Танкистка

      Начиналось утро нового дня. Птицы распевали песни, ветер колыхал ветви деревьев. В поселении уже давно все проснулись. Только Валя проспала всё утро, а проснулась к обеду. — Мама?.. — девушка привстала и протёрла глаза и, вспоминая свой сон, разделила спутавшиеся волосы.       Тут она вспомнила вчерашнее происшествие и не могла понять, где она. В то же время ощущалось странное, давно забытое, чувство бодрости. Её глаза не слипались, её не клонило в сон. Валя хорошенечко потянулась, а суставы её захрустели. Девушка выскочила на улицу, застёгивая ремень. Завидев её, девушка-эльфийка побежала за кем-то. Она привела эльфийку постарше. — Уже проснулась, — промолвила та. Услав младшую куда-то, она подошла к Вале с крынкой молока. Протягивая её Вале, она спросила, — Вы тоже скиталец? — Извините, я не понимаю, — сказала Бархатова, принимая из её рук сосуд. Девушка сделала пару глотков, молоко было на вкус очень нежным и вкусным, видимо парное. Валя оторвалась от горлышка и утёрла губы рукавом. — Спасибо, — кивнула она и, приложив руку к груди, сказала, — Валентина.       Эльфийка улыбнулась и, приняв крынку обратно, ушла. Валя осмотрелась: кругом стояли небольшие домики, изредка проскальзывали силуэты люди с длинными острыми ушами, в воздухе витал странный запах. Внезапно снова появилась та молоденькая эльфийка, она взяла Валю за рукав и потянула за собой к руинам. По дороге им встречались жители поселения. Они засматривались на неё и перешёптывались, но о чём Бархатова понять не могла. Взгляд радистки упал на молодого эльфа, который с большим трудом колол дрова. Было видно, что юнец очень старается, вкладывает всю силу в удар, но как бы он не старался, топор заходил в дерево не глубоко и полено ни как не желало расколоться. Бархатова, следуя неким деревенским позывам из своего прошлого, вырвала руку у эльфийки и подбежала к нему. — Можно мне? — она протянула ладонь к рукояти топора.       Эльф не понял ни слова из того, что она сказала, но поняв чего она хочет, пожал плечами и передал ей топор. Валя улыбнулась, взяла в руки инструмент и замахнулась так, что только щепки во все стороны полетели, а полено наконец раскололось надвое. Она снова почувствовала небывалый прилив сил.       Милс следил за Бархатовой из-за угла. Молодого человека немного удивило то, что девушка вот так запросто может колоть дрова, хотя при таком-то телосложении не удивительно. Тут его позвали. На столе сверкал шар, послышался резкий голос. Милс быстро схватил круглый предмет, то бишь сферу. — Да, господин Нобунага… Да, она уже проснулась и… дрова рубит. — Дрова рубит? — переспросил Нобунага с другой стороны. — Что ж, раз с ней всё хорошо, мы можем её забрать.       Шар потух, Ода положил его на стол. Его лицо озарила кривая ухмылка. — Чего улыбаешься? Что-то случилось? — поинтересовался вошедший Сен-Жермен. — Да так, просто у нас тут свежее мясо прибыло, — ответил Нобунага.- Интересно, какие новые игрушки с собой принёс. Очкарик сказал, одежда странная. — Ах, вот оно что, — улыбнулся Сен-Жермен и, выходя, сказал. — Сообщи, как узнаешь что-то новое. — А где там Ольмина и те двое?       Через несколько часов к нему прибыли Бутч и Кид. — В чём дело? — входя спросил Бутч. — Опять кого-то потеряли? — Да нет, скорее просто доставить, -пояснил Ода. — Надёжный источник сообщил, что рядом с руинами замка появился новый скиталец. — Вызывали? — в комнату вбежала Ольмина. — Да, собирайся и езжай с ними, Сисьмина, — сказал Ода, указывая на Дикую банду. — Чего? — удивилась Ольмина. - И хватит меня так называть! Я думала, вы уже забыли. — Хватай свои листочки и дуй к руинам! Откуда мы знаем, из какой эпохи новенький и на каком наречии разговаривает! — прикрикнул Нобунага. — У Чёрного короля огромная армия, нам важна любая мелочь, способная приумножить нам силу. Вам всё ясно? — Ясно, — ответил Кид.       Выехали сразу через пять минут. Лошади бежали рысью. Из под колес повозки столбом стояла дорожная пыль, а сама она содрогалась, натыкаясь на камни. — Может ходу прибавим?, — предложил Бутч, сжимая вожжи. — Нет, лошади и так устали, не стоит их сейчас так гонять, — сказал Кид, придерживая шляпу.       Ольмина сидела в углу повозки, подобрав ноги под себя, и не решалась говорить, в силу того, что она их плохо знала и стеснялась. Всю дорогу она не решалась заговорить с ними. Тишина изредка перебивалась ржанием лошадей, да короткими диалогами между Бутчем и Кидом: — Как думаешь, какой он? Какой он этот новый скиталец? — Надеюсь кто-нибудь из наших.       Ольмина молчала и перебирала в руках листки с заклинаниями. «Какой из них мне придётся использовать?» - думала она. А в это время, они уже заехали в зелёную рощицу,где высокая стена из лип и тополей растянулась на многие метры. Но вот из-за липовых ветвей показались макушки разрушенных башен и крыши деревянных домов. Повозка заехала в пределы поселения. Бутч потянул за вожжи и остановил лошадей. К ним поспешно выбежал Милс. — Что, уже так быстро? — изумился он. — Я же говорил, успеем, — сказал Кид, обращаясь к Бутчу. — А ты хотел быстрее. — Сейчас не об этом, — перебила его Ольмина, выглядывая из повозки. — Где он? — Ах, сейчас. Эм… госпожа! — позвал неловко Милс, выискивая девушку.       Через несколько секунд появилась красноармейка с ведром воды. Тело её было довольно коренастым. Не понятно что шире — плечи или бёдра. (Хотя они одинаково смотрятся, а может это погоны на гимнастёрке прибавляли к плечам.) Девушка изогнулась всем телом под тяжестью ведра. — Чего звал? Давай быстрее, мне воду надо отнести, — сказала она, показывая ведро, чтоб он понял хоть что-нибудь из её слов. — Девушка?! — хором удивились только что прибывшие. — Этот говор, — промолвил Кид, не удивлённый тем, что новоиспеченный скиталец оказался девушкой, — еще не доводилось слышать. — Правда что ли? — с сарказмом спросил Бутч. — Я не уверен… — Какой же он?.. попробую поискать в европейских …       Таким образом, Ольмина перепробовала на Вале несколько бумажек и наконец воскликнула: - Ах, подходит! — Чего ты на меня бумажки лепишь,перестань уже! — начала отмахиваться та, слегка отошедшая от неожиданности действий Ольмины.       Ольмина попыталась объяснить, но что толку, Валя всё равно ни слова не понимала из того, что она говорила. Когда же октябристка достигла своей цели — налепила на спину радистки листок, они наконец смогли понять друг друга. — Ты чего со мной сотворила, милочка? — недовольно сказала Бархатова, пытаясь отцепить лист со спины. — Это лист с заклинанием, чтоб ты могла говорить на нашем языке, — ответила октябристка. — Вот это да! Мне бы так, да немецкий учить! Девонька, ты что, волшебница!? — восторженно сказала Валя, хватая Ольмину за плечи. — Ну, что-то вроде того, — смущённо сказала она. — А вы что, американцы? — обратила своё внимание Бархатова на «Дикую банду». — А что, это так заметно? — улыбаясь поинтересовался Бутч.