АнтиСВЕТ, или Герой без героина

Смотри же и глазам своим не верь – На небе затаился черный зверь, В глазах его я чувствую беду. Не знал и не узнаю никогда, Зачем ему нужна твоя душа – Она гореть не сможет и в аду. (Агата Кристи – Черная луна)

Следящий предлагает присесть, и Артур занимает стул напротив, а через несколько секунд на стол перед ним ложится белая папка. Он еще успевает удивиться, что при немалых частных дотациях медработники все еще пользуются тэками советского образца, с такими нелепыми завязочками. На обложке под надписью «Городецкий Антон Сергеевич» указаны участок, лечащий врач и диагноз. Артур изучает последний пункт секунд десять, а потом поднимает голову. - Шизофрения? – Он хмурится. - Да, параноидного типа. - Постойте… Ему же ставили другой диагноз, что-то связанное с депрессией. Врач достает из ящика стола еще одну папку и открывает прежде, чем Артур успевает ее рассмотреть. - Да, мой предшественник диагностировал у Антона Сергеевича маниакально-депрессивный психоз. Пациент поступил в больницу в крайне возбужденном состоянии, он все порывался кого-то искать и уверял, что все можно изменить – но не мог внятно объяснить, что это «все». Через несколько часов поведение пациента кардинально изменилось: за ним были замечены угнетенность и заторможенность движений, безразличие к происходящему вокруг. Пациент мог днями лежать в одной позе, не отвечая на вопросы. – После зачтения последней фразы Следящий смотрит на Артура. – Это записи с первого месяца пребывания Антона Сергеевича в стенах этой больницы. - Мне это известно. - Артур все еще хмурится. – Почему Вы изменили диагноз? - Впоследствии общения с Антоном Сергеевичем я пришел к выводу, что первоначально установленное биполярное расстройство, оно же психоз, не соответствует нынешним симптомам. - Подождите, Геннадий… - Викторович. - Геннадий Викторович, сколько Вы работаете на этой должности? - Меня перевели в прошлом месяце, то есть уже три недели я являюсь лечащим врачом Городецкого А.С. - Следящий ничуть не смущается бестактного вопроса. - А он здесь уже больше года. И теперь Вы утверждаете, что все это время его лечили с неверным диагнозом? – Артур почти рычит. В голосе врача появляются жесткие ноты: - Я не берусь одобрять или осуждать действия моих коллег. Но моя квалификация позволяет мне быть уверенным в своей работе, и за каждое сказанное мною слово я несу ответственность. Артур откидывается на стуле и мысленно считает до десяти. Дальнейшие несколько минут проходят в молчании, пока он обдумывает все вышесказанное. Затем он устало выдыхает: - Хорошо. Шизофрения. Это значит, что у него галлюцинации? – Он переводит взгляд на собеседника. - Папка с моими заключениями лежит перед Вами. Артур пробегает глазами по строчкам с указанием даты рождения (значит, 31), рода деятельности (системный администратор), места проживания (город Москва, улица Садовая, дом 50, квартира 135) и состава семьи (жена Светлана и дочь Надежда, погибли в автокатастрофе). На этих словах Артур поднимает голову и сталкивается с нечитаемым взглядом Следящего, который поясняет: - Дочь от полученных травм скончалась на месте, а жена умерла по дороге в больницу. Это и стало катализатором. Трагедия вызвала стресс. - Я не знал. - Артур действительно впервые слышит об этом. Следующие листы проясняют общую картину: Антон предпочитает изоляцию, не общается ни с кем, кроме своего лечащего врача и то, не больше двух десятков слов в день; у него нет ни расстройств мышления, ни дезорганизации поведения, как рассказывал его первый диагност; в тревожных симптомах отмечаются слуховые галлюцинации (пациент не устает доказывать, что в своей палате он временами слышит голос, который что-то он него требует) и… - Он бредит? – Артур снова отрывается от бумаг. - Это не совсем точное слово. Видите ли, у Антона Сергеевича другое восприятие окружающего его мира. Обычные для нас предметы вызывают у него порой необычные реакции, и люди для