Маленькая тайна под сердцем

Слушая собственное дыхание, герой медленно шел через Запретный лес, стараясь не издавать никаких звуков. Небо было черным, глубоким и пустым, но не одиноким, в его объятьях была луна. Сегодня ночью было очень опасно бродить по темному лесу, как и обычно, в общем, что и стало спусковым крючком, ведь никто не сунется в этот лес, ночью. Ну, если только Золотое трио, ой, но оно и так тут, только без одного человечка, но тому сейчас было немного не до леса и всего такого. Гарри нес за собой бессознательное тело когда-то подруги, нес он ее бережно, по воздуху, из ее лба шла кровь, рука была вывернута, а сама девушка едва дышала. На шее, лбе, позвоночнике ярко выделялось то, как она упала с лестницы, надо было быть все же ей аккуратнее. До места, где девушке предстояло провести последнюю ночь в жизни, оставалось минимум пять, может шесть, метров, и если вдруг что-то пойдет не так, то герой не даст красавице умереть. Но помучиться - это было другое дело, за это он двумя руками был бы за. До домика бывшего лесника, который почил ещё когда Хагрид учился курсе этак на пятом или третьем, Поттера не особо интересовало это, они дошли предельно осторожно и без приключений. Старая дверь легко поддалась герою, он отлевитировал девушку к старой софе, которая чудом не рассыпалась от шестидесяти килограмм на ней, а сам герой вошел в домик следом. Запер дверь, зашторил окна и спрятал дом от чужих глаз, на всякий случай, а что, школа кишела «обычными людьми» и встретить такого «обычного» ночью в лесу было бы чем-то естественным, герой свою бурлящую молодость вспоминал. Простая осторожность. Все было так, как Поттер и оставил. Да, он готовился к принятию гостьи, подготовился за три недели, пока его язык заживал, ведь чертов Малфой не особо любит целоваться, а без его слюны все заживало так же быстро, как и секс двух улиток. А в план героя все же входило разговаривать со своими жертвами, чтобы они знали за что их, «бедных и несчастных», мучают. План был прост, как дважды два: на выходных, пока все будут заняты своими делами, и пока директор будет пребывать на срочном деле в министерстве, ведь в школе снова какой-то ужас! Петухов убивают, детей находят заледеневшими, да так и до закрытия дойдет! Скопировать атаку не пойми кого оказалось слишком просто, поэтому не пришлось долго возиться, да и детки не особо пострадали, через месяц-другой даже перестанут быть льдом, может быть... Во-вторых: когда все спохватятся о всеми любимой «шлюхе» Гермионе, ее найдут в одном из коридоров мертвой, тоже полуфабрикатом. Горе. Все будут безутешны, но больше всех, конечно же, герой, ведь он потерял свою дорогую и горячо любимую «грязнокровку» подругу. В-третьих: Малфой должен был быть на похоронах своего отца, и да, это именно герой убил его, тот сам напрашивался с первого курса брюнета. Тюрьма - место такое не предсказуемое, Гарри попросил в слезах одного охранника поговорить с Малфоем-старшим, за что же он его так не возлюбил, да грехи блондину отпустить, а там и его сокамерника подкупил. Там все хотят только одного, чтобы их в верхние камеры перевели, где теплей и дементоров в разы меньше. Так, с камнем на сердце, герой сообщает, что всеми любимый «сукин сын» Люциус Малфой съел волчьей травы. Иронично, ведь его сын-то волк. Отошли от дела насущного, Люц умер быстро, оказалось, ослаб его организм в тюрьме, а его горячо любимый «выродок» сын все еще не в курсе, расследование и все такое, что его отец уже как неделю кормит собой червяков. Брюнет кусал свои губы, да, так просто жертвовать свое тело насильнику-психопату он был не намерен, так что предвкушал какое же будет шоу, когда все же Малфой от своей мамочки получит письмо со скорой просьбой прибыть в Минор. Печалька. Дальше по плану у героя было впасть в депрессию, ничего не есть, плакать, а на похоронах сказать красивую, сахарную речь о том, какая невероятная была его подруга, как сильно он её любил, и что всю свою оставшуюся жизнь её смеха и доброты ему будет не хватать. План был просто идеален, и не он один, планов было пять, сколько и людей, первой стала самая умная, та, кто могла бы обо всем догадаться. Поттер склонился над спящей подругой и кончиками пальцев провел по ее густым волосам, а ведь он в ней души раньше не чаял. Какой же она была милой, дорогой и любимой в его глазах, знала бы она, что её потеря была самой печальной из всех. Ну а сейчас он связал её руки с ногами, не хотелось бы, чтобы эта выдра сбежала к своим дружкам и все им про героя напела, вот этого как раз не было в планах у Гарри. Так что связывал он крепко и больно, что даже в таком состоянии Грейнджер постанывала от боли, но это звучало как музыка для слуха парня. Гарри был настолько добр, что залечил руку с разбитой головой девушки, поудобнее её уложил на старом сером диване с выпирающей пружиной. Чтоб когда подружка пришла бы в сознание, то могла бы узреть того, кто ее сюда так аккуратно приволок и не бросил у первого же куста, за которым срал оборотень. Все было на стороне брюнета: место, время, девушка, проклятая хижина, полнолуние