Никому не позволю

Северус, переборов брезгливость, прямо поверх мантии укутался в грязную дерюгу, заменявшую ему одеяло. Здоровье – прежде всего. Ему предстояла девятая выматывающая ночь в обществе дементоров. Ментальные практики хорошо помогали, но все же не могли полностью защитить от воздействия этих магических существ. Те не просто питались первыми попавшимися человеческими эмоциями, они переворачивали саму душу, усердно перетряхивали ее, отыскивая страхи, боль и привязанности, чтобы целенаправленно нажимать на нужные точки в сознании, словно выдаивая из него самое «вкусное». Чтобы отвлечься от закономерно накатывавшего холода, всегда сопровождавшего появление дементоров, Северус принялся в который раз анализировать все услышанные здесь разговоры, стараясь вычислить причастность бывших соратников и их болтовни к своему положению. Снейп опытным путем уже выяснил, что дементорам не важно – думает он про гадкие ингредиенты, вспоминает любимого человека, перечисляет отвратительные поступки, совершенные им самим в жизни, или до бесконечности повторяет в уме слова похабной песенки. Они все равно, стоило ему от усталости чуть ослабить ментальный щит, делали так, чтобы он снова словно наяву видел, как падает без чувств Гарри после окончания ритуала. Наиболее востребованным «деликатесом» дементоров оказались подавленные силой воли эмоции, что Северус испытывал в те считанные минуты, которые ему пришлось потратить на завершение обряда по всем правилам, когда он не знал – выжил ли Гарри. Так что теперь Снейп с приходом ночи укутался потщательнее и выставил свой самый сильный ментальный щит, позволявший продержаться почти до утра – а уж пару часов перед рассветом он как-нибудь вытерпит, или, может, ему повезет, как в первый день, и дементоры к тому времени уже покинут их крыло. После отправки в Азкабан Аддерли всего однажды вызывал его на допрос. Предлагал чистосердечно признаться, якобы для того, чтобы снизить срок заключения, чем вызвал лишь презрительную ухмылку. В тот же день Петтигрю, побеседовав с адвокатом, принес своим соратникам новость: Снейп – предатель, убивший Темного Лорда каким-то ужасно сложным колдовством. Если он надеялся этим чего-то достичь, то очень быстро сообразил, что у него ничего не вышло. Как ни странно, но нашлись те, кто ему не поверил, а остальные ограничились дюжиной-другой вопросов Северусу, однако тот их проигнорировал. Только безмозглые фанаты Волдеморта, вроде Кэрроу и Лестрейнджей, еще какое-то время призывали проклятия на его голову, но, не получив ни слова в ответ – ни от Снейпа, ни от Магии, к которой обращались – и они наконец утихомирились. Как бы там ни было, арестованные Пожиратели понимали, что истина остается прежней: Волдеморт пал, а они все теперь – узники Азкабана. В пятницу мадам Багнолд ухитрилась второй раз добиться свидания со Снейпом и намекнула ему, что напряжение выросло, так что суд, вероятнее всего, состоится довольно скоро. Вот это стало доброй новостью, потому что Северус был уверен – Поттер всеми правдами и неправдами добьется, чтобы его пропустили на заседание Визенгамота, а значит, они увидятся. Пока Снейп знал, что в любой момент может разыскать Гарри и встретиться с ним, он и не подозревал, насколько сильно и безвозвратно врос в этого парня всей своей душой. Да, Гарри ему не просто очень нравился, но и был неимоверно дорог, это Северус давно уже принял, хоть и старался не выдавать собственных чувств. Не потому, что боялся их или не хотел признаться, нет, он пытался защитить явно симпатизировавшего ему Гарри от сплетен и неприятностей. Какими жестокими бывают люди, а особенно подростки, которых в Хогвартсе пруд пруди, Северус отлично представлял. А еще он был убежден, что Гарри не сумеет утаить своих эмоций, если получит доказательство обоюдности их чувств. После долгих месяцев, когда Поттеру ежесекундно приходилось сражаться с чужой сущностью в себе самом, он вряд ли будет рад повторить такой опыт, требовавший врать всему миру – это чрезвычайно сложно, и Северус об этом догадывался. Так что он считал – пусть Гарри еще немного, всего до окончания учебы в Хогвартсе, помучается в неведении, помогавшем ему держать в узде свои порывы. Конечно, Снейпа иногда одолевали сомнения, и внутренний голос язвительно напоминал, что Гарри, ставший всеобщим кумиром, является теперь желанным призом для сотен ведьм и магов, а следовательно, можно было и «доиграться», в итоге оставшись в одиночестве. Но он тут же решительно отбрасывал эти мысли, говоря себе, что если так произойдет, то это лишь даст понять, что сам ошибся, а Поттер чувствует к нему вовсе не то, чего от него ожидает Северус. «В любом случае – кто из нас старше и опытнее? Зачем подталкивать Гарри? Думаю, я правильно все разгадал, так что… Влюбленность сама по себе приятна, спешить совершенно незачем. Нужно насладиться ею перед тем, как шагнуть навстречу чему-то более серьезному и определенному. И мы оба это заслужили, – Северус довольно улыбнулся, когда перед его мысленным взором встал Поттер: спокойное расслабленное лицо и глаза, похожие на два омута, от которых нет ни малейшего желания спасаться. – Мы непременно будем вместе. Никто не посмеет отобрать тебя у меня, пускай даже не пытаются. Я – эгоист, это ни для кого не секрет. Но уверен, что смогу подарить тебе то, чего не в состоянии сделать никто в этом мире. Ты обязательно будешь счастлив со мной, мой Гарри». Как ни странно, Северус не только впервые с момента ареста уснул ночью, но и не проснулся до самого рассвета, будто у дементоров был выходной. Правда, утром вид того же Нотта явно свидетельствовал – кошмарные стражи добросовестно выполняли свою ужасную работу и на этот раз, почему-то обойдя вниманием Снейпа.

