Никому не позволю

Возвращаясь в Блэк-хаус, Северус мысленно поздравил себя с тем, что правильно оценил перспективу и настоял, чтобы Поттер, невзирая на смену власти в магической Британии, все же отправился в Хогвартс, а не рискнул скрыться. Поинтересовавшись у Кричера, где сейчас находится Гарри, Снейп поспешил в гостиную с намерением поделиться последними новостями. – Что с тобой? – увидев бледного Поттера, обхватившего голову руками в каком-то прямо-таки отчаянном жесте, Снейп заподозрил неладное и сразу же применил к нему диагностическое заклинание. – Голова болит. И мне… Мне очень плохо, – голос Гарри дрожал от напряжения, казалось, что слова давались ему с неимоверным трудом. – Видимо, наконец произошло… – Полное разделение сущностей, – закончил его неуверенную фразу Северус, изучив результаты магической проверки. – Потерпи еще минутку, я принесу зелье, – он выскочил в коридор и помчался в лабораторию, где дожидалось своего часа заранее приготовленное снадобье. Снейпа потряхивало от тревоги за Гарри, и он с огромным усилием взял себя в руки. Раньше он даже не представлял, что способен так сильно переживать за чье-либо благополучие. «Я и не заметил, как этот мальчишка проник ко мне в душу, – недовольно подумал Северус. Он отлично понимал, что личная привязанность может стать существенной помехой во время принятия важных решений. – От этого следует избавиться, только… – он схватил с полки пару нужных флаконов и поторопился обратно. – Мордред! Даже мысль о том, что ему плохо, заставляет мои внутренности сжиматься от страха. Такого не должно было случиться. Я просто помогаю ему выжить! Он – вызов моему умению справляться с любой ситуацией! И ничего более! – поднимаясь по лестнице, безмолвно уговаривал себя Снейп, а затем язвительно констатировал: – Поздно! Кого я обманываю? Назад пути нет. Поттер перестал быть для меня одним из многих. И с этим придется смириться… и считаться». Столь быстрая и практически морально безболезненная капитуляция перед обстоятельствами давала основание предположить, что подсознательно Северус давно догадывался, к чему приведет тесное общение с Поттером, и не исключено, что именно это подспудно и вынудило отважиться на своеобразный бунт против Дамблдора и игнорирование его мнения по поводу метода уничтожения хоркрукса в парне. Размашистыми шагами приблизившись к Гарри, Снейп скомандовал: – Выпей! – он склонился над Поттером и поднес фиал к его губам, положив руку ему на затылок: то ли чтобы придержать голову, пока тот пил зелье, то ли чтобы прикоснуться и убедиться самому, что все под контролем. Выждав немного, пока лечебный состав начал действовать, Северус спросил: – Стало лучше? – Да. Спасибо, – несмотря на заверение, во взгляде Гарри все еще плескался ужас от осознания, что в его теле теперь сосуществуют, грубо говоря, два человека. – Значит, это не понадобится, – Северус спрятал в карман второй флакон. – Успокойся, – он присел на корточки и, всматриваясь в лицо Поттера, сжал руками его плечи и чуть-чуть встряхнул, заставляя отвлечься от мрачных мыслей. – Гарри, мы знали, что это случится. Поверь, у тебя достаточно силы воли, чтобы справиться и с этой напастью. Главное – не молчи и сразу же сообщай мне, если твое состояние изменится: будь то боль или другие непривычные симптомы вроде спонтанного страха или необычных желаний, – заметив, что его слова возымели эффект, а Поттер слегка расслабился, Снейп опустился в соседнее кресло. – Ты можешь сейчас описать, что чувствуешь? Как ты догадался, что произошло окончательное разделение? Чтобы купировать негативные проявления, я должен более-менее точно представлять механизм влияния чужого осколка души на тебя, – кратко пояснил он причину расспросов. – Я читал старый учебник по чарам, – Гарри указал на книгу, валявшуюся на полу у его ног, – а потом внезапно мне стало очень холодно, начался озноб. Меня резко бросило в сильную дрожь. Даже мелькнула мысль, что это действие замораживающего заклятия. Когда я сообразил, что согревающие чары мне не помогают, все вдруг поменялось. Меня опалило невыносимым жаром, будто внутри, – Поттер положил ладонь на грудь, – все горело адским