Переписывая время

В лакированном ящике с серебряной защёлкой самая нужная и самая отвратительная в жизни Резерфорда вещь — набор для обработки лириума. Символ его ничтожности и зависимости. Каллен аккуратно соскребает с красного кристалла стружку в пробирку, а затем закрепляет её в штативе и нагревает. Лириум извивается как живой. Впрочем, одна из теорий о лириуме гласит, что он представляет собой некое подобие жизни. Эту необходимую для жизни отраву нужно применять в жидком виде. По консистенции он как кисель. Вот только кисель не выворачивает все внутренности наизнанку, не бежит огнём по пищеводу и венам, не скручивает тело дикой смесью боли, ложного ощущения всемогущества и похоти. Сегодня день выдачи лириума храмовникам. Вначале Каллен позволял подчинённым самим решать, сколько и когда они принимают, но быстро понял, что у многих не хватает выдержки вовремя остановиться, и взял приём лириума под свой контроль. Теперь половина храмовников получала его в четверг, а остальные в воскресенье — каждую неделю на вечерней стоянке перед сном. Давать лириум всем одновременно было бы опасно. Слишком агрессивными и неуравновешенными становились храмовники на ближайшие пять часов после его приёма. А так одна половина отряда могла проконтролировать вторую. Но, несмотря на все предостережения, всё равно случались стычки, драки и изнасилования. Последние — если рядом с храмовниками оказывались мирные жители или провинившиеся маги, которые чем-то насолили начальству из венатори. Каллен залпом выпил свою порцию лириума, привычно обжигая язык. Пригибающая последние три дня к земле слабость сразу же исчезла, так же как и изнуряющая, но давно привычная боль. Впрочем, боль ушла не вся, но стала практически незаметна под ворохом нахлынувших ощущений. Каллен аккуратно промыл и насухо вытер набор, прежде чем убрать его в ящик до следующего четверга. Накинув плащ, скорее в силу привычки, а не потому, что он был ему нужен, Резерфорд покинул свою палатку. Остановился он уже схватившись пальцами за полог шатра Дориана. Нет. Слишком опасно. Слишком велик соблазн и ослаблен самоконтроль. Развернувшись, Каллен отправился к импровизированной тренировочной площадке, на которой принявшие сегодня лириум храмовники пытались спустить пар. — Капитан, — лейтенант отсалютовал Резерфорду мечом, предлагая поединок. — На что спорим сегодня? — Могу предложить зелье, которое позволит насладиться питьём, как в старые времена. Есть равноценная ставка? Лейтенант нахмурился, честно пытаясь вспомнить, есть ли у него что-нибудь достаточно ценное. — К сожалению, — мужчина развёл руками. — Впрочем.… У меня остался набор ароматических масел от той куртизанки, что я таскал с собой те два месяца в Орлее. — Задница Андрасты, с чего ты решил, что подобное может мне понравиться? — Не тебе, капитан, — в красных глазах лейтенанта читался более чем прозрачный намёк. — Сделаешь своему магу подарок. Он у тебя такой холёный. Явно привык, чтобы его баловали. — Знаешь, я убил рядового за подобные намёки. — Он насмехался, а я завидую. И я не из тех, кто будет обсуждать это с кем-то кроме тебя. Так ставка принята? — Да, — пока Каллен снимал плащ и регулировал крепления на щите, лейтенант заплёл свои золотисто-рыжие волосы в косу, чтобы они не мешали ему во время поединка. — Отрезал бы ты их, Максвелл. — В роду Тревелиан всегда носили длинные волосы. — Однажды ты из-за них лишишься головы. — Все умирают, капитан, а в нашем случае мы уже наполовину мертвецы. — Только наполовину? Да ты оптимист, — усмехнулся Резерфорд, обнажая меч. Ему нравилось участвовать в поединках с Тревелианом. Тот был всего лишь новобранцем, когда в мир явился Старший и совершил Великое Преображение. Он чуть не умер в темнице, до последнего не желая добровольно принимать красный лириум, но сдался, когда ему показали заражённых скверной сестёр. Максвелл не