Make love, not war

      По прошествии полутора месяцев стало очевидно, что держать попавшихся в гендзюцу разведчиков отдельно ото всех смысла не имеет. Ирьенины, менталисты и даже единственный на весь клан мастер печатей не обнаружили ровным счётом ничего. Если Учиха и поставили какие-то закладки, выявить их могло только время. Некоторые, правда, склонялись к мысли, что закладок не было специально — чтобы Сенджу расслабились и тогда уж...       Глава клана мог только мрачно сводить брови. Проблему решить не получалось, с какой бы стороны к ней не подходили. Но ведь не могло быть всё так хорошо? Впрочем, с давних врагов сталось бы придумать новое гендзюцу, только чтобы унизить и поиздеваться. Эта мысль, забредшая ему в голову, не давала главе Сенджу покоя, и он впервые был рад огромному обилию работы — некогда развивать и раскручивать.       Вызвав Надешики к себе в дом, Буцума дал ему задание. Не так давно — всего неделю назад, Учиха разгромили бордель. Всё бы ничего, если бы это была обычная акция, но тут — демонстративно, громко и крайне жестоко. Очень похоже на наказание.       Он не стал скрывать от разведчика, что есть основания предполагать тайную связь с их Кланом и наличие предателя. Да, в том борделе работала куноичи Сенджу, но первая мысль — о том, что предателем была она, и Учиха заметали следы ее ухода, показалась Надешики… слишком простой. Несмотря на то, что разъяренный главный стратег утверждал именно это.       Чутье настойчиво твердило — что-то тут не так. А что именно… на то он и разведчик, чтоб разобраться.       — Привет, — мурлыкнуло над ухом. Сенджу не дернулся — привык уже к сладким снам в компании Учихи. И даже получал удовольствие. — Как дела, чем занят? Не влетело ли за проваленную миссию?       — Какую миссию? — Надешики хороший шпион и разведчик, но и его можно было замотать. Расследование в борделе именно из той категории — муторное и мутное. Ни демона не понятно, или понятно, но так, что собрать мозаику не получается, то ли картинка перевернулась, то ли кусочки не совпадают.       Поэтому он, уже почти привычно проваливаясь в сон к Учихе, признаться, не сразу понял, о чём речь.       — С отравленным источником. Ваши же задание провалили.       Сенджу нехотя разлепил глаза, поймав серьёзный и внимательный взгляд Тои. Так странно видеть у него такое выражение лица — не знакомое, не привычное. Страшное.       Надешики вдруг очень остро почувствовал, что должен ответить, даже не зная о чём речь. Должен, или случится что-то такое, из-за чего этот мальчишка перейдёт из разряда «забавный Учиха у меня в постели» в «кошмарный Учиха, стремящийся меня убить».       — Сейчас я провожу расследование деятельности одного… шиноби… который, как подозревает наш глава, мог очень сильно навредить не только нашему клану, но и Учихам. Я запутался и ужасно устал, — откровенно признался Сенджу. — И честно говоря, я буду благодарен, если ты объяснишь мне, о чем ведешь речь.       От Учихи повеяло странной смесью эмоций: облегчение, радость, тепло — и вместе с ними почти злорадство и веселое предвкушение. Он широко улыбнулся и спросил:       — А не включает ли это дело недавно разгромленный дом удовольствий?       — Все-таки ваших рук дело?       — Ну, не совсем наших… — от Тои повеяло чем-то вроде понимания и согласия-отрицания. Вроде как, он одобрял, но в то же время думал, что надо было поступить иначе… — Это одна девушка, обиженная за мужа, которому едва не заморочила голову ваша куноичи.       — Хм, странно. У нас в таких случаях обычно бьют по замороченной голове, чтоб дурь выбить.       — В этом случае по голове бить бесполезно… — Учиха наконец-то расслабился. Едва намеченный сон — темная комната — оказался спальней, и Надешики не возражал, когда его, надавив на плечи, уложили на мягкий футон. — Парень и так замороченный до крайности. Впрочем, жена его в разум приведет…       — Ты сам-то, кстати, не женат еще?       — У меня невеста — боевая куноичи, как и у Рина… того парня, — Тоя вздохнул, — а у них, сам знаешь, как — то они на миссии, то восстанавливаются после миссии. Впрочем, если через год с ней все будет в порядке — поженимся.       — Проверяете чувства?       — Проверяем, способны ли ужиться вместе и друг друга не убить.       — Звучит, как не самая смешная шутка.       — Отчего же шутка? Обычное дело, — удивился Учиха. — У вас разве не так?       — Нет. Не так. И то, что мы с тобой делаем… мы шиноби, конечно, но и у нас должны быть понятия верности. Сойтись, а после разойтись от того, что у жены дурной характер?       — Мы с ней еще не женаты, — напомнил Тоя. — И разве с тобой нам плохо вдвоем? Впрочем, не важно, — Учиха мягко погладил широкие плечи Сенджу. — Хочешь массаж?       — Что за безумие творится в моей жизни? — Пробормотал Шики, расслабленно вытягиваясь на постели. — Я говорю с Учихой и не пытаюсь ни вызнать информацию, ни убить, а Учиха предлагает мне массаж… и я соглашаюсь.       — Ну, почему же безумие? Вполне обычная жизнь. — Учиха ухмыльнулся. — Разве плохо то, что она станет ярче?       Да, сильные руки и нежные губы на коже — это совсем не плохо… особенно, когда вот так скользят по чувствительным точкам, надавливая ровно так, чтобы внутри все сладко замирало, согревая огненно-пряным дыханием…       — Кстати, — прошептал Тоя, чуть прикусывая кожу на шее, — Тот шиноби, которого ты расследуешь, это случайно не ваш стратег Шинджоку?       Спина под ладонями напряглась, каменея. Шики повернул голову, ловя краем глаза лицо Учихи. Тёплые глаза налились кинжальным холодом.       — Откуда знаешь?       — Пф... — Тоя прогладил позвоночник, подпуская огненную чакру к ладоням. — Да, кто его не знает... — Губы выдохнули раскалённый воздух на загривок. — Тот ещё... аякаши. Мне про него дед рассказывал.       Сенджу прикрыл глаза, но не расслабился.       Аякаши... Да. Подходящее сравнение. Злобный дух.       В клане Сенджу его чаще сравнивали с проклятым клинком, который несёт силу своему владельцу, но отравляет кровь, если пользоваться им без меры. Шинджоку гений, однако, порой он отравлял страшнее самого лучшего яда. Шики видел, какими выходили его ученики, да что уж там — сам у него учился. Сам не знал, почему не стал его подобием — что не дало? Он нахмурился, ловя как будто бы обрывок старого сна: жар, боль, непонимание… ерунда. Сон.       Но то, что Учиха так запросто догадался, что-то да значит…       — Твоя правда, — Надешики вздохнул и опустил голову на футон, сладко прижмуриваясь, когда пальцы Тои прошлись вдоль позвоночника. — Ну просто невозможный старик… все свои интриги плетет, никак не успокоится. Главное — цель, а сколькие на пути к ней полягут — неважно. По трупам пройдет.       — Кажется, он уже лет двадцать не покидает вашего селения, — заметил Учиха.       — Хорошо работает ваша разведка, что не говори.       — Спасибо. — Тое явно была приятна похвала. Хм… возможно, стоит попробовать расспросить Учиху? Или даже договориться о совместном расследовании — все-таки, как оказалось, деятельность Шинджоку могла навредить обоим кланам…

