Переписывая время

Это задание красные храмовники получили в непримечательном сером конверте с такой магической защитой, что капитан Резерфорд смог прочитать его лишь оставшись в своём кабинете один и намазав восковую печать письма своей кровью. Приказ был написан мелким, кривоватым почерком Самсона — самого верного и приближенного к Старшему храмовника. Разведка доложила, что близ Редклифа снова начали пропадать храмовники и венатори и что на этот раз это происки не повстанцев, а предателя из магов. Некого Гериона Алексиуса. Был приказ захватить, допросить и доставить в Башню Старшего для ещё одного допроса и последующего суда. Бог нового мира не жаловал предателей и весьма показательно разбирался с ними. Для поимки предателя Старший даже выделил восемь магов и лишь двое из них были со следами красного лириума на лице. В этом деле за милю воняло политикой, а Каллен, еще будучи простым храмовников в Редклифском Круге, уяснил, что обычным воякам лучше держаться от политики подальше. — И снова мысли о бренности бытия, — Дориан слегка дёрнул поводья и его конь стал идти вровень с жеребцом Резерфорда. На волосах мага, а так же ресницах и усах поблёскивали снежинки. Снег шёл с самого утра, сильно выматывая лошадей и замедляя продвижение. Маги пару раз пытались наколдовать нужную погоду, но после часа затишья снег начинал сыпать в два раза сильнее, как если бы природа пыталась восполнить минуты простоя. — Никаких мыслей. — Да неужели? — альтус широко распахнул глаза, деланно удивляясь. Как успел заметить храмовник, Дориан вообще любил театральность в жестах и мимике. Зачастую подобное в людях Резерфорда раздражало, но у Павуса всё смотрелось настолько к месту, что вызывало совсем противоположные чувства. — Ни за что не поверю, что под этими золотыми кудряшками гуляет ветер. — Там настоящий ураган. Маг улыбнулся, пряча улыбку в пушистый воротник не так давно конфискованного у Каллена плаща. — Дориан, я хотел спросить… — Резерфорд резко оборвал себя и поднял руку раскрытой ладонью вверх, приказывая отряду остановиться. — Нас окружили. Павус молниеносно выхватил прикреплённый за спиной посох — полностью идентичный тому, что был у него в сновидениях. — Но, капитан, здесь нико… — один из красных храмовников повернулся к Каллену, но так и не успел договорить свою фразу, получив стрелу в шею. Резерфорд пришпорил коня, приказывая всем следовать за собой. Сейчас они находились в низине, представляя собой прекрасные мишени. Чтобы дать достойный отпор им нужно выбраться на возвышенность. Вокруг капитана вспыхнуло синее поле магического барьера. Захотелось оглянуться и убедиться, что его накинул Дориан, но храмовник на корню подавил настолько глупый порыв. — Взять двоих живьём! — прорычал Каллен, натягивая уздечку и заставляя коня остановиться, лишь пару метров не добежав до мерцающей в снегу руны огненной ловушки. — Дориан? — Такие нужно замораживать. Холод не моя специализация, — маг нахмурился, а затем его лицо озарила самодовольная улыбка. Один взмах рукой — и двое ближайших мертвецов резво вскочили на ноги и бросились в ловушку, сгорая, но при этом полностью истощая её. Теперь путь был открыт. Засада в удачном месте помогла неприятелю получить преимущество в первые минуты атаки, но затем красные храмовники и маги выбрались из низины и расклад полностью поменялся. Резерфорд понимал, что если бы не магическая поддержка, то его отряду вполне мог бы наступить конец, ведь пока они поднимались, на них дважды обрушивали камни, которые испепеляли или вымораживали маги. Среди нападавших тоже был маг, точнее магесса. Пожилая, седовласая женщина чем-то напомнившая Винн — целительницу из Ферелденского Круга. Её и ещё троих повстанцев удалось взять живыми. К магессе сразу же применили «иссушение», лишая возможности колдовать. — Мне нужны лишь двое. Дориан шумно выдохнул, когда лейтенант-храмовник снёс головы двоим повстанцам. Капли их крови веером разлетелись по снегу, почти касаясь мысков чёрных сапог Павуса. Маг остался стоять на месте, но Каллен был готов поклясться правой рукой, что альтус хотел отступить назад. — Будьте вы прокляты, — прорычал оставшийся в живых повстанец. У него был изношенный доспех, всклоченная борода и полубезумный взгляд. А ещё по краям его зрачков был красноватый ободок. Мужчина явно был из бывших шахтёров. Заразился лириумом, не принимая, а добывая его. — Я капитан красных храмовников Каллен Резерфорд и я обещаю, что если вы ответите на мои вопросы, то умрёте быстро и безболезненно. Однако если вам захочется геройствовать, то вас начнут пытать. По очереди. За каждый ответ, который мне не понравится, у вашего товарища будут вырезать кусок плоти и скармливать вам. — Чудовище, — женщина окинула Каллена ледяным взглядом полным бессильной ярости и презрения. — Можешь резать нас, можешь скормить своим монстрам или сжечь, но мы ничего тебе не скажем. — Сколько вас? Где расположено ваше убежище? Откуда вы знали о том, что мы пойдём этой дорогой? Женщина поджала губы, а мужчина презрительно сплюнул кровавую слюну под ноги Каллену. Резерфорд кивнул, и его исполнительный лейтенант достал кинжал и отрезал повстанцу ухо. Сразу же двое храмовников подскочили к женщине: один заламывал ей руки, а второй пытался разжать лезвием зубы, чтобы запихнуть в рот отрезанное ухо. — Умеете вы испортить аппетит, капитан. Теперь сутки есть точно не смогу, — Дориан поморщился, стягивая с плеч плащ Каллена. — Возвращаю. Боюсь, что меня на него сейчас стошнит. — Неженка, — усмехнулся кто-то из храмовников и его поддержали нестройным хором смешков. — Надеюсь, ваш допрос не затянется надолго, капитан. У нашего отряда есть более важное дело и с каждой минутой его удачное завершение становится всё более сомнительным. Как вы собираетесь объяснять Старшему, что упустили предателя, потому что были заняты пытками деревенщины и старухи? Каллен уловил периферийным зрением движение в воздухе и успел толкнуть альтуса в снег. Кинжал, который метнула разбойница, до этого весьма успешно скрывавшаяся от всех «теневым плащом», пролетел поверх плеча Резерфорда. Женщина разочаровано вскрикнула и бросилась в атаку с пустыми руками. Она явно хотела схватить Павуса за шею. Маг вскинул руку, отбрасывая её в сторону звуковым ударом. Возникшей суматохой воспользовалась старая магесса. Она выхватила меч у ослабившего бдительность храмовника и порезала себе вены. Воздух сразу же задрожал от использования самого мерзкого вида магии — магии крови. — Малефикар, — Дориан откатился в сторону, избегая столкновения с летящим ему в грудь «каменным кулаком». — Даже в этом гнилом мире вы остаётесь самыми паршивыми тварями. Магесса засмеялась, сильнее вдавливая лезвие в руку и практически перерубая её напополам. Мужчина-повстанец тоже попытался завладеть оружием, но в этот раз храмовники были начеку и ему перерезали горло раньше, чем он смог помочь своим соратникам. С разбойницей же, оказалось неожиданно сложно справиться. Она ловко уворачивалась от ударов клинков закованных в массивную броню храмовников. От заклинаний магов её успевала защитить магесса. — Кажется, эти дамы нацелились на тебя, Дориан, — Каллен рывком задвинул Павуса себе за спину, решив, что маг способен бросаться своими заклинаниями и из-за его плеча, но так его шансы дожить до окончания битвы намного выше. — Могу отметить, что у них великолепный вкус. Потеряв остатки благоразумия, малефикар призвала на свою защиту демонов отчаяния, которые, подчиняясь воле призвавшей их магессы, практически игнорировали остальных людей, стремясь добраться до Дориана. Их истошные крики и исходящий от них промозглый холод вызывали у Резерфорда глухое раздражение, как паутина, прилипшая к меховому воротнику. — Раздели их, — обронил храмовник, уверенный, что, несмотря на шум сражения, Павус его услышит. — Ледяная стена подойдёт. — Я же говорил, холод — не моя специализация, — Дориан ударил концом посоха по земле, оплавляя снег. От его ног к магессе и разбойнице зазмеилась красная трещина, которая взмыла ввысь огнём, отделяя женщин друг от друга. — Малефикара беру на себя, — Каллен бросился к старухе, творя на ходу «святую кару». Почти забытое умение сорвалось с кончика клинка, когда тот уже пронзил грудь магессы. Та даже не