был предан Старшему, но он был предан лично Резерфорду, ведь тогда, после первого приёма лириума, именно Каллен взял под своё командование юношу, а затем помог ему найти тех, кто заразил его сестёр. Клинки звонко столкнулись, и Каллен выбросил руку со щитом вперёд, собираясь ударить лейтенанта в грудь, но тот вовремя отскочил. Они закружили вокруг друг друга как хищные звери. В какой-то момент Резерфорд поймал себя на желании вцепиться зубами в бьющуюся венку на шее Максвелла, и прокусить её. С трудом, но ему удалось задвинуть кровавый порыв в тёмные глубины своей души. Удар, поворот, принять на щит, совершить обманный выпад… Каллен увидел шанс для быстрой победы. Он бросил щит и, схватив освободившейся рукой лейтенанта за косу, дёрнул, прижимая к его горлу меч. — Моя победа. — Как всегда великолепный бой, капитан, — Максвелл поморщился, когда, прежде чем отпустить его, Каллен ещё раз больно дёрнул его за волосы. После поединка с лейтенантом, Резерфорд изрубил в крошево соломенное чучело и обтёрся снегом. В шатёр Дориана он пришёл только когда на небе зажглись звёзды. — Разведчики доложили, что видели небольшую группу повстанцев в двух днях пути отсюда. Их вёл маг в тевинтерской робе, — Каллен положил на шкуры рядом с Павусом шкатулку с маслами. — Как я и предполагал, оставшись без возможности следить за нами с помощью амулета, предатель решил подобраться поближе. — Значит, скоро встретимся. — Ты не выглядишь довольным. — Он был моим учителем. Заменил мне отца. Был отцом моего друга. Я не хочу видеть, как его будут пытать. И на его казнь смотреть не хочу. — Тебя никто не заставляет. Дориан горько засмеялся, покачав головой. — Это было одним из условий, позволившим мне принять участие в этой операции, а то так бы и торчал до сих пор в библиотеке Башни и… Фаста васс! — Башня? — Каллен нахмурился, а затем его озарило понимание. — Значит, женщины — не твоя специализация? Странные слова для одного из отцов будущих поколений. — Это был не мой выбор. Меня должны были запереть в Подземельях и выращивать на мне лириум, потому что я оказался одним из тех максималистов, которые выступали против новоиспечённого бога и его режима. Вот только Старший решил провести вместо этого показательную казнь, но увидел меня и передумал. Ему понравились мои глаза. Он сказал, что желает, чтобы у его последователей были такие же. Знаешь, сколько у меня родилось детей? Триста девять. А сколько унаследовали мой цвет глаз? Сто восемь. Как думаешь, что сделали с «бракованным товаром»? — Дориан, — Каллен протянул руку, пытаясь погладить мага, но тот хлёстко ударил его по ладони. — Их пустили на удобрения для лириума! Лириум, вырастающий из младенцев, самый лучший! Знаешь, почему офицеры-храмовники так долго сохраняют человеческий вид? Просто вам поставляют самый лучший лириум! Лириум, выращенный из моих детей! Резерфорд схватил Павуса за воротник туники и дёрнул его, прижимая к своей груди. Маг попытался вырваться и даже ударил храмовника молнией, но переполненное силой недавно принятого лириума тело справилось с последствиями быстро и он не ослабил хватку. — Я подошёл к тебе, потому что думал, что демоны убьют тебя в моём сне, — прошептал Дориан, шумно выдыхая в шею Каллену. — Я хотел, чтобы ты умер. — А я пошёл за тобой, потому что меня повело от твоего запаха. Такого чистого… Считай, квиты, — Каллен поцеловал мага в висок, успокаивающе поглаживая его по спине. *********************** Столкновение с Герионом Алексиусом произошло через два дня. Рядом с предателем-магом Каллен заметил женщину-разбойницу, сбежавшую от них в прошлый раз. Их взгляды пересеклись, и храмовник был готов поклясться, что физически почувствовал её ненависть. Кем же для неё была убитая старуха? Подруга, родственница или возлюбленная? Уже не важно. — Будьте готовы к тому, что предатель попытается использовать магию