Инцест во имя магии

      Осознание собственной ничтожности и психической нестабильности, к сожалению, ничего не изменило. Порыдали, что называется, и хватит. Я ушла из комнаты, успокоилась там. Попадаться на глаза Флер не хотелось, потому что… а вдруг станет еще хуже? Ну нет, мне этого нахрен не надо было. Убралась — и все.       Собрала шмотки как попало, а потом оглянулась на свою комнату. Господи, сколько тут всего произошло. Не удивительно, что у меня крыша поехала, но удивительно, что Флер…       Ее безумие состояло в том, что она осмелилась показать мне меня.       Я вышла напоследок на балкон, дабы окинуть взглядом двор, в кустах которого меня прижимал к земле Чарли, чтобы посмотреть на сарай, притаившийся за зарослями, чтоб вспомнить все те часы, которые я провела на скамейке на улице в полном беспамятстве после очередной ночи. Все это осталось позади. Впереди меня ждал большой мир.       — Ты ведь поняла, что я хотела тебе сказать?       — Можно было напрямую…       — Нельзя.       Обернулась к Флер, такой нормальной на вид сейчас, когда она перестала играть. Нет, как я только могла так подумать о ней, Делакур были не из сумасшедших. Отнюдь. Она открыла мне глаза на мою новую натуру, изобразив меня со стороны. Это выглядело страшно, но не настолько, чтобы смочь меня в один момент изменить. Все эти раны… их годами залечивать еще. Но осознание болезни — первый шаг к исцелению, правда ведь? Так говорили.       — Ты…       — Прости, Флер, — отталкиваю ее, пытающуюся меня обнять, и протискиваюсь с чемоданом к выходу в коридор. — Я оставляю тела на тебя, если действительно хочешь помочь, удержи их в спящем состоянии до моего возвращения.       Она отступила и дала мне пройти. Молча и согласно кивнув в ответ.       Для перемещения я решила воспользоваться нашим камином. Обычно мы отбывали с дома на машине отца, братья либо улетали, либо тоже камином пользовались. Дело лишь в том, что с вещами это было делать не достаточно удобно, но, как говорится, терпимо. Проблема была, когда я пыталась затолкать вперед себя чемодан, а затем и самой встать внутрь камина. Я крепко схватилась за ручку багажа, зачерпнула летучего пороха, миску с которым положила себе под ноги перед камином, и произнесла, куда желаю переместиться.       Выбор мой пал на припрятанный камин на вокзале, как раз возле одной жилой многоэтажки, где, насколько я еще хорошо помнила, жил друг и коллега Чарли. Уж он-то должен был знать, где этот засранец.       Я заселилась в первый отель, который нашла. Он находился в улицах двух от того места, где было нужное мне здание, но это пустяк. Я в действительности очень надеялась на то, что этот парень окажется на месте. Если его не будет, придется напрямую идти на одно из мест, где обычно работает Чарли, и расспрашивать обо всем там.       Наверное, с какой-то стороны я вела себя сейчас крайне глупо, ведь намного выгоднее было бы просто прислать приглашение Чарли с помощью совиной почты и подождать, пока он сам ко мне наведается и, что называется, получит по хую. Я ничего не обдумала, сразу побежав прочь из дому. Еще и вещи собирала с мыслями совсем о другом. Господи, насколько же Флер меня взбаламутила. Нельзя так с людьми, пусть даже с такими конченными, как я.       — Вам помочь?       — Да, пожалуйста.       Я передала вещи человечку, который должен занести их в номер. Если так рассудить, то в чемоданчике было только самое нужное: одежда, предметы личной гигиены, ножи…       В помещении отеля на первый взгляд было уютно, но стоило зайти на второй этаж и войти в свой номер, как можно было обомлеть от антисанитарии. Это здание явственно требовало ремонта, оно просто кричало «Почини меня!», но никто не спешил на помощь.       Человечек помог мне дотащить вещи, а затем я осталась одна. Заселилась так заселилась. И тут же легла на мятую постель. Здесь совсем не убирали, но отчего-то это место казалось мне раем. И правда, с чего бы это?..       Я слышала каждый час звуки поезда. Рядом с гостиницей находилась железнодорожная станция. Или, если говорить правильнее, это гостиница находилась рядом со станцией. Те, кто решил построить ее в таком месте, либо очень любили ездить в поездах, либо сильно любили деньги и экономить на звукоизоляции.       О боже, неужели я провела здесь уже несколько часов? Честно, когда ложилась на кровать, думала, что просто полежу и все, опробую постельку, так сказать, но в итоге я прикрыла глаза, а затем мое сознание отключилось на пять минут. Вернее, я думала, что на пять, но когда посмотрела на часы, ужаснулась — вместо пяти прошедших минут, которые ощущала я, прошло столько времени, что уже пора было спать ложиться. Вместе с тем счастье накрыло с головой. Никогда не думала, что буду так радоваться неумению считать время. Это было волшебство, вот только без самого волшебства.       Еще больше смяла постель. Простынь так приятно сжималась пальцами, а голова расположилась на тяжелой подушке, наполненной слезами и потом. Здесь все было таким грязным, как я.       — Мама…       Одиночество. По лопаткам поползли мурашки, так холодно стало и страшно. Не думала, что смогу еще пугаться того, чего нет. Я ведь не лишилась совсем всех людей, которых считала своими? У меня кроме семьи еще друзья… были. Если кого-то и встречу, если пожелаю увидеться, первое, о чем любой из них спросит, так это почему я такая уставшая и неуравновешенная. Я не смогу врать людям, которые мне пока еще дороги.       Наверное, просто придется быть одной до тех пор, пока проклятие не прекратит связывать мне язык в узел.       «Ведь все еще не поздно было просто прислать ему приглашение? — но он тогда поймет… — Нет, не поймет, ведь я не дома. Мы будем в отеле и мы будем трахаться, а это все, что ему нужно. А еще это все, что нужно для совершения задуманного мне».       