Джорджтаун, Округ Колумбия. Позже.
— Скажу вам откровенно, этот человек вас не заслуживает. Джиллиан подняла взгляд на очаровательного официанта, пришедшего убрать со стола почти пустые тарелки и бутылку. Откуда вам знать, подумалось ей. Я ведь могу оказаться серийной убийцей, между прочим. Она дежурно улыбнулась, не в настроении кокетничать. — Спасибо. И вздохнула. Вероятно, ей не следовало допивать этот второй бокал. Но вино было слишком хорошим, чтобы оставить его пропадать. И лёгкая эйфория, как результат выпитого, по всей видимости оказалась тем самым, что удержало её раздражение от превращения в дикий гнев. Всего несколько мгновений назад она начала беспокоиться, когда Кэл не вернулся из уборной. Подозвав официанта, попросила его проверить, не случилось ли чего, и бедняга, отчасти смущённо, отчасти извиняюще, теперь пытался придумать, как дать ей знать, что Кэл ушёл. Оплатив предварительно счёт. Ну, ты хотя бы погасил счёт. Подходящее окончание дерьмового дня. Что за бес в тебя вселился, а, Кэл? Ты убил несколько месяцев, пытаясь вернуть меня назад в Группу, возникал на моём пороге с моим любимым лакомством, сегодня потратил триста долларов на вино, и после всего этого… слился? Джиллиан откинулась на спинку стула. Пожалуй, не только алкоголь потушил её злость, но также и факт, что во всех действиях Кэла не было никакой логики. И теперь она разрывалась между раздражением и тревогой. Потому что что-то было не так. На самом деле не так. Она надела пиджак и встала, подхватила забытый Кэлом саквояж и вышла на улицу, на лёгкий мороз пришедшей чуть раньше обычного зимы. До дома, при желании, она могла дойти пешком, живя всего в двух кварталах отсюда. Но на уме у неё было другое. Подозвав первое попавшееся такси, она села в машину и, движимая предчувствием, назвала водителю давно заученный адрес. Хотя теперь она уже не была так уверена в том, что знает его, но тот Кэл, которого она знала, после сегодняшнего вечера отправился бы именно туда. Возможно, это твой способ отыграться на мне за то, что ушла из Группы. Или за то неведомое что угодно, чем я задела твою гордость… но если ты на самом деле хочешь, чтобы между нами всё закончилось, ты не сделаешь это так. Несмотря на то, как я на тебя злилась тогда, я пришла в офис лично попрощаться с тобой. Я была должна так поступить, и ты мне должен то же самое, Кэл. Если это твой способ дать мне понять, что я безвозвратно тебя потеряла, ты скажешь это мне в лицо. В конце концов, на бумаге мы всё ещё партнёры. — Мэм, — провозгласил водитель, прерывая её мысли, — приехали. ЛайтманГруп. Джиллиан, открыв дверь собственной картой-ключом, не включая свет, обвела взглядом тёмные коридоры. Несмотря на своё долгое отсутствие здесь, она всё ещё помнила расположение всех помещений. И могла дойти до какого угодно кабинета в полной темноте, если бы потребовалось. Заметив неясную полосу света, пробивающегося из-под двери его офиса, в самом конце коридора, Джиллиан довольно улыбнулась. Её догадка оказалась верной: он пришёл сюда, а не поехал домой в пригород. Или к Валловски. Проходя мимо своего офиса, Фостер не удержалась и заглянула внутрь, неслышно приоткрыв дверь. Свет был выключен, но жалюзи — раздвинуты, и кабинет освещался луной. Она шагнула внутрь и провела кончиками пальцев по краю своего стола. Теперь на нём царил беспорядок. Папки, ручки, скоросшиватели, кофейные кружки, маленький аквариум с двумя золотыми рыбками и крошечный хрустальный глобус. Джиллиан подивилась всему тому количеству вещей, которое Риа умудрилась впихнуть в столь