пламенем. Было больно дышать. Легкие словно обжигало вдыхаемым воздухом. Но и это не продлилось долго – минуты три-четыре, я думаю. Хотя мне сложно судить, – Гарри натужно сглотнул, видимо, неприятное воспоминание вызвало спазм в горле. – Ты умеешь противиться боли, – понимающе кивнул Северус, который уже знал об этой удивительной особенности организма Поттера: в стрессовой ситуации он частично блокировал мучительные ощущения. – Да, – Гарри чуть печально улыбнулся замечанию Снейпа. Ему удалось взять себя в руки: то ли снадобье помогло, то ли подействовала необходимость сосредоточиться на рассказе. – А затем раздался тихий звук, похожий на шорох песка под ногами или шелест опавших листьев. Как будто кто-то на грани слышимости нашептывал мне прямо в ухо, но слов я не мог разобрать, как ни старался. Только вот после этого все… все, что вокруг, – Гарри взмахнул рукой, давая понять, что имеет в виду весь окружающий мир, – стало казаться таким неважным, ненужным, мне захотелось уснуть и не просыпаться. И тогда я, не представляю уж как, но сообразил: у меня пытаются отобрать желание жить, существовать, чтобы захватить власть над телом. Это звучит как бред сумасшедшего! – глаза Гарри заблестели от непролитых слез. – Но мы ведь знаем, что это не бред. Я поддержу тебя, и ты обязательно справишься, – Северус наклонился вперед, чтобы дотянуться и похлопать Поттера по руке, желая возвратить ему ускользающее самообладание и веру в благополучный исход истории с хоркруксами. – Что случилось потом? – Я пробовал сопротивляться, как мог… как мне показалось правильным. Перестал прислушиваться к шепоту, явно родившемуся прямо в моей голове, – Поттер на мгновение прикрыл глаза, коснувшись пальцами виска, – как у безумца, – вздохнул он и продолжил: – Я начал усиленно вспоминать тебя, Хогвартс, Дамблдора, Рона и Гермиону, Дурслей – в общем, все, что обычно вызывало у меня яркие эмоции, потому что именно они утекали, как вода сквозь пальцы, делая меня безразличным. И тут пришла головная боль: острая, пронзительная, взрывающая мозг и не дающая возможности сосредоточиться. Чем больше я вспоминал, тем она становилась чувствительнее. Она чем-то походила на ту, что я ощущал, когда на пятом курсе ты занимался со мной окклюменцией, только в разы сильнее, – дав оценку своему состоянию, Гарри замолчал, выжидая, что скажет на это Снейп. – У нас тогда ничего не вышло, потому что твое сознание не было однородным, посторонняя сущность мешала, – Северус задумчиво поглядел на Поттера, прокручивая в уме разные варианты и отыскивая среди них способный хоть как-то помочь в сложившейся ситуации. – А сейчас ты интуитивно пытаешься поставить щит из воспоминаний между собой и частью чужой души. У тебя пока что не получается, поэтому ты чувствуешь боль, как и во время наших занятий. Но это и не удивительно – Риддл весьма сведущ в ментальных практиках, поэтому рискну предположить, что и осколок его сути тоже не безнадежен в этом плане. – То есть я не сумею избавиться от боли? А что ты мне дал? – Гарри наконец-то решил выяснить, чем его напоили. – Зелье заблокировало атаки на мое сознание? Так почему ты раньше не сварил мне его, чтобы не было тех снов чуть ли не наяву, которые насылал Риддл? – Вообще-то, следует интересоваться, что в тебя намерены влить, до того, как ты проглотил отраву, – съязвил Северус, потакая своим привычкам не упускать случая научить Поттера кое-чему полезному. – А мне в тот момент было все равно. Яд тоже вполне сгодился бы, потому что я сходил с ума от боли и чуть не терял сознание. Заодно и хоркрукс уничтожили бы, – цинично бросил Гарри. – Не факт. Ты рассказывал, что клык василиска проткнул твою руку, но ты не умер от этого, – напомнил Снейп, недовольный настроением Поттера. – Так Фоукс же прилетел и вылечил меня своими слезами, – попытался отмахнуться Гарри, но заметил презрительно-насмешливый взгляд Северуса. – Что? Я опять – бестолочь и кретин? – Чистый неразбавленный яд василиска, получаемый жертвой во время укуса, убивает практически мгновенно, парализуя сердечную мышцу, – Снейп предпочел придерживаться тона, каким читал лекции на занятиях, ведь Гарри и без