со смертью отца его дорогого хозяина и то, что его милая подруга стерла память своим родителям, чем очень упростила дело для него. Спасибо ей большое за то, что она так не хотела втягивать в псевдовойну своих родителей. С тупой болью во всем теле дорогой ум факультета львов пришел в себя, она постаралась провести рукой по лицу, но обнаружила, что была связана и ее действия ограничены. Гермиона снова попыталась выпутаться, но у нее ничего не вышло. Девушка наконец открыла свои глаза, хотя перед ними все и расплывалось, словно глаза были наполнены слезами, и в полумраке комнаты с тремя свечами она увидела силуэт возле окна. - Привет. – Будничным тоном сказал бывший герой, нынешний убийца, он в руках крутил острый нож, который нашел в этой самой хижине. – Знаешь, как больно, когда тебя поражает молния? Я тоже не знал, пока меня не убил парень, которого я любил, пока я не побывал в чистилище, и меня не вернули обратно, с условием того, что будет больно. – Герой повернулся к подруге, на его лице была знакомая Гермионе еще с детства улыбка, она была страшнее, чем у приведений, он прошел к небольшому столу, на котором стояла одна из немногочисленных свечей, положил рядом с ней свое орудие будущих пыток и стал раздеваться. Он медленно, механически снял с себя куртку, свитер и позволил девочке с ореховыми глазами узреть следы на его теле, которые пересекали грудь, руки, спину, они были повсюду, кроме лица и ладоней, и они же все еще причиняли ему боль. – И больно было, очень больно, до сих пор мне больно, родная. Двумя днями ранее. Поттер крутил в руках свой не завязанный галстук, иногда его переставали слушаться пальцы, еще один плюс после удара молнии, он не переставал их подсчитывать, тогда ему приходилось вставать пораньше, чтобы его «родная» могла ему помочь. Но это было блефом, после своего пробуждения из мертвых, что, кстати, если Потти не сказал, было больно, и до сих пор все болело, а иногда переставало работать. Так вот, герой вставал ровно в пять утра, не позже, но иногда мог раньше, быстро, словно от кого-то убегая, он принимал душ с открытыми глазами, все время ожидая ножа у себя между лопатками. Хотя глупо, надо было ждать Авады, а не чего-то грязного, здесь же магия, она такая крутая, такая нужная, саркастично думал Гарри, уже спокойно колдуя без бесполезного куска дерева, который ему прислал Оливандер, прознав про то, что герой и без палочки живет. Гермиона появилась как обычно в половину седьмого утра, подошла к Гарри и стала завязывать его галстук, такой маленький обряд происходил уже третью неделю кряду. Она выходила с поднятым настроением, щебетала о том, что пора бы большому герою самому научиться это делать, но на самом деле была в восторге от того, что помогала ему. После того, как она увидела его тогда, лежащего на кровати мертвого, она все переосмыслила, ей уже не нужны были деньги, только живой и здоровый друг. Пусть она завидовала ему, но то, что она испытала, когда его не стало, она больше никогда не хотела испытывать. Она его любила, как бы сильно иногда этот брюнет её не злил. - Вот и все, а теперь только к алтарю. – Девушка посмотрела в зеленые глаза и счастливо улыбнулась, видя в них все те же расколотые изумруды и все ту же детская наивность. – Гарри, я раньше этого не говорила, ты чертовски красив, самый лучший, я люблю тебя. – Она взяла его под руку и потянула прочь из гостиной, которую стали заполнять школьники. И то, что она сказала, было правдой, просто поняла она ее при странных, даже ужасных обстоятельствах. Но лучше поздно, чем никогда, ведь так? Они сели уже на привычное место в конце их стола, перед ними появилась еда, девушка прежде, чем Гарри что-либо ел, проверяла, нет ли там чего-то лишнего, скидываясь на то что: «А вдруг они тебя захотят отравить! Черт, они же тебя не почти убили, а убили, Гарри». Иногда такое действо даже пробуждало желание не трогать девушку, обняться с ней и все ей рассказать, признаться и уповать на то, что чувство не подвело, и она стала той же Гермионой, которую он помнил. Ну а потом он вспоминал настоящее лицо девушки, и мысли самоуничтожались, ведь она не было той, которую он нарисовал у себя в голове за эти годы. - Знаешь, вчера должна была быть тренировка по квиддичу, и от одного верного лица я узнала, что ты ушел из команды. – Шатенка наколола сосиску на вилку и, подняв свои ореховые глаза на друга, улыбнулась. – Я так рада, что ты ушел, никогда этой игры не понимала, ты помнишь, как на третьем курсе ты чуть не умер на ней! Я еще тогда хотела, чтоб ты бросил этот бред. Ты молодец. – Герой, не поднимая глаз на подругу, кивнул и сам улыбнулся, так значит, не он один думал, что это бред, он и играть-то не хотел, его попросту Рон уговорил. А когда он чуть не умирал на этом чертовом поле, приходило понимание того, что играть он не хочет. – Может, подадимся в хор, если не поздно? Я всегда видела себя певицей. – Девушка откинула волосы назад и гордо задрала носик. - Думаю не стоит, мои голосовые связки пойдут топиться, если я начну их так изводить. – Из руки Гермионы выпала вилка, она