***

В понедельник Гарри проснулся ни свет ни заря. Накануне тревожное ожидание заседания Визенгамота не перебивало даже воздействие умиротворяющего бальзама – нервничать и психовать Поттер, конечно, перестал, но мысли, что совсем скоро все прояснится и Снейп выйдет на свободу, не покидали его ни на минуту. – Северус, – на грани слышимости прошептал Гарри, едва лишь открыл глаза, и улыбнулся – тепло и счастливо. Поттер, казалось, все еще продолжал видеть свой сон: Северус, укутанный в пуховое одеяло, спал на широкой кровати, а Гарри сидел рядом с ним и стерег его покой, не в силах хоть на миг оторвать от него взгляд. Время от времени Северус хмурился, и тогда Гарри осторожными прикосновениями, легкими и мягкими, как пух цыпленка, разглаживал морщинку на его лбу, заставляя опущенные брови занять обычное место, дыхание – выровняться, а лицо – вернуть свою сонную безмятежность. «Хоть что-то хорошее, – поднимаясь с постели, размышлял Гарри, не прекращая неосознанно улыбаться – ему было так хорошо в том странном сне. – Обязательно куплю Северусу такое одеяло, у него в подземельях жутко холодно, несмотря на зажженный камин. Вот завтра же пойду – и куплю, а потом подарю на пропущенное им Рождество. И пускай что хочет думает по этому поводу. Главное – ему будет тепло, и каждый вечер, укладываясь спать, он будет вспоминать, кто позаботился о его уюте». Приподнятое настроение чуть поубавилось, когда Дамблдор сразу после завтрака принялся отдавать последние наказы, а Гарри понял, что необходимо срочно собраться и не витать в облаках, пусть там ему и было очень приятно. – Гарри, ты поступаешь в полное распоряжение мадам Багнолд. Рон, Гермиона, не забудьте, что при Молли не стоит обсуждать наши дела, даже те, которые и не являются большим секретом. Не нужно ее расстраивать, – Дамблдор усмехнулся. Он знал – ребята прекрасно догадались, что в виду имелось совсем другое. На этот день Молли Уизли снова попросили составить компанию директору, ни в какую не желавшему подпускать к себе мадам Помфри, подозревая в ней непреднамеренного шпиона – он все же не хотел верить, что она умышленно могла пойти на такое. – Мама бывает несдержанной и может не к месту что-нибудь сболтнуть, а для наших противников ценна любая информация, которую они сумеют повернуть против нас, – улыбнулся Рон, кивая директору и тем самым демонстрируя, что он и сам в курсе данного недостатка матери. – Ты прав. Если поступят важные сведения – записка будет лучшим вариантом, – намекнул он, как выйти из ситуации, когда понадобится его совет. – Гарри, тебе пора, – Дамблдор, даже сидя среди подушек (из-за ухудшения самочувствия он опять много времени проводил в постели), походил на генерала, отправлявшего своих солдат в бой.

