Make love, not war

      Когда после приведения детей в порядок и краткого разговора Учиха распрощались и ушли, Тобирама неуверенно покосился на отца.       — Прости…       — За что? — вздохнул Буцума. — Попасться может любой. Проклятье, не думал, что это скажу, но тебе повезло, что это были Учиха.       — Мы будем договариваться с ними? Тебе… ставили какие-то условия?       — Нет, никаких… в том-то и дело, — глава Сенджу устало потер переносицу. — Не договориться после такого жеста было бы… скверно. Благородство — одна из опор нашей репутации. Оно, конечно, преувеличено в глазах людей, но и мы сами не должны про него забывать, иначе очень скоро прославимся, как лицемеры. Отвечать злом на зло легко и просто, а тут…       — А тут Учиха начали первыми, — Тобирама невольно хмыкнул. Буцума от неожиданности закашлялся.       — Точно… первыми начали. Конечно, можно продолжать верить, что это обман, но мы действительно стали жить лучше. Всего три года этой фальшивой войны, и клан усилился вполовину от прежнего. Если прямо сейчас найдется защита от этого гендзюцу и между нами начнется война, мы сможем… — он осекся и пробормотал невнятное ругательство. — Не сможем. Боюсь, если мы решим снова воевать всерьез, половина просто перебежит к Учиха. А то еще и бунт затеять могут…       — Зачем?       — Что — зачем? Бунт?       — Нет, воевать зачем? — Тобирама опустил голову. — Отец, я понимаю, что еще мал и неопытен, но, если бы нас хотели уничтожить, давно бы это сделали. Нет, дело не в том, что мы уже слишком сильны, а в том, что они же привязываются не меньше, чем наши. Иначе, почему Учиха помогают нашим шиноби на миссиях? Я же слышал, таких историй уже много.       Буцума вздохнул и поднял взгляд к небу. Много... не то даже слово. Учиха не просто помогали, они порой и гибли рядом с Сенджу, в особо скверных ситуациях. Не сражаясь — защищая давних врагов. И это было... взаимно.       В клане до сих пор гудели слухи о миссии на границе со страной Ветра. У Сенджу курьерская, у Учиха сопровождение... и толпа пустынников, за каким-то биджу вылезших со своей территории. Два командира, оставшиеся прикрывать отступающих товарищей, и какая-то страшная техника, похожая на огромный черный костер, заметный издалека... после среди спекшегося в стекло песка двух давних соперников нашли вместе, обнявших друг друга слишком очевидно — не для боя...       Он снова вздохнул и опустил ладонь на макушку сыну.       — Не так уж ты и мал уже, Тора. Пойдём домой.       Сын, на мгновение растерянно замерший под тяжёлой рукой, осторожно кивнул, чтобы не потерять неожиданную ласку. Ему, молодому, мир казался простым и понятным — мать он плохо помнил, и больше никого не потерял. И можно надеяться — не потеряет…              К шестнадцати годам Хаширама понял три вещи.       Во-первых, отец в его мести не нуждается, и без сопливых разберется. Во-вторых, отомстить лично главе Учиха у него не хватит сил, да и отец не позволит. И в-третьих, наконец, мстить, когда почти весь клан прямо молится: лишь бы не нашлось какого-нибудь идиота-мстителя… некрасиво.       Так что, в желании найти Учиху у Хаширамы было больше упрямства, чем желания отомстить всерьез. А они будто издевались и прятались — даже когда он ходил на миссии и в дозоры. До смешного доходило: напарники натыкались на Учих чуть ли не в двух шагах от него, а он этого не замечал!       Братья ржали, напарники разводили руками. Мол, ну что они могут сделать, не они такие, это всё Учиха. И вообще, наследник, внимательнее нужно быть!       И даже младшие на них наткнулись — которые на боевые миссии не ходят вообще. На вопрос, как они умудрились, наглая мелочь Каварама фыркнул и сказал, что светить подробностями личной жизни не собирается. Хотя какая там личная жизнь в двенадцать лет. Хаширама был уверен, что дальше прогулки за руки не зашло. За примером далеко ходить не надо — Хотару со своим красноглазым первые два года вообще только обнимался...       