так давно не слышала этого голоса, так давно не видела этой улыбки, что ей начало казаться, что ее друг никогда и не был тем, кого она помнила. - Поттер! – Грейнджер даже вздрогнула всем телом и отстранилась от героя в защитном жесте, не каждый же день она слышала такую угрозу со стороны Малфоя. Можно было сказать, что даже стены содрогнулись от такого грозного рыка, видимо, сейчас злой план героя вступил в игру, которую он называл «танец на канате». Лорд в пару шагов оказался возле своего наложника, который невинными глазками смотрел на него и хлопал своими кукольными ресницами, словно и не знал, чего тот так раздраконился с утра пораньше. Прошло не больше сорока минут, как от матери Малфою пришло письмо, где та рассказала о том, что его отца кто-то убил, прямо в тюрьме в еду Люциуса не меньше двух или полутора недель назад подсыпали волчий яд, так же известный как аконит. Так еще и им сообщили не сразу же, а только после целого вагона анализов, которые вывели, по словам патологоанатома, «суицид», а после тело уже было настолько изуродованным, что высшим судом было решено его кремировать. А пепел и вещи почившего были переданы его супруге и сыну. - Отцом он был никудышным, но был, и ты никакого права, ргоstаге, не имел. Твой запах, он тебя выдал в первый же день. – Рычал Лорд в лицо, герой же понял, что вот тут-то он и оступился, в следующий раз исправится. Да, от него действительно пахло тленной плотью папочки своего хозяина, ведь как он мог не прийти проститься со своим старым врагом. Гермиона вспомнила, что является ярой защитницей героя, и тут же поднялась из-за стола, достала палочку и направила её прямо в голову блондину, который даже и не думал реагировать на угрозу со стороны грязнокровки. - Поставь его на землю, Малфой, иначе я тебя превращу в моль! – Герой же так и хотел сказать: «А что, если и я?», но ведь он хороший, так что пришлось просто проглотить желание, посыпать соли на рану он сможет и в другой раз, а тут зал людей и его будущая жертва тоже. Гарри поднял полные непонимания, страха и даже волнения глаза на волка и честным дорожащим голосом сказал, что все без исключения могли поверить его словам. Но не волк со своей свитой верноподданных. - Я не понимаю, о чем ты, Малфой. – Гарри положил свою руку на руку Драко и таким ласковым, почти нежным голосом пропел. – Что-то случилось? Я могу помочь! Может, обратиться за советом к Дамблдору? – Но на эту реплику лорд не выдержал и опрокинул свою собственность, которая посмела его одурачить на стол, сам же Малфой навис над ним и на парселтанге проговорил, четко понимая, что его игрушка все поймет. - Когда я вернусь, сучка, молись своему богу. Но будь уверен, ты будешь молить о смерти, пока я буду смотреть на твои сладкие муки. - Да, это был я. Было даже весело, давай, наказывай, я стал твоим, но за покорность базара не было, так что не удивляйся, если нож вдруг окажется у тебя между ребер, родной, потому что я не всегда буду играть по-честному. – Шипя в ответ ответил-таки, наконец, Поттер. Он сразу так и планировал, да, он наложник Малфоя, он даже ему сам договор дал, и там не было ни одной буквы о том, что он станет его покорной сучкой. Там было на то закос, что он будет его сучкой, и не более того. - Мистер Малфой! Мистер Поттер! Почему я даже не удивлен? В кабинет директора, немедленно! – Снейп, как и обычно, образовался из-под земли, Гарри только хмыкнул, поправил свою форму, пока Гермиона очищала его одежду от той же овсянки, на которую он был так красиво уложен волком. – Видимо, вы уже полностью поправились, мистер Поттер, раз снова влезаете в драки. - Видимо, профессор. – Дерзко ответил отцу герой, проходя мимо него, в голове подростка все еще не могло уладиться, как его мама могла совокупляться с этим. Хотя, может ей пришлось пережить то же, что и самому герою. Ведь этот змей мог и заставить крошку Лили, просто потому что в голове героя точно не укладывалась информация о том, что эта тварь без души и сердца - часть его семьи. Хотя, чего он верил-то психу с командой а-ля «мы бобо головкой», вполне могло быть, что тот врал. Ведь старому уроду было не впервой лгать, Поттер был уверен только в том, что словам маразматика верить себе дороже. Так что надо было сначала проверить, является ли правдой то, что он сын Снейпа. От таких мыслей у героя начиналась головная боль, так что в своих домыслах и мыслях милое создание и не заметило, как они добрались до знакомого кабинета. - Доброе утро, директор. – Вежливо, без тени ненависти или зла сказал герой, опускаясь в свое любимое кресло, рассматривая кабинет, пролепетал герой. – Как ваше самочувствие? У вас очень нездоровый вид. – Малфой сел рядом с Поттером и заметил одну странную вещь, скорее было сказать то, как неестественно улыбался его наложник, как все время обтирал свои руки. Гарри старался, как мог, улыбаться, лгал, чтобы старый маг ничего не понял. Он старался быть самим собой, хотя это и сложно, когда рядом Малфой со своим волчьим чутьем. Пока на лице героя была улыбка, а голос звучал как прежде, все было нормально, даже не смотря