***

Мадам Багнолд, одетая в строгую черную мантию с темно-серыми отворотами, нервно расхаживала по собственному кабинету и недовольно поглядывала на часы, показывавшие четверть десятого. Гарри поражался, сколько в ней бушевало энергии, несмотря на ее солидный возраст, приближавшийся к семидесятилетию. – Это уже никуда не годится. Я просто-напросто не успею заявить список наших свидетелей. Они все предупреждены? – Багнолд уставилась на Гарри. – Да. Они ожидают официального вызова. – А я не могу его послать, потому что мне не объявлено время начала заседания. Нужно что-то предпринимать. – Идемте к министру, – предложил Гарри. – Вдвоем, – он сделал ударение на уточнении. – Мистер Поттер, хотите надавить своим авторитетом? – Несомненно, – кивнул Гарри, направившись к двери, словно уже получил согласие этой вредноватой старухи, здорово помотавшей им нервы за эту неделю. Но она являлась профессионалом и знатоком магического правоведения. – Нахальный мальчишка, – процедила вполголоса Багнолд, но, хитро усмехнувшись в спину Поттеру, последовала за ним. Она была уже на все сто уверена, что личные чувства – далеко не последнее, что толкало героя магической Британии на помощь Снейпу, но также полагала, что это никак не должно касаться кого-либо, кроме его самого. Главное, чтобы соблюдались приличия, а они, насколько ей было известно, не нарушались ни разу.