небольшое пространство. И это не считая ещё нескольких фотографий и пары статуэток с цитатами на испанском, которым Джиллиан не владела. От вида таких изменений на неё накатила грусть. Нет, она была рада, что Торрес сделала это место своим, и горда, что та приняла вызов оказаться на её месте. Но осознание, что этот кабинет, в котором она провела бессчётное количество часов, в который вложила сердце и душу, больше не принадлежал ей, вызывало тоску. Джиллиан вышла, так же бесшумно закрыв дверь, и взглянула на полосу всё ещё видневшегося из-под двери офиса Лайтмана света. Направившись туда, она не особенно удивилась, обнаружив, что дверь приоткрыта, а Кэл лежит на диване. Сначала она решила, что он уснул, но, стоило ей появиться на пороге, мужчина тут же открыл глаза. На лице его нарисовалось искреннее удивление. — Фостер? — он сел. — Как ты сюда пробралась? Она показала ему карточку. — Через входную дверь. Ты же сам сегодня сказал, что половина офиса до сих пор принадлежит мне. — Что ты здесь делаешь? Джиллиан сложила руки на груди, глядя на него. — Ты ушёл, не попрощавшись. Подумала, что это грубо, и пришла тебе это сообщить, — она опустила саквояж прямо на его ноги, жалея, что тот совсем не тяжёлый. — И ещё ты забыл свои вещи. Застонав, Кэл потёр глаза. Единственным источником света здесь была его настольная лампа, не слишком ярко горевшая, отчего большая часть комнаты утопала в полумраке. В отличие от её бывшего офиса, все жалюзи у него были опущены. Её словно током ударило: до того усталым он выглядел. Черты знакомого лица заострились, стали глубже с тех пор, как она ушла, и это не должно было её удивлять. Им еле удавалось удерживать компанию на плаву вдвоём, а насколько тяжело делать это было ему одному, она едва представляла. Особенно после того, как он заключил годовую сделку с дьяволом в лице шефа полиции. — Иди домой, Джилл. Джиллиан опустила руки и села на диван рядом с ним. — Что с тобой происходит? — Не надо приходить сюда и заботливо умничать. Мне это не нужно, Фостер. — Почему ты вот так ушёл? — пропустив его фразу мимо ушей, принажала она. — Ты была холодна со мной несколько месяцев. Подумал, что пора применить на тебе твои методы. На его лице было много чего написано, но половина этого не имела смысла. — Не считая того, что, если бы ты на самом деле хотел отыграться, ты бы предоставил мне оплатить счёт, — она повернулась к нему, вынудив его смотреть в её лицо. — Для настолько искусного лжеца сейчас ты сыграл слабо. Злость. Вот, что теперь она могла видеть. Не понимая при этом, направлена ли она на неё, или на него самого. — Просто уходи, Фостер. Покончим со всей этой драмой. С нами. Злость была реальна, и она озадачилась; она ведь была так уверена, что это напускное. Что он не имел этого в виду. Нет, это слова не Кэла Лайтмана. — Зачем ты это делаешь? Его сердитый взгляд не дрогнул. — Я не должен объясняться перед тобой, Фостер. Иди домой. Забери эту чёртову собаку, чтобы, наконец, заботиться о ком-то. Джиллиан сглотнула. Это было обидно. Слёзы подступили против её воли. В ответ на его злость она стала ощущать собственную. Я так устала от того, что ты заставляешь меня плакать. От себя, потому что позволяю тебе это. — Понимаю, — Джиллиан проглотила слёзы и вскочила с дивана, не собираясь давать ему видеть, как сильно он её задел. Даже хотя всё ещё была убеждена, что это всё — лишь какой-то глупый беспощадный спектакль. И отказывалась посмотреть на него, точно зная, что не сможет не расплакаться. — Если ты действительно этого хочешь, тогда найди способ выкупить мою часть Группы, — только и сказала она, поправляя юбку и не глядя в его сторону. Отшагнула от него, сосредоточив внимание на двери, но в следующий момент почувствовала его пальцы на своём запястье. — Джилл, подожди… Он потянул её за руку, с силой, достаточной, чтобы не оставить ей выбора, кроме как повернуться и посмотреть ему в глаза. И уничтожить все её попытки по борьбе со слезами. Ты выиграл. Снова. Даже хотя плакала она, полным боли выглядело только его лицо. — Не могу ничего поделать… — пробормотал он виновато. — Не могу делать это. — Делать что? — зло спросила она, тыльной стороной ладони вытирая лицо и вывернувшись из его хватки. — Продолжать обижать тебя. — Почему нет? — глаза Джиллиан сверкали гневом. — Ты же так хорош в этом! Он шагнул к ней, в её пространство, опустив одну руку ей на предплечье. — Поэтому я и хочу, чтобы ты держалась от меня подальше… ты права. Так и есть. Слишком хорош, — он протянул руку, коснувшись её щеки, вытер большим пальцем слезинки. — И это несправедливо. Джиллиан вздохнула, стирая остатки слёз. Конечно, спектакль. Она знала, но всё равно купилась. Сволочь. — Не собираюсь возражать. — Разум требует отпустить. Но потом я вижу тебя… стоящую рядом со мной, и не могу сделать это. Не могу отпустить. — И сегодня посреди ужина ты внезапно решил, что без тебя я окажусь в лучшем положении? — она вытянула бумажный платок из коробочки на его столе и тихо высморкалась. — Какое благородство. Он снова придвинулся к ней, опять взял за запястье и, потянув вверх рукав её пиджака, провёл пальцами по шраму. — Неважно, что я делаю сейчас. Я не могу вернуться в тот вечер и всё предотвратить. И это меня убивает. — Так что же… из-за того, что ты не можешь ничего исправить, ты решил, что проще высказать все эти гадости, чтобы я ушла по-хорошему? Чтобы тебе не было нужды сталкиваться с этим? Серьёзно, Кэл? Никогда бы не подумала, что среди всех тех слов, какими можно тебя назвать, есть слово “трус”. Это обвинение его задело. Ей не требовалось читать лица, чтобы это заметить. Хорошо. — Не поэтому. — Тогда почему? — прямо спросила она, устав ломать голову. Тут Кэл Лайтман сделал нечто, чего она никогда ранее не видела в его исполнении. Замолчал и тщательно взвесил свои слова, глядя на неё с сомнением, прежде чем ответить. — Потому что ты значишь для меня всё, — произнёс он тихим, полным искренности голосом, таким для неё непривычным. — Потому что я тебя люблю и хочу для тебя лучшего… лучшего, чем всё это. От таких слов она лишилась дара речи. — Знаешь, — вдруг криво улыбнулся он, — эти последние несколько месяцев я обвинял тебя в том, что ты не говоришь мне правды. И это, полагаю, делает меня лицемером, поскольку я также не находил мужества высказаться честно. Её щёки загорелись. Раз уж он нацелился на правду, то она хотела полной правды. — Что ты имеешь в виду… когда говоришь, что любишь меня? Она до этой поры не обращала внимания, что его пальцы всё ещё сжимают её запястье. Что он ещё больше вдвинулся в её пространство. Настолько близко, что внезапно ей стало не хватать воздуха. Кэл наклонил голову набок, обняв её обеими руками, притянул теснее к себе, чтобы тела соприкоснулись. Он сомневался, и его усталые каре-зелёные глаза наблюдали за ней, ища подтверждения, что всё нормально, дожидаясь невысказанного разрешения, а потом коснулся её губ своими. Сначала неуверенно, осторожно, он затем рискнул усилить, углубить поцелуй, не в состоянии побороть желание. Буквально одеревенев, Джиллиан не отвечала, пока её тело не установило связи с мозгом, после