Собрала бусики

Пуговка. Мэксон

      Пуговица отлетела от штанов, ударилась об стену и покатилась по металлическому полу Придвена куда-то под стеллажи.       — Вот, чёрт, — Анна прижала пальцами позор на брюках, второй рукой впихивая Инграм канистру с охладителем.       — На твоем месте я бы зашла к квартирмейстеру и взяла новый комбинезон, — посоветовала практичная Инграм, — больше на размер.       Пока Анна решала лезть под стеллаж за пуговицей или поинтересоваться, чем этот размер плох, техник пояснила:       — Ты поправилась, — и пошла себе спокойно, громыхая броней.       Утром, в каюте, Мэксон подтвердил:       — Грудь стала больше пару месяцев назад. Мне нравится.       — Когда? — ужаснулась Анна. — И ты мне ничего не сказал?       — Мне нравится, — напомнил Артур. — Не хотел бы я, чтоб ты села на диету из бритвозлака. У тебя аппетит хороший, приятно смотреть, как ты уминаешь за обе щеки.       Выжившая прижала ладони к вспыхнувшим щекам. Ладно, хороший аппетит и она вещи совместимые. Нагрузки стало меньше последнее время, вот и поперло вширь. Анна оттянула майку на груди и заглянула за шиворот.       — Мне можно посмотреть? — поинтересовался уже готовый выйти за дверь каюты Мэксон.       — Нет, опоздаешь тогда, — проворчала из-под майки Анна.       Старейшина хмыкнул, но послушно вышел.       Анна вернула майку на место и задумалась, до звона в ушах. Несформулированная мысль, даже думать которую было страшно, обволокла душной ватой голову.       Хлопнула дверь. Мэксон стоял на пороге и как-то странно смотрел на Выжившую, всё ещё растерянно держащуюся за ворот.       — Ты уже третий месяц не балуешь меня скандалами на нервной почве, — задумчиво и медленно, словно собирая паззл, заговорил Артур. — Недели две назад тебя тошнило от болотника, а теперь... — он бросил быстрый взгляд на стол, где в тарелках лежали сиротливые остатки кекса с болотником, пустая сковорода из-под омлета из яиц болотника, а под тарелкой, чтоб не засохло, лежало запечённое мясо все того же неудачливого животного.       Анна набрала воздуха в грудь, но не придумала, что сказать, и выдохнула с отчаянием.       — Пойдем к доктору? — протягивая руку Анне, почти нежно выговорил Мэксон.       Анна закусила губу и отрицательно замотала головой.       — Вчера ты нюхала оружейную смазку, и тебе нравилось, — припомнил наблюдательный Старейшина, — эта гадость не может нравиться. Пойдем к доктору?