успела охнуть, молча завалившись набок с начавшими стекленеть глазами. Демоны, лишившись привязки к вызвавшему их магу, разлетелись в разные стороны, атакуя теперь не только выжигающего их огнём Павуса. — Синти! — разбойница бросилась к старухе, но огненная стена не позволила ей приблизиться. Бессильно топнув ногой, женщина поймала взгляд Каллена, а затем её силуэт подёрнулся серой дымкой и стал практически неразличим за магическим пламенем. Времени, которое понадобилось Резерфорду, чтобы оббежать огонь, женщине хватило, чтобы покинуть место схватки. — В следующий раз её поймаешь, Каллен. Малефикар явно была ей дорога. Теперь она будет мстить. — Я понял, почему они устроили засаду. Они хотели убить тебя, — храмовник вытер лезвие меча снегом. — Есть догадки? — Одна. — Дориан, мне каждое слово из тебя вытягивать? — А ты отрежь мне ухо и попытайся меня им накормить. Вдруг быстрей дело пойдёт, — когда Павус злится, глаза у него светлеют. — Отвратительные вещи быстрее развязывают языки, — Резерфорд подозвал к себе своего жеребца и, вскочив в седло, подхватил не успевшего возразить Павуса и усадил перед собой. — Вот теперь слухов точно не оберёшься, — по тону было непонятно, злится маг, или уже успокоился. — Я говорил: мои подчинённые не посмеют сплетничать, — держа одной рукой поводья, а второй придерживая Дориана за талию, храмовник направил коня вперёд, подальше от тел повстанцев. — Николас, Гейнар, Рефорд! Обыщите трупы, а затем сожгите! Остальным пройти сто вёрст вперёд и разбить лагерь! Нужно позаботься о раненых… Дориан, ты случайно не целитель? — Я — некромант. У магов моей специализации крайне плохо обстоит дело с лечением. Могу разве что синяки убрать и зелье сварить, — альтус оглянулся через плечо, хмуря красиво очерченные брови. — Остальные повернули направо. — Просто хочу тебе кое-что показать… Я был в этих местах, когда ещё служил в Редклифском Круге. Оттуда сбежал один маг. Тот ещё мастер побегов, — Каллен тряхнул головой, прогоняя непрошенные воспоминания, ведь рядом с именем этого мага-беглеца было похоронено в задворках сознание имя ещё одного мага… нет, не вспоминать. — Так вот… наш отряд облазил эти края вдоль и поперек, и я запомнил пару неплохих мест. — Где-то здесь прячется разбойница, чью подругу ты убил. — Уверен, она сбежала планировать месть подальше от нас. Если когда и нужно её остерегаться, то не сегодня. Следующие восемь минут они ехали молча. Каллен пару раз подался вперёд, касаясь кончиком носа волос Дориана. От мага совершенно не пахло лириумом, и эта чистота буквально сводила с ума. — Пещера. Серьёзно? — Самое лучшее — внутри, — Резерфорд слез с жеребца, и Павус тоже спрыгнул на землю. — Чувствуешь? — Влагу? Да. Здесь подземная река? С чего ты взял, что мне это будет… — альтус замолчал, разглядывая представшее его взору озеро с поднимающимся от поверхности белым паром. — То ли древняя магия, то ли шутка природы, но здесь бьют горячие ключи. Они и нагревают озеро. Дориан засмеялся. — А ты умеешь использовать не только «кнут», но и «пряник». Обману, если скажу, что такой вид допроса нравится мне не больше чем пытки, которым ты пытался подвергнуть повстанцев. Так любишь быть в курсе всего, капитан? — Положение и должность обязывают. Дориан присел на корточки у кромки берега, опуская ладонь в воду. — Ты хотел узнать у повстанцев, от кого они получили сведения о нашем маршруте?.. От меня. Каллен положил ладонь на рукоять меча. — Не нужно шутить такими вещами, Дориан. Старший жестоко карает предателей. Павус снял с шеи мутно-белый кулон на цепочке. — Старая магия. Переговорное устройство. Оно всегда парное. Через него можно связаться с человеком хоть за тысячу миль, а можно выследить его местоположение. — Второй находится у Гериона Алексиуса? — Каллен протянул руку, и маг вложил ему в ладонь свой амулет. — Связь работает в оба направления? Значит, ты можешь сказать, где находится мятежник? — Не могу. Он испорчен. Работает только на приём. — Так почему ты его не выбросил? Сохраняя его, ты подвергаешь всех нас опасности. Сколько ещё засад Алексиус сможет организовать, доподлинно зная наш