясь прийти в себя.***
— Какого черта ты творишь?! — закричал Ватсон, когда в косяк двери, на пороге которой он стоял, вонзился нож для метания в футе от его головы. — Ставлю эксперимент для расследования, — ответил Шерлок, часто моргая от солнечного света после внезапного пробуждения от странного сна. — А если бы у меня на руках была Рози? — не сбавлял обороты Ватсон. Он выдернул нож и оценил размер ущерба: дыра была узкой, но лезвие пробило дерево насквозь. — Господи! Это могла быть моя голова, Шерлок! — Исключено, — закатил глаза Холмс. — И перестань так кричать. — Почему ты не проводишь эксперимент в своей квартире? Что ты вообще тут делаешь? — Миссис Хадсон проветривает ее после моих экспериментов с хлором. Он чрезвычайно ядовит в своем естественном газообразном состоянии, — ответил Шерлок и заглянул за спину друга. Он только сейчас заметил, что Ватсон вернулся не один. И Молли мысленно молилась, чтобы он ее не замечал, как можно дольше. Ей хотелось испариться, стать невидимкой, она всем нутром подавляла желание развернуться на месте и убежать, спрятаться там, где Шерлок ее точно не найдет и не изучит своими рентгеновскими глазами. Ладони вспотели, и Молли терла их о брюки, пытаясь избавиться от противного ощущения, но оно не уходило. Желудок у нее сжался и толкал недавно съеденный ланч вверх по пищеводу. — Молли Хупер. Натянутая струна внутри, которая за время пребывания в Саутволде стала казаться Молли канатом со стальными нитями, лопнула от тихого звука собственного имени. Она несколько дней перед возвращением в Лондон готовилась к этому, тренировала безразличный взгляд и голос и представляла, как Холмс придет к ней на работу, а она будничным тоном скажет: «Добрый день, мистер Холмс». У нее ничего не получилось, она не ожидала натолкнуться на Шерлока, и эффект внезапности сработал на славу — Хупер снова растеряла свой боевой напор. — Джон, я зайду в другой раз, — вымученно улыбнулась Молли и, поцеловав на прощание Розамунд в лобик и передав ее отцу, взлетела по трем ступенькам вверх. Она с ужасом услышала внутри квартиры фразу Шерлока «Я тоже пойду» и прибавила ходу. — Молли, твои ноги короче моих, и у тебя третий с половиной размер стопы. Ты не сможешь идти так, чтобы я не смог тебя догнать, — раздалось сзади, и Молли потратила все свое самообладание, чтобы не припустить до метро, где можно было затеряться в толпе. — Я иду, как хочу. Не все в мире крутится вокруг тебя, — бессовестно солгала Хупер. — Мы можем поговорить. — Шерлок продолжал следовать за ней по пятам. Молли ощутила на щеке что-то мокрое и посмотрела на небо, которое затянули грозовые тучи: — Нет. — Почему? — Потому что я не хочу. — Это было ложью лишь наполовину. — Тебе так нравится говорить мне «нет»? Моросить стало сильнее, и Молли в череде прочих мыслей посетила та, что она зря оставила сегодня зонт дома, понадеявшись, что прогноз погоды, предсказавший отсутствие осадков, окажется верным. — Нет. — Это уже была абсолютная правда. Ей не доставляло никакого удовольствия отказывать Шерлоку, но она научилась это делать и должна была постоять за себя, чтобы не оказаться в прежней ловушке беспредельной преданности и подчинения. Чужие пальцы сжали ее плечо и рывком оттянули назад. Небо над головой Молли внезапно сменилось темной тканью широко расправленного пальто. Всю улицу заполнил шум дождя, хлынувшего с небес, и в отдалении зазвучали грозовые раскаты. — Невероятно, сколько упрямства может умещаться в одном человеке. Молли посмотрела на Холмса держащего растянутым над ее и своей головой пальто. Сначала она растерялась, но потом сделала шаг вперед, желая оказаться под суровым ливнем. Это было значительно лучше, чем стоять в такой близи от Шерлока и чувствовать, как сердце колотится в горле. Однако ничего не изменилось, ни одна капля на нее так и не попала, потому что Шерлок двинулся вместе с ней. Молли проклинала себя за то, что забыла зонт. — Это всего лишь вода, я буду в порядке. Шерлок ничего не ответил. Молли выдохнула, считая в уме до десяти, чтобы успокоиться, и пошла по тротуару. Холмс все так же молча вышагивал рядом с ней, и она иногда задевала его бок плечом и предплечьем — ширина пальто не позволяла сильно отдалиться. — Так и будем играть в молчанку? — спустя какое-то время возмутилась Хупер. — Ты же сказала, что не хочешь со мной говорить. — Холмс махнул рукой, подзывая кэб. — У меня нет денег на такси, только на метро, — опомнившись, забормотала Молли. — Я заплачу. Шерлок открыл дверцу машины и легко подтолкнул Молли внутрь. Она была так поражена действиями Холмса-младшего, что не осмелилась сопротивляться. Шерлок действительно вручил деньги водителю, назвал адрес, и кэб тронулся. Молли развернулась на сиденье и увидела через заднее стекло, как Холмс натянул на себя мокрое пальто. Его стоящий на одном месте силуэт исчез из виду только тогда, когда автомобиль повернул за угол. Молли откинулась на спинку сиденья и шумно выдохнула. Что нашло на Шерлока? С каких пор он начал уважать ее желания и не делать все вопреки, лишь так, как удобно ему? И с каких пор он носит при себе кошелек, ведь обычно Джон занимается материальной стороной жизни детектива. Его жест с пальто напомнил ей кое-кого еще, кто вел себя так же старомодно в своих попытках проявить заботу о ней. Это у Холмсов семейное?