На следующий день я все же наведалась к нему. Друзья у него, конечно, стремные, но не до такой степени, как сам Чарли. Он сдал местоположение моего бывшего братца и вежливо закрыл дверь перед моим же носом. Ну ничего, зато узнала все необходимое.       Письмо отправила с почты, что на рынке волшебников, туда я переместилась вновь с помощью каминной магии. Сова унесла с собой очень жаркое письмо. Если бы кто перехватил его, было бы неприятно и неловко, потому в нем я была крайне откровенна. Это будто секс в письмах, почти эротический рассказ, частично основанный на реальных событиях.       Я вспомнила в нем ту ночь, что была между нами, и представила в письменном виде все те ночи, которые мы могли бы провести с задором в отеле. А если еще вспомнить, как Чарли любил отрываться на публике, то он уж точно должен будет пищать от восторга, ведь среди обычных людишек засветиться за постыдствами — совсем не страшно. Тут еще и не знает никто, что мы брат и сестра, просто решат, будто двое людей с редким цветом волос полные извращенцы.       Он не смог устоять.       В этом отеле я застряла дня на два, пока дождалась парня, буквально ворвавшегося в мой номер. Он ничего не сказал и забил на вежливость — просто повалил на кровать и залез сверху. Двери нараспашку, а он уже расстегнул на мне рубашку, обнажив тем самым грудь, и задрал вверх юбку. Я бы поежилась, если б уже не привыкла к такому обращению. А еще я просто понадеялась, что никто в этом захолустье не станет проходить мимо моей двери.       — Ты сама позвала меня. Это было… неожиданно.       — Я ведь говорила, что не прочь провести с тобой еще один раз.       — Только один?..       Он чуть разочарованно, но явно притворно, вздохнул. Поправил прическу, вновь завораживая меня своей чеширской мордой. Околдовывал, падла, всем своим видом. Я была в дешевом тряпье, а он выглядел так дорого. Откуда столько денег? Уизли никогда не были чрезвычайно богаты, а от Чарли так и несло духами стоимостью с нашу Нору. Впрочем, это был лишь еще один повод без лишних сожалений засадить ему ножом в пах.       Ведь он, имея такой достаток, просто стоял в сторонке и смотрел, как его семья еле сводила концы с концами. Вот ведь… хотела подумать «ублюдок», но Чарли был в этом отношении прав: в такую семью что-то вкладывать — та еще неблагодарность.       — Я не ждал, что ты это всерьез надумаешь сделать. Ладно еще тогда, всего-то после Билла и отца, но дальше тебе не меньше пришлось вытерпеть.       — Было несладко, — просто согласилась я, прикидывая, как он и где отымеет меня сегодня. Быть может, залезем под стол или раскинем посреди комнаты палатку, внутри которой нам будет ждать огромное жилище с кучей развратных вещичек. Не сомневаюсь, что где-то у него да было такое местечко, волшебное, замаскированное в лучших традициях — у всех на виду, но никем не замеченное.       Но он вдруг схватил меня за руку и повел прочь из комнаты. Я только и успела, что бросить грустный взгляд в сторону уже столь родного захолустного помещения.       Чарли вел меня прямо так, как есть — с грудью нараспашку и поддетой юбкой. Попыталась оправиться, но он тут же недовольно буркнул что-то, поэтому я не стала это делать. Впрочем, мне же нечего было терять? Верно? Люди ни за что бы не остановили ни меня, ни его. Загреми мы в отделение полиции за публичный разврат, то запросто оттуда выбрались бы, даже не дойдя до места назначения, ведь и я, и он прекрасно знали чары стирания памяти. А еще выходит, что мне и стыдиться было некого. Да и всякие министерства магии не смогли бы к нам придраться, ведь мы же не собирались во время секса использовать магию на глазах у людей. Было бы глупо удовлетворяться и тем, и другим одновременно. Любитель публики должен быть скрытен?.. Господи, до чего я дошла?       У выхода на нас покосила взгляд только одна персона — девушка на рецепшене. Только одна, потому что больше никого там и не было. Отель выглядел полузаброшенным даже снаружи, не удивительно, что внутри не было людно.       А вот на улице… людишек предостаточно. Мы, впрочем, не стали сразу светиться перед целой толпой, он провел меня куда-то в сторону кустов. Зелень тут разрослась высокая, некоторые кусты доходили мне до плеч. Шли по траве, затем нашлась и тропинка, ведущая к рядышком расположенному парку. Впрочем, эта местность была не сильно популярна среди общественности — не было толп, но и не сказать, что парк пустел.       — Примерно на это я и рассчитывал, — прокомментировал увиденное Чарли.       На нас не оглядывались, на нас пристально не смотрели, а все из-за того, что мы были на той части дороги, где могли встретиться уже точно только одинокие люди, да и то случайно. Эта часть, с тропинкой и с грустной, потому что по ее виду можно было судить, что она скоро развалится, скамейкой. Нас с Чарли удачно скрывали кусты, видно было только головы, а это… накаляло страсть.       Если в почти все свои предыдущие разы совокуплений я слабо соображала, что и к чему, то тут моя фантазия разбушевалась не на шутку: я поняла, что с такой природной оградой мы можем ебаться у всех на виду, а они даже подозревать об этом не будут. Не в этом ли прелесть? И, о господи, сколько еще публичных штук можно было бы опробовать, ум набекрень от таких мыслей. Я разжигалась с каждым моментом все больше и больше, хотелось, чтобы он поскорее поиздевался надо мной, чтобы поскорее начал.       — Мимо нас будет проходить много людей… — удовлетворенные нотки, приправленные хрипотцой.       В нашу сторону как раз в это время пошел один человечек, вот этот, из одиноких и случайных. Так странно, Чарли попросил прикрыться. Я послушно и крайне оперативно поправила юбку и застегнула на две верхние пуговицы рубашку. Прохожий прошел мимо, как ему и полагалось, ничего необычного не заметив. Со стороны мы казались влюбленной парочкой, разговаривающей у кустов.       — Ушел. А теперь сексуально расстегни эти жалкие пуговички.       Он так смотрел…       В самой просьбе не было ничего такого, особенно, если учесть, что из гостиницы я открыто вышла почти голая. Я медленно, поглядывая на него из-под век и двигаясь при этом так, будто собираюсь станцевать стриптиз, расстегнула пальчиками сначала одну, а потом вторую пуговицы. Чарли снова превратился в эдакого кота, смотрел на меня, словно на сметану, и чуть ли не облизывался.       Господи, у него что, кроме меня вообще никого не было в последнее время? Потому что выглядел он чертовски голодным.       Впрочем, как говорится, у всякого свой аппетит.       — А теперь медленно приподнимай юбку. Ты большая умница, раз пришла сразу без белья. Если бы оно и было… осталось бы в номере, — фразы вылетали из его уст с легким придыханием.       А люди все проходили там, за кустами, и проходили, даже не зная, что рядом с ними проводится маленькое эротическое шоу.       Я начала с мягких поглаживаний ляжек, бедер, затем ведя руками сантиметр за сантиметром все выше и выше, пока не начала приподнимать свою коротенькую юбочку. Он так и ждал, когда я дойду до той высоты, на которой взору откроется мой лобок, усеянный короткими рыжими волосами. Я чуть раздвинула в стороны ножки, но понимала, что с такого ракурса достаточно много ему не увидеть.       Наконец я практически полностью задрала ее кверху.       Не удержавшись, он подошел ко мне и провел пальцем по киске. Если честно, я не сильно ощущала тот миг, когда внизу все становилось до невозможности мокрым, но когда он коснулся, смогла прочувствовать всю влагу. Выделения буквально стекали на его палец, а я не могла пошевельнуться. Не знаю, что это такое со мной. Наверное, все из-за публики, пусть и такой, отдаленной.       — Мне нравится то, что ты действительно меня хочешь. А раз так… сделаешь мне так же приятно, как сейчас тебе?       Недолго думая, я опустилась на корточки, расстегнула черные зауженные брюки Чарли, разобралась и с поясом. О боги, я все никак не могла привыкнуть, ведь эти шмотки были такими дорогими. Не скажу, что шибко разбиралась во всех модных штуковинах и прочем, но вполне могла определить на вид, а теперь и на ощупь, дешевые тряпки от одежки из дорогого материала.       Как будто я стала личной шлюхой какого-нибудь миллиардера и по совместительству больного ублюдка.       Отсасывала ему медленно. Он постоянно говорил, что мне сделать и как, контролировал процесс таким образом, чтобы ему было как можно более приятно. Я пыталась быть нежной и учтивой с достоинством, которому судьба дала недолгую жизнь. Хотелось подарить и ему, и себе удовольствие, а потом оборвать все на пике.       Да, именно так, вырвать с корнями этот сорняк у самой кульминации.       — Почему улыбаешься? — настороженно спросил Чарли. Или нет, скорее уж в его голосе проскользнули нотки обиды.       А я и сама не заметила, с какого момента начала хищно лыбиться. Глаза же так и сверкали, я не могла видеть себя со стороны, но видела Чарли. Его недовольство моей улыбчивостью быстро сменилось на абсолютное удовлетворение, стоило мне только увеличить темп.       — Простите, с вами все в порядке? — Я чуть не откусила ему член, когда услышала. Посторонний голос. Кажется, девушки. Хотя мог принадлежать и женщине. Никогда не умела определять по голосу возраст человека.       А ведь действительно: Чарли прекрасно могли видеть все, кто гулял в парке, он выглядел со стороны одиноким парнем, который… что-то забыл у кустов. Невольно улыбнулась, потому что максимум, что о нем подумают еще, если кроме того, что ему плохо, так это то, будто он решил отлить в общественном месте.       А это раскрасневшееся лицо… Не начать хохотать вслух было так сложно, но мне пришла в голову прекрасная мысль, как и себя здесь не выдать, и ему насолить. Я просто продолжила сосать. Член в это время лежал у меня в руке, а когда Чарли почувствовал прикосновение губ, то он и того поежился. И это был тот пресловутый извращенец, которым он мне представлялся? Мог бы выдать меня, мог бы сделать все, что угодно, но Чарли застыл, как будто увидел кого-то… интереснее, чем я…       Ревность начала подкрадываться к горлу. Ну нет, только я имела полное право быть сегодня его шлюхой, а в следующие несколько лет и, возможно, вплоть до самой смерти все, что ему будет светить, так это роль пассива в гомосексуальных отношениях.       — Все хорошо. Просто жарко.       — А… — Девушка, судя по шагам, собралась уходить.       — Стойте, — притормозил ее Чарли.       Я готова была ему яйца откусить, чтобы он не делал это, но… он легко отстранил меня рукой от себя и подошел вплотную к кустам. У меня уже ноги начинали болеть от сидения на корточках, поэтому я села на колени, решив, что их загрязнение — не самое страшное.       — Да?       — Не одолжите свой номер, если, конечно, вы свободны?       Видеть его лицо не могла, но по голосу могла точно сказать, что у него на устах заиграла лучезарная улыбка. Чарли перестал теряться и перешел в маленькое наступление.       — Никогда так…       — Я увидел вас и… Вы такая учтивая. Если бы мне было действительно плохо, вы единственная спасли бы мне жизнь. Остальным все равно.       — Я… м… записывайте.       Снял одну девушку, пока оприходовал другую. Вот так Чарли, вот так сукин сын. Как хорошо, что я знала, чем закончится наша встреча, а то могла бы уже порядком расстроиться из-за такого его отношения ко мне.       Он достал из кармана обычный магловский телефон. У нас, волшебников, для подобного общения были другие способы. Чарли записал ее номер. Девушка ушла, но я знала, что она бросила напоследок несколько взглядов в его сторону, так как Чарли тупо пялился на нее и ждал, что называет, не обернется ли она, чтоб посмотреть, не глядит ли ей вслед он. Глядел, падаль такая. Глядел.       — Видишь, как с вами просто?       — Это ты к чему? — Между ног стало почти сухо. Я провела пальцем по киске и расстроено вздохнула — умел же испортить все, умел ведь. — Хотя… лучше не продолжай.       — Ты злишься?       — Я твоя сестра. Тебе не каждый день приходится со мной развлекаться. — Я гордо поднялась на ноги. — Эти же девушки для тебя доступны когда угодно и как угодно. Научись правильно расставлять приоритеты.       — А кто сказал, что я не умею это делать? Ты ведь никуда не денешься, что бы я ни сделал? — спросил и схватил за шею, но это не вызвало испуг, мне лишь стало скучно.       — Ты так думаешь? Наивный Чарли. — Пальцы сильнее сжались вокруг шеи, постепенно перекрывая мне кислород. — Твои больные… кх… извращенские фантазии… просто жалкие.       Он чуть ли не поднял меня за шею, но я знала, что все будет хорошо. Чарли, наверное, совсем забыл, где мы и почему мы тут. Он забыл о людях.       — Отпустите ее, немедленно! — крикнул ему один.       — Я вызову полицию, — пригрозил второй.       Третий же оббежал со стороны и двинул Чарли по башке. Вот такое в наши планы точно не входило, но во мне будто проснулся азарт. Нельзя было не воспользоваться настолько удобной ситуацией. Я чуть ли не упала на землю, когда его рука перестала сдавливать шею.       — Вы в порядке? — знакомая фраза, но нет, ее произнесла не та девушка. Хотя, если честно, была бы очень рада, если б она застала Чарли сразу же после их знакомства вот тут вот, душащим меня. Было бы забавно понаблюдать за ее реакцией, пусть и из-под затуманенного сознания.       На шее явно остался след, яркий, красный, отчетливый, который прям обещал позже превратиться в полосу из синяков.       Состояние моих рубашки и юбки заставляло людей шептаться.       — Он пытался меня изнасиловать, — если уж играть, то на полную, тем более, что в каком-то роде данное заявление было правдой.       Кто-то уже принялся вызывать ментов, а я, во многом не разбираясь в обычной человеческой жизни, лишь наблюдала за происходящим со стороны. Меня тем временем стали приводить в порядок. Помогли одеться, подняться на ноги, кто-то дал попить из его бутылки с водой. Становилось немного неловко оттого, что я так их обманывать стала, очень уж человечные люди попались. Как вдруг — один из них взял да ударил меня по голове. Ни за что. Просто подошел, ударил. Я смотрела на них, ничего не понимая, мир уезжал с поля взора, я пыталась сосредоточиться хоть на чем-то, но глаз лишь успел отметить огромную толпу людей, столпившихся вокруг нас с Чарли и… смеющихся с меня. Все их доброта и человечность улетучились, остались только…       — Как тебе представление? — знакомый голос больно ударил в правое ухо.       Я будто из колодца вынырнула. Все вдруг стало таким четким, будто я всю жизнь была почти слепая, а потом мне дали зелье для коррекции зрения. К слову, никогда не понимала, почему подобное никто не додумался ни разу дать Гарри, но… странно было думать о нем, когда напротив меня уже буквально возвысился, словно памятник какой-то, Чарли. На нем не было ни царапины, не было и грязи на его одежде, а я весь помнила, что он, как и я, упал в траву, он упал на землю, но пыли не было. Чистый, безупречный, а я — на… полу? Я была перед ним на коленях, буквально у входа в просторный зал с большими окнами. Раскинулась я так, будто только что просто споткнулась о порог и не смогла удержать тело в равновесии. И пахло в этом месте… дорого. Я была почти уверена, что попала к Чарли домой, вот только как?       — На самом деле выходить на улицу и заниматься сексом при настоящих людях — такое себе удовольствие, но когда это мираж — дело действительно становится занимательным.       — Всего этого не было. Но как?       Хохот ударился мне в многострадальное правое ухо. Зрение починил значит, а слух испортил.       — Мы волшебники. Сестра, это ведь так просто. Неужели ты действительно думаешь, что на меня смог бы напасть обычный человек? Он не успел бы попросту подойти.       — Я думала, ты не заметил, — кряхтя, я кое-как поднялась на ноги, подошла к Чарли и села напротив него, величественно расхаживающего у окна, на диван.       Какой мягкий, уютный, теплый. Жить бы на нем и больше никогда ничего в жизни не делать. Если честно, я прослушала следующую реплику Чарли, а то и еще пару. Закрыла себе глаза, а затем совсем улеглась, закинув ноги вместе с обувью на диван.       Главный падла семейства Уизли решил, что сможет обломать неожиданно найденный кайф, а потому навис надо мной сверху, но я вообще уже ни на что не способна была реагировать. Я нашла то, что так долго и упорно искала в своей жизни, то, без чего все последующее существование могло бы вполне себе называться пустым. Диван. Идеальный, мать его, диван. В нем можно было утонуть, будто в облачке. Даже был момент, когда я испугалась, потому что показалось, что я падаю. Прямиком с небес.       Жалкий Чарличка принялся меня раздевать, но я готова была тут лежать хоть в каком виде. Наверное, этот диван тоже был заколдован, но явно не Чарли, иначе бы он так не бесился, а давно бы исправил эту ситуацию.       И Чарличка, скорее всего, сообразил. Ути-пути, маленький мой. Сообразил и попытался сбросить меня с дивана. И, да, сволочь-сука-нахуй-вообще-обламывать-так, он сбросил… но… что-то пошло не так.       …оказывается, что тут и пол был таким притягательным…       Я превратилась в мгновение в сущую лежебоку.       — Поднимайся! — во, вот теперь и его голос прозвучал, словно из колодца. Кажется, я снова нырнула в неведомое нечто.       Пол стал растворяться прямо подо мной, аж голова закружилась, я пыталась удержаться или удержать его — тут уж не знаю, как, — но все продолжило проваливаться, пока комната миллиардера не превратилась в комнатушку отеля. Недолго думая:       — Мы что, все это время были в отеле?! — я заорала.       