***

      Развернутый свиток в руках смялся и треснул по краю. Буцума скрипнул зубами — Шинджоку всё-таки что-то готовил. И это что-то могло принести гибель не только Учихам, но и серьёзно подорвать силы Сенджу — Надешики совершил чудо, распутав нить, начавшуюся от разгромленного борделя в пригороде столицы, и закончившуюся в Стране Ветра, в клане мастеров-ядоделов. Творения этих шиноби называли поцелуями Шинигами…       Конечно, это было сделано в тайне и со всеми предосторожностями, но в клане не так уж много людей, общающихся со старым пауком вне его привычной деятельности. Старика то не тяготило, в своём высокомерии он, похоже, считал, что все прочие его таланты не ценят.       Не будь он действительно лучшим стратегом...       Если бы Буцума не знал, что искать, мог и не заметить, но не в этом случае. Нужно срочно поговорить со старейшиной Аяме, она лучше прочих знает бывшего напарника и неудавшегося жениха, она не отбросит эти подозрения как маловероятные. Но нужно придумать что-то, что объяснит его обеспокоенность.       Биджу!              — Я не буду спрашивать, откуда у тебя появились такие подозрения и такие сведения, — сказала Аяме, отставив чашку с чаем на маленький столик и цепко вглядываясь в лицо главы клана. — Но соглашусь, что это возможно.       — Нужно что-то сделать. Я не готов платить такую цену ради шанса на превосходство над Учиха. Не для того я запрещал детям покидать селение.       — Многие с тобой не согласятся. — Покачала головой ирьенин. — Но в этом случае, ты, пожалуй, прав. За такое алоглазые озвереют. Сейчас между кланами сохраняется равновесие — никто не хочет начинать войну на уничтожение, как бы ни была сильна ненависть. Но если мы дадим повод… нет страшнее противника, чем Учиха, потерявший близких — они забудут обо всем в желании отомстить. Мы может и выстоим, но обескровят нас фатально.       — Не кажется ли вам, Аяме-сама, что разум нашего стратега источен годами? — со злостью спросил Буцума.       — Кажется и давно, — ирьенин пожала плечами. — А что поделать — другого-то нет, и доказательств нет… а это… слишком мутно и слабо, при желании все можно запутать и вывернуть наизнанку. Тем более, некоторые сведения, как отметил Надешики, получены из ненадежного источника — а поскольку имени этого источника не называется, можно сделать вывод — Учиха. Учитывая гендзюцу, под которое он попал… как бы ему самому не оказаться обвиненным в предательстве.       Буцума долго молчал. А после проговорил со странной нерешительностью:       — Старейшина… у меня есть мысль, которая может оказаться толковой. Если все выйдет… как думаете, Надешики справится с работой стратега?