Сопротивление бесполезно

Тепло… Яков чувствовал возбуждающее тепло, от прикосновений этих рук становилось жарче где-то внутри, в районе боксеров приятно покалывало. «Нет, нет, - подумал Яша, - я не педик! Не может быть… Мне всегда нравились только девушки! Это мой лучший друг... Как он мог?». - Миша, что ты собираешься делать? – Яша конечно понимал намерения своего друга (…И друга ли теперь?), и хотел оттянуть момент, а может даже и переубедить его не делать этого. - Яша, Яшенька… Если бы ты знал… Если бы ты и раньше смог заметить все эти намеки, все мои взгляды, прикосновения, – похититель закрыл глаза и перевел дыхание. – Конечно, тебе было не до этого. Каждую неделю новая девушка, с каждым днем ты все дальше и дальше отдалялся от меня… - Подожди, подожди, у тебя же тоже есть девушка! – Яше явно было жаль Катю, с таким то парнем хлопот не оберешься. - Девушка? А, ты про Настю? Это всего лишь прикрытие. Для тебя, мой мииилый, – последнее слово было пропето почти со стоном, отчего в боксерах Яши проявилась подозрительная активность, заставляющая прийти к кое-каким размышлениям. «Так, для начала надо как то расправиться с веревками, потом обезвредить Мишу, пока это все не зашло слишком далеко». А зайти вполне могло. Пробуждающийся член, ноющая тяжесть внизу живота, сладкая истома от теплых прикосновений по ноге скоро вполне могли вытеснить все мысли о свободе (разве что от трусов) из головы Яши. Поэтому, все еще сохраняя ясность рассудка пленник решил незаметно (что было маловероятно, глаза то из них двоих были завязаны у Яши) ослабить веревки и попробовать оглушить Мишу. Только вот как это сделать, Яше было непонятно, поэтому он решил тянуть время. (В его случае кота за яйца). - И как давно ты стал… - «пидарасом» так и хотелось выплюнуть Яше, но он решил отвлекать похитителя, а не злить его, а то кто их знает, этих… Хорошо, геев. - …геем? - Геями не становятся, геями рождаются. Просто кто-то идет по воле природы, а кто-то строит из себя ярого гомофоба и всю жизнь несчастлив в браке, а по ночам дрочит на гейскую порнуху и грезит о жестком трахе. Как-то так. Но ты то будешь хорошим мальчиком, так ведь, Яшенька? Сейчас я отвяжу тебе ноги, но если ты начнешь брыкаться, то очень сильно пожалеешь об этом, и все будет по-плохому, но мы ведь этого не хотим, так ведь, дорогой? – Отвязав ноги Яши и, не встретив пинка в солнечное сплетение, Миша продолжил делать явно возбуждающий массаж, чего нельзя было не заметить. Да и вообще, последние 10 минут взгляд похитителя был прикован именно к этому месту, где уже можно было увидеть контур «жезла любви», как любил называть агрегаты своих любовников Миша. В это время веревка медленно, но верно поддавалась. Но до полного капитулирования было далеко, а вопросы уже иссякли, и Яков почувствовал, что рука, массирующая его покрытые волосинками икры двинулась выше, к уже почти вставшему члену. Вот тут то и пора было бить тревогу. Начав медленно извиваться для отвлечения Миши и облегчения своей задачи, Яков стал активнее двигать руками. «Ну же, давай… Охх… Совсем немного осталось… И я… Я… Ах…». Полностью игнорировать эрекцию не получалось, но у Яши был опыт в вопросе «как думать, если у тебя встал?». Когда так часто меняешь девушек, вырабатывается железная выдержка. Ну и спасибо отцу полковнику, конечно же. Дома была стальная диктатура, и любое неповиновение отцу жестко каралось. Хотя нет, даже жестоко. - Миша, охх.. подожди, пожалуйста… Я не могу… – «стать… геем» хотел было сказать Яша, но веревка уже почти покинула свои границы, поэтому можно было вспоминать приемы самооборны. – Вот так сразу… - Ох какие мы стеснительные. Ну ничего, мы это исправим. – Яков уже начал было раздумывать по поводу побега, уж очень превдкушающе-томительно было ощущать эти ласки. «Интересно, откуда он это все знает? Сколько у него было мужчин?...» От этой