На мой пронзительный голос прибежала соседка. Вернее говоря, можно было только предположить, что она соседка. Женщина никак не представилась, она только вошла в комнату и вежливо спросила:       — Все точно-точно в порядке? — При виде Чарли дамочка прям зарумянилась. Вернулось былое чувство ревности. Кажется, были в этих галлюцинациях проблески правды.       — Да. Не стоит беспокоиться. — И Чарли относительно вежливо закрыл перед ней дверь.       — Это ты ее пикапил?       — Она так неожиданно зашла и так посмотрела на меня. Наверное, не видела в своей жизни никого лучше. — Пидор этот с любовью пригладил волосы и посмотрелся в мутное зеркало.       — Какой же ты самовлюбленный, — буркнула я и повернулась к нему задом.       — Любить себя — не порок.       Ситуация получилась крайне странной. Получалось, он меня дважды обманул, дважды навеяв мираж или галлюцинацию. Черт знал бы еще, как это называть, но суть была понятна — мы баловались в отеле, к нам приходила соседка, а в конце он просто игрался.       Вот только что было делать теперь? Мы могли б продолжить заниматься непотребствами и подойти наконец-то хоть к одному маленькому траху, но что-то мне подсказывало, что ждать подобного от него не стоило. Мы оба больше не ощущали нужды спать друг с другом, не было ни страсти, ни характерного притяжения. Будто реально вновь стали родными братом и сестрой. Даже не так — нормальными, обычными братом и сестрой, которые не стали бы вместе спать.       — …во всей моей жизни есть только одна проблема, — начал он неопределенно.       Горькая усмешка сопроводила мою реплику:       — Глупо говорить о проблемах человеку, который в них погряз.       — Разврат — не проблема.       — Начни писать сборник цитат. То себя любить не порок, то разврат не проблема.       — Не ерничай, — огрызнулся Чарли, располагаясь рядом на кровати.       Бывший братец замолчал. Стало даже как-то не по себе. Руки сами начали драть остатками ногтей простыню.       — И какая у тебя проблема? — со скуки бросила ему, словно стейк псу, изголодавшемуся по мясу. Что явно было заметно, так это его одиночество. Оно так и сквозило во всем. Я, конечно, не претендовала на звание психолога или там психиатра года, но его состояние мне было ясно, как черная ночь. Он почти не общался с остальными, а если и общался, то нормальными разговорами это нельзя было назвать. Отыгрывался на таких, как я, чтобы почувствовать себя хоть на каплю социализированнее, но все тщетно. Пустоту в нем могла заполнить только…       — Скука.       — Что?.. — спросила и повернулась даже к нему лицом.       Чарли повторил:       — Скука. Мне скучно. Это — главная моя проблема. Ты ведь уже догадываешься, сколько всего я перепробовал. О богатствах моих наверняка тоже догадалась. Это правда, я хорошенько подкопил денег, работая на черном магическом рынке. С каждым годом все так менялось… но мне было мало. Стоило опробовать одно, как мне хотелось тут же чего-то новенького. В последние полгода совсем ничего не было. Я стал тосковать настолько сильно, что уже думал было покормить собой одного из моих драконов, но потом вспомнил о ритуале…       — Я спасла тебя от смерти.       — …от глупого самоубийства, — согласился Чарли.       Я не могла оторвать от него взгляда. Мне не была знакома его позиция, но ее описание явно наталкивало на человека, ненадолго держащего у себя новых знакомых. Стоило исчерпаться одному человеку, как приходилось искать другого, — я была почти на сто процентов уверена, что схема такая. А то, что я его спасла своей невезучей участью, было почти абсурдно. Получается, если бы не это, то на одного гада в мире уже было бы меньше. Какое горе.       — Значит мы сегодня больше не будем спать с тобой?       — Спать? В прямом значении — будем, но только после пары вещей, которые для меня не свежи и не совсем новы, но с тобой я буду проделывать их впервые. С тобой все, будто впервые. Ты ведь понимаешь, почему?       — Потому что мы родня. Очевидно же.       Одобрительный ответ превратился в невесомый поцелуй в щечку. Чарли стал выглядеть таким нежным и учтивым. Я не поняла, как и многое за сегодня, то, почему он так резко менялся в моих глазах. Хотелось уже покончить со всем и перейти к главному, но все казалось, что я еще не все увидела и не все прочувствовала. Во мне открылась новая грань мазохизма.       Словно словила кинк на поцелуи с Чарли — не удержалась и засосала его по самые гланды. Он ответил с той же пылкостью. Сосаться с бывшим братом было необходимостью, без которой невозможно было бы дальше спокойно дышать. Я залезла на него, он схватил меня за задницу и буквально заставил заерзать на члене. Но у него на меня не вставал. Больше нет. Мы прошли этот этап.       Один шлепок по ягодицам заставил понять все то, что произойдет дальше. Второй, но уже по ляжкам, окончательно убедил в этом — Чарли собирался меня наказать.       Он сел, свесив ноги вниз, а меня разместил так, чтоб попой оказалась на уровне его колен, при этом лежа на животе. Я была непослушным ребенком. Или непослушной сестрой. Милости ждать не стоило –Чарли поднял юбку и сперва, перед оглушающим своим звуком ударом, погладил место, которому судилось много страдать. Многострадальная жопа заныла после после первого хлопка, затем еще больше не по себе стало после второго. Чарли шлепал меня и приговаривал:       — Нельзя быть такой развратной. Сестренка, ты ведь понимаешь, что ты очень… — голос приблизился и стал вкрадчивее, — …очень плохая? Тобой не довольны ни мама, ни папа. И, представь себе, не доволен и я. Знаешь, почему?       — Потому что я еще не вою от боли?       — Подумай еще. — И новый шлепок, ослепляющий болью.       — Потому что не извиняюсь.       — Именно. Ты столько натворила, а теперь еще и позвала меня, чтобы и я испортился, глядя на тебя, полуобнаженную, — лично я могла бы заявить, что его уже ничто еще больше не испортит, но Чарли упорно продолжал гнуть свою линию: — Я никогда бы в жизни тебя не тронул, но во всем виновата ты сама. Бесстыдная. Только не смей больше смотреть мне в глаза или в глаза остальным родственникам. Ты — позор семьи Уизли. Воспитали мамочка с папулей на свою голову девушку легкого поведения. Ничего не хочешь сказать?       Я бы побагровела от злости или чего еще сделала, не знай, что это была всего лишь маленькая игра. Чарли такой чуши ни в жизнь не спорол бы, если б ему, как и мне, не были настолько необходимы новые ощущения. Молчание награждалось. Шлепками. Больше не сдержать себя тихо.       — …прости.       Вся задница наверняка раскраснелась, вскоре обещая стать такой израненной, что мне больше на нее не сесть. По болевым ощущениям — пять из десяти. Особо сильно ойкнула я, когда Чарли оставил на попе царапину. А я и не замечала, что у него на пальце было кольцо. Если честно, ничуть не удивилась бы, узнай, что у него имелась жена, а то и не одна, но куда правдоподобней была версия, что кольцо ему нужно было только для двух вещей — для красоты и чтобы меня больнее пороть с ним на руке.       По одной из ягодиц покатилась влажная капля. Не стоило сильно вдумываться, чтобы понять, — это кровь. Царапины становились глубже, а я все больше зарывалась лицом в простынь, хватаясь при этом рукой за одеяло. Желала прокусить себе руку, чтобы не было так больно при порке, но поняла, что так будет только хуже — побоялась прокусить ее насквозь.       — Ты понимаешь, почему удары ужесточились?       — Прости! — почти вовсю загорланила я. — Извини, виновата. Моя жажда секса спровоцировала появление липового проклятия. Это все я. Это только я. Мне хотелось отведать каждого из своих братьев. Тебя, святого и невинного, тоже. Пожалуйста, пощади меня, сама не понимаю, что в меня вселилось. Умоляю!       Правила игры наконец-то стали понятны. Чарли все ждал историю, способную разбудить новые ощущения, ждал с нетерпением, когда я начну воображать то же, что и он. И я вообразила себе.       — Воланда из тебя изгонят только священные пытки, — это он так дьявола завуалировал?       Мы почти встретились глазами, как я в последний миг вспомнила, что мне нельзя на него смотреть. Потупилась в пол и стала ждать своей участи, совсем не понимая, для чего он повернул меня к себе обратно. Было неприятно, было больно, но я пыталась сидеть на попе ровно. Хотелось заерзать, хотелось и от боли завыть, но каждый раз, когда возникало подобное желание, я старалась издавать только слова мольбы. Просила его, Чарли, будто своего Господа, чтоб отпустил все грехи, чтоб пощадил полоумную запущенную личность. Он гладил меня по ногам, но только сперва, а потом вытащил из черных штанин большую палочку. Ею и стал далее орудовать. Вроде деревянная, но она была острее бритвы — я поняла это, когда Чарли впервые коснулся ею меня. Маленький кровоточащий порез появился на коленке. Я прикусила губу, чтобы не закричать. Не знаю, какое это было заклятие, но оно приносило вместе с порезами огонь. Жгло изнутри, нога просила отнять ее от тела невезучей девушки в лице меня же. Я ее понимала. Это было дико. Я слышала свою ногу и слышала ее мольбы, хотя на самом деле их произносила я. Все же не смогла сдержаться. Я заговорила, но не мольбами, а воплями о помощи, пыталась докричаться до той добренькой запикапленной соседки, но она будто оглохла. Впрочем, после того, как все мои родичи испробовали во время наших ночей заглушающие чары, не стоило этому сильно удивляться.       Глянула мельком на часы, глазами, опухшими от слез, и не смогла прочесть время. Галлюцинации стали мелькать перед глазами. Я будто бы вновь попала на воздушный диван, но больше не утопала в нем, как в облачке, а как будто бы на костре жарилась. Всю кожа покрылась испариной, щеки раскраснелись и стали гореть не меньше порезанной ноги.       Чарли сбросил меня со своих ног и стал пинать — в живот и по ногам. Это было отчего-то знакомо, но я была не в силах вспомнить, откуда такое дежавю. Нос зачесало от пыли. Под кроватью не протирали. Странно, что я смогла сквозь адскую боль заметить такие мелочи, но организм перестал здраво работать еще в тот момент, когда Чарли только-только вошел в эту комнату.       — Чувствуешь, ты чувствуешь, как твоя порочность уходит из тела прочь? Святой не стать Джинни Уизли, но можно очиститься и стать в пороке святой…       Его дальнейший игровой бред больше не прослеживался. Вернее говоря, я больше не могла слышать. Уши заложило, даже то самое правое ухо.       Но я не жалела. Жалости не было ни в том состоянии, ни через минуту, когда он прекратил издеваться и лениво улегся под одеяло, чтоб поспать. Чарли был приверженцем режима, любил ложиться в одно и то же время, а потом вставать — тоже в определенный час, если, конечно, не было весомой причины нарушить это правило. Судя по всему, я больше не являлась его весомой причиной.       Плавая в мелких лужицах крови, я задумалась.       Жалкое существование. Жалкая пародия на человека, не верящего в суть игры. Ведь в каком-то роде я чувствовала себя такой, какой описывала: развратной, испорченной и виноватой. То, что я оказалась еще той мазохисткой, меня повергло в окончательный шок. Надо мной еще так сильно не измывались, еще так сильно ум мой не уезжал прочь из дому.       Хотела еще. Искренне. Хотела, чтобы он меня отлупил по полной, чтобы на теле не осталось ни одного живого места.       Попробовала подняться.       Удалось. С трудом, но все же.       Затем, беря кровать за точку опоры, на нее же и села, громко ахнув из-за ягодиц. Но это… так… так кайфово.       Я тут же встала на еще малость горящие из-за чар ноги и снова села. О да! Ведь так можно было издеваться над собой до тех пор, пока не заживут раны.       Даже стало жаль Чарли, потому что мое состояние не могло спасти его от платы. Бывшему братцу стоило сильно взгрустнуть по поводу того, что он стал бывшим.       