чего вспомнила, как сильно хотела этого. И, закрыв глаза, перестала думать, позволив чувствам одержать верх. Лайтман целовал её так отчаянно, словно ждал этого всю жизнь. Она притянула его ближе, зарылась пальцами в его волосы, точно так, как он, пробуя и исследуя. Она так долго ждала появления его такого. Дающего понять, что она желанна. И, судя по его поцелую и объятию, не могло быть больше никаких сомнений в том, что он хотел её. Она едва не задыхалась, когда Кэл, наконец отстранившись, провёл большим пальцем по её припухшим губам. Фостер призвала на помощь всю свою выдержку, чтобы не дёрнуть его на себя снова. И всё повторить. — Когда я говорю, что люблю тебя, то имею в виду это, — сказал он ей, также тяжело дыша, как она. Улыбнулся, заметив её столь же широкие, как его, зрачки. — Не только здесь, — он приложил ладонь к левой стороне груди. — Там ты уже очень давно. И, больше того, я просто схожу по тебе с ума. Я хочу тебя. Во всех смыслах слова. Повторно за последние несколько минут она онемела. Внезапно закружилась голова, и ей очень захотелось присесть. — Но, чем сильнее я тебя люблю, тем больше эта мысль меня пугает, — он был серьёзен, как никогда. — Один взгляд на эту метку на твоей руке — и я понимаю, что испортил всё, ещё даже не начав, и… Джиллиан приложила к его губам указательный палец: — Хватит! — Тебе лучше обходить меня стороной, Джилл. — Я должна иметь право высказаться! — оборвала его она. — Все эти безумные разговоры об… исключении меня из твоей жизни, потому что так лучше для меня… мне не двенадцать лет, Кэл! — А они безумные? — он сдвинул брови. Это был хороший вопрос. — Ты же сама приняла это решение несколько месяцев назад. По уважительной причине. — Нет… — Джиллиан тряхнула головой. Наверное, настало время и ей сказать ему правду. — Я сделала это из злости. — У тебя было право на это. — Так я и была зла, — призналась она. — Так зла и уязвлена, что… Мы несколько месяцев ни о чём не могли договориться, а потом ещё и эта штука во время нашей ссоры упала на меня со шкафа и поранила… — Фостер вздохнула, не желая даже в мыслях возвращаться в тот вечер. Только не сейчас, когда всё, чего ей хотелось, — это снова почувствовать его губы на своих. — Не могу тебя винить, дорогая. — Я ушла, потому что злилась на тебя, но поодаль держалась из-за злости на себя. Кэл молча слушал. — Да, злилась, так как, несмотря ни на что, хотела… — даже после его откровений она не была уверена, что готова признаться в том же ему. Оказаться в его сердце было одним делом, но впустить его в своё она немного боялась. Не то чтобы он не понял её чувств по лицу, конечно. — Чего хотела? — нежно подтолкнул он. — Хотела, чтобы ты чувствовал ко мне то же, что я к тебе. — А ты думала, не чувствую? — ошеломлённо. — Я думала, ты с Валловски, — почти стесняясь, пробормотала она. Как они, кто так много видел, могли быть так слепы относительно друг друга? — Валловски? — его глаза расширились. Ей показалось, что он вот-вот засмеётся. — Ты волочился за ней. — Да, — не стал отрицать он, кивнув. — Да, мы встречались. Но оба знали, что это ненадолго. Она — друг. Я о ней забочусь. Только и всего. — Она всегда была с тобой, а в последний раз, когда я позвонила поздно вечером, и она сняла трубку, я решила… Настала его очередь приложить к её губам палец. — Ты неправа. Не могла быть более неправа. Но, знаешь, я понял… я встречался с другими женщинами, считая, что не смогу назвать тебя своей, а ты думала, я тебя не хочу, потому что встречаюсь с другими. Ну и дурдом, — Кэл переплёл их пальцы и легонько