того сейчас нервничал сильнее обычного. – Но ты в годовалом возрасте ухитрился выжить после попадания в тебя Авады Кедавры, от которой нет спасения, так что глупо было бы удивляться, что и василиск тебя не убил. Слезы феникса, какой бы панацеей они ни являлись, не умеют оживлять мертвых. Так что Фоукс всего-навсего залечил твою рану, а с ядом, не допустив его влияния на чужую сущность внутри тебя, ты как-то справился без посторонней помощи. Но мы отклонились от темы. Ты спрашивал, каким зельем я тебя напоил. Это модифицированное успокоительное. Обезболивающее, – Снейп похлопал себя по карману, намекая на спрятанный туда флакон, – тебе не понадобилось. Выпитое тобой зелье не избавляет от боли в прямом смысле этого слова и не блокирует воздействие на разум. Так что выводы делай сам. – Но голова больше не болит… Постой, ты хочешь сказать, что я просто полностью перестал обращать внимание на атаки обособившейся части души? – Поттер недоверчиво уставился на Снейпа. – Где-то так и есть, скорее всего, – подтвердил тот его догадку. – Гарри, ты сам справляешься с чуждым влиянием, зелье лишь не дает тебе переживать и впадать в истерику, что совершенно естественно в твоем случае. Я подозреваю, что с течением времени отделившаяся сущность примется активнее добиваться своей независимости и усилит давление на твое сознание, так что расслабляться не стоит, – Северус поспешил поделиться личными соображениями. – Именно поэтому я прошу – при любых изменениях самочувствия безотлагательно информируй меня. Я не могу научить тебя окклюменции, которая оказалась бы очень кстати, по вполне объективным причинам: твой враг – внутри тебя, и он не позволит этого. Но ты сам можешь попытаться интуитивно отгородиться от разрушительного влияния. Так же, как ты по наитию использовал воспоминания, чтобы вернуть себе жажду жизни. – Но из-за этого разболелась голова, – Гарри никак не удавалось уловить суть, что же ему следует предпринимать, чтобы не повторился мучительный приступ. – Потому что ты не успел найти идеальный вариант защиты. Я уверен, что в итоге ты отыщешь воспоминание или образ, которые станут гарантией безболезненного отражения нападок на твое сознание конкретного агрессора. И даже не исключаю, что это окажется универсальным способом для защиты разума от какого бы то ни было вторжения, – столь убедительная речь не допускала ни малейшего намека на сомнение в сказанном. – То есть я научусь окклюменции? – Гарри явно пришлась по душе такая перспектива. – Возможно, но не обязательно. Однако я не советовал бы доводить себя до обморока от боли, потому что это грозит потерей контроля, к тому же, вероятнее всего, безвозвратной, – тут же жестко предупредил Северус. – Пока действует зелье, ты наверняка сумеешь правильно оценивать свое состояние, а значит, и, так сказать, уговорить тебя на отказ от реальности не получится. – Мне придется постоянно пить снадобье? – Нет. Надеюсь, что это не так. Хотя выяснить это мы сможем лишь опытным путем. Холод и жар, которые ты почувствовал во время окончательного отделения осколка, вероятно, ослабили тебя, заставили нервничать и создали благоприятные условия для усиленной атаки на твое сознание. Не забывай, что ты – цельная личность, а то, что делает из тебя хоркрукс, только маленькая часть полноценной сущности, – Снейп, проведший день на ногах, хотел бы отдохнуть, но ему требовалось сначала разобраться с самочувствием Поттера, чтобы не волноваться, что тот натворит что-нибудь непоправимое. – Следовательно, ты вполне способен подавить поползновения на свою свободу действий. Однако природа подобного симбиоза не изучена, так что нельзя отбрасывать, что часть чужой души будет совершенствоваться, особенно учитывая жизненный опыт ее оригинала. Так что зелье всегда должно находиться у тебя с собой, и экспериментировать – насколько долго ты сумеешь противостоять атаке – лучше и не пробуй. Если этой модификации будет недостаточно – сварю более сложное зелье на твоей крови, – Северус устало откинулся на спинку кресла, что не ушло от внимания Гарри. – Странно все же… Просто парадокс какой-то: мне нужно быть спокойным, чтобы успешно сопротивляться