***

Тикнесс выглядел откровенно удивленным, когда увидел на своем пороге Поттера и Багнолд. Он уже немного пожалел о собственных словах, что дверь его кабинета всегда открыта для Гарри. Не то чтобы тот был навязчивым, но каждая встреча с ним выматывала до истощения – танцевать на лезвии ножа Тикнесс не любил, а при беседах с Поттером именно этим и приходилось заниматься, скрывая половину правды и избегая ненужных обещаний. – Мистер Тикнесс, на какое время назначено заседание Визенгамота по делу профессора Снейпа? Я уверен, что вы тоже собираетесь там присутствовать в качестве свидетеля, – в голосе Поттера звучала нешуточная требовательность, даже Багнолд чуть скривилась от его прямоты. – С чего вы взяли, мистер Поттер, что суд будет сегодня? Первый раз слышу, – Тикнесс предпочел не делать замечаний, рассчитывая поскорее выпроводить нежданных посетителей. Он действительно ничего не знал по интересующему их вопросу. – Сведения поступили, – произнес Гарри и задумался, что лучше теперь предпринять, раз и министр не в курсе, к тому же нельзя было сбрасывать со счетов возможность умышленной дезинформации. – Мистер Тикнесс, не сочтите за труд, срочно пригласите мистера Аддерли или мистера Фоули – они наверняка смогут дать нам четкий ответ. Если мы ошиблись, то попросим прощения, – мадам Багнолд решила рискнуть. Ей предстояло еще оповестить всех свидетелей, а Поттеру нужно было вовремя успеть принести документы, с которых положено снять копии и зарегистрировать у секретаря администрации Визенгамота. Заранее это делать не стали, чтобы сохранить в тайне от Аддерли наличие весомых фактов у защиты. – А что вам мешает спросить у них напрямую, без моего вмешательства? – Тикнессу не нравилось, что его втягивали в противостояние с Фоули. – Они притворяются, что оглохли или не понимают английский язык. Я задавала этот вопрос сегодня обоим. Фоули промчался мимо, словно я не к нему обращалась – никакого чувства такта. А Аддерли заявил, что очень занят и не в состоянии уделить мне внимания. – Но, может, дата не назначена, поэтому… – Мистер Тикнесс, если в течение получаса мы не узнаем точное время начала судебного заседания, то я иду в «Ежедневный Пророк». По вашей просьбе я до сих пор не подключал прессу, но не могу позволить председателю Визенгамота устроить суд, отказав профессору Снейпу в защите, а именно так и случится, если его адвокат мадам Багнолд не успеет до заседания провести предусмотренные процедурой мероприятия. Например, пригласить свидетелей, – Поттер чеканил каждое слово так, что Тикнессу казалось, будто он вбивает их как гвозди ему в голову. – Желаете пообщаться с толпой волшебников, которая, я в этом ни на миг не сомневаюсь, соберется здесь буквально через полчаса после выхода экстренного выпуска «Пророка»? – Гарри криво усмехнулся, заметив тень паники в ответном взгляде министра, а затем пообещал: – Если я введен в заблуждение – извинюсь, но не раньше, чем увижу письменное подтверждение, что мы ошиблись с датой слушания, – Гарри поймал одобрительный кивок Багнолд, еще утром объяснившей ему некоторые нюансы. Оказалось, что дату назначает председатель Визенгамота или лицо, исполняющее его обязанности, не позже, чем за два дня до заседания, это регистрируется в специальной книге, однако доступ к ней строго ограничен. Отменить или перенести дату суда также могут не позже, чем за два дня. Так что если решение о заседании принято, то Фоули уже не сможет ничего изменить, и ему придется в этом признаться. Гарри разумно предполагал, что министр точно должен иметь доступ к любой документации. – Как скажете, – взглянув на упрямо задранный подбородок Поттера, бросил Тикнесс, позвав секретаря и приказав срочно привести Аддерли, при необходимости – под конвоем авроров. «Сделали героем на свою голову. Почему мы считали, что им получится вертеть по своему усмотрению? Молодой и глупый? Похоже, мы здорово ошиблись. Еще и сами посодействовали, чтобы он получил всеобщую поддержку от жителей страны. Подготовили все эти мероприятия прямо тут, мол, легче контролировать будет. А нужно было вообще ничего не организовывать. Напечатали в «Пророке» хвалебную статью – и хватит! – про себя рассуждал Тикнесс, пока они ожидали прихода Аддерли. Казалось, что он уже и забыл, что раньше решил вознести Поттера на пьедестал, чтобы отвлечь внимание от себя и выиграть срок для укрепления собственных позиций. Но разное время – разные запросы и разные требования. – Теперь придется договариваться с Поттером, иначе он действительно сгонит с министерского кресла. У щенка прорезались зубы – надо быть предельно осторожным. И все из-за Берка! Вот кого следует утопить, как кутенка, чтобы не перечил мне и не пытался устроить вендетту за моей спиной. И Фоули хорош – принял его сторону. И что мне оставалось делать? Сидели бы тихо – никто и не пошевелился бы. И чего это им Снейп так резко поперек горла встал? А что, если воспользоваться случаем и убрать их с дороги? Правда, они тоже отмечены как герои, – мысли Тикнесса сменяли одна другую, помогая ему отыскать верный выход. – Знать бы еще, кто заменит этого заносчивого Фоули. С его замашками – прямой путь в Пожиратели. Странно, что он их чурался. Вдруг на его место претендует кто-нибудь вроде этой Багнолд? Она и министром была железным, и Визенгамот в бараний рог согнет, вдруг доберется там до власти. Хотя, с ней можно подружиться… За что мне такие муки?» – Вызывали? – в кабинет, прерывая раздумья Тикнесса, просочился Аддерли. Именно что просочился: он как-то весь сжался, ссутулился, втянул голову в плечи, будто старался стать незаметным, на лицо приклеил угодливую улыбку, но глаза выдавали его настороженность. Увидев так и не присевших Поттера и Багнолд, он побледнел. – Мистер Аддерли, на какую дату и в котором часу назначено заседание Визенгамота по делу профессора Снейпа? – Тикнесс взглянул на Поттера: тот пристально уставился на следователя, словно не желал пропустить ни звука, ни жеста, ни эмоции. – Мистер Фоули сказал, чтобы я держал эти сведения при себе, – еле выдавил Аддерли. – Не забывайтесь! Перед вами – министр магии! Отвечайте сейчас же! – гаркнул Тикнесс, презрев манеры. Тут уже и его пробрало: мало того, что Фоули устроил прятки с адвокатом Снейпа, так он и самого министра игнорировал, точно тот какая-то пешка. – С-сегодня, – сдался Аддерли, злобно поглядывая на Багнолд и Поттера. – Почему я об этом должен узнавать через третьих лиц? В котором часу? – Тикнесс слегка досадовал, что Поттер оказался прав и его нельзя было поставить на место, чтобы не наглел и не угрожал прессой. – В четыре пополудни. – Почему это скрывали от адвоката мис… профессора Снейпа? – министр решил тут же найти крайнего, чтобы Поттеру было на кого злиться. – Этот вопрос нужно задать мистеру Фоули. Я не в курсе его замыслов, а лишь выполняю распоряжения, – буркнул Аддерли, кляня тот день, когда его перевели работать в следственную комиссию, занимавшуюся делами Пожирателей Смерти. – Сегодня в четыре пополудни. Так? – уточнил Тикнесс. – Все верно, – Аддерли не удалось подавить облегченный вздох, когда он предположил, что его сейчас отпустят. – Надеюсь, вы не рискнули обмануть министра в присутствии двух свидетелей, – мадам Багнолд при своем не слишком большом росте ухитрилась посмотреть на Аддерли свысока. – Это приравнивают к государственной измене, вам ли не знать? – Я сказал правду, – Аддерли скрипнул зубами. – В таком случае мне следует поспешить. Мистер Тикнесс, мы очень благодарны вам за помощь в установлении истины, – обратилась к министру Багнолд. – Увидимся на заседании Визенгамота. Обязательно приходите, даже если мистер Фоули и не пригласит вас. Поттер и Багнолд с молчаливого согласия министра покинули его кабинет.