Конечно, он не был единственным, кто при таком упрямстве не мог поймать ни одного из красноглазых засранцев — Сатоши злобствовал по этому поводу не меньше, несмотря на то, что тут уже всем кланом его от бывших врагов отводят. Но всё равно обидно!       Вот и сегодня он отправился на тренировку к реке — границе владений клана, где раньше, до того, как началась вся эта история с гендзюцу, что ни день, шныряли Учиха. Раньше отправиться сюда в одиночку значило, гарантированно нарваться, а теперь? Он уже полдня бродит по берегу, и ничего!       Раздосадовано пнув мелкий камень, молодой Сенджу уселся на бревно. Делать нечего, придется заняться тем, зачем и пришел сюда — тренировкой своей способности. Хаширама глубоко вздохнул, погружаясь в медитацию и сосредотачиваясь на том странном ощущении, которое позволяло ему создавать растения. К сожалению, пока на этом его способности остановились — он мог, если как следует сосредоточиться, вырастить съедобное или ядовитое растение, но ни осознанно управлять ростом, ни создать конкретное дерево или куст пока не получалось…       А ведь если получится... если получится, он может дать клану подспорье в поставках продовольствия! Не так, чтоб очень большое, всё же чакры у него хоть и много, но на всех не хватит. Но уметь зимой вырастить овощи и ягоды какие-нибудь — это очень полезно…       Под руками шевелилась молодая трава, ветер шевелил отросшие волосы, он погружался вглубь себя, чувствуя, как густое, неповоротливое облако странной чакры собирается под пальцами. Теперь надо направить его в землю. Чуть глубже, ещё чуть-чуть, нет, не так, по серединке... вот так. Ещё немного...       — Ух ты! — восторженный выдох сбоку сбил концентрацию и Хаширама вывалился из медитации, словно птенец из гнезда. Раздосадовано зашипел, собираясь встать и высказать непрошенному наблюдателю все, что думает об идиотах и возгласах под руку, и изумленно вытаращился на результат своих трудов. Прямо между его руками вырос громадный гриб размером чуть ли не с человеческую голову.       — Это что, мацутакэ? — спросил незваный гость, рассматривая гриб чернильно-черными глазами. Ну, нормально… когда Учиха нужен, его не найдешь, а когда не нужен, он тут как тут. Прямо сейчас Хашираме было не до мести — он озадаченно почесал в затылке и пожал плечами.       — С виду вроде похож. Надо проверить.       — А есть его можно? — уточнил Учиха, явно рассмотревший способ выращивания и подозревающий, что на вид съедобный гриб может оказаться совсем не съедобным. Хаширама вновь пожал плечами, искоса рассматривая свалившегося на голову ёкая. Вот и что теперь делать? На мальчишке-ровеснике, конечно, нет опознавательных монов клана, но оно и понятно — простейшую технику безопасности никто не отменял и кроме Учиха и Сенджу в округе может найтись кто-нибудь ещё.       Но этот точно был из Учиха — настолько черные глаза встречались только у них.       — Можешь попробовать, — хмыкнул Хаширама, тыкая пальцем плотную круглую шляпку. Пахло… как и положено грибу, вкусно и приятно. Учиха внезапно придвинулся, поворошил траву и показал еще десяток маленьких шариков — молодых шляпок, едва пробившихся из земли.       — Тут, наверное, была грибница, — пробормотал Хаширама.       — А цветы ты можешь выращивать, или только грибы? — спросил Учиха.       — Да что под воздействие попадет, то и вырастает, — досадливо вздохнул Хаширама. — Если просто в землю направлять, то… вот что угодно. Трава, дерево, грибы вот… мох тоже. Даже если в кадку земли насыпать и воткнуть, например, огурец, может вырасти огурец, а может — сорняк, который случайно туда попал. А если в руках проращивать, оно вянет и усыхает, едва перестаю чакру подавать.       — А если налить воды?       — Так в воде ведь тоже… водоросли. Там еще сложнее, я пробовал и получал ведра зеленой тины.       — А если вскипятить?       Хаширама задумался.       — Я не пробовал, — признал он. — Но наши лекари говорят, что у гражданских врачей так принято.       — А давай проверим? — черные глаза заискрились азартом. Похоже, этот Учиха не собирался накладывать на него гендзюцу… да и биджу с ним. Проверить новую идею хотелось больше.