От случая к случаю Я себя мучаю Памятью, письмами, Грустными мыслями.
Найл не любит самолеты и долгие перелеты. Он ненавидит милых стюардесс, что говорят на английском с явным акцентом, наигранно улыбаются и всегда просят сохранять спокойствие. Его нервы и так напряжены до предела, и дело не в полете. Гарри такой уютный и теплый, слегка поглаживает его пальцы своей ладонью. Но проблема в том, что это не помогает совсем. Напротив, ему хочется плакать, когда самолет начинает свое положенное движение и медленно набирает высоту. Пыльный, но до безобразия родной Лондон плавно переходит в ту часть жизни Хорана, что называется «больное прошлое». И ему совсем не хочется, чтоб теплые воспоминания становились таковыми. Их новая квартира совсем не похожа на ту, что была раньше. Она гораздо больше и обставлена по последней моде. И Найлу правда хочется радоваться, только вот соленые слезы, что скатываются вниз по немного пухлым щечкам, не говорят об этом. Ему не хочется тут жить. Ему хочется обратно в Лондон в ту небольшую, но по-своему родную квартиру. Найл боится признать самому себе, что ему хочется вернуться к Зейну, потому что от этого не станет легче.Месяц.
И до краев наполняя бокал, Я выливаю осадок на стол. Кто-то поранил, а кто-то пропал, Кто-то остался, но главный ушел. Кто-то остался! но главный ушел…
Его новый университет сияет блеском и напускной показухой. Каждый одногруппники косится на него, ложно улыбаясь в лицо. Ни не любит эту игру, но играет, потому что не он придумал правила. Потому что ему все равно. Он знал каждого из своей группы, но они не знали о нем ни черта. Хоран тщательно скрывал свою прошлую жизнь и дело не в том, что он ее стыдился. Он знал, что для них нет в этом смысла. В его телефоне куча фотографий с Маликом. Везде пакистанец идеален, независимо от того во что одет, что делает и каково его настроение. И Найл кусает губы, умоляя самого себя удалить их каждый день. Он клянется, что сделает это, но завтра.Месяц.
Жизнь без тебя не покажется раем. Я знаю, мы знаем… мы знаем… Ливнем прольемся, снегом растаем — Но это то, что мы выбираем.
Гарри никогда не давил на ирландца, позволяя полностью абстрагироваться не только от него, но и от мира в целом. Он просто все знает, и ему немного жаль. Совсем капельку. Потому что сердечко милого блондина рассыпано, как соль. И возможно Стайлсу надо было бы стыдиться за все мысли, но он не ощущает горького стыда, всего лишь немое сожаление, что сидит внутри и грызет каждый участок тела. Найл не заслуживает этого, потому что слишком мил. Он слишком любит Зейна.Месяц.
Ты выбираешь… Дни расставляешь. Ты меня будто бы Книгу листаешь. И ненавидя вчерашний свой сон, Ты засыпаешь спокойно опять. Завтра ты вновь меня выставишь вон, Но я сегодня успею обнять.
Ночи в ЛА более оживленные, чем в Лондоне. И Хорану нравится прогуливаться по шумным улицам, пытаясь неосознанно найти в толпе тот самый образ, что остался там, куда он не вернется. Найлу снится Зейн. Такой живой, теплый и любящий. Найлу снится счастье, что теплится глубоко внутри большого, рассыпанного на осколки сердца. Он просыпается в слезах и в объятиях Гарри. Они не спят вместе. Никогда.Месяц.
Если б я знал раньше, Я бы тебе сказал, Только вот я не знал. Прости. Прости.
Найл сменил сим-карту, полагая, что так будет куда проще. Потому что нет возможности прочесть то, что было: глупых смс о любви, что непременно разобью его. Нет номера Зейна, который он выучил наизусть. Каждая цифра отпечаталась на руках и, кажется, никогда не сотрется. Найлу не нравится новый номер. Он абсолютно не складный, а последние цифры — дата, когда у них было первое свидание. Найл помнит каждое свидание и это убивает. Потому что все, что он может — фантомно ощущать пухлые губы, тёплый взгляд карих глаз и то счастье.Месяц
Если б имели уши Стены кирпичных зданий, Если бы сон свинцовый Не отравлял виски.
От кого: Лиам Кому: Зейн Так ведь нельзя, Зи. От кого: Зейн Кому: Лиам Таких как Найл не любят. Я никогда его не любил и не полюблю. От кого: Лиам Кому: Зейн Тогда почему не скажешь ему об этом? От кого: Зейн Кому: Лиам У нас ахуенный секс. Если я ему скажу, то лишусь этого.Месяц.
Я не умел плакать. Плакать её слезами, Думать о том, что с нами Мир пошутил наверно. Просто оставив перья Вместо прекрасных крыльев… Просто уже не верю… Послушно и вдохновенно.
Найлу даже не больно. На правду не обижаются, так ведь? Только вот почему-то он плачет и до сих пор не может забыть облик Малика, что приходит во снах, встречается в случайных прохожих и ебанных фото, что никак не могут исчезнуть с его телефона. И Хоран готов ползать на коленях, вспарывать свою грудную клетку, лишь бы не ощущать то, что ощущает. Гарри нежно целует его в лоб, ставя немой оберег от кошмаров, но это не поможет и Найлер это так же знает.Месяц.
Я все прощу кому-то, тому, кто сумеет вырвать Ржавые гвозди из сердца и залечить раны… Но если уже не поздно, пусть лучше будет рано…. Чтобы твои вопросы Душу мою не рвали…
Хоран с грустью смотри на то, как Стайлс берет свою подушку и идет в гостиную. Все это время кудрявый спит там, ни разу не пожаловавшись. Возможно, диван ему немного короток, или же спина болит, но это все не важно, потому что он не станет заставлять Найла. — Гарри, — еле слышно просит блондин, — останься… — его щечки немного красные, а взгляд потуплен в пол. — Пожалуйста… Найл не может так больше. Следы пальцев Зейна неимоверно жгут, оставляя невидимые ожоги на белой коже. Нет ни одного места, где не было бы уродливого шрама, что неприятно саднит. Найл не хочет так больше. Губы Гарри обещают зацеловать все места, к которым прикасался Малик. Они нежны и ласковы, покрывая белоснежную кожу новыми ранами, поверх старых. И Найл верит. Потому что ему больше некому верить.Жизнь без тебя не покажется раем. Я знаю, мы знаем… мы знаем… Ливнем прольемся, снегом растаем — Но это то, что мы выбираем…