А храп тем временем раздавался уже на всю комнату. И когда только успел в действительности заснуть? Наверное, все из-за режима — привык ложиться в десять — лег в десять, и никаких усилий над собой не нужно было делать, чтобы отправиться в путы Морфея. Только прикоснулся головой к подушке — и бам, отрубился. Вот бы мне так… особенно в последние небезызвестные пару недель. А то мучилась, страдала, а таким, как он, все нипочем.       Преспокойно приведя свой внешний вид перед зеркалом в порядок, я умылась, протерла глаза, потому что до сих пор плохо что-либо видела, а затем просто полезла в сумку и достала оттуда нож. Не скрываясь, подошла к Чарли и отодвинула в сторону одеяло. Он во сне попытался этому воспротивиться, видать любил спать в тепле, так, чтоб поуютнее, но уюта ему было не ждать у меня в номере. Следом за одеялом его перестали защищать от тепла брюки. Интересно то, что Чарли не просыпался. Уснул мертвым сном. Буквально. Даже стало немного жаль его вот такого — спящего, похожего на особо лохматого котенка. Казалось, что еще чуть-чуть — и он начнет пускать слюни во сне. Я невольно улыбнулась и провела по коленке ножом. На орудии писькоотрезания появилась моя кровь. Родная, красная, годами растекающаяся телом, она по капле выливалась наружу, заставляя меня терять частицы сознания. Обморок мог случиться в любой момент из-за превышения болевого порога или из-за чего-либо еще, но я почему-то знала, что все будет хорошо.       Орудие заиграло, оно буквально само полезло к причинному месту и встало в положение «ша хуя не станет».       Тут он открыл глаза.       Чарли.       Проснулся.       — Что ты…? — спросил, но было поздно — со страху я чирикнула его ножом и добилась желаемого. Хорошо ведь, что между хандрой успела в полумутном состоянии немного подточить свой ножик. Теперь тот резал члены, словно масло.       Столько крови брызнуло. А эти крики…       На них сбежались несколько людей. Похоже, что перед сном Чарли мысленно снял все заклинания, так что теперь нас все прекрасно слышали.       — Вы…       Та особь женского пола ужаснулась. Вместе с ней это сделали и другие. Все, как один, готовы были прибить меня, ведь это именно в моей руке разместился окровавленный нож, ведь это именно он рычал, плевался и скулил от боли, хватаясь за опустошенное место в попытках остановить кровотечение. Он даже не подумал, что можно было взять палочку и прекратить это.       Люди подбежали, начали помогать. Кто-то и меня схватил. Их внезапно в комнате стало столько, что я прифигела. А ведь думала, что отель пустой, ведь думала так, а оказалось…       Выбора не было. Пока они все не стали что-то делать, пока эти глупые существа в большинстве своем замерли на месте, я схватила палочку и тихонько, чуть ли не из-под одеяла всех в помещении заморозила. Теперь оставалось только стереть им всем память и убраться отсюда как можно скорее. Но что-то мне подсказывало, что вся эта ситуация мне так просто с рук не сойдет. А может… нет, не хотелось каркать, ведь все еще могло быть хорошо. Все обязано было быть хорошо, ведь остался только Билл. Только его члена не хватало для того, чтобы освободить себя и всех будущих, если такие будут, особей женского пола семьи Уизли. Свою гипотетическую дочь, примером.       В полной тишине я разобралась с памятью людей, затем немного помогла магически Чарли, чтобы он не так сильно страдал от потери хера, после — утащила всех из своего номера и привела в порядок кровать и пол, что окрасились алым.       Дело было сделано. Я всех разморозила. Чарли закрыла перед этим рот кляпом, чтобы сильно не орал, когда к нему вновь вернется способность чувствовать.       — Прощай, мой любимый экспериментатор, чешир и псих, — сказала.       И ушла.       Уютный вечер, уютный город. Мне не хотелось возвращаться домой после такого маленького уикенда, но дело нужно было закончить. Все мысли только о нем, все мысли были о деле. Я почти не замечала собственных ранений. Кто-то подбежал ко мне и спросил, что со мной. А ведь действительно — порез на колене, насколько кровоточащих ран у ляжек, да и я сама выглядела, не глядя на отличное настроение, паршиво.       — Все в порядке.       Стоило беспокойства от посторонних людей за один вечер… этот городок по праву можно было назвать одним из самых гостеприимных из тех, что мне доводилось видеть. А особенно, если сравнивать с моей семьей.       К камину идти не хотелось, а гулять с чемоданом…       Чтобы не запариваться по поводу парочки своих вещей, я отправила их одних камином-телепортом в Нору, перед этим переодевшись и замотав тряпкой, добытой из одной из моих кофт, колено. Теперь я выглядела относительно нормально и могла выйти в люди. Не хватало только умыться, что я сделала в туалете рядышком расположенного кафе       Я знала, что в ближайшее время за мной не устроит погоню Чарли, теперь я почему-то точно знала, что все будет отлично.       Пройдя по городу куда-то в его более популярную среди людей часть, остановилась у фонтана. Села на бортик и глубоко вдохнула воздух. Я задышала полной грудью.       Красота окружающего мира сравнялась для меня с болью ягодиц при сидении. Наслаждение и то, и другое, вызывало примерно одинаковое. Боль. Сладкая боль. В ближайшем месте, где это можно было сделать, я купила чай и пирожное. Наколдовать человеческие деньги не было великой проблемой. Стоило только иметь купюру для примера. Я искренне надеялась, что меня за это не отругают.       Я вышла из милого заведения, которое буквально пестрило желтыми оттенками, и пошла дальше гулять по городу вместе с едой и питьем. Буквы не складывались в слова, поэтому я совсем не запоминала все эти многочисленные вывески, номера домов, указатели с названиями улиц… не могла прочесть в буквальном смысле ничего, что длиннее одного, максимум двух символов. Впрочем, зачем было запоминать, если я сюда не собиралась больше возвращаться? В моих маленьких планах было объездить мир, хоть какую-то его часть, которая не напоминала бы мне о доме. Это было бы прекрасно.       