потянул в сторону дивана, где сел в угол. — Иди ко мне. Он забросил ноги на кофейный столик, а она, выскользнув из обуви, села, подогнув ноги под себя, и прильнула к нему. И затем осознала, что в последний раз лежала на этом диване в тот вечер. Вечер, когда он натурально сорвал с себя рубашку и перемотал ею её руку в попытке остановить кровь. Когда она разрывалась между жгучей болью и гневом, не имея понятия, что хуже. Вздрогнула. — Ты тоже об этом думаешь, да? — Иногда, — Джиллиан подивилась тому, с какой точностью он угадал, отчего ей вдруг стало холодно. — Ты понятия не имеешь, как сильно я хочу стереть тот вечер. Джиллиан сжала его ладонь. Поднеся к губам, поцеловала. — Это была случайность, Кэл. — Не-а… не случайность. Джиллиан вздохнула. Ей не выиграть этот спор, и начинать его она не собиралась. Не теперь. — Хочешь уйти отсюда? — спросил он, приблизив губы к уху настолько, что она почти почувствовала их. Захотелось запрокинуть голову и снова поцеловать его. — Нет, — поёрзав, она ещё теснее придвинулась к нему, не желая быть узником памяти. — Мне хорошо. Находиться здесь с тобой — словно вернуться домой. — Ничто здесь не похоже на дом с тех пор, как ты ушла. Джиллиан зевнула, теперь чувствуя себя такой же усталой, как он. Этот день выжал из неё все силы. — Ты правда думаешь, что ты и я… что у нас есть шанс? — прошептал он. — Да, думаю. — Я больше не хочу делать тебе больно. — Тогда не делай. — Я не знаю, если… — Кэл? — Да? — Мой бывший муж между кокаином и нашим браком выбрал первое, а предыдущий человек, которого я любила, оставил меня ради работы, и после этого ты считаешь, ты — тот, кто делает мне больно? Кэл, усмехнувшись, опустил голову и поцеловал её в лоб. — Я говорил, что люблю тебя, да? Джиллиан опустила голову ему на грудь, чувствуя, что засыпает. — Да. Впрочем, можешь сказать ещё раз. Мне нравится это слышать. Он лениво обнял её за плечи, удерживая на месте, пока устраивался поудобнее. Ни один из них не планировал сегодня выдвигаться куда-то. — Привыкнешь ещё.Наутро.
Джиллиан не помнила, как заснула, но, проснувшись, обнаружила, что в офисе Кэла она была одна. Солнечные лучи упорно пробирались сквозь тонкие щели между полосками жалюзи. Под её головой находилась подушка, а поверх неё самой — плед. Сердце её пропустило удар, когда ей подумалось, не пригрезились ли ей события вчерашнего вечера. И, если нет, не заставил ли Кэла отрезвляющий свет утра пожалеть о своём признании. И спасаться бегством. Она поднялась с дивана и увидела оставленную им записку на кофейном столике. “Ранняя встреча с начальником полиции. Ты ещё спала, и я не нашёл сил разбудить тебя. Позже позвоню. Люблю, К.” Джиллиан улыбнулась. Она ошиблась. И это было здорово. Наверное, произошедшее вчера вечером действительно было началом чего-то нового. Сумасшедшего, потрясающего, невероятного и доселе неизведанного. Надеюсь. Джиллиан подняла взгляд на часы на стене, внезапно и без причины запаниковав. Если Кэл уже ушёл на встречу в полицию, насколько поздним было время? Ведь у неё тоже была работа. 07:32. Ей не понадобится много времени, чтобы добраться домой, принять душ и переодеться. Но, тем не менее. Джиллиан встала, обулась и заправила блузку в юбку. Пробежалась ладонью по растрепавшимся волосам. Сложила и убрала плед, вернула на место подушку, а записку Кэла сунула в сумочку, заметая следы своего пребывания и надеясь, что было ещё достаточно рано для появления на работе сотрудников ЛайтманГруп. Локера и Торрес особенно. Прямо сейчас она не была готова стать предметом их офисных сплетен.