Инцест во имя магии

      Возиться бы им целую ночь с этим разом. А Джинни ведь еще хотела перестраховаться и заставить его кончить в третий раз, потому что тот момент, когда он просто коснулся ее ног своим членом и кончил — это, конечно, заебись, но никуда не годилось.       Джинни снова приходилось сосать, потому что более эффективного метода, чтобы возбудить его, тупо не знала. Она сплюнула на член и растерла слюну рукой, делая при этом активные движения и стараясь не сбиваться с ритма. Не знала, насколько с этим все одинаково или по-разному у мужчин и женщин, но прекрасно помнила, как наяривала пальцем свой клитор. Стоило немного медленнее начать двигать рукой или же поменять палец, как все приходилось начинать сначала, если не прекращать вообще, в отвращении отбрасывая идею о любом сексуальном прелюбодеянии.       Обильно смачивая член слюной, чтобы, не дай Волдеморт, не натереть ему хуй до дыр, Джинни ласкала головку ртом, а по стволу двигала сжатыми в кольцо пальцами. Она мягко, местами даже настойчиво, надавливала на уздечку члена и вокруг нее.       Периодически Джинни вынимала член изо рта, ласкала Рона другими методами: облизывала крупные, под стать члену, яички, пыталась ласкать его член грудью, хотя из-за ее размера мало что получалось.       Постепенно дело стало идти лучше. Рон наконец-то возбудился достаточно, чтобы они смогли совершить полноценный половой акт.       Он легко нажал рукой ей на плечо, давая понять, что ей нужно лечь, затем раздвинул ее ноги и вставил в ее промежность член. В этот раз он уже дольше держал себя под контролем. Сначала медленно ввел головку члена в Джинни, затем, раскачиваясь, впихнул его до половины.       На его лице стали проступать капли пота. Все же… нет, он не был способен на долгий секс. Полностью потеряв над собой контроль, Рон одним махом таза всунул полностью в нее свой огроменный хуй. Джинни закричала от боли. А ведь они даже не ставили заклинания для заглушки звуков. Но, впрочем, теперь-то все знали о ритуале, поэтому разницы не было между тем, услышат или нет.       Ей казалось, что там, внутри нее, что-то сломалось. Резкое болевое ощущение имело свое послевкусие и после того, как Рон вынул из нее член. То ли от того, что ему таки было хорошо, то ли от страха, но он кончил. Джинни, впрочем, не могла еще выпустить вздох облегчения. Было больно и от резкого вхождения на всю длину, и от того, что она не была достаточно возбуждена. Этот процесс, весь этот муторный процесс не делал ее киску влажной.       Остался всего раз.       И тут…              …он свалился на кровать и уснул. Рон, чтоб его, уткнулся в подушку лицом, мирно похрапывая.       — Эй, — Джинни повернулась на бок и попыталась разбудить его, но все было тщетно. Кажется, он совсем вымотался. Ей еще никогда не приходилось видеть такого человека, который мог бы просто за пару секунд отключиться от мира сего. Да еще и чтобы разбудить было нельзя.       «Мы вроде все сделали», — пыталась убедить себя Джинн, но внутри нее бурлило сомнение, оно грызло ее изнутри, не давая закрыть глаза и точно так же, как и Рон, преспокойно уснуть.       Приближалось утро, но ведь… она могла еще что-то сделать и как-нибудь провести этот «четвертый» раз.       Прежде всего, следовало перевернуть этого жрона-соню на спину. Это ей далось с огромным трудом. Особенно в таком-то состоянии. Боль ушла, но неприятное ощущение осталось. Джинни заметила, что так было фактически после каждого полового акта (отлично или нет — это не имело особого значения), она ощущала себя опустошенной.       Тяжелая туша была перевернута на спину.       — И что мне с тобой делать?       Джинни сделала некоторые попытки возбудить его член во сне, но они были тщетными, попыталась вновь разбудить его — тоже попусту. Что она только не делала: била Рона, кусала, давала ему леща, обливала его водой, подносила к его носу вкусно пахнущую еду. Черт, он даже на это не реагировал. Лежал, посапывал, иногда похрапывал. Это было отвратительно. А солнце, между тем, начало вставать. Это могло очень плохо закончиться.       Ни на что не надеясь или же совсем обезумев, — тут Джинни не могла точно определить свое состояние, — она оседлала Рона в уже знакомой ей позе «Наездница», с нечеловеческими усилиями протолкнув его член в себя. Она даже толком не понимала, вошел этот вялый отросток в нее или нет, но знала, что хоть пару миллиметров внутри нее были. Попробовала подвигаться, но все тщетно. Как двигаться на «жидкой массе». Как итог, Джинни обессилено рухнула на него, оставив часть члена, а то и весь, внутри себя. Ее глаза сами по себе сомкнулись. Если он даже от таких, без сомнений болезненных, действий с его младшим дружком не проснулся, то надеяться действительно было не на что.              На сколько она отключилась? Минут на тридцать, наверное. Или и того меньше. Ее разбудило очень странное ощущение. Это было так приятно. Ее колыхало. Не хотелось открывать глаза. Джинни с трудом вспомнила о теле брата, на котором лежала. Какое же оно было теплое и приятное. Но еще приятнее было немного ниже.       