маршрут? — Я знаю, что совершил глупость! — Дориан сжал ладони так сильно, что у него побелели костяшки пальцев. — Но я просто не мог избавиться от последнего подарка своего друга! Вот такой я сентиментальный идиот! Каллен бросил амулет под ноги, а затем наступил на него, кроша в пыль хрупкую конструкцию. Павус отвернулся, не спеша раздеваясь. Одежду он сложил на ближайшем камне, а затем шагнул в воду, погружаясь по пояс. Резерфорд рассматривал широкие плечи и красиво очерченные мускулы. Без одежды Дориан был ещё красивее, чем в ней. — Не присоединишься, Каллен? — Не люблю горячую воду. — Зато любишь наблюдать? — Если бы ты не хотел, чтобы я смотрел, то сказал бы мне отвернуться. — А ты бы послушался? — Я убийца, палач, наркоман, изъеденный красным лириумом, но не насильник. Я понимаю, когда мне говорят «нет». Ты не говоришь. Павус тихо засмеялся, беря горсть воды в ладони и умывая лицо. — Почему Алексиус хочет тебя убить? — Он винит меня в смерти своего сына… Алексиус был моим учителем. Он принял меня в свою семью, а его сын — Феликс — стал мне другом. Единственным. Как маг он был крайне слаб, но зато увлекался математикой и был просто замечательным человеком, — Дориан обернулся, его губы искривила горькая усмешка. — Я не буду изливать тебе душу, храмовник. Ты хотел знать, почему тот отряд пытался меня убить? Теперь знаешь: потому что их послал человек, ненавидящий меня больше всего на свете. Каллен сел на каменный пол пещеры. Холод от камней он практически не чувствовал — горящий в крови лириум согревал достаточно сильно. А вот вода в озере доставила бы массу неприятных ощущений. Резерфорд уже больше года мог умываться только тёплой или холодной водой. — Я не подумал о полотенце. — У меня есть подходящее заклинание, — Павус поморщился, ступая босыми ногами на холодные камни. Один щелчок пальцев и вокруг него вспыхнул рой из огненных искорок, мгновенно высушивая. — Вишанте каффас! …После озера, кажется, что стало ещё холодней. — Магистр, подхвативший простуду. У моих подчинённых будет повод позубоскалить. — Альтус, — Дориан принялся одеваться. Его кожа покрылась мурашками, и он так торопился, что не смог сразу попасть руками в рукава. — Алексиус уже должен был заметить, что мой амулет разрушен. Теперь он затаится так, что мы вечность будем его искать. — Не затаится, — Каллен свистнул, подзывая жеребца. — Ты сам сказал, что он ненавидит тебя больше всего на свете. Он сам станет искать нас, чтобы отомстить. — Ты прав, — на этот раз Павус увернулся, не позволяя храмовнику затащить себя на коня. Он забрался сам, прижавшись грудью к спине Резерфорда. — Нам пора в лагерь. И если ты способен заставить молчать своих подчинённых, то я такой властью над собратьями-магами не обладаю. Хватит давать им повод для сплетен. — Тебе настолько не всё равно, что они скажут или подумают? — Не в этом дело... Считай, что я о твоей безопасности беспокоюсь. — Ты женат, и твоя жена может превратить меня из ревности в лягушку? — Жена? — Павус засмеялся. — Нет-нет… Женщины — это… — Не твоя специализация. — Можно и так сказать. — Значит, ревнивый любовник? — Скажем так, начальник. — Какое ему дело до того, с кем ты проводишь время? — Это долгая история, — по тону Павуса было понятно, что он не намерен углубляться в эту тему. — Ты помнишь, что должен мне вино? — О вине я никогда не забываю. У меня припрятана бутылочка настоящего тевинтерского и доска с фигурами. Сыграем? — Сыграем, — Каллен посмотрел на покрытое разрывами небо. За последние пару лет он возненавидел зелёный цвет. Хорошо, что у Дориана серые глаза. Теперь, когда Павус сидел сзади, Каллен не мог вдыхать его запах, поэтому он не видел смысла растягивать прогулку и пришпорил коня, заставляя того перейти на галоп. Холод не мешал Резерфорду, но он понимал, что разгорячённому после купания в озере Павусу лучше скорее оказаться в тепле шатра с бокалом вина в руке. А уж Каллен составит ему компанию. Правда, уже после того как переговорит с глазу на глаз с остальными магами и убедит их, что сплетничать невежливо, и вообще, сплетни плохо влияют на здоровье и продолжительность жизни.