него – не всегда люди в общепринятом значении этого слова. Видимо, выражение лица Артура говорит само за себя, поэтому врач пытается объяснить по-другому: - Он не считает себя человеком; говорит, что внешне он выглядит и функционирует как все нормальные люди, как мы с Вами, но сама его сущность другая. Антон Сергеевич называет себя Иным. - Звучит, словно низкосортный американский комикс о пришельцах. - Артур не понимает, к чему этот разговор. - Скорее о супергероях. - Следящий позволяет себе полуулыбку, – со сверхъестественными способностями. Насколько я могу судить, мой пациент убежден, что борется со злом и называет себя сотрудником, - тут он сверяется со своими бумагами, - «Ночного дозора». В ответ на поднятую бровь собеседника врач продолжает: - Как я понял, это тайная организация со штаб-квартирой здесь, в Москве. И конечно, этого «дозора» не существует. Но что самое интересное – мой пациент утверждает, что может видеть как истинную суть предметов, так и души людей – сквозь серую дымку, которую он именует Сумраком. Так, например, меня он считает очень древним Инквизитором и отказывается обращаться ко мне иначе, кроме как «Хена». – Мужчина слегка разводит руками. – Что довольно забавно. Мою профессию так еще не трактовали. У Артура уже давно вертится на языке пара колких фраз, и он совсем не сдерживает свое раздражение, поэтому его ответ звучит крайне язвительно: - Очень мило, что Антон у Вас в качестве шута. Он болен, а для Вас это «довольно забавно». Вы сказали, что требуется мое участие – в чем именно? Послушать его рассказы об этом сумраке и погладить по головке? Нарисовать с ним хоровод зеленых человечков? Что требуется от меня? Взгляд Следящего ощутимо тяжелеет, но он не спешит отвечать. Он встает, обходит стол и присаживается на его край. Какое-то время врач словно приценивается – стоит ли говорить Артуру еще больше или уже сказанного достаточно. Наконец Следящий прерывает молчание: - В медицинской практике определены факторы, способствующие выздоровлению пациентов, которым диагностировали шизофрению: в их числе большой возраст при первом ее проявлении и хорошее состояние организма. Насколько нам известно, у Антона Сергеевича ранее не наблюдалось психических расстройств, и физически он здоров. - То есть… - То есть, у него очень хорошие шансы на полное выздоровление. Но ему нужна поддержка со стороны близких ему людей. И с этим у нас возникли проблемы – его жены и дочери нет в живых, его мать живет в другой области. Получается, что единственный сейчас доступный родственник – это Вы. Артур совершенно не согласен: - У нас с Городецким нет ни малейшей кровной связи, поскольку он - племянник моей жены, вернее - бывшей жены. - И где сейчас Ваша супруга? Артур небрежно пожимает плечами. - Может, Таиланд. Или Малайзия.– Он припоминает, как Эвелина в браке с ним постоянно жаловалась на московские холода. Тут впору процитировать фразу из культовой советской комедии: «А боярыня моя со своим любовником Якиным на Кавказ сегодня укатила». Ну не на Кавказ, а куда-то поближе к океану – или, на худой конец, на Азовское море. И не сегодня, а полгода назад. Так что получается, что и у Артура сейчас нет никого ближе Антона. Возможно, поэтому он проявляет несвойственную ему заботу. - Тем не менее, стационар Антона Сергеевича оплачиваете Вы. - Следящий не спускает с Артура глаз. – Признайтесь, что Вам не безразлична его судьба. Артур долго смотрит на свои сцепленные в замо̒к пальцы, взвешивая все «за» и «против». Потом поворачивается к собеседнику с уже принятым решением: - Хорошо, я согласен оказывать всю требуемую поддержку. Что мне нужно будет делать? - Приходить к нему в гости, - Следящий кивает. – Говорить с ним. Чем больше он будет раскрываться перед Вам – тем лучше для него. К тому же, - продолжает он, забирая у Артура папку, - интересно узнать, какой личностью он наградит Вас. Что-то подсказывает Артуру - с этого дня постоянная головная боль ему обеспечена.