Танкистка

      Пока Валя рассказывала, что произошло после Революции, Клаус успел спланировать побег. В нужный момент он дал сигнал и Наоси с оборотнем вырвались из лап гоблинов. В тот момент княжна уже вышла из себя. Забрав с собой Валю, они кинулись бежать верхом. Колючий ветер обжигал кожу, одежда покрылась корочкой льда. Полковник нахмурился, прикрывая лицо рукой. Он знал, не уйдут сейчас, замёрзнут насмерть. Пришлось сворачивать с дороги в лес. Канно последовал за ним. Через полчаса снега уже почти не было. Лошади уже громко хрипели и плевали кровавой пеной. Вскоре они так утомились, что замертво свалились на землю. Благо седокам удалось во время соскочить. — Кажется, оторвались, — с облегчением вздохнул полковник. — Ты хоть в курсе, где мы? — Наоси уперся руками в бока. — Вот пусть твой Шарик и ищет дорогу, — сказала Валя, указав на оборотня через плечо и чихнув дважды в кулак. — Завтра доберёмся, — сказал Клаус. — Сейчас станет темно. Разведём костёр и отдохнём. — Но учтите: спать с вами в обнимку я не собираюсь, — фыркнула Валя, надув губки.       Мужчины с недоумением посмотрели на неё. — Что? Мы с подполковником, Васей и Колей всегда так спали. Теплее же. Кто раненный или больной, тот в серединке спал…       Клаус иронично вскинул бровь, глядя на неё. — Валентина, — обратился он к Бархатовой, — собери хворост, но не ходи одна.       Танкистка закатила глаза, словно девочка подросток, которую раздражают указы родителей. — Шарик! Пошли, поможешь, — позвала она оборотня. — Я повинуюсь только приказам моего Небесного бога, — прорычал тот. — Никто тебе и не приказывает, — девушка потянула его прямоходящего пса за ухо в лес. — Русская… — лишь промолвил Клаус вздыхая.       Позже, когда они с Наоси готовили место для ночлега, Канно вдруг спросил, похотливо улыбаясь при этом: — А у вас с ней уже было?       Полковник был в недоумении от подобного вопроса и побагровел. — Ты что несешь?.. Да я женатый человек!.. Она мне в дочери годится!.. Больше не смей задавать таких вопросов. — А что, уже и спросить нельзя? — Ты озабоченный, знаешь это? — А что вы хотели! — воскликнул Наоси. — Попробуйте несколько месяцев провести без женщины!       Кусты раздвинулись, появились Валя и Шарик с охапкой хвороста. Он сложил ветки на землю. Клаус выбрал несколько толстых и сложил их шалашом в каменном кругу. — У кого-нибудь есть спички? — поинтересовался он. — У меня, — Канно достал из-за пазухи коробок и бросил его полковнику.       Клаус поймал его, чиркнул спичкой и разжег огонь. Увидев то, как Клаус из своих рук извергает огонь, Шарик пал на колени. — Неужели… Бог огня почтил нашу землю своим прибытием, — пробормотал он, смотря на полковника восхищёнными глазами.       Валя захлопала от удивления глазами, у полковника глаз на лоб чуть не полез, Наоси разразился громким смехом.       Когда солнце уже зашло за горизонт, все улеглись спать. Над ухом пищали комары, трещали ветки в костре, в верхушках сосен шумел ветер, скрипели столы. Клаус сидел у костра и смотрел на танцующие языки пламени. Время уже было за полночь. Он подбросил ещё хвороста. Послышались всхлипы. Это тихо во сне плакала Валя. — Мама…мама… — бормотала она, из глаз её текли слёзы. — «Форму носишь, танк чинить умеешь, а всё ещё маму зовёшь,» — подумал Клаус, заметив это. — «Ты же ещё ребёнок, а на войну полезла. Не место тебе там. Сейчас бы дома в тёплой постели спала… А ведь и я мог…»       Тут Клаусу пришло осознание. Он ведь хотел спасти свою страну, как и Валя, и Наоси. А так уж ли они отличаются? Разве они виноватыв том, что лидерам не справится с желанием воевать?       Мысли его сбил громкий кашель Бархатовой.