на то, как сильно потели руки парня, пока он лгал. - Спасибо, что волнуешься обо мне, Гарри, но не надо. Лучше поделись тем, как сам себя чувствуешь? Я так рад видеть тебя в здравии, мой мальчик, так приятно, когда у тебя румянец на щеках, я уже не говорю о твоей улыбке. – Ласково пропел волк в овечьей шкуре. – Ладно, Северус, так что же случилось. Объясни, прошу. – Директор повел рукой, позволяя говорить, сам же взял в руку чашку чая. - Драка, как и прежде, сэр. – Снейп положил руку на плечо Малфоя, его глаза не выражали ничего, но стоило этим черным омутам посмотреть в сторону Поттера, как в них начинало что-то бурлить. Ненависть к сыну старого врага и ревность того, что мальчик - сын его любимой от того самого врага. – Драко был жертвой в этом бое! Поттер с ничего взял и накинулся на него, стал подначивать. – Поттер мысленно усмехнулся, да, если этот и был его отцом, то он был самым неудачным. – Вывел из себя, и... – Тут уже вступил сам брюнет, он мог бы терпеть, но та червинка, которая возродила его из тьмы, она не могла вынести клеветы. - Серьезно? То есть меня на лопатки, а жертва - он? – Гарри пожал плечами, словно ничего не случилось, убрал волосы за ухо, его прекрасные глаза зеленого цвета стали темней, голос стал словно грубее и жестче, когда он улыбнулся, то присутствующие увидели небольшие клыки с тремя черными точками на них. Чужой осколок души в герое дал о себе знать, он не мог терпеть такого блядского к себе отношения. Прямо картина маслом, история доктора Джекилла и Мистера Хайда. – Мне так нравится справедливость в стенах нашей школы. Думаю, если бы Малфой меня там поставил раком и трахнул прямо на глазах всех первокурсников… – С диковатой улыбкой Поттер жестикулировал руками, пока высказывал все, что думал о местных законах профессоров. – Вы бы сказали так: "Поттер напал на милого и невинного Драко!". – Герой сказал это на повышенных тонах, чтобы казаться еще более драматичным. – "Он напал сам на себя, опрокинул на пол и засунул член бедного Малфоя себе в задницу, да так, что кровь только и хлестала". – Именно так Гарри и представлял себе секс с парнем, а кровь с Малфоем и никак иначе, начнем с того, что парень-то больной, никто не забыл сцену в купе? Так Поттер с удовольствием напомнит. «Я предлагаю тебе, Поттер, стать моим наложником. Поверь, в грядущим будущем тебе это очень может помочь. Только представь, что будешь жить в большом доме, где о тебе будут заботиться, хорошо кормить. И такой красавец как я буду тебе уделять внимание». Как не посмотри, это не было из разряда нормальности. Но, не отвлекаясь от своей тирады, Поттер продолжал. – "И теперь у Драко травма! Он не сможет жить после такого". – Гарри ударил себя по бедру, какое же он чудовище, сам себе противен. Он взмахнул волосами, утер одинокую слезу, герой продолжал игнорировать шокированные лица всех в комнате. – Плохой я, в Азкабан меня надо на пожизненное заключение, а лучше сразу на костер, как раньше поступали с ведьмами! – Прикрикнул на всех герой, он, конечно, шутил, но то, как задумался Дамблдор, навело его на мысли о том, что старику он неплохой такой план подал. – Вы ведь все подумали о том, что "а Поттер подал неплохой план, как от него избавиться", я ведь не ошибся? – Любезно поинтересовался герой, с милой улыбкой, он ногтями прошелся по ручке кресла, делая в ней дырки, поморщил носик, улыбаясь шире от молчания. - Гарри, о чем ты думаешь? Конечно же нет. – Директор первый отошел от шока, в который их ввел мальчишка, который явно уже не был таким простым и открытым как раньше. Он скрестил руки на груди и сказал, смотря на уже закрытую под семью замками редкую рукопись, которая была как никогда до этого прекрасна, точная копия отца. Только явно умней и интересней. – Ты можешь идти, мой мальчик. – Говоря последние слова, старый маг его словно пробовал на вкус и ему нравилась эта лимонно-лаймовая конфетка перед ним. – А вас, джентльмен, я попрошу задержаться. - Ладно. Я пойду, простите, со дня как я проснулся, иногда не могу контролировать эмоции. Мое уважение. – Вот так Поттер избежал наказания, а еще и ретировался от Малфоя как можно дальше. Ведь наложник - это не слуга, это ласковое податливое существо, которое можно взять силой, если ты его обладатель, и Поттер как можно дольше хочет оставаться лишь только подстилкой для Лорда. А пока есть шанс сохранить свою розу, он будет ее оберегать. *** Герой не мог нарадоваться, еще утром его хозяин уехал в минор по понятным причинам, а вместе с ним уехал и уродец папочка героя. Так же ближе к полудню по срочным делам в Министерстве и директор покинул стены школы, оставляя ее на верную МакГонагал. А вот Лорд не мог уехать, не проследив за своей новой игрушкой, которая так и норовила совершить новую глупость, достаточно уже было тех, что Малфой допустил, недооценив бывшего соперника, он оставил Потти под присмотром Гойла и Нотта. Дело было вечером, делать было нечего. Так что Поттер проверял, насколько хороша его охрана. - Герми, разве не грустно, что Лейла в госпитале после неудачного заклятья? Я видел ее, у нее милые