тому, что в свою очередь пытается довести меня до состояния прострации, – Поттер хмыкнул. – А что насчет сна? – его сердце снова неприятно заныло, когда он вдруг представил, как останется абсолютно беззащитным во время ночного отдыха. – Ты о чем? – Снейп даже не сразу догадался, что вызвало интерес Гарри. – Я засну, а проснется этот Риддл, вернее, его огрызок, – пояснение прозвучало нарочито беспечно. – Это невозможно. – Почему? Стоило мне раньше уснуть, как Риддл влезал в мою голову, и я видел все его глазами, – с горечью бросил Поттер. – Если я правильно помню, послание, подтолкнувшее тебя к посещению Отдела тайн, ты получил среди бела дня. Так что существенной разницы, когда атаковать разум – во сне или в период бодрствования – нет. Тем более учитывая, что этот процесс идет изнутри. Принимая во внимание конкретные обстоятельства, можно довольно обоснованно предположить, что влияние чужого начала на тебя в настоящее время не прекращается ни на миг. Удерживание тобой контроля зависит в основном от твоей же подсознательной способности сопротивляться. Конечно, не нужно забывать, что ты должен быть спокоен, собран и уверен в собственных силах, – по скептической гримасе на лице Поттера Северус понял, что он не сумел убедить того в своем мнении. – Это не отменяет ситуации, когда мне приснится кошмар, и тогда… меня реально будет сломить. Разве нет? – Нет. Пока ты спишь, твой мозг работает в другом режиме. Допустим, та инородная часть захватила спящее сознание. Но как только ты проснешься, окажется, что в твоей власти осталось еще слишком много, чтобы ты не заметил своего частичного подчинения, – Снейп не представлял, как объяснить так, чтобы Поттер перестал бояться спать. К тому же никто не проводил исследований подобной проблемы. А уж у Поттера так и вовсе все случалось не как у среднестатистического волшебника, и что-то гарантировать ему было бы опрометчиво. – Гарри, я сварю тебе специальное зелье для спокойного сна. Такое, чтобы к нему не возникло привыкания, и оно не влияло на твое здоровье, – пообещал Северус за неимением иного способа вернуть Поттеру твердую почву под ногами. – А еще мы не станем отныне закрывать двери спален, чтобы ты при необходимости звал меня ночью. И можно приказать Кричеру, чтобы будил тебя, когда обнаружит, что ты тревожно спишь, – предложил он. – Дежурство Кричера – это лишнее, – по поводу открытых дверей Гарри не протестовал. – Если я все же не справлюсь… – С таким настроением иди к Альбусу. Если ты не веришь в себя, то я не смогу заставить тебя бороться. А он хотя бы научит, как с пользой распорядиться своей смертью. Он в этом опытен, – Снейп презрительно фыркнул. – Ладно, я понял. Постараюсь больше не ныть, – Гарри выглядел искренне раскаявшимся за свое недоверие к словам Северуса. – У тебя есть новости? – Есть, но подробности расскажу завтра. Главное – Риддл поручил мне контроль над тобой и твоими контактами с Альбусом, когда ты приедешь в Хогвартс, – четко довел до сведения Снейп. – Он не планирует схватить меня и убить? – Темный Лорд не имеет представления, как ему с тобой поступить. Так что можешь не тревожиться пока по этому поводу. Если он что-то решит в отношении тебя, то я узнаю об этом первым. По крайней мере, в свете его последних распоряжений это должно быть именно так. А сейчас я хотел бы поужинать, – Северус направился в столовую. Он в очередной раз мысленно возблагодарил судьбу, что Альбусу пришлось передумать насчет подселения к Поттеру семейства Уизли: нужно же было где-то собирать Орден Феникса хотя бы для поддержания видимости его деятельности, и Нора оказалась чуть ли не единственным приемлемым убежищем для этого. Зато теперь Гарри и Северусу не требовалось ни от кого скрываться в Блэк-хаусе, что экономило пропасть сил и нервов. – Я не против, – Гарри согласился с идеей немного подкрепиться и с готовностью последовал за Северусом. Он устал обсуждать свое физическое состояние и возможное будущее. Хорошо, что хоть не приходилось делать этого еще с кем-нибудь вроде Дамблдора, наверняка сыпавшего бы недомолвками, или друзей, которые, искренне переживая, своей заботой скорее лишь нагнетали бы обстановку.