мысли к горлу подкатил ком, очень уж горько было осознавать такую правду о своем друге, с которым было столько светлых моментов, и не очень. От его проделок Яше порой становилось не по себе, но оттого и было интереснее с ним общаться, что не знаешь, что он может учудить в следующий момент. Ох… Если все-таки случится непоправимое… Нет! Яше даже была противна эта мысль, хоть его стержень уже и готов был рвать ткань боксеров, но одна лишь мысль о возможном побеге не давала ему сорваться на стоны вперемежку с матами и угрозами. - Яяяшенька… Любимый… Я жду уже три года… И не могу больше ни секунды. – С этими словами Миша медленно залезает на Яшу, неслучайно проводя животом и пряжкой джинсов по возбужденному члену. Не встретив сопротивления от неожиданно затихшего Яши, Миша тянется к пухлым губам для страстного поцелуя, уже почти ощущая вкус победы. Замерев на полпути, грея дыханием лицо Яши, Миша не верит в происходящее. Так бывает, как в очень хорошем сне, когда очень чего-то желаешь, а тут тебе все и сразу. Но как очень часто происходит, сны прерываются на самом интересном месте, а исполнение желаний не всегда идет гладко. За мгновение до рокового поцелуя Яков произносит, почти шепчет в губы Миши: -Не так быстро, дорогой. – Он бьет наотмашь, лишь бы попасть, и ничего не подозревающий Миша падает с кровати, не успевая уцепиться за кровать или бока Яши. Освобожденный срывает с глаз повязку и садится на Мишу верхом, произнося с придыханием: - Этого ты хотел, да, Миха? - Яков бьет своего похитителя по лицу, с душой, будто хочет выбить всю эту голубизну, вернуть все так, как было, но эту информацию уже не сотрешь, не забудешь. И даже люди в черном наврятли смогли бы помочь его пострадавшей психике и сломленной душе. Он никогда не простит этого Михаилу. Никогда. «Так, сейчас главное найти одежду и выбраться отсюда. Черт, надо что-то сделать со стояком. Не пойду же я так… Ох, черт…». Яков устало побрел из комнаты, оставляя Мишу лежать на полу. Жив и ладно. Поднявшись из подвала, он без труда нашел ванную. Конечно, летом он частенько проводил здесь свои выходные. Дома было тихо. Слишком тихо. Дом у Миши был большой, что уж тут говорить. Одна гостиная чего стоила. Но Яшу сейчас волновали дела куда поважнее. Быстро стянув боксеры, он встал под прохладный душ. Не помогло. Каменный стояк прямо таки бил тревогу, прося немедленного прикосновения. Яков сейчас не хотел задумываться, отчего он так возбудился. (А стоило). Рука мягко обхватила член, большой палец обвел красную набухшую головку, средний прошелся вверх-вниз по уздечке, и в момент, когда терпеть стало уж совсем невыносимо, Ярик начал яростно мастурбировать, будто хотел стереть с себя все помыслы Миши, выкинуть все мысли о нем. Кончив, Яков помылся и уже хотел выходить, как створки душа внезапно открылись. Обернувшись, Яков увидел своего похитителя, целого, но весьма помятого, с кровоподтеками и сиреневым кругом под глазом, который к утру трансформируется во внушительный фингал. -Как... Как ты очнулся?! – Яков выбросил руку вперед для удара, но Миша успел вовремя увернуться. «Какая у него реакция» - подумал было Яков, занося руку для повторного удара, но вдруг почувствовал болезненный укол в ноге. Каким-то непостижимым образом Миша поднырнул под него, благо был меньше ростом и вонзил в бедро маленький шприц с зеленоватой жидкостью. Быстро выдавив содержимое, Миша отошел на расстояние вытянутой руки и убрал руки в карманы. Яков хотел выйти из душа и показать этому идиоту кузькину мать, но вдруг почувствовал тяжесть во всем теле, закружилась голова, и чтобы не упасть, парень медленно сполз по холодному кафелю прямо на пол. Силы будто покидали его, он падал куда-то в темноту, и последнее, что он услышал, прежде, чем окончательно провалиться в пустоту, был ехидно-угрожающий голос Максима: -Не хотел по-хорошему, будет по-плохому…