Танкистка

      Утром Шарик разбудил всех. Он почуял приближение монстров. Клаус и Наоси поспешно закидали тлеющие угольки мокрой от росы листвой, заметая таким образом следы их присутствия, да и просто, чтоб не начался ненароком пожар. Одна только Валя лежала вялая на лежанке из веток и травы. — Эй, вставай уже, хватит дрыхнуть, — сказал Наоси, задевая носком сапога её руку.       Но девушка лежала неподвижно и только громко кашляла. Клаус посадил её и рукой левой коснулся лба. — Да у тебя жар, — вынес он свой вердикт. — Вам-то откуда знать? — огрызнулась Бархатова и чихнула пару раз. — Сможешь идти сама?       Девушка встала и на ватных ногах попробовала сделать шаг. Её мотало из стороны в сторону и если бы не стоящее рядом дерево, она бы шлёпнулась носом на мокрую землю. — Нет…- заключила Валя. — Ох, щас бы над горячей картошкой подышать. — Лучше найти поселение и попросить лекарство, а ещё спросить дорогу до руин, — сказал Клаус, — Пёс, сможешь унюхать деревню поблизости? — Я сделаю всё, чтоб Бог огня был мной доволен, — ответил тот, вставая на колено. — Привыкай, — сказал Наоси, хлопая обомлевшего полковника по плечу.       Шарик водрузил Бархатову на спину и они отправились. Их наверняка преследовали, поэтому шли они без остановок. Когда время уже близилось к обеду, путники вышли на просёлочную дорогу. Вдалеке мелькнули соломенные крыши деревеньки и было решено отправиться туда. Простуженная Валя и Шарик остались на опушке неподалёку, а Наоси и Клаус отправились в поселение, предварительно сняв верхнюю часть их амуниции, дабы не вызывать у местных лишних вопросов.       Сельский доктор, конечно, согласился дать лекарство и хлеба, но при условии, что они выполнят некоторою работу, ибо денег у них не было. Клаусу и Наоси ничего не оставалось кроме как выполнять, засучив рукава. «Кто не работает, тот не ест». Молоденькие девушки то и дело пытались с ними заигрывать. И если Клаус отнекивался, говорил, что женат, Наоси не стесняясь отвечал на флирт, но вскоре, получив нагоняй от полковника, продолжил работать.       Закончили они только к вечеру и благополучно вернулись в лагерь. Шарик сидел и жевал тушку кролика, Валя тряслась от озноба. — Ну, как твои дела? — усталым голосом спросил Клаус. — Дышать не могу, — в нос с отчаяньем ответила Валя.       Полковник протянул ей пузырёк с лекарством. Девушка принюхалась и, сморщив нос гармошкой от отвращения, оттолкнула его руку. — Не хочу я это пить, — пискнула Валя капризным голоском. — А что ты хочешь? Что? — взорвался полковник, которому уже надоело, что она с ним так обращается. — Я домой хочу! — зарыдала Валя. — Как будто я не хочу… — промолвил Клаус, вручая ей пузырёк. — Держи, выпьешь, как проплачешься.       Ночью полковник снова был на посту. Трещали цикады, пахло зреющей крапивой и дымом от костра. Снова раздался Валин кашель, она села, чтоб ей было легче прокашляться. — Тебе полегчает, если выпьешь лекарство, — промолвил полковник, стараясь разглядеть звёзды на небе. — Это даже хуже, чем рыбий жир, — хриплым голосом произнесла Валя. — Но я надеюсь, не хуже, чем касторка, — улыбаясь сказал Клаус. — Бе! Меня сейчас стошнит. Откуда Вам знать про это? — Мои дети как-то заболели и пришлось… — У Вас есть дети? — перебила девушка. — Конечно есть. Четыре сына, одна девочка и ещё один малыш в утробе моей жены. — Как-то не верится, — Бархатова поморщилась. — Естественно, я же злой нацист, — улыбнулся Штауффенберг.       Девушка хихикнула, но перестать воспринимать его не как врага она не собиралась. — «Подумаешь, принёс бутылочку с гадостью. Да что ты улыбаешься, фриц поганый? Зубы скалишь. Меня не проведёшь, знаю я вашего брата. Что за народец у вас такой мерзопакостный,» — подумала танкистка, исподлобья глядя на Клауса. Она сухо закашлялась. Кашель царапал горло. Было ощущение, что вот-вот и Валя начнёт кашлять кровью. Видимо всё-таки придётся принять лекарство.       Проснулась Валя от того, что её кто-то тряс за плечи. — Просыпайся, — говорил Наоси. — Давай быстрее. — Что творится? — поинтересовалась девушка хриплым, как у малолетнего курильщика голосом. Бархатова очистила горло, достала флягу и отхлебнула из неё. — Что это? — поинтересовался Канно. — Да так… Лекарство… — Конкретнее. — Спирт.       Валя встала и подошла к полковнику, который стоял у дерева и вглядывался в темноту леса. Солнце только выглядывало из-за горизонта, поэтому видно было не очень хорошо. Где-то наверху зашумели птицы, затрещали ветки в низу. — Они тут рядом, — сказал Клаус.- Уходить надо.       Все четверо собрались и отправились в глубь леса подальше от шумов. Бархатова всю дорогу ворчала и жаловалась на то, что полковник завёл их в неизвестном направлении. Клаусу это начало раздражать. — Раз так, можешь идти одна, — сказал он, не глядя на неё. — Вот и пойду, — девушка соскользнула со спины Шарика и собиралась идти в неизвестном направлении.       Стоило отойти на несколько метров, когда Клаус и Наоси скрылись за ветвями, из-за кустов выскочил ящероподобный монстр в доспехах. Он замахнулся на неё копьём. Валя громко завизжала и упала на траву. Перед глазами пронеслась вся жизнь: Первое сентября, поездка в Артек, праздники, боевое крещение. Всё теперь уже было напрасно. Острый наконечник с молниеносной скоростью мог уже вонзиться в грудь девушки, но этому не позволили свершиться полковник и Наоси. Клаус замахнулся толстой веткой так, что снёс с головы монстра шлем. Тут же подоспел Наоси. Канно с размаху кулаком врезал ящеру в челюсть. Монстр отшатнулся, а Наоси с разворота ногой снова ударил его в челюсть. Штауффенберг поднял с земли копьё и пробил острым наконечником череп монстру. Чёрная кровь закапала на траву, бездыханное тело упало на траву. Мужчины посмотрели с укором на Валю, та в свою очередь смотрела на них. По её щекам текли крупные, словно бусины, слёзы.