серые ушки и пушистый кошачий хвост. – Гарри рассмеялся, продолжая беседу с подругой. – Она мне тебя напомнила, только менее киской. – Подруга тут же подхватила мысль героя, она также предалась воспоминанием. - Бедная! Да, я думаю, надо ее навестить, я-то в курсе, как это, побывать кошкой, и к слову ничего хорошего. Купить сладостей и развеселить ее, а то она какая-то грустная. – Герой кивнул и с ласковой улыбкой сказал девушке. - Надо будет и ее парня с нами позвать! Думаю, она из-за него грустит, скучает, он же ее так и не навестил ни разу. – Гарри специально сказал это так громко, чтобы Гойл услышал, чтобы посмотреть, подменит ли того их с подругой милая, даже невинная беседа. – Ох, голова моя дырявая, она же бросила того жалкого типа. - Как грубо, Гарри. – Гермиона улыбнулась, она тоже была посвящена в то, кто был парнем Лейлы, и сейчас как никогда «ласково» стала о нем говорить. – Хотя согласна, тот парень был так себе, как он вообще мог получить внимание такой красивой девушки, как наша Лейла. Тупой, жалкий, свиноподобный парень с ужасными манерами и без грамма понимания к девушке. А еще мне Лей сказала, что он постоянно, беспрерывно лизал зад своего лучшего друга, так, словно не прочь быть с ним, а не со своей девушкой, так что все верно, он не заслуживал даже того времени, что они были вместе. – Герми била по всем слабым точкам, так сильно, что Потти даже на секунду стало жалко толстяка за ними. Пока он не вспомнил, как плакала Лейла после того, как с ним рассталась, ведь как бы она не храбрилась, больно ей было. А тот поцелуй был такой глупостью, словно родную сестру поцеловал или брата… - Рад, что сейчас она с Дином. – Искренне сказал Поттер, что тут же стало понятно Герми, ведь и она была сукой, но тоже была рада за подругу, за то время, как Гарри пришел в себя, девушки неплохо сблизились, хотя этого не было в планом или приказом Альбуса. Просто Гермиона снова стала девочкой, она спорила о мальчиках, утишала подругу и училась с лучшим другом, который до сих пор не умел завязывать галстук. Она вернулась к исходной позиции, и слушаться приказов старого мага больше не станет, её это уже не нужно, у нее есть друг, вот что было главным для девушки в данную минуту. - Ой, я тоже. Они отлично смотрятся вместе! – Гермиона мечтательно стала покусывать губу и с наивной улыбкой проговорила. – Я бы очень хотела, чтобы Лей сошлась с ним, он добрый парень, всегда может поддержать и помочь. Так еще они так смотрят друг на друга, что сложно не заметить той искорки между ними. Я за их союз, а еще детки будут ангелочками! – Гриффы аж подпрыгнули, когда позади них что-то громыхнуло, они обернулись и увидели перевернутый стол, книги были разбросаны по всему полу, а в углу жалось пара-тройка напуганных детей. Гойл в гневе ушел прочь из библиотеки, а Теодор стал извиняться и все убирать с пола за другом. Гарри по-быстрому смекнул, что лазейка к Малфою, это его приближенный круг, а вот этот красивый парень - один из них, так что он оторвал свой зад от стула и стал помогать своему охраннику с уборкой. - Прости, мы хотели только пошутить, не думал, что он так разозлится. Да и под конец просто говорили ни о чем, прости, Тео. О, можно я тебя так буду называть? – Поттер поднял свои большие глаза на Тео, тот, как и прежде, молча кивнул и отошел на нужное от Поттера расстояние. Ему очень не хотелось злить Малфоя, так что парень делал все, как было ему сказано его другом. - Гарри, пошли на ужин. Рон нас, наверное, уже разыскивает. – Парень кивнул, взял книги подруги и пошел в направлении Большого зала, но его мысли возвращались к Нотту. Раньше Гарри и не замечал, что тот даже очень ничего, если уж судить. – Тебе не кажется, что Нотт за нами следит? - Малфой ему приказал за мной следить. – Парень от честности Поттера, аж, споткнулся и чуть не упал лицом в пол. А вот Поттер едва удержался, чтоб не рассмеяться от столь милой реакции довольно взрослого и крупного парня. - Откуда знаешь? - Сам видел как он ему и Гойлу говорил с меня глаз не сводить и "если эта сука заговорит с каким-то парнем не из своего круга, тут же сообщить мне! " - как-то так он орал. – Теодор хуел от такого честного героя, ведь до этого тот не отличался честностью или болтливостью, даже до шестого курса. - Жуть. – Подругу аж передернуло от такого. – Малфой уже совсем поехал! Больной. Гарри, держись от него подальше. - И просить не надо, я только с радостью. О, Рон! – Герой замахал рукой, привлекая внимание рыжего приятеля. После ужина Филчу поступила анонимная записка, в которой говорилась о том, что Уизли и Нотт с участием Гойла украли и забили его кошку в восточном крыле, где и лежало тельце миссис Норис. Кошку Поттеру было действительно жаль, но от этого трио он бы в жизни просто так бы не избавился, так что когда тех трех увели, Герми, взмахнув в последний раз волосами, пошла к большой башне. - Интересно, а что такого случилось, что и Рона тоже позвали. – Задумчиво сказала брюнетка, не быстро приближаясь к лестнице в низ, герой шел прямо за спиной у своей "псевдоподружки" - Да я, кошку Филча забил