Пришлось разлепить веки, чтобы разобраться в ситуации, а разбираться тут было в чем. Или же, скорее, было чему удивляться.       Если в сознании он не мог продолжать сексуальный акт больше пары входов-выходов, то сейчас, во сне, когда его таз двигался инстинктивно вверх и вниз, член оставался эрегированным так долго. Еще толчок, еще. Джинни даже не сразу поняла, что он уже давно так двигался в ней, полностью пронизывая ее, во всю огромную длину. Казалось, он доставал аж до матки.       Было странно хорошо. Вероятней всего, этот эффект появился из-за того, что Джинни все еще была одурманена сном, пусть и таким коротким. Ее голова еще не прояснилась, казалось, что она и сейчас находится вовсе не в реальности.       Рону, скорее всего, именно сейчас что-то снилось. Нечто очень приятное и вполне себе ебабельное. Движения говорили все сами за себя. Джинни даже стала им подмахивать, дабы усилить эффект. И, о да, теперь ей было не о чем переживать. Ритуал наконец-то закончится. Все это закончится.       Из-за влияния стольких факторов, как сонный дрем, конец мучений и длинный хуй в вагиське, Джинни готова была растечься в лужицу по его телу. Все-таки Рон был хорош.И хоть его руки валялись безвольно на кровати, как и остальные части тела, достаточно было этих мощных рывков вперед-назад, иногда так точно колеблющихся чуть в сторону или чуть больше наклоняя угол вхождения. Как он это делал во сне, да еще и находясь при этом под ней, — она не могла понять. Эта позиция не казалась ей крайне удобной для находящегося снизу. Но ей при этом было реально хорошо.       Джинни уже не помнила, сколько это продолжалось, он все долбился и долбился в нее. Его лицо при этом выражало одну эмоцию — сонное блаженство. Именно так это выражение и назвала бы Джинни.       Она касалась его кожи, гладила его грудь и живот. Подобные тактильные ощущения не были необходимыми и вообще ничего не давали, но ей казалось, что так еще приятнее.       Все закончилось… когда все кончилось?       Она не могла точно вспомнить, когда случилось это ебанное извержение. Но это было похоже на взрыв вулкана. Господи, между ее ног все попросту растекалось. Казалось, что она и Рона всего смочила своими выделениями, к которым в конце прибавились еще и его.       Мокро, липко, грязно, она еле-еле поднялась с его члена, каким-то чудом смогла подтереться простыней и встать на ноги. Наступило утро.       Джинни всем своим телом почувствовала нечто странное. Внутри нее переливалось столько энергии, что казалось, она могла бы одолеть любого. Сердце билось спокойно, размеренно. Уверенными шагами она направилась к шкафу и переоделась. Принимать душ было откровенно лень. От запаха секса, который просто витал вокруг, она избавилась, несколько раз брызнувшись жидкостью из флакончика с желтовато-прозрачными духами.       Съехала лямка лифчика. Джинни поправила ее привычным ей движением и вышла из комнаты, оставив вот так вот Рона валяться на кровати. Она знала, что ждало ее за дверью. Даже не так. Она знала, кто именно ее там ждал.              — Я слышал все эти гну-у-усные, — потянул он слова, — пр-р-ротивные, хлюп-п-пающие звуки. Как только можно быть такой бесстыдницей?       Он резко ухватил Джинни за блузку и притянул к себе, мигом впиваясь в ее губы поцелуем, а затем запуская свой язык в ее рот. Было такое ощущение, будто он пытался изнасиловать ее этим языком в рот. После тех несказанных чувств, которые появились в последствии последнего раза с Роном, этот придурок Джордж казался Полным придурком.       Джинни вырвалась из его рук и вытерла тыльной частью ладони рот и подбородок, по которому стекала слюна.       — Отвали.       — Что? Почувствовала свободу и силу? Решила, что больше не хочешь ничего этого? А как же..?       Ночь втроем.       Единственная причина, по которой она еще не врезала ему чем-нибудь тяжелым по затылку, как ранее сделала это с отцом, и не убежала прочь с дома.       — Один ты мне не нужен. Только с братом. И мы договаривались о легких эротических условиях, в результате которых я получу вас, а не о ебле с тобой.       — Настолько я свои условия не уточнял, так что не езди мне по ушам. Но… ладно, секс будет только втроем. Но оральные услуги я хоть смогу получить? А, Джи?              Завтракали неполным составом. Джордж, Фред, мама и отец. Рон еще отсыпался. Остальные были немного заняты.       — Вот, кушайте, — сказала мама, подавая оладьи братьям, — а где Джинни?       Они синхронно переглянулись и так же синхронно пожали плечами.       — Понятия не имеем.       — Может, у Рона? — предположил Фред.       Неловкое молчание. Отец решил разрядить обстановку и переключить разговор в русло последних новостей магического мира. Вид у него был жутко довольный. Сегодня все чувствовали себя отлично. Магия наконец-то вернулась к ним с процентами сверху.       Джордж засунул руку под стол. Сегодня он сам сервировал стол и постелил длинную-длинную праздничную скатерть на него. Мама и отец даже хотели отругать его за это, ведь неприлично было праздновать так открыто день, когда закончились издевательства над его сестрой. Но он убедил их ее оставить.       Знали бы, для чего именно она ему нужна была.