крови. Помните: у нас приказ схватить его живым. Тот, кто убьёт предателя, займёт его место на показательной казни, — Каллен построил свой отряд клином, на острие атаки поставив тех храмовников, которые недавно приняли лириум, а в центр поместил магов, обеспечив им дополнительную защиту. Павус всё рвался вперёд, и Каллену пришлось приставить к нему своего лейтенанта, чтобы тот не позволил альтусу совершить какую-нибудь глупость, поддавшись эмоциям. Большинство повстанцев были бывшими фермерами и ремесленниками, поэтому не могли похвастаться хорошей военной выучкой. Храмовники буквально смели отряд Алексиуса. И Резерфорд сразу же заподозрил, что что-то не так. Да, предатель одержим жаждой мести, но он не дурак, и не ринулся бы в настолько бессмысленный бой, если бы у него не было припрятано какого-нибудь козыря. Поэтому Каллен старался не вступать в затяжные схватки с повстанцами, продвигаясь ближе к магу. — Герион Алексиус, если вы сдадитесь, то вам позволят высказаться в свою защиту во время суда. — Какое щедрое предложение, храмовник! — магистр засмеялся, срывая с шеи наливающийся светом амулет. — Воспользуйся им, когда предстанешь перед судом за дезертирство! — Нет! — Дориан и не уследивший за ним Максвелл бросились к предателю. Альтус запустил молнией в амулет, а затем всё пропало во вспышке белого света. — Я приказал тебе следить за ним! — прорычал Резерфорд, как только к нему вернулась способность видеть и слышать. — Я и следил! — лейтенант стащил с головы шлем, оглядываясь. — Куда все делись? Каллен тоже снял шлем. Они стояли на каменистом поле с чахлыми деревцами в отдалении. И здесь не было и намёка на их отряд. — Если судить по всеми любимому нами разрыву в небе, то мы явно не в прошлом. Там небо было бы нормальным. Значит, будущее. Вот только непонятно, на какой срок нас закинуло, — Дориан улыбнулся. — Не волнуйтесь, я смогу вас защитить. — Капитан, я ему сейчас врежу. — Я тебе руку сломаю. — Отлично! Разбирайся сам со своим психованным магистром! — Я — альтус, — Павус приложил ко лбу ладонь, вглядываясь вдаль. — Нужно найти Алексиуса, если он ещё жив. Или хотя бы амулет. — Дориан, просто объясни, что произошло. — Мы с Алексиусом работали над разными забытыми аспектами магии. В том числе и над магией времени, способной забросить в прошлое или будущее. После заражения Феликса учитель пытался изменить прошлое, но амулет не переносил его дальше событий приведших к взрыву на Конклаве. И тогда он начал искать другие пути. Даже связался со Старшим, пока мы с Феликсом пытались вести партизанскую войну.… В общем, он сделал только хуже. Пытаясь спасти сына, он… изменил его. Феликс стал лишь бессловесной оболочкой себя, и я… Смерть для Феликса стала спасением. А Алексиус поклялся мне отомстить… Он воспользовался силой амулета и перебросил нас в будущее. Нам нужно найти амулет и вернуться назад. — И где мы будем его искать? — В Башне. Если Алексиуса схватили и казнили, то его вещи сейчас находятся в Хранилище. — А если он сбежал? — Максвелл нахмурился. — Будем искать. У нас всё равно нет другого выхода. — А разве нельзя просто жить здесь? — Каллен, объясни ты своему наивному лейтенанту, что вы сейчас дезертиры и никто не будет разбираться, по своей воле или из-за заклятий магистра. Вас просто казнят. — Капитан? — Дориан прав. Помнишь, как Стенли и Кевина опоили и ограбили гулящие девки? Они пропустили два дня службы и вернулись, как только пришли в себя, вот только им это не помогло. Их казнили как дезертиров. — Трусики Андрасте! Ненавижу магию! Каллен накинул свой плащ на плечи Дориану. — Пошли. — А твой лейтенант? — Догонит. Сейчас ему нужно побыть одному, — Резерфорд поймал взгляд Павуса. Если у них ничего не получится с возвращением амулета, придётся отправить Дориана в какое-нибудь безопасное место. Вот только остались ли в этом загнившем мире безопасные места?