слегка, написал записку о том где та валяется, а ну и главное, я соврал что это сделали парни, вот и всё. – На этих слова девушка замерла, но стоило её только подумать о побеге, как ей тело полетело по лестнице. Гарри душевно вздохнул, сегодня ему даже было весело говорить с подругой, смеяться, казалось, что все могло быть как раньше, но нет. Месть это такая штука, которая не проходит, прямо как рак. Герой медленно подошел к бессознательному телу, поправил свои брюки, сел перед ней на корточки, убрал с ее красивого лица волосы и с печалью в голосе проговорил. - Мне не понравилось, как ты со мной обошлась, родная, это было подло, совсем не в духе Гриффиндора. – Он использовал заклинание и понес тело в место, где им бы никто не стал мешать, для душевного разговора. Наше время. - Я не понимаю.– Действительно, пока что девушка ещё ничего не могла понять, в её голове не складывался паззл того, как за какие-то пару часов её друг стал таким жестоким, глаза темные, едва ли не чёрные, а через диковатую улыбку, что поселилась на красивом лице, виднелись острые клыки, и эта черная густая словно дым аура, во круг когда-то родного человека, Гермиона смотрела на него с опаской. - Да всё просто, Мио. – Гарри снова стал, морща носик, улыбаться, и словно ласково говорить со своей "подружкой". – В школе, где все подслушивают, надо крепче двери закрывать, когда обговариваете чью-то смерть. – Герой отложил нож в сторону, который до этого момента крутил у руках, рассматривая лезвие. – Я-то думал, что со мной, почему не могу спать, есть, и все что со мной происходило. Я был готов руку дать на отсечение, что это все проделки Волан-де-Морта, но нет, я ни когда еще так не ошибался. – Гермиона не злилась на Гарри, её карие глаза не от страха заполняли слезы, а от стыда, боли, и смущения, ведь Поттер всё знал, всю правду, которую Грейнджер была готова продать за любые деньги, чтобы той не стало. – Это оказались мои же друзья, они меня травили, а я не верил, все пытался найти оправдания их поступков. Пока, меня не убили, в чертовом сортире. – Поттер, закусив нижнюю губу, подошел к подруге, убрал с ее нежного лица прядь волос, облизнув большой палец, парень стал оттирать запекшуюся кровь с виска своей "подружки". – Там было очень холодно, слишком холодно… Кромешная темнота, и кто-то постоянно за мной ходил, я мог неделями, месяцами лежать и ничего бы не изменилось, я бы не умер, не уснул, просто бы лежал. И я лежал. Чтобы не сойти с ума, я разговаривал со свои охранником, тем монстром, пел ему, точнее себе. Много думал, планировал, как буду мстить вам всем, я очень надеялся что вернусь, мечтал о том как вас по пакетикам расфасую и родителям по почте отправлю. - Повисла пауза, глаза друзей встретились, и девушка ужаснулась, от мысли что она убила друга, и помогла породить монстра. - Ходил, бродил по пустому пространству, и мне было так страшно и паршиво там одному на протяжении пяти лет, и все время я чувствовал, как замерзаю изо дня в день. – Герой поднял свои глаза на подругу, та не смогла сдержать своих слез, они стали катится по её щекам, закатывались в нос, губы, она глотала эти самые слезы, смотря в такое знакомое лицо. - Я бы так хотела все исправить. – Гермиона изо всех сил старалась смотреть в лицо друга, но глаза все время опускались на его голый торс, с яркими красными следами на коже, от этого она ненавидела себя еще больше, вспоминая, что испытала, когда увидела на койке мертвое искорёженное тело. Когда до ней в друг дошло, и она поняла, что это не было игрой, что парень, что там лежит, любил её, заботился о ней и верил каждому слову, его Мионы. А что сделала она, не посредственно, помогала убить его? Хороша подруга, ни чего не скажешь. – Прости меня, я так ненавижу себя за то, что позволила той рыжей твари тебя убить. – Нос стал красным, были слезы, были сопли, а чего не было так это жалости в глазах у Поттера, он смотрел на когда то красивое лицо подруги, гладил той каштановые волосы, и слушал оправдания. – Я сука, я тварь, Гарри, я ненавижу себя за то, как поступила с тобой, ты верил мне, а я… - Убила меня. – Герой нежно улыбнулся, провел по волосам и крепко стиснул те, у себя в кулаке, наклонился к самому уху Гермионы, провел по его раковине языком, им же задел аккуратное колечко, серьгу. – Предала, оставила умирать, травила, боюсь узнать что ты ещё делала у меня за спиной. Но ты не задумалась, как я остался в живых? Кто со мной своей частью души? – Герой поцеловал мягкое ушко подруги, и резко схватившись зубами за золотое кольцо в мочке той, резко вырвал серьгу из уха. старенький домик утонул в девчачьем крике. Выпрямившись парень выплюнул серьгу со слюной и кровью себе на ладонь. С красные от слез глазами греффиндорка смотрела на героя, и должна была снова начать его ненавидеть, злится и желать того чтобы зеленоглазый вообще из мертвый не возвращался! Но опустив мокрые ресницы, девушка лишь горько всхлипнула, она не могла злится на Гарри, ведь злилась только на себя... – Если тебе интересно. - Тут возникла пауза. - Даже если и нет, я не собираюсь утаивать, я