Танкистка

      На дорогу ложились тени. Солнце близилось к горизонту, а путь, казалось, никогда не закончится. У Валентины глаза слипались, её клонило в сон. А всё из-за того, что за её спиной сидел большой и пушистый пёс-оборотень. От его шерсти её спина нагрелась и Бархатовой вдруг вспомнила холодный октябрьский день, когда они с Павликом спрятались в стоге от дождя. В тёплой норке из сена было тепло, как в натопленной комнате. «Только бы не заснуть. Только бы не заснуть,» — думала Валя. — «Надо о чём-то весёлом думать… А весёлая может быть песенка… А какая? А! Вспомнила! Рассчитайся по порядку, Снова солнцу, снова солнцу улыбнись. Рассчитайся по порядку, На зарядку, на зарядку становись. На зарядку, на зарядку, На зарядку, на зарядку становись».       Это её несколько взбодрило и она уже не чувствовала сонливости. Они проехали ещё немного. По спине Клауса прошлись мурашки. — Кажется, похолодало, — поёжился полковник. — Естественно, под вечер всегда становится прохладно, — будто дразня его, сказала Валя. — Вы немцы вроде бы такие умные, а простых вещей не знаете.       Полковник отвечать не стал, он прекрасно знал, почему Валя с ним так разговаривает. Но уже совсем скоро стало так холодно, что при вздохе шёл пар, и было не до выяснения отношений. — И это просто вечерняя прохлада? — огрызнулся Наоси, стуча зубами. Только оборотень не жаловался. А что ему? У него шерсть густая.       С неба на траву начали падать крошечные белые крупицы, которые постепенно начали превращаться в крупные снежные хлопья. Поднялся ветер. Началась самая настоящая зима посреди лета. — А теперь что скажешь? — спросил Клаус с раздражением. — Чем вы меня удивить пытаетесь? — придерживая лошадь за узды, прикрикнула Бархатова. — Я из Сибири! — Тут явно что-то не так! — Клаус вцепился в узду и поднял лошадь на дыбы. — Нужно быстрее убираться отсюда. — Эй, полковник! Поаккуратнее! — возмутился вцепившийся в седло Наоси, который чуть не рухнул на землю.       Пока они спорили, вокруг уже ничего не было видно из-за поднявшегося тумана. — Что за дерьмо? — Канно постарался вглядеться в густую, словно сметану, пелену. Там показались тёмные силуэты монстров.       Из белой завесы тумана показалась женская фигура, которую весьма трудно было заметить. Она была точно призрак: белоснежное платье плыло по волнам ветра, серебряные волосы её вились в метели; бледное лицо не выражало эмоций; лишь во взгляде ее глаз, подобных застывшей озерной воде, пробегали нотки тоски и печали. Настоящая Снежная королева. — Наконец-то, — промолвила Анастасия с каменным лицом и подошла к скитальцам ближе. — Такая погода мне больше по душе. Спустить их с лошадей на землю.       Пока несколько тварей пытались спустить их, Валя успела разглядеть в этой странной девушке что-то знакомое. Словно она уже видела этот образ где-то, где-то на картинке. Пока Бархатова вспоминала, Наоси, за то. что тот слишком сильно размахивал руками, схватил огромный пещерный тролль. Оборотень кинулся на помощь своему Богу. Он вцепился когтями тому в жилистые руки, однако это не увенчалось успехом. Кучка монстров поменьше повязали его по рукам. — Мне послышалось, ты сказала, что ты из Сибири, — обратилась княжна к Вале. — Стало быть ты из России. Как тебя зовут? — Да, из Советского союза, если конкретно, — ответила танкистка, уставив руки в боки. — Сама я Валентина Бархатова. А Вы-то кто сами будете? Что сторонница Черного короля сразу видно, — с неким презрением сказала девушка и про себя добавила, — «По твоей харе понятно.» — Я Анастасия Николаевна Романова, одна из наследников престола Российской империи. Той самой, которую уничтожили большевики. И прежде, чем я вас уничтожу, скажи мне, что случилось с Россией, не погрязла ли она в хаосе и анархии после революции? — Хочешь правду? Вот тебе! — Валино лицо исказилось в странной улыбке. — После переворота было Временное правительство, а потом пришли Советы. Вот тут страна и совершила скачок! Одних только заводов простроили больше, чем за всё время существования империи и дети в школах учатся все, и не важно, крестьянин или рабочий. А при царях такое было? — Да как ты смеешь так говорить? — возмутилась Анастасия. — Мой отец — добрейший в мире человек… — Да что Вы говорите, княжна? — перебила её Валя, фонтанируя слюной. С каждой фразой она наступала всё ближе и казалось ей, будто она уже стала выше этой снежной королевы. — Что ваш августейший папа сделал, чтоб хотя бы удержать власть? Может улучшения провёл? Нет, он решил, что нужна «маленькая победоносная война!» Да ещё и огонь по толпе людей открыл, которые собрались у дворца. Вот тогда-то народ и перестал верить в доброго царя.       Лёд тронулся. Ее каменное лицо вдруг исказило гримасой гнева, а глаза блеснули страшным блеском. Анастасия при жизни в другом мире старалась не замечать того, что творил её отец. Она просто любила его, просто верила в него.Но когда ее надежды, хоть и выдуманные с целью сбежать от правды, были разрушены какой-то деревенщиной из глуши, она не смогла стерпеть эту дерзость. Ветер усилился, снег повалил крупными хлопьями. — Спите, — сказала княжна. — Замерзайте.       Ветер трепал ей волосы, а она смотрела всё таким же взглядом. Из-за своего гнева она даже не поняла, что заморозит и своих прихвостней. Валя отпрянула от неё и закрыла лицо руками. Кто-то подхватил её и усадил в седло.