Нужно будет забрать с собой Флер. Обязательно.       Перед глазами мелькали огоньки, я наслаждалась поездкой в такси. Вызвала его, потому что захотелось посмотреть на мир другими глазами и с другого ракурса. Потихоньку приближалась ночь, самое неблагополучное время моей жизни. Нужно было перезаписать все эти неблагополучные воспоминания новыми и стереть все прежние.       Больше никогда не подвергнусь разврату.       Больше никогда не буду изнасилованной.       Больше никогда не буду наивной и послушной овцой.       — Вам куда?       — Покатайте меня по городу, деньги есть. — И я махнула у него перед носом купюрами.       Таксист послушно порулил дальше, он вез меня тесными улочками и просторными, катал возле больших площадей и небольших аллей.       Парень, достаточно молодой, примерно возраста Фреда с Джорджем, попытался заговорить со мной, чтоб поболтать да познакомиться, но я пресекла его попытки на корню. Тишина и покой — вот те вещи, о которых я действительно мечтала, а не о новом ублюдке-знакомом. Конечно, я его не знала, поэтому не бралась радикально судить, но испытывать судьбу не имела никакого желания. Он должен был стать человеком-фоном, промелькнувшим где-то там, на заднем плане задворок моего существования.       Возле довольно крупного и почти что круглого озера я попросила остановить. Парень не стал противиться, все же это была просто его работа — везти клиента туда, куда ему надо или куда хочется, за деньги. Я ему порядочно заплатила. Кажется, даже дала денег слишком много. Он попытался всучить мне обратно сдачу, но:       — Возьми, это… как у вас говорится это? Чаевые. Правильно?       Таксист кивнул.       Наверное, подумал, что я иностранка. Впрочем, в каком-то роде все так и было. Вот только не с другой страны я, а из другого мира, в котором буйствовали игры в средневековье и магические войны. Знал бы он…       Озеро выглядело достаточно глубоким. Не сказать, что мне хотелось покупаться в нем или попробовать коснуться дна, если не ногой, то рукой, нет, но я об этом подумала. Дело было в том, что я не слишком хорошо плавала. Да, могла некоторое время удержаться на воде, но потом у меня начиналась паника. Знаю, меня многие считали храброй и сильной девушкой, но я в неком роде боялась воды. Жутко боялась утонуть. Наверное, именно потому меня так и потянуло к этому месту. Внутренний мазохизм не переставал буйствовать — я подступила к самому краю берега и стала медленно расхаживать вокруг озера, даже не особо стараясь удержать равновесие. Не представляю, что случилось бы, упади я в воду. Смогла бы выбраться? Спас бы меня кто? Эх, да кто б знал наверняка. Было страшно проверять, но бурлящий внутри адреналин заставлял продолжать прогулку.       — Осторожно, навернетесь ведь, — посетовал дедушка, сидящий на скамейке.       Я как раз прошла мимо него, как старик схватился за сердце. Ему стало плохо. Скорее всего, это случилось из-за меня. Господи, заставила человека переживать, а ведь ему это наверняка вредно.       Стало не то, что неловко, даже страшно. Я попробовала предоставить ему помощь, хотела было скорую вызвать, но вспомнила, что у меня не было и в помине телефона. Попробовала позвать кого из прохожих, но никого не было вокруг. Спросила у деда, но с ним и вещей-то по сути не было. Телефона у него не нашла, лекарств, способных спасти его, тоже.       Старик скончался у меня на глазах.       Все это… было так абсурдно. Мне вдруг показалось, что все произошедшее снова было галлюцинациями и что я все еще находилась в ловушке Чарли, но, ясное дело, это не могло быть правдой.       Я села рядом с трупом. Сейчас дед выглядел так, будто просто прикрыл глаза, чтобы подремать на природе, но я знала, что его сердце уже не бьется.              Добралась обратно такси. В этот раз попался неразговорчивый мужик, от которого жутко несло сигаретами, а в салоне так и буйствовал запах бензина. Еле доехав в этой маленькой желтой камере пыток, прошла в нужное здание и полезла в камин. Немного порошка оставила при себе, в кармашке юбки, этого должно было хватить, чтобы вернуться благополучно домой.       Туда, где меня уже ждала Флер.       Любимая обняла меня. Любимая не хотела отпускать. Я видела ее лицо, бледное от страха.       — Да. Да, я тоже соскучилась, но… Что случилось? — беспокойно спросила я.       — Он… он здесь.       — Кто «он»?       Чарли…       Чарли, вышедший из соседней комнаты, яростный, злой, без члена в штанах.       — Ты думала, что я не последую за тобой? Глупая-глупая Джинни.       — Успокойся уже. Проклятие почти снято, а твой хер… это был не лучший член в моей жизни.       Мгновение — и его рука направила волшебную палочку на Флер. Он подскочил сзади и схватил ее за шею, я и опомниться не успела.       — Не смей. Ты… сделала Мне больно. На других мне начхать, но…       — …но ты самовлюблен и эгоист, потому пришел мстить. Так? — я понятия не имела, откуда во мне взялась такая наглость, но она все перла и перла наружу. А еще это спокойствие, осевшее на душе. Это все благодаря смерти старика. Он выжал из меня последние крохи эмоций. Я… стала бесчувственной тварью. — Давай, убей ее, а тогда попробуй сразиться со мной, глупыш. Ты пришел сюда раненный.       — Тебе тоже досталось.       — Но твои раны болят, а мои меня греют. Как думаешь, кто в выигрыше?       Я приподняла кверху бровь, бросая ему вызов. Бах — и Чарли отбросил Флер в сторону, из-за чего она больно ударилась головой о стену, напрочь отключившись от мира сего.       Палочки, моя и его, уже были наготове. Он поднял свою. Я узнала это движение.       Чарли собирался использовать Аваду.       Зеленая вспышка пронзила комнату.