же не ты. Это был как не удивительно, давно почивший Волан-де-Морт или Том Риддл. - Карие глаза устремили свой взор снова на героя, не веря в услышанное. - Он так хотел отомстить старику, что подарил мне, один из осколков своей души. Если ты родная не знала, он уже был во мне, просто нужен был... - Гарри сжал руки в кулаки и показал ими удар молнии. - Разряд. - Гарри, но ведь это не правильно! Он дал тебе часть своего зло! В душе же была тьма, это опасно. – Поттер положил на стол серьгу своей подруге, и переведя глаза на заплаканную девушку, высказался. - Да, душа была не кристально чистой, ну а кто в наше время не грешен, родная? – Поттер взял в руку нож, сделал шаг, и собирался закончить этот диалог. Как Гермиона, защищая свою жизнь и продлевая её, не для своего жалкого существования, ведь она уже приняла свою смерть от руки Поттера, просто, она не могла уйти не рассказав то что знала, хоть так, но может могла бы вернуть тот непомерный долг перед героем. - Я знаю про твою метку. – Поттер остановился, медленно опустил руку, тем самым позволяя говорить бывшей подруге. – Альбус тоже знает про неё, вкругу верных овец твоего волка, есть предатель… Я точно могу сказать, что это не Гойл, Нотт, или Забини, с этой Гринграсс, это точно были не они. Но даже так, остается тот факт, что кто-то из круга Малфоя сливает информацию, может по своей воли, может нет, но для тебя это опасно, ты не знаешь на что способен Дамблдор. - Гермиона подняла свои ореховые глаза, и с улыбкой, которая кричала об сожаление о поступхах её владельцы, девушка, с дрогнувшим голосом призналась. – Я не сказала этому ублюдку, где именно твоя метка. – Миона как раньше, показала кончик своего розового языка, а Поттер как маленький, повторил за подругой это действие. – Красивая. – Девушка, шмыгая своим носом, продолжала. – Малфой не хороший парень, но, хозяином, он будет крутым, ты принял отличное решение, очень опасное и страшное, но очень стратегическое, уверена, он не даст тебя в опасность снова. - Облизнув губы, Грейнджер, все же посоветовала. - Но в твоём плане есть одно огромное "но" – Гермиона столько всего прочитала ради друга про клеймо, договоры и вообще про наложников и наложниц, что догадывалась, что именно теперь хотел старый маг сделать с Поттером. – Если кто-то перебьет твоё клеймо, то завладеет наложника, хочет того или нет. Тот потеряет вообще какой-либо контроль, станет едва ли не куклой в руках кукловода, ты станешь полуживым, а твоя душа треснет… - А в моем случае, я умру. – Поттер положил свой нож обратно на стол, облизнул свои губы, наклонил голову вбок и коротко спросил. – Почему рассказала? - У меня были зубы, как у бобра, никто не дружил с заучкой, но один мальчик, он спас меня и стал моим другом, первым другом. – Девушка улыбнулась своей милой настоящей детской улыбкой и с полными слез глазами, призналась. – Но я позавидовала ему, предала его дружбу, а когда поняла, что облажалась, он умер, и я испытала такую боль, что и словами не передать. – Слезы покатились по ее щекам, впервые за годы дружбы, герой видел искренность на лице подруги. – А когда он проснулся, я была готова на всё, чтобы только донести, что я прошу у него прощения, и не буду злиться, если тот нож. -Гермиона перевела на холодное орудие которое лежало рядом с её серьгой на столе.- Окажется во мне. Я заслужила, Гарри. Мне, правда так жаль. – Выдохнув, Поттер прошелся по хижине до софы на котором лежала его бывшая подруга, и вытер слезы с её лица, поцеловал пухлую, красную щеку, потерся об неё же кончиком носа. Сегодня никто не умрет от его руки, да, она облажалась, но мало кто понимает, что это такое, и не просят прощения, а Гермиона плакала, извинялась, и её действительно было жаль. - Я это ценю, и не стану тебя убивать. Но этого всё равно мало. – Так что своими небольшими клыками Гарри впился в тонкую шею той девушки которую все еще любил, и стал поглощать ее магию, как в кино делали вампиры с кровью. Через десять минут в красивой, сильной, бесстрашной Гермионе осталось столько магии, сколько было в самом обычном сквибе, она давно уже потеряла сознание. Вытерев свои губы от крови, герой посмотрел в бледное лицо своей подруги, она мирно спала, на ее щеках были следы от слез, и ему стало ее даже жаль. Он развязал руки, ноги, Мионы, поправил её мятую одежду, вернув ее свежесть, словно та была совсем новой, залечил переломы, и ссадину на голове, даже ухо исцелил и одел обратно серьгу. Но след от укуса он оставил, как напоминание об ошибке девушки, и того, что лучше не будить монстра, внутри мирного человека. Поттер взял спящую красавицу на руки и понес обратно к замку, у окраины леса, ближе к кромке воды, он положил Гермиона на холодную землю, наложил на нее заклинание, чтобы она не замерзла на смерть, ведь ночь еще только начиналась. Вложил во внутренний карман мантии письмо и деньги, много денег. Усмехнувшись самому себе герой опустил лицо к пышным волосам Грейнджер, нанес на неё режущее проклятье, чтобы была видимость того, что на девушку напали. герой просидел так с подругой достаточно долго, водил рукой по её кудряшками, вспоминал тот первый курс, на котором как сам парень думал подруга была искренней. - Я не убил тебя только потому, что ты мне была семьей. – Парень убрал каштановые кудряшки с лица подруги за ушко, поцеловал её ледяные пальцы, чтобы те снова согрелись. - Я люблю тебя, родная. - Отпустить холодную руку подруги было действительно тяжко, смотреть как твоя лучшая подруга, сестра лежит на холодной заснеженной земле, раненая и без сознания. Опустив глаза герой понимал про себя, что будет злится на подругу до конца своей жизни: "Ты предала меня когда была нужнее всего." Подняв голову луна сияла все так же, ветер не сменил свой путь, а ночь не перестала быть темной, ни чего не менялось от измены одного человека. Утерев слезы, Поттер набрался сил встать с колен, на которых не пойми сколько времени сидел, он встал и опустив глаза смотрел все так же на подругу. -Живи, я даю тебе то чего вы не предоставили мне, но прости, ты сама была во всем виноват. - Голос предательски дрожал, и ведь девушка даже и не слышала того что говорил герой, просто, для него это было важно произнести в слух. - Прости прощай, Гермиона Грейнджер. - –Сквозь нежный и спокойный сон, девушка слышала ласковые слова своего лучшего друга, и даже через сон, по её примёршему бледному лицу скользили маленькие слезы. Как же сильно Гермиона хотела сказать Гарри, что всю свою жизнь будет жить с этой виной, и только мечтать об прощение. Развернувшись Поттер пошел не быстро к замку, а позади него осталось тело, рядом с которым появился огонек, что отпугнет и зверя, и даст умереть, это была защита которую смело мог себе позволить удаляющейся парень. Девушка проснулась рано утром, во всем теле у нее была тяжесть и усталость, её тело едва могло производить самостоятельно тепло, её дыхание гремело прямо как у людей больными кистозным фиброзом... продрав глаза, Гермиона осознала что лежит на слегка заснеженной поляне, но удивительно было то что снег был теплым. Пеняв сидячие положение, Грейнджер словно током пробило, тело слегка нагрелось, и стало легче дышать, приложив ладонь ко лбу, она вспомнила события минувшей ночи. Ей было чертовски за себя стыдно, она думала что лучше бы провалилась под землю, чем дальше жить. Она не знала как её после всего смотреть в глаза Поттеру, пока не подняла свои на родной Хогвортс, а в место него увидела лишь нескончаемый лес. - Что? . - Тихий вопрос вырвался из потрескавшихся от холода бледных губ, она протерла еще раз глаза, но все оставалось прежним, Хогвартса, школу чародейства и волшебства, девушка теперь видеть не могла. Анув, её писк сорвался на душераздирающей крик. Такой пронзительный крик посетил всех ранних проснувшихся школы Хогвартс, они все подошли к окнам или же вышли на улицу, кому как было удобнее. И тогда им глазам встала картина, у озера они увидели девушку, которую знал почти весь добрый Хогвортс. Гермиона Грейнджер сидела на снегу в осеней форме, рыдала и срывала свой нежный голос. – Ааа, нет! Чтобы вас всех. -В эту минуту Миона злилась, но не на Поттера, который как очевидно в ней это сделал, а всех тех с кем она работала над устранением героя. Филч напоил девушку бодрящим и успокаивающим зельем, собрал её вещи и первым же поездом отправил домой, ведь теперь ученица факультета Гриффиндор, Гермиона Джин Грейнджер не являлась магом. И ей не было места в школе чародейства и волшебства Хогвартс, когда она даже саму школу не могла увидеть. Пока она ехала, то нащупала у себя в кармане пергамент и небольшой мешочек с парой-тройкой десятков золотых монет, и британский пару тройку тысяч стерлингов, и даже чек на кругленькую сумму. Но деньги девушку не волновали, в первые за три долгих года, а лишь только записка, она была от того, кто с неё это сотворил. Печально улыбнувшись британка понимала, что,то что сделал Гарри, было хуже смерти: "Мелкий чертенок." "Привет, родная! Если ты это читаешь, значит я тебя не убил. Да, у меня было такое в планах. Я лишил тебя магических сил, и так по моему мнению, было куда ужаснее для столь талантливой волшебнице. И заметь "родная" твою память я трогать не стал, я хочу чтобы ты не много пострадала, но не слишком долго. Так я проявляю к тебе свою привязанность. Я буду скучать по тебе мой бобрик, ты даже не представляешь себе как. Я не забуду тебя, ведь у меня будут твои звезды... а у тебя воспоминания, я мог наложить «Обливейт», но не стал, потому что, пусть у тебя останется хоть это. Просто знай, раз ты жива, ты не насквозь прогнила, как тот же Рон, и теперь когда твоя магия отсутствует, живи нормальной жизнью. Ходи в кино, учись на врача и будь девушкой, достойной хорошего парня. Я знаю что ты можешь! Мы были лучшими друзьями, но это конец. И я надеюсь, что когда нибудь не буду чувствовать тебя каждую минуту, злится, и скучать. Хотя я уже по тебе скучаю. Я правда надеюсь,что с годами к тебе у меня останется только любовь. Ведь ты же всегда знала, как сильно я тебя люблю. Когда ты дочитаешь это письмо, оно сгорит через десять секунд, откинь его от себя, не хочу чтобы ты обожглась. И пока, Гермиона"